Хранитель осмотрел Рай-Ана, помассировал ему ноги и спину, сказал:
— Лёгкое обморожение ног и общее охлаждение, но последствий не будет. Я их снял. Ну что ж... Теперь отдохни немного, Ягуар. Если Уум-Тай приготовил тебе комнату, иди туда и выспись.
Слуга Хранителя притащил в одну из комнат тюфяк, одеяло и подушку, положил всё на плоское каменное возвышение у стены. Также он дал Рай-Ану одежду — такие же штаны и рубашку, что были на Тиш-Им. Уже начинало смеркаться, в доме стало сумрачно, и на полу комнаты горела свеча. В её колышущемся тусклом свете глаза Рай-Ана блестели таинственно и по-кошачьи, и Тиш-Им ощутила укол волнения в низу живота.
— Побудь со мной... Останься, — ласково попросил Белый Ягуар, сжав её пальцы.
Девушка присела на край тюфяка. Вдыхая запах тела Рай-Ана, она прислушивалась к своим ощущениям. В животе будто раскручивалось маленькое торнадо, по всему телу бежали мурашки, а пальцы почему-то похолодели. Губы Рай-Ана, уже отогревшиеся и мягкие, уверенно и ласково прильнули к её лбу.
— Ты — моё самое дорогое на свете существо, — щекоча дыханием её кожу, прошептал он. — Я люблю тебя.
К глазам Тиш-Им вдруг подступили слёзы. Она порывисто обняла Рай-Ана за шею и всхлипывала, а он тихонько смеялся и гладил её по спине, обнимая её крепко и нежно.
Впрочем, ничего между ними этой ночью не произошло: обняв Тиш-Им и уткнувшись носом в её волосы, Рай-Ан уснул. А она ещё долго лежала с открытыми глазами, чувствуя на себе тяжесть его руки и млея от теплоты и близости его тела.
Утром её разбудило тёплое, влажное и щекотное чувство на губах. Внутренне безмолвно ахнув, она моментально натянулась, как струна... Значит, ей не почудилось вчера, и этот блеск в глазах Рай-Ана означал именно ЭТО. Чувствуя её напряжение, он в довершение поцелуя чмокнул её в нос и упал на подушку.
— Ты на меня не обиделась? Я и правда что-то устал вчера... Вырубился, будто меня выключили.
Вместо ответа Тиш-Им спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
Он озорно улыбнулся.
— Я голоден и счастлив.
— Опять голоден? — Тиш-Им со смешком поднялась на локте. — Ты вчера столько съел... Как в тебя только поместилось!
Рай-Ан тоже приподнялся, глядя на девушку со вчерашним таинственным блеском в глазах.
— А такое чувство, будто и не ел. Видно, переварилось всё так быстро.
Из дверного проёма высунулась голова Уум-Тая. При виде Тиш-Им с Рай-Аном, лежащих в одной постели, на его лице проступила понимающая ухмылка.
— Гостю надо бы помыться с дороги... Я там ванну налил и щёлок приготовил. Завтрак уже скоро поспеет.
— Это отлично, — бодро сказал Рай-Ан, поднимаясь с постели и протягивая руку Тиш-Им. И добавил уже немного другим, многозначительным тоном: — Пойдём... Покажи мне, где тут у вас ванная.
Когда в купальне Рай-Ан скинул одежду, Тиш-Им невольно отвела взгляд. Снова поднимался маленький смерч в животе, а сердце было готово пробить грудную клетку.
— Ух ты, бассейн какой, — заметил Белый Ягуар. — Надо будет окунуться.
Он забрался в ванну и поёжился от удовольствия.
— Вода горяченькая... Интересно, как тут устроено отопление?
Тиш-Им, от волнения не зная, куда деть глаза, была рада поговорить на отвлечённо-будничные темы.
— Дом стоит на горячем источнике, — охотно ответила она. — Им всё и обогревается. В стенах и полу циркулирует пар, поэтому они и тёплые.
— Славно, — сказал Рай-Ан и плеснул себе в лицо пригоршню воды. — А мыло тут есть?
— Щёлок, — деловито ответила Тиш-Им, зачерпывая из бачка настой древесной золы ковшиком и наливая в ванну. — Моет не хуже мыла, зато безо всякой химии. Простое и экологически чистое средство.
— Хм, экологически чистое? Интересно. — Рай-Ан растёрся, где мог достать, а потом протянул мочалку Тиш-Им: — Малыш, мне до спины не дотянуться. Потри, пожалуйста.
Смерч в животе раскручивался всё сильнее, а колени почему-то ослабели. Взяв дрожащей рукой мочалку, девушка склонилась и провела ею по рельефной, тренированной спине Рай-Ана... И, падая в воду под напором его руки, даже не вскрикнула: в общем-то, она почти знала, что так будет. Она была готова к этому со вчерашнего вечера, так что врасплох выходка Белого Ягуара её не застала.
— Ну вот, вся одежда мокрая, — пробормотала она, стараясь выглядеть рассерженной. — Что ты делаешь! Пусти!
Впрочем, язык её говорил одно, а руки делали противоположное — обнимали Рай-Ана за шею, якобы в качестве опоры, чтобы не провалиться в воду по горло. А он, чувствуя, что сопротивления нет, только ещё крепче прижал её к себе и поцеловал, а потом стал помогать освободиться от мокрой одежды. Только один раз Тиш-Им остановила его руку:
— Рай-Ан... У меня это впервые.
— Я знаю, милая, — ответил он ласково. — Не бойся. Я люблю тебя больше всех на свете.
Подхватив её на руки, он вместе с ней прыгнул в бассейн, подняв такую тучу брызг, что вода даже выплеснулась на пол купальни. Тиш-Им на сей раз не удержалась от визга и чуть не захлебнулась. Отплёвываясь и фыркая, она ощутила спиной край бассейна и оперлась на него локтями. Рай-Ан проворно подплыл, встал на дно (глубина была ему чуть выше пояса) и под водой мягко раздвинул колени Тиш-Им, пристроившись между ними. Она в последнем порыве страха упёрлась рукой ему в грудь, но Рай-Ан нежно преодолел это неуверенное и слабое сопротивление.
— Маленькая моя, всё будет хорошо. Расслабься. Помни, что я тебя очень люблю.
— Я знаю, — пробормотала Тиш-Им. — Я тебя тоже... очень...
Он заглушил её слова поцелуем.
Глава 22. Красные маски
Низкий потолок полуподвального помещения на секунду превратился в пульсирующую красными огоньками сизую сеть, а в висках Ло-Ира что-то низко и глухо бухало, как чьё-то огромное сердце. Это биение отдавалось в его сосудах, и они ритмично натягивались, как струны, причиняя боль и давая Ло-Иру прочувствовать на собственной шкуре смысл выражения "тянуть жилы". Он попытался пошевелиться, но свободу рук и ног намертво сковывали цепи. Он крепко зажмурился — так, что даже голова закружилась, а когда открыл глаза, сеть исчезла. Часть светильников на потолке не работала, два были не совсем исправны и раздражающе мигали; холодно поблёскивая, как причудливые орудия пыток, вокруг стояли спортивные тренажёры. К одному из них Ло-Ир и был прикручен цепями.
— Что, крепкие цепи? Не порвать? — послышался странный, сдавленно-приглушённый голос.
Его обладатель с грохотом, отозвавшимся в голове Ло-Ира болью, подтащил табурет и сел напротив тренажёра. Кожаная куртка и красная пластмассовая маска, на голове — чёрная шапочка. Из прорезей колюче и безжалостно поблёскивали глаза.
— Отвечай, оборотень! — повторил он. — Ты можешь порвать эти цепи? Говорят, вы обладаете огромной силой. Но вот это, — он помахал перед лицом Ло-Ира пустой шприц-ампулой, — лишает вас её.
Сдавленным голосом он говорил, видимо, для того чтобы Ло-Ир его не узнал. На соседних тренажёрах сидело пятеро его сообщников в таких же масках. RX без рецепта врача не отпускался, но эти гады его как-то раздобыли.
— Ты знаешь, кто мы? Мы — "Красные маски", и все синеухие будут нас бояться. Мы не дадим им спокойно спать по ночам!
— Что, будете устраивать кошачьи концерты под их окнами? — усмехнулся Ло-Ир.
Красномасочник злобно засвистел носом, а потом нагнулся и потрогал пальцем лежавший на полу выключатель, от которого к ногам Ло-Ира тянулись провода.
— Сейчас мы проверим, как оборотни переносят электричество.
Выключатель щёлкнул, и тело Ло-Ира пронзила боль. Дыхание перехватило: грудь будто туго стянули обручи, не дававшие ей ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами замелькали вспышки света, челюсти стиснулись.
Щелчок выключателя прекратил пытку. Красномасочник нагнулся над Ло-Иром.
— Ну как, понравилось?
Судорога отпустила, и Ло-Ир смог сказать:
— Маску ты мог и не надевать... И с голосом мог бы тоже не извращаться. Я всё равно узнал твой запах.
За три с половиной часа до этого он держал за руку плачущую Эл-Маи, которой он принёс весть о гибели Уль-И. Собственные глаза Ло-Ира оставались сухими, и те слёзы, которые он не мог выплакать, проливались из её светло-серых глаз. Её муж — отец, потерявший дочь — поднёс ей стакан воды, присел рядом и обнял. Его глаза влажно блестели, но он держался.
— Это точно? — спросил он.
Ло-Ир заторможенно кивнул. Боль отчего-то не могла излиться слезами и бушевала в душе младшего Белого Ягуара, как бешеный зверь с огромными когтями.
— Мы думали, что она у тебя, звонили, — всхлипнула Эл-Маи. — Но твой телефон был недоступен...
— Простите, что не сказал сразу, — преодолевая сдавленность горла, сказал Ло-Ир. — Я вчера был просто не в состоянии.
Тикали часы, в стёкла стучал дождь. Казалось, Уль-И была жива: здесь, в её квартире, ещё витали её тепло и родной запах. По этому ковру ступали её ноги, на этом кресле она сидела в обнимку с подушкой и смотрела телевизор, у этого окна стояла, глядя на огненную осень... И казалась невероятной и дикой мысль о том, что её тело лежало в морге, пробитое пулями. "...Был застрелен оборотень, девушка на вид двадцати — двадцати двух лет, личность которой сейчас устанавливается". Нет, эти казённые слова не могли быть о ней.
Звонок в дверь бесцеремонно нарушил скорбную тишину. Эл-Маи вздрогнула, подняв голову с плеча мужа.
— Ро-Мун... Не открывай, я никого не хочу видеть, — пролепетала она.
Отец Уль-И, остролицый, небольшой и сухощавый, с лёгкой рыжиной в каштановых волосах, поцеловал жену в висок и поднялся с дивана.
— Успокойся... Я посмотрю, кто там.
Ло-Ир напрягся и ощетинился, почувствовав холодное, враждебное веяние. Те, кто стоял за дверью, пришли явно не с дружеским визитом.
— Ро-Мун Сурай? — послышался в прихожей мужской голос.
— Да... Это я, — ответил отец Уль-И.
— Добрый вечер. Мы из полиции. По поводу вашей дочери.
Эл-Маи закрыла глаза, откинувшись на спинку дивана и обхватив себя руками. Пшеничные волосы, заплетённые в толстую косу, уже местами чуть поблёскивали серебром, но их густоте могла позавидовать любая актриса, снимающаяся в рекламе шампуня. Её лицо с классически правильными чертами могло бы сиять на обложках журналов... Но не сияло. Эл-Маи была хозяйкой магазина тканей. Такой, как она, могла бы стать Уль-И с возрастом... "Хочешь узнать, какой будет невеста через энное количество лет — посмотри на будущую тёщу". Но у Ло-Ира уже не было невесты.
— Мы понимаем, вам сейчас тяжело, но задать вам несколько вопросов нам всё-таки придётся.
Цепкие взгляды двоих полицейских на пару секунд задержались на Ло-Ире. Один из них был молодой, бритый наголо, второй — постарше, с усами, сединой на висках и мятым лицом. Отец Уль-И, встав рядом с Эл-Маи и всем своим видом показывая, что в обиду её не даст, представил её:
— Моя жена.
Та даже не взглянула на вошедших полицейских. Ро-Мун представил им и Ло-Ира:
— Это Ло-Ир Деку-Вердо, наша дочь с ним встречалась.
— Хорошо, — ответил старший. — Значит, все в сборе.
Ро-Мун предложил полицейским присесть и сел сам — рядом с женой, которая продолжала игнорировать их присутствие. Она сидела, чуть отвернув красивое, неподвижно-замкнутое лицо и не вытирая скатывавшихся по щекам слёз. От Ло-Ира не укрылся быстрый оценивающий взгляд старшего полицейского, которым тот окинул мать Уль-И. Похоже, она произвела на него впечатление.
— Значит, вам уже известно о гибели вашей дочери, — сказал он.
Эл-Маи молчала. Ро-Мун ответил:
— Да, известно. Ло-Ир увидел в новостях... И сообщил нам только что. А мы телевизор вчера не смотрели.
— Так, так... Не смотрели, значит. — Полицейский обвёл взглядом гостиную и снова остановил его на лице Эл-Маи, преисполненном отстранённой, гордой скорби. — Ну что ж... Как всё это ни печально, но речь пойдёт об инъекциях препарата RX. Поскольку вы и ваша дочь являетесь синеухими, вы обязаны проходить курсы уколов дважды в год. Однако, как оказалось, Уль-И имеет способность перекидываться в зверя, что она и сделала на площади Акоа. Она нападала на окружающих и представляла опасность, потому и была застрелена. То, что она могла превращаться в зверя, означает только одно: она какое-то время не делала инъекций. А это является нарушением, и вы это знаете. Вам было известно о том, что ваша дочь каким-то образом избегала уколов? Или, может быть, вы сами помогали ей в этом?
Верхняя губа Ро-Муна чуть шевельнулась, как если бы он хотел оскалиться, но сдержался.
— Я думаю, вы уже проверили наши медицинские карты, — проговорил он. — В которых должно быть отмечено, что курсы уколов и наша дочь, и мы сами проходили регулярно.
— Да, мы проверили, и там действительно всё отмечено. Но факты говорят об обратном! — Полицейский вроде бы говорил с Ро-Муном, но то и дело посматривал на его жену. — Возможно, с вашей стороны имеет место обман. Мы намерены это выяснить, и мы выясним, что бы вы ни говорили.
— Выясняйте, — сухо ответил Ро-Мун. Он держался с непреклонным достоинством и спокойствием.
— Выясним, — с нажимом повторил полицейский. Взгляд его не предвещал для Ро-Муна ничего хорошего. — Но было бы лучше, если бы вы сами признались, каким образом вы смухлевали с уколами, не заставляя нас тратить время.
— Нам не в чем признаваться, — ответил Ро-Мун сдержанно. — Видимо, дело в препарате. Возможно, дозировка была недостаточная, но это уже не наша вина, а промах врачей.
Старший полицейский хмыкнул, смерив его недружелюбным взглядом, и ничего не сказал. Вместо него заговорил его молодой напарник. Блеснув лысиной, он чуть нагнулся вперёд, облокотившись на колени.
— Думаю, вам известно об убийствах. И также ни для кого уже не секрет, что совершают их оборотни. Вы понимаете, какие неприятности на себя навлекаете.
Эл-Маи, до сих пор хранившая гордое молчание, наконец посмотрела в сторону полицейских. Её взгляд был полон презрения и негодования.
— Вы что, подозреваете нас? Или нашу дочь?! Вы с ума сошли?
— Отнюдь, — ответил молодой. — Но факт: ваша дочь была оборотнем. Значит, и вы — тоже оборотни. И это, хотите вы того или нет, включает вас в круг подозреваемых. Сейчас вам нужно будет поехать с нами в лабораторию для биологического исследования.
У молодого полицейского была чёткая дикция и напористая манера. Ло-Ир встретил его взгляд ментальным щитом, и он на секунду опешил, но тут же взял себя в руки.
— Какие у вас были отношения с погибшей?
— Близкие, — ответил Ло-Ир. — Мы встречались.
— Вы регулярно делаете уколы?
— Разумеется. Иначе меня бы давно выгнали из университета.
— Мы проверим и вас. Поедете тоже.
У Эл-Маи задрожали губы. Ро-Мун, накрыв её руку своей, сказал:
— Нам с тобой бояться нечего, вины на нас нет. Пусть исследуют... Всё будет хорошо.
Их втроём заставили втиснуться на заднее сиденье вместительной полицейской машины, отделённое от переднего решёткой.
— Как будто мы преступники, — поморщилась Эл-Маи.
