Фрегат прибыл к Цитадели и Чаквас сопроводила капсулу с Дженнифер в медотсек Штаб-Квартиры. На вторые сутки она с помощью местных медиков выполнила все необходимые процедуры и спящая крепким сном Дженнифер обрела новое пристанище — мягкую и широкую кровать в палате медотсека. Сбруя, едва прикрывавшая её тело, лежала рядом — Дженнифер было достаточно открыть глаза и она бы её увидела и смогла бы легко до неё дотянуться. Но теперь её тело надёжно прикрывало покрывало спокойной пастельной расцветки и кожа и мышцы могли отдохнуть, расслабиться. Дженнифер уже не сворачивалась калачиком, лежала свободно. Так, как хотела. Так, как ей было удобнее.
Ознакомившись со всеми материалами, Шепард, зашедший в медотсек поздним вечером, долго стоял у постели Дженнифер. Девушка спала, продолжала спать. Явик улетел на "Волгу", на очередное "свидание" с содержимым обелиска. Он всё реже именовал его "штыком" — настолько богатым оказалось содержимое это артефакта. Старпом быстро согласился с мнением воина древней расы — это был не только штык, но прежде всего — памятник.
Тихо выйдя из палаты, Шепард повиновался жесту Карин и вместе с ней прошёл в кабинет, прикрыл за собой дверь, опустился в кресло перед рабочим столом, опёрся о столешницу. Помолчал.
— Карин... Вы уверены, что мы нигде не совершили ошибку?
— Как в этом можно быть уверенным, Джон? — Чаквас села в своё рабочее кресло, мягко взглянула на Шепарда. — Я... я не знаю, как это можно словами сформулировать, но то, что совершил Явик... Если не чудо, то весьма близко к чуду. К настолько многогранному чуду, что даже если и есть шероховатости, то они просто теряются на общем положительном фоне. Мы не боги, но Дженнифер теперь не психопатка. Это точно. Да, она воин, она — боец, она — лучший и сильнейший биотик человечества, одна стоящая целой дивизии таких сильных биотиков, как Кайден Аленко, но она в то же время — обычный человек, женщина. Я знаю совершенно точно и чётко, что то, что удалось сделать с ней Явику, мы, земляне, даже объединёнными усилиями не смогли бы сделать даже за несколько лет. Даже если бы привлекли к этой работе лучших медиков ключевых рас. Многое удалось бы сделать, спорить с этим я не буду. Но такого результата — точно не достигли бы. А связать всё воедино — безопасно и точно — не сумели бы. Получили бы гору результатов, а вот как эти результаты будут взаимодействовать между собой... Здесь я не дала бы никаких положительных гарантий.
— И... что будет дальше?
— Она просто проснётся. А там... будет осваиваться. В реальной жизни. Сначала на станции. А потом — на кораблях. И начнём мы с "Волги". Там — попросторнее. Потом она побывает на обновлённой "Нормандии". И почему-то мне кажется, что останется на фрегате.
— Когда? — в голосе Шепарда промелькнула неуверенность...
— Явик нас не ограничивает. Сейчас она там, в палате, в обычной комнате спит. Просто спит, набирается сил. Душевных, психических. Физических у неё уже вполне достаточно для обычной жизни. Лучше пока не скоростить, не торопиться. Сделаем всё естественно. Пусть проснётся поздно вечером, когда в Штаб-Квартире будет тихо и спокойно...
— Её мама... Явик доложил...
— Если доложил... То так оно и будет. Как только она проснётся и встанет... Сделаем всё, чтобы она встретилась с дочерью первой. Вне палаты, конечно. Совершенно естественно и ненасильственно. В медчасти будет тихо и спокойно. На этажах — тоже. Вахтенных и охрану я уже предупредила — они знают, что и как делать, когда она выйдет из дверей медотсека.
— Окно...
— Да незачем ей куда-то бежать... Да даже если она спустится вниз из окна и пойдёт по Цитадели — мы же не будем спать, встретится она с мамой, пройдутся, поговорят. Мать и дочь, Джон, вы же сами понимаете. Кругом — охрана, конвои, эсбецешники, патрули. Ничего с ними двоими не случится. А разговор, общение с мамой позволит Дженни адаптироваться лучше всего. Они обе вернутся сюда и встретятся со всеми, кто здесь. А потом — с теми, кто на кораблях.
— Произойдёт совмещение.
— Да. В какой-то мере. Главное, что она не испугается, не будет прятаться — район Штаб-Квартиры мы зачистили, здесь проблем не будет. Все уровни нам известны, карты составлены. Не будет она бросаться биотикой. Не будет она чинить насилие. Главное — успеть предупредить... и подготовить её маму. В зависимости от того, каким путём пойдёт Дженни из медотсека. А там она просто вспомнит сон и поймёт... что это — в какой-то мере вещий сон, а не какая-нибудь насильственная медицинская процедура.
— Очень хочу верить в это, Карин.
— Я уже в это верю, Джон. Явик совершил чудо. Настоящее чудо, хотя сам он в этом никогда не признается. Ему это и не надо. Он просто сделал то, что смог. А сделал он, действительно, немало. Не волнуйтесь, Оливия и Марк с Легионом не допустят, чтобы с ней что-либо случилось такое, что заставит её ответить со всей силой и яростью. Идите, Джон. Она должна еще поспать. Рано ещё.
Дженнифер открыла глаза. Взгляд быстро оббежал пространство палаты. Палаты? А... а где зал криостазиса? Где ИМИРы, где стойка, к которой её пристёгивали? Где охранники в скафандрах синесветиловцев? Вокруг ничто не напоминает медотсек "Чистилища". Ничто. А уж она-то в этих медотсеках перебывала... Хорошо и полно имела возможность изучить эти помещения. Ничего общего. Взгляд оббежал постель. Дженнифер приподнялась на локтях. Где ремни? Где фиксаторы конечностей? Где стойка с инъекторами? Ничего похожего. Обычная палата.
Девушка села в кровати, свесила ноги на пол. Ступни коснулись туфель. Неосознанно вдвинув ноги внутрь "лодочек", Дженнифер тихо охнула. Как по ноге пришлись! Восхитительно. Никаких тапочек, никаких носков, один вид которых вызывал позывы неудержимой рвоты. Чистота и пустота... Впрочем, нет. Дверь и окно.
Поднявшись на ноги, Дженнифер уже не удивилась, что кровать даже не скрипнула. Приоткрыв дверь, она увидела длинный коридор и несколько закрытых дверей. Дежурные софиты едва теплились, но видно было хорошо. Замки на двери были деактивированы. Ей настолько доверяют? А окно?
Окно тоже не было заперто. Никаких решёток, никаких защитных и блокирующих полей, никаки лучей датчиков проникновения. Ничего. Лёгкий ветерок. Взгляд девушки перескочил за пределы рамы и Дженнифер потрясённо замерла: перед ней была Цитадель. Об этой гигантской станции она знала достаточно, но за всю свою жизнь ни разу так и не побывала ни на ней, ни в её пределах. И вот теперь она совершенно неожиданно оказалась здесь.
Ни дверь, ни окно не заблокированы. Нет киберов, нет охранников. Нет санитаров. Но тем не менее бежать надо. Надо уходить отсюда, хотя Дженнифер прекрасно знала, что бежать со станции такого уровня будет невероятно трудно. Просто потому, что отсюда закономерно пытаются улизнуть не только такие как она. Но и даже многие законопослушные разумные. Цитадель, насколько она смогла понять, засыпала. Третий этаж, детское расстояние — Дженнифер приходилось прыгать и с пятого этажа. Внизу — клумба... Очень хорошо. Шкаф.
В шкафу оказались только комбинезоны. Натянув самый простой, неяркой расцветки, девушка застегнулась, метнулась к окну, вскочила на подоконник, сгруппировалась и сиганула вниз.
— Прыжок. — доложил вахтенный Штаб-Квартиры. — Оливи.
— В канале. — откликнулась киборгесса. Флайер, на борту которого находилась Оливия и мать Дженнифер, лёг на курс. — Следую в квадрат. — киборг взглянула на напрягшуюся женщину, сидевшую на диване в салоне, не сводившую взгляда с экрана, на который летающие дроны-разведчики транслировали идущую по закоулкам Дженнифер.
— Выходит на магистраль. — доложил вахтенный. — службы предупреждены. Движение по магистрали минимизировано.
— Снижаюсь. — подтвердила Оливия, притирая флайер к поверхности тротуара и переходя из водительской кабины в салон. — Приземлилась. Расстояние — меньше трёх сотен метров. Идёт по диагонали. — киборгесса взглянула на женщину. — Не волнуйтесь, она точно идёт сюда. Пройдёт буквально в ста метрах. Трасса пуста, вам никто не помешает. Всё под контролем. — она ясно видела, как женщина комкает платочек, как вибрируют пальцы её рук, как блестят слезинки и подрагивают уголки рта. — Всё будет хорошо. Я вас провожу, пока будет можно.
Женщина кивнула, с помощью Оливии выбралась из флайера наружу, нервно оглянулась по сторонам.
Дженнифер шла по тротуару. Никого. Почти никого. Проезжающие мобили и пролетавшие флайеры её не пугали. Фонари освещали в основном магистраль, тротуары освещались меньше, но, на взгляд девушки, вполне достаточно. Один квартал, второй, третий... Сколько таких кварталов она отшагала, когда была в бандах и в разных группировках. Просто отшагала, без стрельбы, без поножовщины.
Это всё могло быть потом — и кровь, и крики, и боль. А сейчас она просто тихо шла по тротуару. По Цитадели. Что-то ей подсказывало, что вот она пройдёт ещё немного и сможет увидеть Цитадель всю — от начала до конца. В проёме между зданиями, между домами. Величественное кольцо главных причальных доков станции. Запечатлённое на стольких изображениях. И тогда, когда она увидит это кольцо, она поймёт, что наконец-то свободна. И у неё, вполне возможно, начнётся новая страница в жизни.
Четвёртый, пятый, шестой квартал. Поворот направо и вот — перед ней вид от лепестка на Кольцо. Дженнифер остановилась, огляделась по сторонам. По-прежнему никого рядом. А те, кто вдалеке — они не агрессивны — уж это Дженнифер была способна понять сразу. И главное — не обращают на неё ни малейшего внимания. Нет ощущения посторонних взглядов. А уж как её рассматривали бывало... По-всякому, если коротко обозначить это рассмотрение. Или рассматривание.
Валери тихо шла к фигурке, замершей на перекрёстке. А к стоявшей у флайера киборгессе уже приблизилась Чаквас, прилетевшая на флайере, управляемом неугомонным Грюнтом. Кроган остался в машине. Ему и так было всё прекрасно видно — экраны салона и инструментрона передавали информацию и картинку с многочисленных дронов, облетавших раз за разом перекрёсток.
В глазах Дженнифер стояли слёзы. Свободна. Свободна. Свободна. — пульсировала мысль где-то в сознании. И вид Кольца доказывал, что Чистилище с её страхами и болью, с её унижениями осталась позади. Девушка и сама не заметила, как ступила с тротуара на проезжую часть магистрали и пошла к середине дороги.
— Внимание, магистраль в обе стороны перекрыта. Остался только летающий транспорт. — доложил Марк. — Ситуация — под контролем. Машин на заблокированном участке нет. Боковые выезды блокированы. В карты навигаторов временно внесены изменения. Ситуация залегендирована. Пропускаем на выезд последние машины, успевшие въехать под сигналы заграждения. Контроль безопасности Дженни выполнен.
Оливия копалась в контейнерах с одеждой, стоявших в салоне флайера. Да, больничная одежда была хороша, но теперь Дженнифер вполне достойна обычной одежды. Красивой одежды. Одежды, которую для неё выбрала мама и все женщины и девушки из состава экипажей и команд обоих кораблей. Они первые узнали историю Дженнифер во всех деталях. И долго, очень долго говорили с Валери. О дочери. О ней самой. Посвятили её во все детали происшедшего с Дженнифер. Умолчав только об острых и травмирующих моментах.
И Валери поняла. Поняла, потому что для неё теперь было главным увидеть и ощутить рядом живую, реальную дочь. Выжившую дочь. Да, она плакала, куда ж без этого. Плакала, не стесняясь, поскольку понимала, знала, ощущала — это не обман. Столько доказательств реального существования её Дженни было ей представлено, что нельзя было поверить в очередную мистификацию.
Закончив раскладывать наряды, Оливия покинула салон флайера, прикрыла дверцу и посмотрела в сторону перекрёстка. Вторая фигурка почти подошла к первой, уже ступившей на проезжую часть и почти достигшей середины магистрального полотна. Яркая разметка, яркий ночной свет фонарей.
Скрывая слёзы, рвущиеся из глаз, Валери подходила к дочери. Тихо подходила и дивилась, что она её не чувствует. Не ощущает. Не оборачивается.
— Джен... Дженни... — тихо позвала Валери и девушка обернулась.
А спустя несколько секунд они обе обнимались и плакали, не стесняясь никого и ничего, не сдерживая слёз, эмоций и чувств. И Дженнифер поверила. Поверила, что перед ней — реальная, настоящая, её самая любимая и родная мама. Что теперь она не одна. Они говорили, говорили перебивая друг друга, но понимая не только слова, но и подтекст, весь подтекст.
Чаквас смотрела на экраны флайера и смахивала платком слёзы. Удалось. Удалось сделать это в реальности. Соединить мать и дочь. Дать им возможность увидеться, пообщаться. А потом Валери обняла Дженни и они обе пошли к ожидавшему их флайеру, возле которого стояла Оливия.
— Оливи? — несколько удивлённо спросила Дженнифер, подходя к киборгессе.
— Да, Дженнифер.
— Для вас — просто Дженни. Я видела вас во сне. Вы... вы даже лучше, чем во сне.
— Спасибо. — Киборгесса легко приобняла девушку. — Вот что, тут в салоне есть выбор обычной одежды. Посмотрите с мамой, может что тебе понравится. Так одевай сразу. И считай, что это — твоё. Давай, давай, залезай и выбирай. — Оливия легко подтолкнула Дженни к флайеру, едва заметно кивая Валери. Мать и дочь скрылись в салоне и прикрыли за собой дверь. — Вроде порядок, — доложила Оливия по спикеру. — Доктор, вполне возможно, они захотят с вами увидеться.
— Грюнт. — Чаквас посмотрела на молодого крогана и тот сразу поднял флайер в воздух. Едва только Валери окликнула Дженнифер, Чаквас попросила Грюнта отвести флайер на триста метров назад и скрыть за углом. А теперь попросила вернуть. Через несколько минут машина Чаквас стояла рядом с флайером Оливии. — Как она? — врач подошла к киборгессе, просматривавшей данные на своём инструментроне.
— Приятные волнения. И они продолжают общаться. Нормально общаться. Им — нравится. И они — довольны. — киборгесса говорила это едва слышно, не отрывая своего взгляда от экрана инструментрона, боясь пропустить хоть малейший признак опасности.
— Хорошо. — тихо ответила врач.
Спустя полчаса открылась дверь и появилась Дженнифер. Платье, которое она выбрала, было скромным, но любая женщина сразу бы определила и то, что это платье ей очень идёт. Внимательный взгляд киборгессы отметил и то, что под платье Дженни одела всё полагающееся для девушки бельё. Похоже, она действительно решила начать новую жизнь, тем более, что это платье не скрывало её фигуру, не сковывало движений и не было ни тяжёлым ни чрезмерно плотным. О причёске... о причёске речь, по понятной причине, не шла, но и одетая в платье Дженнифер выглядела неотразимо. Причёску же она, вне всякого сомнения, выберет сама. Такую, какую захочет.
Послышался шелест множества двигателей и к месту стоянки двух флайеров приблизились ещё больше десятка летающих флайеров.
Вскоре вокруг Дженнифер собрались почти все нормандовцы и волговцы. И девушка почти всех их узнала, узнала сразу, не теряя времени на сомнения, раздумья, не проявляя нерешительности. А когда все расступились, пропуская вперёд четверых — троих мужчин и одну девушку, Дженнифер сдавленно охнула: перед ней были командиры и старпомы обоих кораблей Отряда. Андерсон, Шепард, Стрельцова и Титов. Они подошли к Дженнифер и по очереди заключили её в тёплые и мягкие объятия. А все остальные приблизились ещё ближе. Все — люди, турианцы, саларианец.
