Антенны на заднице давно уже перестали искрить — наверное, электричество закончилось. Саня положил дробовик на пол, схватил монстра за хвост... или как там называется эта часть тела у насекомых... и, что было сил потянул на себя.
А вдруг сбежит? Ищи его потом по всей Долине!
Такое обращение не понравилось Подземному Вору. Он все же попытался пролезть в дыру, но не тут-то было. Потом и вовсе почувствовал, как его бесцеремонно оттаскивают назад.
И вот тут-то его проняло.
Дико заверещав, он взмахнул хвостом, да так крепко, что Саньку отбросило назад. И тут же, развернувшись, ломанулся в атаку, размахивая единственной дееспособной передней лапой и клацая жвалами.
Улетая, Глушаков не выпустил из рук дробовик, и теперь, упав и больно ударившись спиной о камни, лежа отстреливался, вгоняя в тварь пулю за пулей. Она извивалась, вздрагивала, издавала скрежещущие звуки, но упорно продолжала приближаться. Такое впечатление, будто она решила сдохнуть, но добраться до противника, чтобы и он сдох вместе с ней.
Понимая, что малейшее промедление смерти подобно, Глушаков продолжал стрелять, отталкиваясь ногой и отползая назад. А потом случилось то, что рано или поздно должно было случиться — закончились патроны. Санька сунул руку в карман, и в этот момент Подземный Вор резко подался вперед, выпустил ус и, обвив им дробовик, вырвал из рук Глушакова.
Жаль, хороший был ствол. Но жизнь дороже.
Санька вскочил на ноги, одновременно с этим бросаясь в сторону, и, обежав разъяренное насекомое, бросился к лазу, немного расширенному тварью. Ей туда не пролезть, а вот человеку щуплой комплекции — запросто.
А как же тварь?
Да хрен с ней, сейчас главное самому спастись!
Санек быстро забрался по камням наверх, нырнул в дыру руками вперед и почувствовал, что зацепился чем-то за выступ. Изо всех сил рванулся, освободился, откатился в сторону и, взглянув назад, увидел лежащую у лаза гранату.
А кольцо так и висело на брючной петле.
"...Термобарическая ручная граната... Распыляет смесь, горящую при температуре почти в 3000 градусов... Радиус поражения 7 метров...",— вспомнил он.
Если сейчас рванет, мало не покажется.
Санька метнулся к гранате, схватил ее и бросил в дыру, мимо шарящего по сторонам уса. А потом сделал два шага в сторону и прыгнул, прикрыв руками голову.
Взрыв прогремел раньше, чем тело Глушакова коснулось земли. Больно ударило по ушам, присыпало комьями, а потом обожгло так, будто его головой сунули в печь. От жара перехватило дыхание. И это с учетом того, что сам взрыв произошел под землей, а Санька испытал лишь его остаточные эффекты.
Он и сам не верил до конца, что остался жив. Пролежал какое-то время, боясь пошевелиться. Потом перевернулся на спину и уставился на небо.
Живой.
Привстал, глянул в сторону дыры. Ее больше не было: земля на месте лаза осыпалась, образовав неглубокую воротку, с краю которой лежал, слегка дымясь...
...оторванный ус Подземного Вора.
Глава 11
Макс шел сам, но под эскортом троих вооруженных бойцов без погон и опознавательных знаков, гадая, как он мог так проколоться, и кто эти люди? Несмотря на армейскую выправку, экипированы воины были добротно, но произвольно — это касалось и расцветки камуфляжа, и оружия. К тому же двое из троих носили бронежилеты явно кустарного производства. Из чего можно было сделать вывод — вряд ли это бойцы того или иного подразделения регулярной армии, которым свойственно единообразие. Впрочем, Макс не спешил радоваться. Он мог ошибаться. А если и нет, если это не вояки, а нейтралы, еще не факт, что его не выдадут армейским, блокировавшим блокпост с юга.
Куда направлялись? Тоже непонятно, так как постоянно меняли направление, лавируя между заводских строений. Переходы между некоторыми из них были заперты на висячие замки, но у старшего группы были ключи на все случаи жизни. Макс догадался — не иначе сам он и вешал эти замки, что еще раз подтверждало его предположение — свинтили его все же местные. Пару раз Максим порывался развеять свои сомнения и спрашивал напрямую, но вместо ответа получал либо тишину, либо тычки в спину прикладом.
Он немного успокоился, когда понял, что ведут его не на блокпост, а вглубь промки. Показались обжитые места. Несмотря на позднее время, встречались редкие прохожие, с любопытством косившиеся на конвоируемого. Некоторые пытались даже узнать, за что Макса повязали, но их вопросы оставались без ответа.
Неизвестность и пугала, и напрягала. А кроме того, руки, свинченные за спиной пластиковой стяжкой, затекли, тонкая полоска впивалась в кожу и, казалось, даже в кость, и Макс мечтал о том, чтобы скорее добраться до пункта назначения. Возможно, там и стяжку снимут, и на вопросы ответят.
Глаза Максиму не завязали, поэтому он с любопытством смотрел по сторонам — благо территорию освещали фонари, — подспудно пытаясь разглядеть знакомые по игре объекты. Увы... С одной стороны, все промышленные предприятия чем-то похожи друг на друга. С другой, существовало все же серьезные различие между вымыслом и реальностью. Центр промзоны, этой, а не компьютерной, представлял собой небольшой городок, в котором люди некогда не только работали, но и жили. Помимо административных зданий здесь были и общежития. А еще — вполне современные коттеджи, построенные, судя по всему, не так давно. Без изысков, без лоска, но вполне уютные и практичные в своей простоте, внешне отличавшиеся от обычных разве что небольшими окнами с тяжелыми стальными ставнями. К одному из таких одноэтажных бунгало и привели конвоиры Макса. Фасадом оно выходило на небольшую площадь, посреди которой вместо традиционного в подобных местах памятника, размещалось оборудованное по всем правилам военной науки "гнездо" с зушкой. А чуть в стороне "дремал" БТР-80, уставившийся в небо спаркой из КПВТ и ПКТ. Тишину нарушала доносившаяся невесть откуда приглушенная музыка и такой же невнятный смех.
Перед дверью в дом дежурили двое охранников, облаченных по моде Зоны Отчуждения в массивные бронекостюмы, вернее, экзоскелеты. Защита надежная, такую даже со снайперской винтовки затруднительно будет пробить. Вооружены они были тоже основательно — у обоих ручные пулеметы с притороченными к броне патронными коробками. Вдвоем эти парни могли с легкостью противостоять небольшой армии. Они молча пропустили задержанного и конвой в дом, даже не шелохнувшись. Лиц за причудливыми бронированными масками не разглядеть, поэтому Макс не исключал того, что охранники попросту спали.
Миновав тесный предбанник, Макс, подталкиваемый в спину стволом автомата, вошел в более просторное помещение, похожее на кабинет военачальника. Посреди комнаты стоял широкий стол на полтора десятка персон, если судить по количеству стульев, на глухой стене висела подробная карта Зоны, утыканная разноцветными флажками, исчерченная непонятными линиями, помеченная загадочными знаками. В углу — сейф, на других стенах — фотографии с различными пейзажами Зоны и ее обитателями. А у окна стоял мужчина лет пятидесяти в расстегнутой куртке расцветки мультикам, задумчиво курил и стряхивал пепел в стоявшую на подоконнике похожую на кубок пепельницу, изготовленную умельцами из снаряда для 82-мм миномета.
Макс замер. Со спины этот человек был очень похож — и телосложением, и осанкой, и стрижкой, и узором седины — на его отца. И даже курил он отрывисто, до боли знакомо. Неужели...
Сердце бешено застучало.
Но нет, затушив окурок о край пепельницы, мужчина обернулся. Макс облегченно вздохнул, взглянув в лицо незнакомого человека.
Показалось. Никакого сходства.
Несколько секунд они разглядывали друг друга, делая свои выводы. Макс решил, что человек перед ним бывший или действующий военный сравнительно высокого звания. И еще то, что недавно его вырвали из сна, что было неудивительно в это время суток. О том, к каким выводам пришел незнакомец, можно было только гадать. Однако, приняв решение, он отпустил конвоиров:
— Можете идти... Только руки ему развяжите!
Возражений, типа а вдруг он нападет, не последовало. Впрочем, Макс догадывался, что, доведись ему сойтись с этим человеком в рукопашке, еще неизвестно, чья бы взяла. Несмотря на возраст, мужчина был крепок и, что особенно важно, опытен. Старший группы ножом разрезал опостылившую стяжку, а его подчиненный поставил на стол рюкзак Макса...
— Что там?— поинтересовался начальник.
Боец извлек на стол содержимое рюкзака. Что ж, верный ход: имущество человека могло многое рассказать о нем самом.
После того, как группа задержания удалилась, незнакомец изучил пожитки Макса. Осмотрел "калаш", "Беретту", особое внимание уделил необычному ножу, но проверять его на остроту не стал.
— Приличный арсенал...— пробормотал мужчина. Потом взглянул на задержанного и представился: — Меня зовут Сорокин Александр Валерьевич. Или просто Полковник. Я начальник службы безопасности Нейтральной Территории. А ты кто будешь?
— Максим Клинцов.— В принципе ему нечего было скрывать. И все же Макс решил быть поаккуратнее в выборе слов. Достаточно того, что его откровенность уже привела к нежелательным последствиям. Отвечая, Макс вытянулся по струнке. Привычка была не только армейской, но и домашней — а как иначе, если папа генерал?
И это не ускользнуло от бдительного собеседника:
— Сразу видна армейская выправка. Служил?
— Так точно!
— Где? В каких войсках? Или это секрет?
Вообще-то это на самом деле было секретом, но и ответ на подобные вопросы уже имелся:
— Да так, в хозроте, картошку чистил да свиньям хвосты крутил,— по-простецки сказал Макс.
— Бывает...— Почему-то Максу показалось, будто Сорокин ему не поверил. Снова пристально уставился на задержанного. Спросил: — А в Зону зачем полез? Мамка достала своими нравоучениями, захотелось острых ощущений?
В общем-то он был недалек от истины. Правда, острых ощущений Максу хватило во время службы, а в Зону он, как выразился Полковник, полез только ради Женьки — родители его просили присмотреть за сыном, совсем ведь парень к жизни за пределами квартиры не приспособлен! Ну и самому на настоящую Зону взглянуть захотелось, не без этого.
— Что-то вроде того.
— А к нам почему тайком? Почему не как все нормальные люди, через КПП?— с прежним простодушием спросил Сорокин.
Но вопрос был коварный. Макс не был уверен, что получится отшутиться, но все же попробовал:
— Атмосфера у вас там какая-то нездоровая. Бэтээры стоят, вертолеты летают, ракеты пускают. Мало ли? Вот и решил стороной обойти. А что, нельзя?
— Можно,— кивнул Полковник.— Это нейтралка. Здесь разным гостям рады. Только подозрительно уж очень. Люди, которым скрывать нечего, через КПП идут. Мы почти всех пропускаем через нашу территорию. Ну, кроме тех, кто в черный список попал. Тебя там, как я понимаю, нет?
Макс мотнул головой.
— Почему тогда, как вор, через забор полез?
Макс не знал, что ответить. Чувствовал, что рано или поздно ушлый служака его расколет. К тому все и шло.
— Молчишь?— нахмурил брови собеседник, заложил руки за спину, прошелся по кабинету и продолжил изменившимся голосом, утратившим простодушие, ставшим неожиданно жестким: — Хорошо, дам тебе еще один шанс, последний... Что у тебя с Филиппом?
Ну, вот и все...
Макс понимал, что шутки закончились, и от его искренности теперь будет многое зависеть. По сути — его будущее. С другой стороны, он ведь и сам понятия не имел, чего к нему прицепился американец? Были только предположения, заставившие его пойти на крайние меры. Может не произошло бы ничего страшного, согласись он побеседовать с Филиппом? И не пришлось бы ему бегать и прятаться, а сейчас — искать оправдания и выход из затруднительного положения, в котором он оказался?
Можно было, конечно, поюлить, заверяя Полковника в том, что никакого Филиппа знать не знает, ведать не ведает, но это могло выйти боком и закончиться, так сказать, очной ставкой. Поэтому ответил почти искренне:
— Я не знаю.
— А если хорошо подумать?— не сдавался Сорокин.
— Я не совсем законно проник в Зону...
— Верю, но не думаю, что это причина. Ты здесь не единственный такой — даже я здесь незаконно,— но Филипп устроил облаву именно на тебя. В его обязанности не входит контроль и тем более отлов лиц, незаконно проникающих в Зону Отчуждения, он слишком важная для этого персона...
— А кто он такой?— не сдержался, спросил Макс.
— Давай сразу договоримся: я задаю вопросы, ты на них отвечаешь. Не наоборот. Хорошо?
Макс кивнул.
— Итак, спрошу еще раз: почему за тобой охотится американец?
Судя по всему, он задавал вопрос не ради того, чтобы услышать то, что знал сам. Похоже, тот самый Филипп не соизволил ввести Полковника в курс дела, и Сорокин, на самом деле, пытался понять, почему такой важный человек, как этот американец, гоняется за каким-то мальчишкой?
Оставалось только понять — ради чего такая любознательность? Вряд ли праздное любопытство. Похоже, у Полковника был в этом деле свой интерес. Какой? Знать бы... Макс готов был рассказать свою историю, если бы заранее ведал, как на нее отреагирует Сорокин. Что, если не поверит? Или поверит, но решит не ссориться с Филиппом и предпочтет выдать беглеца? Или использовать Макса в своих корыстных целях?
Нет, время откровений еще не пришло.
— Я не знаю.
— В партизанов решил поиграть?!— неожиданно громко рявкнул Полковник. Но тут же взял себя в руки и уже спокойно сказал:— Послушай, парень! Если честно, мне все равно, что ты там не поделил с этим америкосом. Скажу больше — если ты ему чем-то насолил, как говорят некоторые наши гости, респект тебе и уважуха. Терпеть его не могу, да и никто не может. Гнида та еще... Но не в этом дело. Он... вернее, присланная им группа быстрого реагирования, блокировала нейтралку и грозится пойти на штурм при поддержке артиллерии и авиации, если я не выдам им некоего беглеца, проникшего на территорию Промзоны. А я не могу тебя выдать, потому что это идет в разрез с принципами тех, кто платит мне деньги за выполняемую мною работу. У нас с нейтралки, как Дона, выдачи нет, понимаешь?
Макс кивнул.
Полковник покачал головой и сказал:
— Нихрена ты не понимаешь... Это патовая ситуация. Зря ты сюда приперся. Если честно, я надеялся, что тебя задержат на блокпосте — уж извини за мою прямоту! Или ты сам все поймешь, развернешься и уйдешь обратно. Не было бы хлопот — ни мне, ни тебе. А теперь... Что мне с тобой делать?
— Мне нужно увидеться со Сладковым,— откровенно признался Макс.
— Это еще зачем?— удивился Сорокин.
— Мне надо.
Пристальный взгляд и ехидное замечание:
— Ты весь из себя такой загадочный! Думаешь, это все игрушки? Ты сам не понимаешь, какая буча здесь может начаться, если Филипп пойдет на принцип. А он обязательно пойдет, если ты ему очень нужен. Не припомню я, чтобы нейтралку блокировали со всех сторон, так, как сейчас. Да и Филипп не часто "радует" нас своим появлением. А тут приперся, ультиматумы ставит... Уходил бы ты по-хорошему, парень. Домой, к мамке! Зачем тебе профессор?
