"Канал связи с Духом Зверя открыт, — сказал Хранитель. — Дело за малым — подтолкнуть первую трансформацию. Да, придётся ей помочь: сказываются долгие годы её закрытости от Духа".
Рай-Ан попытался прикоснуться к основанию светового конуса... Теперь он чувствовал Тиш-Им сильнее, и ему до боли хотелось слиться с ней. Хотелось, чтобы она услышала и тоже почувствовала его.
В этот момент его вдруг словно отбросило взрывной волной, и он оказался у водопада, напротив истекающего кровью Йедук-Шая, стоявшего по колено в воде. С этого всё началось, это они втроём — Белый Ягуар, У-Он и та девушка-лучница — убили верховного жреца. И это убийство накрепко связало их и между собой, и с Йедук-Шаем. Теперь Рай-Ану стали понятны слова Вепря: если он убьёт Йедук-Шая, того это отбросит на ступень вниз и лишит сил, а если их троих убьёт верховный жрец... В этом случае он вскочит сразу на три ступеньки вверх. Ступеньки чего?
"Лестницы Бытия", — сказал Хранитель Севера.
Его голос вернул Рай-Ана обратно в купальню, к Тиш-Им, всё ещё безвольно лежавшей в воде. Её тело вдруг сотрясла судорога, и девушка погрузилась в бассейн с головой. Рай-Ан вздрогнул от боли всей душой. "Тиш-Им, это не твои воспоминания, не твоя боль, а моя... Прости, прости меня, милая".
Потом он снова безотрывно бдел над ней, пока она спала. В радужном коконе происходили какие-то процессы: цвета менялись, перетекая один в другой и образовывая небольшие завихрения, а белый световой конус на макушке, чуть потускнев, время от времени пускал по всему кокону светлые сполохи.
Рай-Ан решился обратиться к Хранителю Севера. "Я думал, все Хранители Сторон Света ушли в незапамятные времена. Вас уже считают просто легендой. Ты — правда один из них?"
"Да. Мои братья действительно ушли, отдав свои жизни ради восстановления равновесия, — ответил тот. — Я — последний из Хранителей... Мне не под силу в одиночку сбалансировать все перекосы, накопившиеся в Мироздании, и залечить все дыры и шрамы в Душе Мира, но я сделаю всё, что смогу. Возможно, приближается моё время... Время уйти вслед за братьями".
Рай-Ану стало больно от этих слов. Невыносимая печаль накрыла его тёмной, как грозовая туча, пеленой, а Хранитель улыбнулся. В его сапфировых глазах не было страха, только грусть. Белый Ягуар видел и его "кокон" — очень красивый: в нём преобладал белый цвет с золотистыми прожилками.
"Это моё предназначение, друг, — сказал Хранитель. — Ради его исполнения я родился и прошёл весь путь своего становления. Близится моя вершина".
"Но как же мир останется совсем без вас?" — печально спросил Рай-Ан.
Хранитель чуть приметным мановением руки наслал на него волну умиротворения... Из физических ощущений это можно было сравнить с тёплыми мурашками. Лёгкая грусть, впрочем, осталась, но тучи развеялись, открыв тёмное, торжественное звёздное небо.
"В мире уже живут трое будущих Хранителей. Я отыскал их и поделился знаниями, и они ещё должны пройти некоторый путь, прежде чем приступить к исполнению своего долга. А четвёртому Хранителю только предстоит быть зачатым. Ты и твоя возлюбленная здесь не случайно".
Рай-Ан вздрогнул — вернее, его душу будто пронзил лёгкий удар тока.
"Да, мой друг, — улыбнулся Хранитель. — Ты правильно догадался. Вы с Тиш-Им зачнёте ребёнка, и он станет одним из нас. Если я не успею сам обучить его, нужные знания ему дадут братья-Хранители. Тебе предначертано стать отцом снова, друг Ягуар. Но твоё дитя тебе принадлежать не будет, и ты не сможешь повлиять на его судьбу".
"То есть... у нас его заберут?" — огорчился Рай-Ан.
"Сначала он будет жить со своими родителями, как все дети, но будь готов к тому, что с двенадцатилетнего возраста братья-Хранители будут забирать его к себе на длительные промежутки времени, а в семнадцать лет он покинет родительский дом насовсем... — Помолчав, Хранитель добавил с грустноватой усмешкой: — Ну... это при условии, что у нас всё получится, и мир не ввергнется во мрак, под власть Нга-Шу".
"То есть... тебе не известно, как всё сложится?"
"Я могу предвидеть развитие событий, но вариативность всегда остаётся... Потому что есть люди, тоже умеющие его предвидеть и изменять реальность. Эти люди, надо сказать, успели наломать немало дров".
Рай-Ан не знал, радоваться ему или грустить. Мысль о том, что он снова станет отцом, грела и утешала, а вот необычная судьба будущего ребёнка внушала немало тревоги. Порой не понять, что такое избранность — дар или тяжёлое бремя...
Он стал свидетелем первой трансформации у Тиш-Им. Она превратилась в чёрную волчицу с белым треугольником на груди, стройную и длинноногую. "Красавица", — с гордостью и нежностью думал Рай-Ан, незримо сопровождая её на первой охоте. Снег обагрился заячьей кровью, а зубы его любимой красавицы разорвали ещё тёплую тушку белого зверька. Волчица склонила изящную голову и закрыла глаза, мысленно произнося ритуальные слова, без которых не обходилось правильное убийство добычи. Она всё сделала как надо, умница. Правда, белый волк (в него превратился Хранитель) немного помог Тиш-Им, выгнав зайца на неё, но поймала и убила она жертву сама, да так ловко и быстро, что Рай-Ан не мог снова не испытать гордость за неё: прирождённая охотница!
Потом, уже вновь в человеческом облике, она сидела на кухне за массивным деревянным столом и задумчиво вертела в пальцах пушистый белый заячий хвостик — всё, что осталось от её первой добычи. Хранитель приготовил травяной отвар, и она пила его маленькими глотками, чуть морщась от горечи и проводя кончиком языка по заметно увеличившимся клыкам. Новизна и непривычность происходящего и пугала, и увлекала её...
"Вот бы Рай-Ан это увидел, — думала она. — Что с ним сейчас?"
Белому Ягуару хотелось крикнуть: "Милая, я здесь!" — но она не услышала бы его. Поэтому он просто снова окутал её коконом своей любви, прогоняя её грусть и мысленно целуя опущенные ресницы. Желание снова обрести тело и поцеловать их по-настоящему накрыло его могучей волной, и Рай-Ан почувствовал, что его тянет куда-то, будто бы непреодолимо засасывает в смерч. Сапфировые глаза Хранителя улыбнулись ему напоследок, и до него долетело эхо слов: "Я послал к тебе помощников..." Пространство вытянулось в извилистый тоннель с огнями на стенках, и невидимая сила понесла Рай-Ана по нему с бешеной скоростью, едва ли не разрывая при этом на атомы...
...Первым чувством, которое он испытал, был холод. Тело-спальный мешок вернулось, но пока не повиновалось ему и казалось каким-то аморфным и будто бы застывшим в куске льда. Рай-Ан не мог понять, где у него руки, а где ноги. Но мысль о том, что конечности непременно должны быть где-то здесь, звенела беспокойным будильничком, скакала сумасшедшей белкой и выудила-таки на поверхность из холодной могилы разума вопрос: "А где я, собственно?" Вслед за ним медведем наступило ему на сердце беспокойство: "А не рано ли я вернулся?" Кто-то тёплым языком лизал ему лицо — нос, губы, веки, брови, при этом сопя и фыркая. Пахло псиной. Серая морда, жёлтые глаза и мокрый розовый язык.
Рай-Ан попытался пошевелиться. Тело было чем-то придавлено, но не тяжело. Какая-то грубая ткань... Земляные края ямы и устремлённые в серое небо верхушки деревьев. Упираясь передними лапами Рай-Ану в грудь, над ним стоял волк и дышал ему в лицо, а справа и слева виднелись морды ещё трёх зверей.
Чувствительность постепенно возвращалась, включилась дрожь. Рай-Ан понял, что жутко замёрз. Земляной холод проникал до самого сердца, хотелось поскорее выбраться, но в повиновение пришли пока только пальцы. Волки растаскивали в стороны мешковину, в которую он был завёрнут, и с краёв ямы сыпались комочки земли, попадая Рай-Ану на лицо, голую грудь и живот. Подчинив себе горло, он застонал. Тело ещё не вполне проснулось от анабиоза, но голова работала на удивление чётко, сознание вернулось в полном объёме. Если яма и лес — значит, его хитрость сработала, и его похоронили, приняв за мертвеца. Вот только откуда тут взялись волки? Без них он вряд ли смог бы сам откопаться и просто задохнулся бы в могиле... Впрочем, яма была неглубока, всего около метра, но при такой слабости и этого хватило бы, чтобы придавить его намертво. Планируя эту затею, он рассчитывал на своих людей и членов клана Северного Волка, но тем, как видно, что-то помешало прийти ему на помощь.
Лёжа в яме, он открыл себя родной стихии ур-рамаков, земле, и попросил её дать ему сил. Волевым усилием он разгонял кровь по жилам, заставляя организм проснуться. RX в его теле, видимо, ещё не распался: Белый Ягуар попытался начать трансформацию, но пока не получалось даже удлинить когти. Сил на нейтрализацию препарата тоже не было. А волки беспокойно бродили вокруг ямы, поглядывая на Рай-Ана.
Откуда они всё-таки здесь?.. В голове почему-то вертелось слово "помощники". Да, они здорово помогли ему — спасли жизнь, можно сказать. И сейчас, когда он, набравшись немного сил от земли, неуклюже выкарабкивался из ямы, они подталкивали его наверх мордами и лапами. Один из зверей нагнулся, и Рай-Ан, обхватив рукой его шею, выбрался наконец из ямы... А в голове мелькали образы: белый волк с сапфировыми глазами, бегущие лапы, деревья... Он даже почувствовал запах крови: снег припорошил место, где кто-то был убит. До него дошло: это волки так "разговаривали" с ним, пытаясь ему что-то сообщить. Удивительного в этом не было: оборотни понимали своих меньших братьев, особенно крупных и умных зверей.
Белый волк... Сапфировые глаза. Хранитель Севера! Жилище в горе, Тиш-Им... Ребёнок. Найти её, обнять, зарыться лицом в её волосы... Захваченный водоворотом чувств, Рай-Ан не заметил, как волки обступили его и тесно прижались к нему боками, отогревая. Это Хранитель их послал! Зарывшись пальцами в густой мех, Белый Ягуар уронил на волчий бок несколько тёплых солёных капель из глаз.
— Спасибо, братцы...
Мешковина, в которой его похоронили, не слишком-то спасала от холода, но он всё равно закутался в неё — хотя бы для психологической поддержки, чтобы не быть совсем голым. Какой-то гад снял с него брюки, и он остался в одних трусах. Ступая босыми ногами по обжигающе ледяному снегу, Рай-Ан в полной мере испытал на себе то, что довелось пережить Тиш-Им... Один из волков шёл впереди, показывая дорогу, двое сопровождали Рай-Ана по бокам, четвёртый был замыкающим. Только мысль о Тиш-Им поддерживала Белого Ягуара и была его двигателем.
...По-видимому, они пришли на место: волки встали полукругом и смотрели на него. Один из зверей копнул лапой снег, и под тонким слоем свежевыпавшего, белого, показался красный. Что делать дальше? Рай-Ан озирался, стуча зубами. Бессловесные твари могли только передавать ему картинки, из которых можно было понять, что белый волк умел исчезать, как бы растворяясь в воздухе.
— Ну... Ну? Что дальше-то, ребята? — выдавил Рай-Ан, еле двигая сведёнными от холода губами. — Белый волк должен прийти сюда или как?
Один волк — тот, что показывал дорогу — повёл мордой и ткнул носом в пустоту. Пространство странно колыхнулось, как поверхность воды, на которую упал листок. Рай-Ан протянул руку, и его кисть погрузилась в странную аномалию. Ничего особенного она не ощутила — ни жжения, ни щекотки, ни тепла, ни влажности. Поверхность аномалии опять пошла волнами, исказив стволы деревьев, будто те были отражениями в воде, в которую бросили камень. Рай-Ан вынул руку... Рука как рука, никаких следов на коже.
— Это что — какой-то портал? — пробормотал он. — Мне туда надо войти?
По оживлению волков стало ясно, что он угадал. Все четверо снова и снова показывали ему картинку, как белый волк исчезает в воздухе. Это могло означать только одно: он входил в эту пространственную аномалию.
— Ну... Спасибо вам, братцы...
Рай-Ан протянул руку к волку, стоявшему ближе всех, и зверь дал ему себя погладить и даже почесать за ухом.
Тиш-Им чуть не закричала: слуга Хранителя вёл вниз по ступенькам дрожащего и синего от холода Рай-Ана, закутанного в мешковину на голое тело. Зажав крик рукой, девушка стояла столбом пару секунд, а потом бросилась, обняла, осыпала поцелуями... Какой же он был ледяной! И, кажется, ничего не видел перед собой.
— Рай-Ан... Рай-Ан, — плача от радости, бормотала Тиш-Им, гладя его холодные щёки.
Она приникла поцелуем к его неподатливым губам, но он только дрожал и смотрел перед собой мутным взглядом.
— Рай-Ан, ну скажи что-нибудь! — дрожащим от слёз голосом воскликнула Тиш-Им.
Рай-Ан, моргнув пару раз, сфокусировал-таки взгляд на ней. Его серые губы шевельнулись в подобии улыбки, и она услышала его сдавленный, спотыкающийся голос:
— Милая... Я же об-бещал, что мы ещё увидимся... Я сдер... жал своё слово.
— Ладно, успеете ещё намиловаться, — добродушно проворчал Уум-Тай. — Тиш-Им, не видишь — гость замёрз, как сосулька?.. Его отогреть срочно надо.
Через десять минут Рай-Ан сидел на кухне у растопленной печи, закутанный в одеяло, а Тиш-Им, вытирая слёзы счастья, сидела перед ним на корточках и сжимала его руки. Хоть его и трясло, а кожа была покрыта пупырышками, взгляд его ожил, и в нём проступил свет взаимной радости. Стиснув руку Тиш-Им, он прижал её к своим губам и зажмурился. Она, гладя Белого Ягуара свободной рукой по колену, осыпала его градом вопросов:
— Как ты оттуда выбрался? Верховный жрец тебя отпустил? Как ты меня нашёл? Ты долго сюда добирался? Ох, наверно, все ноги отморозил! — Она с беспокойством посмотрела на его босые ступни, уже начавшие немного розоветь.
— Н-нет, не долго, — улыбаясь дрожащими губами, ответил Рай-Ан всё ещё немного глухо и сдавленно. — Волки меня откопали... И привели к порталу. Я вошёл там... И очутился здесь.
При слове "откопали" Тиш-Им встала и выпрямилась. С тревогой всматриваясь в любимое лицо, она спросила:
— Что значит "откопали"? Кто тебя закопал, что там произошло?
Рай-Ан поёжился, чуть раздвинул колени, привлёк девушку к себе и обнял, прижавшись головой к её груди.
— П-потом, малыш, — прошептал он. — Потом расскажу, когда отогреюсь немного...
Тиш-Им стояла между его колен, боясь шевельнуться. В животе разливался жар, щёки запылали, сердце заколотилось. Рай-Ан впервые обнимал её так... недвусмысленно. Но дальше объятий он не шёл: на кухне хлопотал, поджаривая мясо и лепёшки, Уум-Тай.
Ел Рай-Ан жадно, сверкая клыками и урча. Тиш-Им к еде не притрагивалась, только смотрела, как он насыщается, и под сердцем у неё пульсировало что-то тёплое. Дуя и обжигаясь, он принялся пить травяной отвар с мёдом, и его лоб заблестел от пота. Подняв глаза от кружки, он улыбнулся Тиш-Им с такой нежностью во взгляде, что ей показалось, будто лавка уплывает из-под неё.
— Молодцы мои помощники, — раздался голос Хранителя. — Всё исполнили толково.
Тиш-Им с непониманием взглянула на него, но он только улыбнулся и налил себе отвара. С Рай-Аном они держались так, будто были знакомы уже давно, и Тиш-Им укрепилась в подозрении, что чего-то не знает. Впрочем, с расспросами ей спешить больше не хотелось: главное — Рай-Ан был жив-здоров и сидел рядом с ней.
