Эл толкалась шестом, пока они плыли по отмели. Потом гребла перебираясь с края на край. Они двигались очень медленно.
— Эх, ни паруса, ни ветра, — посетовала Эл. — Не так то близко течение.
Она освободилась от куртки, засунув ее под носилки. Мейхил заметил, что сапоги зачем-то были привязаны к ним. Эл все ходила из конца в конец.
— Ты постоянно будешь метаться? — просил он.
— Пока не поймаю течение. Ты бы сел, тебе вредно лежать, — посоветовала она.
— У меня мир идет кругом, когда я сижу, а еще ты пробегаешь мимо то туда, то сюда.
— Потерпи.
— Это я и делаю. У кого ты научилась управляться с этим сооружением?
— Я не умею управлять конкретно этим сооружением, я знаю в общих чертах, как происходит процесс, остальное мне подсказывает опыт в другой области.
Мейхил даже привстал от удивления.
— Ты делаешь это первый раз? — обреченно спросил он.
— В подобных условиях — первый. Не бойся, я управлялась с более сложными вещами, чем плот.
Мейхил закрыл лицо руками.
— Не продолжай, пожалуйста.
— А у меня нет времени на объяснения, — с этими словами она перебежала на другой край.
Скоро Мейхил успокоился и немного привык к качке. Не произошло ничего, что вызывало бы тревогу. Он посмотрел на Эл, которая уже не бегала, а спокойно рулила на одном краю плота.
— Это уже течение? — спросил Мейхил.
— И оно весьма быстрое.
— Как ты узнала?
Эл повертела в свободной руке какую-то мелочь и бросила за борт. Мейхил сел и наблюдал, как брошенный предмет удаляется.
— И мы переплывем так на другой край воды?
— Да, — кивнула она.
С наступлением темноты сомнения Мейхила выросли. Он не осмелился стоять, но сидел уверенно, головокружение прошло. С одной стороны, в темноте не было видно водного пространства, мир сузился до размеров плота, с другой стороны, чувство, что они заброшены в неизвестность, усиливалось.
— Там светится точка. Что это значит? — спросил он.
Мейхил указала за спину Эл. Она оглянулась.
— Это может значить все что угодно, — ответила Эл.
Точка на берегу была сигналом. Эл просила мастера не зажигать огонь этой ночью, а если он захочет сделать знак заплутавшим мореходам, то пусть зажжет два костра. Огонь зажег кто-то другой.
— Что, например? — спросил Мейхил.
— Нас зовут назад. Кто-то хочет, чтобы мы вернулись, — ответила Эл.
— Мы можем вернуться, — с надеждой сказал он.
— Нет, не можем. У нашего плота ограниченные возможности. Он повинуется течению. Я выбрала его с такой целью, чтобы нас не могли вернуть.
— Нас, кто-то хочет вернуть?
— Нет. Не столь прямолинейно. Я не могу ответить внятно. О, первые звезды, у нас будет ориентир, и я научу тебя управлять нашим плотом. Если ты захочешь сменить меня на время.
— Я? Но из меня плохой управляющий.
— Рулевой, — поправила Эл.
— Эл, ты не хочешь продолжить разговор? Если кого-то станут искать, то не меня. Ты что-то прячешь в своих вещах.
— Мне не нравится, что ты интересуешься делами, которые тебя не касаются, — сделала замечание Эл.
— Касаются, если я твой спутник. Ты увезла меня, не спрашивая моего согласия. Я не глуп, я знаю, что лишний, но ты не оставила меня на берегу. Я спрашиваю сейчас, когда мы одни, чтобы не выяснять впредь. Зачем я тебе?
— Я спасла тебя от неприятностей. Солдаты в деревне — часть войска западных земель. Если ты помнишь, то их вожди оспаривали трон много лет. Пока был жив король, его власть держала их аппетиты в узде, с его смертью претензии возросли. Люди западных земель были в городе, они знают о событиях, обо мне, о Мелионе, о королеве. Ищут не нас, мы для них абстрактные люди из столицы.
— Тебя они могут знать по описанию. Но я им неизвестен.
— Телохранитель королевы? Пусть тебя не узнают в лицо, но тебя выдает осанка, манера двигаться, речь, ты не походишь на селянина, как тебя не ряди.
— Поэтому ты нарядила меня в нелепые лохмотья? — с обидой спросил он.
— Я одела тебя в то, что мне дали. Ты крупный, на тебя не найти приличествующий твоей должности костюм.
— Ты выбрала этот путь, чтобы скрыться, — заключил он.
— Да. Вы не освоили воду. Мало вероятно, что нас заподозрят в дерзком поступке. Прелесть плавания в том, что можно отдохнуть, поправить силы, подумать, и сэкономить пять дней пути по берегу. Я чую, что в воздухе витает напряжение. И этот плот действительно — самое безопасное место.
— Я хочу сознаться, что знаю о твоем оружии, — признался Мейхил.
— Правда. Ценю твою честность.
— Где он был раньше? В столице при тебе не было оружия, а Мелион спрашивал о нем.
— Он знает о том, что у меня должен быть меч? Этот мир теснее, чем я полагала. Я еще раз права, что выбрала этот путь. Я иногда отдаю меч на хранение. У меня случилось бы гораздо больше неприятностей, если бы я разгуливала с ним по столице.
— У кого он был?
— У кузнеца, с женой которого ты знаком.
— Ты доверила оружие кузнецу?
— Он оценил его по достоинству, как знаток. Мне не по нраву, что клинки подобные моему все чаще появляются в этих землях, но, увы, остановить эту традицию я не в силах.
— Ты говоришь, словно имеешь власть над процессами такого рода. Мне кажется, что ты порой заносчива и считаешь себя чем-то исключительным. Ты снисходительна к окружающим, словно они находятся во власти обстоятельств, а ты не подвержена мирским волнениям.
Эл тихо рассмеялась.
— Браво, капитан. Мне интересно твое замечание. Но мои волнения ты уже наблюдал. Я отнюдь не имею каменного самообладания.
— Вот! Опять! — воскликнул Мейхил. — Совсем, как в тюрьме. Помнишь? "Тебя, кажется, за курткой посылали?" Ты вела себя, как будто не ты в плену, а все вокруг. И теперь, ты представляешь дело так, словно вокруг суета, а ты размышляешь, сидя на воде, о судьбе земель, о тайнах дворца, об оружии. Ты хочешь мести, королева тебе — враг, — все весьма просто объясняется. Зачем строить на этой почве рассуждения о великих переменах? Ты не можешь изменить то, что сложилось. Подобные изменения не под силу даже великим.
— Ты намекаешь, что я превозношу себя? Это тебя злит? А может быть, то, что я сильней, чем ты полагал? Тебе не успокоиться оттого, что я не веду себя, как столичные барышни, что строили тебе глазки?
— И это тоже. Твой взгляд трудно выносить.
— Мейхил. Я бы советовала не смотреть мне в глаза, ты настойчиво пытаешься это делать. Я чувствую, что ты готов снова упомянуть мой образ жизни и мои сапоги. Остынь. Мы исходим из разных систем ценностей. Мы летаем на разных высотах и в разных направлениях. Я потащила тебя за собой по двум причинам. Ты такая же мишень, как и я. Служба королеве уже вышла тебе боком, и будет тянуться, как тень, до конца твоих дней. Да не наступят они скоро. У тебя есть возможность расширить свой мир. Ты признался, что желаешь перемен. Я их часть. Будут и другие. Завтра мы высадимся на берег. Это последняя ночь, когда ты можешь мирно смотреть на звезды, наслаждаться покоем, и научиться управлять плотом. Не трать время на препирательства со мной неисправимой.
— Но ты управляешься сама.
— Я управляю им половину суток, а первую половину этих же суток, я не отдыхала. Я не совершенна и устала, — иронией сказала она.
Мейхил тут же оказался рядом.
— Прости, я не привык к подобным странствиям. Я уделяю себе много времени и сил. Я помогу, если ты мне доверяешь.
— Садись на мое место.
В темноте они менялись местами. Эл усадила его у руля.
— Обопрись спиной на эту перекладину. Ты высокий, за борт не свалишься.
— Не упоминай, что я могу упасть в эту темноту.
— Я могу привязать тебя к перекладине.
— Я согласен.
— Я пошутила.
Ему стало интересно, как она ориентируется в темноте, тем не менее, она добыла веревку, обвязала его за талию, закрепила ее на толстой перекладине.
— Теперь слушай внимательно. Вот там прямо перед тобой. — Она нащупала его щеку и повернула его лицо в нужном направлении. Видишь группу из шести звезд.
— Да.
— Смотри на самую нижнюю звезду. Мы плывем на нее. Если держать голову точно прямо, то не собьешься с пути. Теперь, как поворачивать. Держи руль вот так. — Эл взяла его руку и положила на жердь, служившую рулем. — Прижми к себе, если ты навалишься корпусом, то мы немного повернем в эту сторону, если отклонишься в другую сторону, то мы поплывем левей. Вопросы есть?
— Так просто? Не может быть, чтобы было так просто.
— Пока так. Если я верно рассчитала, то где-то к середине ночи мы упремся в берег.
— А если не верно? — спросил Мейхил.
— Это мы узнаем утром.
— Эл. Звезда ненадежный ориентир. Небо поворачивается.
— О, хороший вопрос. Оно поворачивается туда, куда нам надо.
— Я постараюсь, но ты будешь мне подсказывать.
— Вообще-то, я рассчитывала на тишину. Зови, если испугаешься. Ты же не ребенок, если бы я не была в тебе уверена, не доверила бы тебе свою жизнь.
Мейхил перестал чувствовать ее близость. Плот не качался более обычного. Он вдруг остался один. Она объяснила, на словах, но не показала на практике. Мейхил стал ворочать рулем из стороны в сторону, оказалось не так-то просто поворачивать, звезда очень медленно уходила то в одну сторону, то в другую. Мейхила развлекло это занятие, он ощутил свое маленькое превосходство над стихией, его захватил процесс управления. Плот сновал из стороны в сторону. Эл ни разу не сделала замечания, значит, она не против его действий.
Эл заснула, ей было очевидно, что капитан будет проверять теорию на практике, перевернуть плот он не сможет, берег впереди протяженный, и они не промахнуться. Сон сейчас был лучшим лекарством от усталости.
Вскоре Мейхил начал наблюдать слабое сияние на другом краю плота. Он видел силуэт девушки, которая лежала на боку, к нему лицом. Повторилось то, что он происходило прошлой ночью, но приблизиться теперь он не посмел. Он старался не смотреть на нее. Отвлекался на звезду, выравнивал плот. Как не боролся с собой Мейхил, взгляд приковывало к сияющему силуэту. Он рассматривал ее лицо и одежду, отвлекался снова, снова смотрел. Время от времени она чуть шевелилась, сияние слега затухало или разгоралось чуть ярче. Мейхил не знал объяснения этому явлению, но оно позволяло ему наблюдать за девушкой. Он задумался и смотрел долго, через некоторое время сияние померкло, Эл повернулась на другой бок и пробормотала.
— Капитан, следи за звездами, а. Не нужно смотреть на меня, мне неприятно. — Наступила пауза. — Как ты меня увидел? Ты не видишь в темное, как большинство дневных существ.
— Ты распространяешь сияние. Прошлой ночью было также, пока я не склонился над тобой.
— Святые небеса. Сияние?
— Голубое с серебристым оттенком, — описал Мейхил.
— И так ты меня видел?
— Да. Красиво.
— Приплыли...
— Уже?
— А. Нет. Это я так. К слову пришлось. Это всего лишь еще одна плохая новость.
— Это болезнь? — забеспокоился Мейхил.
— Полагаю, что это... Объяснения у меня нет.
— Ты не все время светишься, только когда лежишь неподвижно. Ты, как будто, впадаешь в мертвое состояние. Это такой способ отдыха?
— Да. Ты правильно догадался. Я так отдыхаю.
— Это крайне непрактичный способ отдыха. Ты не производишь никаких действий, выглядит, как бесполезная трата времени.
— Приятный метод безделья. Это традиция моего народа.
— Я никогда не слышал о народе, который замирает и светится. Если бы был такой, то за эту необычную черту он непременно прославился бы.
— Я не могу с тобой поспорить, ты образованный придворный. Пусть я останусь такой единственной. Я тут посияю еще немного, а ты продолжай рулить. И не смотри мне в спину, я этого не люблю.
Она шуршала в темноте какое-то время, потом снова наступила тишина. Скоро Мейхил увидел ее лохматую голову и босые ноги, окутанные светом, она накрыла себя куском ткани, который скрыл большую часть ее тела, и сияние тоже. Мейхила заинтересовало это обстоятельство, спрашивать он не стал. Она заслужила самый лучший отдых.
Он уверенно правил на звезду, она вдруг пропала. Тьма поглотила ее в неуловимый момент. Мейхил нашел звезду повыше, но скоро и она исчезла. Не было признаков рассвета, ночь по-прежнему владела миром. Мейхил не понимал, что стряслось. Он дернулся вперед, забыл, что привязан, перекладина затрещала, а он отбил лоб, когда веревка остановила его порыв.
Эл тут же проснулась. Она быстро подползла к нему.
— Что случилось? Ты что-то сломал? Руль? Забыла предупредить, что могут быть мели. — Она ощупала жердь, убедилась, что руль цел. — Мы еще плывем.
— Звезды пропали, — гробовым голосом сообщил Мейхил. — Их нет.
После некоторой паузы, Эл ответила со спокойным вздохом.
— Это берег. Мы приплыли. Почти приплыли. Поздравляю тебя с первой навигацией, капитан. То есть штурман. Отвязываться пока не рекомендую. Держи руль выше, а приготовлюсь к возможным осложнениям. Измерю дно.
— Нам грозит, что-нибудь? Что ты собираешься делать?
— Гм. Не хочу будоражить твое воображение объяснением.
— Я настаиваю. Я доложен быть готов к последствиям.
— Я собираюсь раздеться, слава небесам, что я не свечусь в бодром состоянии.
Он слышал возню в темноте, а потом плеск воды.
— Эл?
Тихо.
— Эл, где ты?
Тихо.
— Эл.
— Говори что-нибудь, — раздалось через какое-то время с правой стороны от плота.
— Почему ты не ответила?
— Я нырнула.
— Ты в воде?!
— Мечтала искупаться с тех пор, как мы пришли на берег. Вода не слишком теплая, но мне и такая сойдет.
— Эл. Я считаю, что ты должна вернуться. Я тебя не вижу.
— Я тебя вижу.
— Как?
— Ты светишься в темноте.
— Не шути. Я прошу, вернись.
Руль дернуло, Мейхил рванул его вверх.
— Я зацепился.
— Это я. Не делай резких движений, а то стукнешь меня, — голос звучал за его спиной. — Не переживай за меня. Я отлично плаваю.
— А летать ты не умеешь?
— Умею, — хихикнула она.
— Тебе доставляет удовольствие тревожить меня? Я не смогу тебе помочь, если ты потеряешься.
Плот качнуло, раздался плеск.
— У меня веревка на кисти, я никуда не денусь, — раздался голос совсем близко.
Мейхил протянул руку и коснулся холодной, влажной кожи, он резко отдернул руку назад.
— Ты замерзла, — стараясь подавить волнение, сказал он.
— Чуть-чуть. Прекрасная ночь. Прямо как дома.
— А где твой дом? — спросил он.
Он не видел, что она смотрит на звезды.
— Я не знаю.
— Ты ориентируешься на воде, темнота тебя не смущает, и ты не знаешь, в какой стороне твой дом? Где север?
— Это абстрактное направление, — сказала она.
Он уловил оттенок грусти в голосе. Ему захотелось, чтобы она рассказала о своей жизни.
— Ни одно скитание не длится вечно. Зачем ты покинула дом?
— М-м-м. История длинная. Не для слабонервных. Я не могу рассказывать.
— Ты совершила что-то плохое?
— Ну, почему сразу плохое?
— Ты производишь впечатление человека с опытом. Я удивляюсь твоим способностям. Мой отец говорил: "Если ты встретишь человека, пусть молодого, в глазах которого видна мудрость, это значит, что он прошел через боль".
