И суккуб почему-то бросила на мокрую рабыню настороженный взгляд.
Лирина-Леарна насмешливо хмыкнула и осадила мечтательницу:
— Он же просто наставник! Даже живет на нижних этажах! Нас и то поселили на втором!
— Так я и не в рабыни к нему набиваюсь, — томно улыбнулась соблазнительница, а потом прищурилась, с подозрением глядя на излишне болтливую собеседницу. — А ты откуда знаешь, где он живет?
— Она ему себя предлагала, — хихикнула смуглянка. — Он даже пробовать не стал.
Кассандра вздрогнула от боли и с удивлением уставилась на свои ладони. Они оказались так крепко стиснуты в кулаки, что ногти глубоко впились в кожу. С чего бы эта злость? Что с ней? Она не слушала больше пикировку претенденток, и даже жаркое обсуждение наставника прошло мимо нее. Нужно успокоиться. Просто успокоиться. Простуда. Вот в чем причина.
Задумавшись, девушка прозевала момент, когда вошел господин, а потому вскочила на ноги, когда все уже поздоровались. Книга соскользнула с коленей и с громким стуком упала на каменный пол. Ой.
— Кэсс, — левхойт Рорк подошел к ней, оглядывая с плохо скрытым изумлением. — Ты что, купалась в одежде?
Претендентки сдержанно захихикали.
— Плащ сорвало ветром, господин, и я его ловила, — потупившись, ответила рабыня.
"О, врать нам с каждым разом все легче, да?"
— Поймала? — чувствовалось, что добрый хозяин еле сдерживает смех.
— Нет, — покачала головой растяпа и чихнула, торопливо прикрывшись ладонью.
— Иди к себе. Незачем тебе тут сидеть такой сырой... — повелитель хотел что-то добавить, но передумал.
Невольница благодарно поклонилась и заторопилась к выходу, стараясь как можно быстрее покинуть зал. Рорк шел рядом, как-то странно на нее поглядывая. Несчастная молчала, хотя понимала, что сейчас стоит развлечь господина беседой или просто улыбнуться. Но не могла. С каждым днем подчиняться становилось все сложнее, приходилось раз за разом переступать через себя, напоминая про долг. Долг обязывал быть послушной, кроткой, услужливой и счастливой. А у нее ничего из этого не получалось. Она плохая рабыня! У нее никогда не будет хозяина!
— А ну подожди.
Стоило Кэсс попытаться выскользнуть за дверь, как повелитель потянул ее за косу назад. Да что же все так и норовят схватить ее за волосы? За все то время, что помнила себя обладательница огненной шевелюры, ее таскали за эти проклятые космы столько раз, что удивительно, как до сих пор не облысела. Но все же претендентка послушно остановилась, глядя на левхойта. Тот был недоволен.
— В чем дело? Что-то случилось?
— Нет, господин, — девушка шмыгнула носом и переступила с ноги на ногу. В ботинках противно хлюпнуло.
— Я тебе не нравлюсь? — левхойт опять потянул ее за косу, вынуждая смотреть на себя.
Сама того не замечая, рабыня вновь сжала кулаки: ее начало злить такое отношение.
— Вы красивы, повелитель, — ответила она, пытаясь быть как можно более любезной.
— Это не ответ, милая, — Рорк наклонился к жертве, согревая теплым дыханием кожу.
Кэсс почувствовала колкий зуд в переносице. На глаза навернулись слезы. "Сам напросился!" В носу защекотало, и нахалка громко и непочтительно чихнула прямо в лицо собирающемуся ее поцеловать хозяину.
Ох! Ну что ж она такая растяпа?! Бросилась вытирать, но господин в бешенстве оттолкнул прочь. Мокрая подошва башмака скользнула по гладкому каменному полу, невольница оступилась и упала. Правая рука, которой она попыталась смягчить удар, неуклюже подвернулась, и голова изрядно приложилась о дверной косяк. Сама виновата, дуреха.
— Простите, простите! — она скорчилась в ногах разгневанного господина и уткнулась лбом в пол.
— Уйди. Просто уйди, — его голос был полон отвращения.
Уговаривать не пришлось. Провинившаяся вскочила и ветром вынеслась под ледяной дождь. Теперь самый лучший повелитель вряд ли подойдет к ней еще раз, так почему на душе такая легкость? Только голова болит. Сильно.
Ждавший ее на улице господин Фрэйно, нахмурился, но ничего не сказал, только подал плащ, и в этот раз Кассандра не отказалась. Демон всюду ее сопровождал, но сразу объяснил — он ее телохранитель, и не может быть хозяином. Рабыня помнила, что ее это очень обрадовало.
— Все хорошо? — тихо спросил охранник, когда девушка пошатнулась от головокружения.
— Замерзла.
Врать действительно все проще.
Господин ничего не ответил, лишь замедлил шаг, и идти сразу стало легче — торопиться она сейчас не могла. Слабость накатывала медленными томительными волнами, отзываясь в теле ноющей болью. Скорей бы добраться до своей комнаты!
Они брели под проливным дождем и резкими порывами ветра. Фрэйно напряженно смотрел на то, как едва плетется Кэсс. Заболеет. Точно заболеет. Демон представил, что с ним сотворит квардинг, если с ниидой случится какая-нибудь беда. Не уберег. Опять. Но ведь и вариантов не было.
Вот и на месте! Девушка слушала удаляющиеся шаги охранника, прислонившись затылком к двери. Сил почти не осталось. Сейчас добредет до кровати и уснет, как есть — в холодной мокрой одежде. Но нет, привычка, отличная от рабской, взяла свое, заставила стянуть платье, поплескаться в небольшом тазу, наскоро сполоснуть волосы, попутно нащупав на голове огромную шишку. Ничего. Завтра все пройдет. Только бы лечь...
Подойдя к кровати, обессилевшая рабыня слабо улыбнулась и пошарила под подушкой. Там хранилось ее сокровище — мужская льняная рубаха со шнуровкой на вороте. Широкая, длинная, хранящая какой-то неуловимый, но отчего-то очень родной запах...
Да, Кассандра не помнила своей прошлой жизни. Да, она не знала, чья это рубаха. Но каждую ночь надевала ее и засыпала спокойно. Вот и сейчас грубый лен скользнул по голому телу, и девушка, свернувшись в клубочек на кровати, почти сразу же погрузилась в сон. Она выспится, и утром все будет хорошо.
Но утро не принесло облегчения — горло саднило, рука, пострадавшая во время вчерашнего падения, болела, кружилась голова. Тихий стук известил о том, что пора собираться, однако как это сделать — несчастная просто не представляла. Кое-как спустив ноги с кровати, она сжала пальцами виски и стиснула зубы. Надо встать. Надо. Стараясь не дышать, выпрямилась, но снова рухнула в постель, натягивая на себя одеяло.
Дверь распахнулась. Фрэйно посмотрел на бессильно лежащую рабыню и стремительно покинул комнату.
А невольница сквозь туманное забытье убеждала себя: надо всего лишь отлежаться. Свернуться калачиком, укутать ноги подолом рубахи, и спать, пока болезнь не отступит. В покой снова кто-то вошел, но Кассандра уплывала в дрему и не хотела смотреть, кто бы это мог быть. Горячие жесткие руки перевернули ее на спину, не давая скрючиться.
— Открой глаза. Открой.
Ее встряхнули, и девушка с трудом подняла свинцовые веки, пытаясь сфокусировать взгляд на лице господина наставника. Сейчас его ярость уже не пугала — слишком сильно боль терзала тело, слишком тяжело было дышать. Он ощупал ее голову, и рабыня зашипела, неосознанно впиваясь ногтями в широкое запястье. Грозный повелитель вздрогнул, но руку не отнял, лишь в глазах полыхнула жгучая тьма.
— Откуда шишка и ссадина?
Она не могла сказать. Не потому, что боялась, просто голоса не было.
— Позвать ангела? — спросил стоявший в дверях Фрэйно.
— На надо. Сам.
Наставник снова повернулся к претендентке и провел ладонью по огненной голове. Было больно, но несчастная не вырывалась, лишь сильнее стискивала его руку и старалась дышать размеренно и спокойно. Какой знакомый запах... Такой успокаивающий... Откуда он? Ах, ну да, это пахнет ее рубаха, ее сокровище. Осознание чего-то родного, близкого облегчало страдание, и оно отступало. Кэсс медленно выдохнула, ослабляя хватку.
— Отвечай.
— Я упала, — тщательно подбирая слова, ответила она.
Взгляд перехватил побелевшие пальцы, все еще сжимавшие запястье повелителя. Надо убрать. Нельзя касаться господина — он разгневается. Девушка перевела глаза на его лицо и вздрогнула: демон тоже смотрел на ее руку, смотрел так, словно собирался сломать. Невольница отдернула пальцы и отодвинулась, стараясь стать меньше и незаметнее.
— Сама упала или толкнули?
Вот что он пристал? Зачем? Она открыла рот, чтобы соврать, но поняла, что не может. Ему не может.
— Я упала, — упрямо повторила она, сжимая губы.
Взгляд желтых глаз был страшен, а потом исцеленную рабыню выдернуло из постели.
— Собирайся! От занятий я тебя не освобождал! Быстро... — он осекся, глядя на ее рубаху.
Рассудок Кассандры затопила паника. Он хочет забрать ее сокровище! Он сильнее, он сможет!
Она попятилась, обхватывая себя руками. Не отдаст.
— Почему ты в мужской рубахе? — ровно спросил он.
— Она моя. Не отдам! — несчастная забилась в угол, даже не осознавая, что впервые за последнюю неделю перечит господину. — Не отдам!
Амон сделал шаг вперед и остановился. По его лицу гуляли тени, он видел неподдельный ужас в расширившихся карих глазах, но в них впервые за долгое время горело и упрямство, а руки крепко стискивали ткань рубахи. Его рубахи. Стремительно, пока Зверь не возобладал над человеком, квардинг развернулся и вышел из комнаты.
А если бы он вчера не справился с собой и вошел к ней сразу после того, как выслушал Фрэйно? Если бы увидел ее, спящую в его одежде? Он не хотел об этом думать. Не хотел вспоминать. Еще рано делать ее своей. Слишком рано.
Вилора нервно ходила туда-сюда по Поприщу. Она то останавливалась и запускала руки в волосы, то вновь принималась беспокойно шагать, стискивая кулаки. Дура. Дура! Как ее угораздило довериться этому ангелу? Что теперь будет? Мизраэль наверняка сейчас как ни в чем не бывало появится здесь, и тогда ничто не спасет.
Ох! Зачем она вчера все это сотворила? Надо было просто уступить ему, просто уступить. Пусть бы получил, что хотел. Не умерла бы! Поплакала бы, вымылась, снова поплакала, но осталась бы жива. А теперь под удар поставлено все. Все, к чему она так стремилась... Дура! Тряский ужас колотил вампиршу.
А ведь вчера вечером вон какая храбрая была! Не только впустила Риэля, но и с отчаянием погибающего согласилась на его преступное предложение. Откуда, откуда он знал, что этой же ночью ее хранитель снова придет пытать удачу?
Он постучал. Она открыла.
Он сделал шаг вперед. Она назад.
Он схватил ее за руку. Она попыталась вырваться.
Он отвесил пощечину. Она ответила тем же.
Он перехватил ее за запястье. Она зашипела.
Он рванул ворот платья, разорвав едва не до пояса. Она бросилась как волчица.
Он ударил. Сильно. Кулаком по голове. Она упала. Комната закружилась. Вилора соображала плохо, но вспомнила: надо бежать.
Она поднялась на ноги. Он смотрел с усмешкой.
Она побрела к двери. Он неспешно шагнул, чтобы ударить еще раз.
И тут она бросилась вон. Дверь глухо ударилась о стену. Загнанная жертва выскочила в тускло освещенный масляными лампами коридор и заметалась в панике. Сзади раздался смех. Вампирша повернулась и посмотрела глазами загнанного зверя. Ангел. Прекрасный ангел. Золотые волнистые волосы, ясные зеленые глаза, точеные черты. Красивый. Безжалостный. Ви побежала, во весь дух, подхватив подол платья, чтобы не путался в ногах. Голые лодыжки мелькали. Мизраэль засмеялся. Она была хороша. Беззащитна. Непокорна. И хороша.
Он кинулся следом, упиваясь погоней. Она бежала, то и дело оглядываясь, оскальзывалась на мокрых мраморных ступеньках. Вниз, вниз, из дворца. Хранитель даже не задумался над тем, откуда взялись две взнузданные лошади у подножия лестницы. Девушка нарочно не гнала во весь опор, нарочно отпускала поводья, словно не могла справиться с норовистой кобылой.
Лошади промчались по извилистым белым улицам, пронеслись под вратами и пустились в галоп — только разлетались комья мокрой земли из-под копыт. Кобылица претендентки первой ворвалась в сырую темноту леса. Теперь наездница нещадно погоняла ее босыми пятками. Дальше, дальше! В условленном месте, натянув поводья, резко осадила животное и кубарем скатилась в мокрую траву. И лишь теперь поняла, что делает. Избавляется от одного ангела с помощью другого.
— Умница, — похвалил Риэль.
Вампирша судорожно огляделась — поляна была залита призрачным белым светом. Травинки, отяжелевшие от воды, казались черными, крона старого вяза слабо мерцала. Свет был похож на лунный, но прозрачнее и белее. Ей сделалось страшно. Ангел окинул сообщницу быстрым взглядом: волосы растрепаны, скула наливается синяком, лиф платья разорван.
Мизраэль тем временем спешился и сказал, словно выплюнул:
— Ты что тут забыл?
— Я здесь первый оказался, дружище. Так что это мой вопрос, — скрестив руки на груди, ответил Риэль. — Смотрю, ты все тот же неотразимый дамский угодник. Те же ухаживания, та же галантность.
Хранитель Вилоры уже совладал с собой и криво усмехнулся.
Он выглядел не только старше, но и... взрослее Риэля. Да еще и был на полголовы выше. Со стороны казалось — статный воин вышел против тонкого подростка. Сейчас отвесит затрещину, и покатится горе-заговорщик в сырую траву — собирать грязь и дождевую воду.
— Да ты дерзок, раб. Видимо, твой хозяин давно не брал в руки плеть? Ничего, я попрошу его поучить тебя покорности и послушанию, — спокойно сказал Мизраэль.
У вампирши захолодело сердце.
— Иди сюда, — приказал ей Мизра таким тоном, что несчастная отшатнулась и в первый раз подумала — не зря ли она ввязалась в эту кутерьму, не лучше ли было уступить?
А вот Риэль словно ждал этих слов. Напускная веселость сошла с него. Ангел выпрямился и сказал голосом, в котором звенел металл:
— Вилора, двинешься — убью.
Девушка видела — его глаза потемнели от сдерживаемой ярости, а юношеское лицо вдруг неуловимо изменилось — сделалось неподвижным, жестким. А ведь он, пожалуй, не младше Мизраэля... Пртендентка попятилась.
Тем временем ее хранитель прошипел:
— Ничтожество, знай свое место. И лучше не становись у меня на пути.
— Я знаю свое место, квардинг, — ответил раб Амона. — Но вот беда, ты его временно занял. Однако сейчас настала пора освободить.
— Ви, — не отводя тяжелого взгляда от Мизраэля, сказал Андриэль, — теперь уходи. Дальнейшее тебя не касается.
Ее даже уговаривать не пришлось. Вскочила на коня и, отчаянно погоняя, бешеным галопом помчалась прочь, убеждая себя, что все еще будет хорошо. Однако остаток ночи провела без сна, прижимаясь к холодному скользкому телу своего питомца, тяжелыми кольцами свернувшегося на кровати...
И вот сейчас, ходя туда-сюда по Поприщу, Вампирша вновь и вновь терзалась страшными сомнениями.
— Риэль сказал, если твои синяки болят, он может их вылечить.
Спокойный голос квардинга заставил девушку вскинуть голову. Забыв про почтение, она вглядывалась в равнодушное лицо в поисках ответов.
— Он... в столице?
— Да.
— А...
— Сегодня вставай в пару с Кэсс, — оборвал он ее.
Претендентка кивнула и подошла к подруге, которая угрюмо смотрела в спину Амону.
