— День, радиста сюда… Кап-лейт, похоже, ваш рейд закончен. Следопыт, организуй там людей, вызовем наших, медиков, наверное, передадим тело им… и будем, скорее всего, возвращаться на Базу. Раз такие дела творятся — может, и вовсе на ограниченный режим переведут…
Я козырнул и повернулся к рядовым-морячкам:
— Вы двое — остаетесь здесь, организуйте… сержанту, какое-нибудь место в теньке, и подстелите что-нибудь, хоть травы вязанку. И лицо прикройте, нехорошо — так…
Вместе с радистом примчал и Рыжий — ну да, День не мог не сказать, родня, все же… Рыжий молча сел рядом с телом и затих, только слезы время от времени капали с подбородка. Эта безмолвная боль меня вдруг как-то… не то чтобы разозлила, но похоже! Убит один из наших! Мой хороший знакомый, почти приятель! Убит в спину, подло, и так же брошен в саванне, на поживу падальщикам! Родственник моего бойца, близкий родственник! И это просто так проглотить?!
Я оглянулся, прикидывая варианты, затем обратился к лейту:
— Тарщ-лейнт, разрешите немного осмотреться? А то мы все тут немного потерянные, мало ли?
Золин, мельком глянув на меня, кивнул и опять отвернулся к рации, ожидая подтверждения контакта. Я махнул ошивающемуся в прямой видимости Марату и направился к наиболее высокой точке — скальному останцу в паре сотен метров на восток. Когда мы уже собрались лезть наверх, сзади послышалось сопение, оглянувшись, я встретился глазами с Акулой:
— Тарщ-сержнт, разрешите с вами?
Залезли на верхушку скалы — там и лезть-то пришлось из полутора десятков общей высоты метра три, так что скорее поднялись — минут за двадцать, глотнули водички, а пока Марат вытаскивал наверх Акулу, я внимательно осматривал округу. С высоты, пускай даже и такой небольшой, все видится заметно иначе. И то, что с земли кажется незначительной мелочью, с высоты иногда перестает ею быть…
— Следопыт… это же — колея?! — Акула буквально выдохнул вопрос, указывая на две вполне различимые в травяном ковре полоски, видимые едва-едва — но все еще заметные! Я молча махнул рукой влево — там была еще одна колея, но какая-то смазанная, хотя и лучше выкатанная, как если бы проехали несколько машин. Правда, колеи той было всего около полусотни метров, дальше сухая каменистая поверхность полностью скрывала следы… для кого угодно, но не обязательно для меня! Точнее, не меня лично…
— А вон там ветка сломана, и тоже вроде как машина заезжала. — вдруг сообщил Марат, показывая чуть в сторону от большей колеи. Я присмтрелся, потом повторил — но уже в бинокль… очень похоже, что Марат прав. Кустики очень характерно ободраны кое-где, сильно напоминает картину, остающуюся после выезда машины из таких вот зарослей.
— Акула, а куда Гаврилыч мог ехать? — я спросил, ни на что особо не рассчитывая, но Валера неожиданно ответил:
— В эту сторону — к сослуживцу, он каждый год в отпуск к кому-то ездит, иногда даже компанией собираются. А чаще всего — сюда, к дяде Семену, только он километров так за триста отсюда живет… Они там, бывает, по неделе бухают… отдыха…ли. Теперь уже не будут… Через Михайловку к нему удобнее всего — там и переночевать можно, и заправиться, и даже СТО какое-то есть. Михайловка — километров сто отсюда, возле озера стоит, там в основном транзитом зарабатывают и фермы мясомолочные, пару штук, держат. На Транзитку, через которую демидовские ездят, он бы сразу от Одессы выворачивал, тогда тут ему делать нечего… было бы. — я кивнул, сам ехал в Н-О через тот поселок, тысячи на полторы-две населения. Его и Транзиткой назвали именно поэтому — такое место удобное, для конвойщиков и вообще транспортников, как раз за день пути до Одессы… Михайловке в этом плане повезло меньше, через нее трафик был… да не всегда он и вовсе — был. Само место поселения неплохое, хозяйствовать там можно, но никакой оживленности движения от слова «никогда». Через нее тоже можно выехать и на путь к Базе, и на Демидовск, да и вообще как только захочется, «дороги» тут ведут туда, куда машина проехать может — но за ней на пару-тройку суток пути нет никаких серьезных поселений, в смысле — чтоб и заправки были, и медпомощь если что, и вообще люди в товарных количествах… Земли сухие и безжизненные (ручеек — флягу наполнить — найти не проблема, но даже для разведения уток уже тесно и мало, а про стадо телят и говорить незачем), ничего полезного нет (или пока еще не нашли ничего, ради чего стоило бы в них вкладываться).
Я еще раз осмотрел то, что мог разглядеть, и скомандовал:
— Тут все, ползем обратно. Надо на колеи внимательнее посмотреть.
Первая мной замеченная колея, от одной машины, принадлежала, похоже, отечественному 469-му, именно такой машиной владел Гаврилыч. Очень неплохо прокачанный уаз-469, со всякими кенгурятниками, лебедками и прочим обвесом, был предметом его гордости, я эту машинку частенько видел на стоянке у казарм. И колея по ширине вполне соответствовала «уаз»-у (хотя таких машин и за бугром полно, от ленд-роверов до паджериков — нет, если совсем миллиметры мерять, то разница очевидна, но вот такую колею на суховатой и местами распрямившейся траве, чтобы точно, еще замерь попробуй!), да и направление, кажется, тоже не противоречило этой версии. Вторая колея выглядела совсем иначе — такое впечатление, вслед за «уаз»-ом прошла чуть более тяжелая машина, что-то вроде «газели» или «спринтера». Груженной «газели». Мы проверили и замеченную Маратом ухоронку — похоже, именно тут какое-то время, не слишком долгое, стояла вторая, большая машина. А самое главное — на месте её стоянки Акула (случайно, надо признать) обнаружил приличных размеров масляное пятно! Скорее всего, машина получила какие-то повреждения и начала терять масло, но это же значит, что и укатить слишком далеко она никак не может — как минимум, будет временная остановка для мелкого ремонта! Или — что для нас наиболее удачно — машинке этой и ехать далеко не требуется, где-нибудь в радиусе полусотни… ну пусть сотни километров — база этих ублюдышей! И мы их там обязательно навестим — только бы найти…
— Кого с собой возьмем, Следопыт? — Марат мрачно барабанит пальцами по прикладу своего автомата, явно включая себя в состав группы преследования. Я предложил:
— Давай так. Мы с Акулой идем к «золушку» — мы в армии, и отвечаем за молодняк, а потому просто так сорваться не имеем права. А ты пока подбери команду, только учти — пойдем по следу, я буду не совсем адекватным, заторможенным, так мне проще. А вам надо будет следить за тем, чтобы я ни во что не влез, никуда не упал и ни на что не наступил! Я, в таком состоянии, и гиене хвост сдуру отдавить способен… Вопросы есть?
— Никак нет. — и усвистал к остальным. Мы же с ефрейтором потопали к начальству…
Разговор вышел сложным. Золин разрывался в противоречивой ситуации: с одной стороны, его задача сберечь курсантов, а учитывая их подготовку и, особенно, поведение — задача превращалась в постоянное превозмогание. С другой — он уже научился ценить как мои знания, так и таланты прочих «махновцев», а потому понимал, что шанс достать убийц вполне реальный, как и то, что мы в дикой местности… не у себя дома, конечно, но и не сдохнем за первым же поворотом. И не менее четко понимал, что каждый час промедления снижает шанс догнать скотов! О том, что и сам он рвался войти в группу, можно и не упоминать — и понимал не менее ясно, что ему не светит ни при каких раскладах. Какое бы решение Золин не принял, лично он оставить подразделение права не имел, по любым правилам и нормам… Пока я докладывал, лагерь, по «сарафанному радио», узнал о наших находках (никто и не требовал секретности, впрочем), и кап-лейт приперся к нам с «отважным» предложением бежать вдогонку за убийцами всем отрядом, да еще что-то попытался прополитручить на тему боевого братства, товарищества вкупе со взаимовыручкой, ну и еще с пяток стандартных лозунгов, точнее — штампов. Говорил Худопал, признаю, здорово — зажигательно, бодро, даже, местами, проникновенно — прям отважный комиссар, каким его подавали советские пропагандисты времен тридцатых годов прошлого века! Лично меня этот спич начал раздражать буквально с первых же слов, Золин, отдаю должное, терпел дольше, а потом взорвался:
— Капитан-лейтенант, вы, случайно, местным грибом каким, не прикумарились? Куда вы, …б вашу за ногу, собрались?! В погоню за ублюдками, убившими сержанта? И как вы это видите — с, вашими стараниями же, взращенным стадом у…бков, которое вы почему-то называете боевым отрядом?! Мои бойцы умеют ходить в буше так, чтобы не натыкаться на каждом шагу на ядовитых или просто хищных местных жителей, умеют выжить в дикой местности, да просто снаряжены всем необходимым, а ваши расп…дяи?! Голой жопой на врага, но решительно, с криком «ура» и полосатой майкой наперевес?! Вы, я говорю про весь ё…аный третий учбат, уже декаду упорно пропускаете мимо ушей элементарные правила; вы, долбо…бы, показательно бравируете своим незнанием; демонстративно отказываетесь от жизненно важных навыков, да еще и радуетесь этому, м…дачье! А теперь вы, лично вы, кап-лейт, предлагаете мне использовать сопливых идиотов как бойцов?! Да ваши засранцы километра не пробегут без травм и повреждений, дай бог, хотя бы несмертельных! Куда вы, на…уй, собрались?!
Слушающие даже не пытающегося приглушать голос Золина морякаки было заворчали недовольно, но тут Марат, во главе крохотного отряда из двух бойцов, протопал напрямик через временный лагерь и, подойдя к нам, протянул мне и Акуле наши рюкзаки. Кап-лейт, невольно сравнив внешний вид своих пингвинов и наш, подавился воздухом и, покраснев, закашлялся. Золин, молча отвернувшись, взмахом руки подозвал нас ближе и буркнул:
— Эх, прощайте, звёздочки… Вломят мне за это… А-а-а, плевать! Состав отряда я меняю. Сурин!
Радист подбегает… ого, уже собран. Нет, у меня к Володе никакого предубеждения, но на кой он нам? Толку от связи для нас немного, а вот «третьи» остаются сами по себе, и если что-то произойдет…
— Тарщ-лейнт, может, не надо нам радиста? Мы все равно говорить не сможем, вдруг услышат… эти? А вам без связи может совсем хреново стать…
— Сурин идет с вами; когда найдете этих б…ядей, вызовите помощь — их там может оказаться куда больше, чем вас. Володя, настрой рацию, я сейчас доложу о том, что отправил разведку по следам противника, и что сам остаюсь без связи, ну и эвакуацию запрошу… Следопыт — как только сеанс связи закончится, вы уходите. Твоя задача — найти тварей, дальше, думаю, уже будет кому их поприветствовать! Сам не лезь, нарваться можешь! Все, пожалуй. Вова, связь…
Я «прислушался» — кот где-то недалеко был занят, жрякал кого-то. Я медленно, простенькими «картинками» начал «громко думать» о смерти Друга, показывая, что Враг оставил след. Арес, с первых же секунд «беседы» бросивший остатки добычи, стремительно приближался — его мысли-образы становились все чётче и яснее. Наш предел обычно не превышал метров тридцати, на большем расстоянии мы друг друга уже не «слышали», но сейчас я, кажется, дотянулся примерно вдвое дальше! Кот — не собака-ищейка, но у нас никого больше нет… да во всем этом сраном Новом Мире, в котором постоянно приходится защищать жизнь свою и своих близких, никого лучше нет! Значит, надо пытаться — чутье Ареса позволило ему каким-то образом найти меня за черт знает сколько километров, оно же обеспечивает хищника пищей, так что вряд ли кот собъётся со следа… если захочет найти тех, кто след оставил. Надо только хорошо разъяснить ему, что мы охотимся на подонков, и их надо обязательно найти… Кот затаился не далее двух десятков метров, а я смог отвлечься на «внешний мир».
— Следопы-ы-ыт! Ау, ты чего?! — передо мной слегка обеспокоенная физиономия Акулы.
— Нормально все, Валерыч. Пошли к следам, там объясню, как пойдем. Тарщ-лейнт, разрешите?.. — куда деваться от устава, я должен спросить разрешения, хотя и вроде как уже все оговорено… Что меня всегда и раздражало в любом обществе, формализованном до армейского или сходного уровня!
— Разрешаю. — Золин отвернулся, показывая, что теперь мы свободны.
— В общем, идем так. — я обвел взглядом четыре лица. Акула, Марат, Сурин, Рыжий… Рыжего я брать не хотел, побаивался — смерть дяди здорово его пришибла, даже не ожидал; похоже, отношения у них вполне семейные… были, не смотря на всю показную отдаленность. А потому Рыжий явно не полностью адекватен, его постоянно швыряет от ненависти на грани бешенства до глубокой депрессивной тоски. Такой напарник — серьезная проблема, но… он смотрел на меня с безумной, дикой надеждой, и буквально умолял взять с собой, молча. Если его оставить в лагере — проблем будет меньше, но как его психика потом изменется, я не знаю, даже гадать не хочу. А вывернется «думалка» наверняка, такое даром не проходит! Если месть убийцам его хоть чуточку нормализует — я рискну, пожалуй…
Марат спокоен — собственно, как и Акула. Только если у первого спокойствие глубокое, уверенное — то Акула явственно сдерживается, тоже не чужой человек был… Вовка-радист тоже нервничает, но, кажется, ему сама идея такого авнтюрного похода не очень нравится — он и так-то всегда очень… осторожный, а тут корячится полноценный боевой контакт, так что Сурин заметно не в своей тарелке. Эх, не хотел его брать…
— Я пойду по следу. Марат, ты тоже, если чего унюхаешь, подсказывай. Ваша задача — следить за мной. — бойцы недлоуменно переглянулись, я подтвердил — Именно следить! Я время от времени буду несколько… приторможеный. Зато наверняка не собьюсь со следа, считайте, такая особая способность у меня. В таком состоянии могу и гиене на лапу наступить, и в овраг спокойно промаршировать, и… ну, вы поняли? И еще — стрелять по любой цели только в крайнем случае! Увидите виверна, если не атакует и просто рычит — прошли мимо! Если нас по пальбе срисуют — нам же хуже…
Я не собирался до самой последней возможности «светить» кота, поскольку проблем его публичность принесет… Размерами он совершенно уже выбивался из разряда домашних кошек, возможностями… тут просто нет аналогов, даже бледного подобия не было никогда ранее, и не предвидится! А я сейчас — человек подневольный, так что возможны крайне неприятные варианты, вплоть до бунта и дезертирства… которое мне обязательно припишут, за неисполнение приказов! Да, собственно, и дезертирство может стать насущной необходимостью… прикажут мне «отбыть в такое-то подразделение», для «проведения исследований» с «уникальным представителем местной фауны», и что я буду делать?! Да, кота видели вместе с Артой, но тогда они еще вполне смахивали на особо крупных представителей домашних Земных пушистиков, вроде тех же мейн-кунов, а сейчас никак не спутать, даже спьяну. Касательно же стрельбы — главной целью такой осторожности был страх за кота. Не смогу спокойно пережить, если сдуру кто-то из подчиненных моего питомца подстрелит! Арес не рогач, ему и одной пули может достаточно оказаться, лучше предусмотреть… Кот пойдет точно перед нами, и пойдет в пределах прямой видимости, маскировка у него, конечно, отличная, но на ходу не очень-то шустро подстраивается к окружению… Влегкую собьют!
