Тонкий мир

Целитель задумался. Когда он начал отвечать, вид у него был неуверенный:

— Я прежде не встречался с подобным, пусть опыт у меня большой. Предположение есть только одно, но практически невероятное. Это вещество с другого плана. С тонкого.

Я похолодела.

Древние на Дэйра уже покушались. Тогда, в дубраве. И теперь снова... Ох, не нравится мне этот "Рэй"... Сдается, наследнице пудрит мозги какой-то демон.

— Ну что ж, это объясняет, почему не сработала кровь Ксиля, — выдавила я из себя ответ и поспешила перевести тему, пока не наговорила чего-нибудь лишнего. — Скажите... только честно, пожалуйста... Есть ли медицинская необходимость для Дэйра оставаться здесь? Требуется какой-то особенный уход, исследования?

— Нет, — качнул головой Крессе, бросив быстрый взгляд на Повелителя. — И я в данном случае готов поддержать Северного князя: привычная обстановка, поддержка близких и помощь эмпата для мастера Дэриэлла сейчас полезнее, чем все мои способности. А с охраной, думаю, Северный князь справится не хуже, чем наша служба безопасности.

Дэйр, лежавший на кушетке под лампами, дернулся. Очнулся? Ох, а мы тут раскричались...

— Замолчите все, — негромко сказала я и в одно мгновение оказалась рядом с аллийцем. — Придурки, — добавила в сердцах.

Дэриэлл слабо улыбнулся и открыл глаза. Веки подрагивали.

— Нэй... — шепот был таким тихим, что, казалось, просто померещился. Но в лаборатории мгновенно воцарилось молчание. "Гробовое", — мрачно подумала я и погладила Дэриэлла по щеке. Боги, он опять горит... Наверное, побочные эффекты.

— Я здесь, Дэйри, — у меня опять слезы наворачивались. Вот плакса. — Я здесь.

— Нэй... — бледные губы едва шевельнулись. — Забери меня отсюда... пожалуйста...

— Дэриэлл! — выдохнул Леарги, в мгновение ока оказываясь у изголовья. — Дэйри...

Золотые ресницы медленно опустились. Дэйр осторожно повернул голову так, что моя ладонь наполовину скрыла его лицо. И замер.

— Не желаешь меня видеть? — тонкие губы Повелителя скривились. — Полагаю, настаивать бессмысленно.

Леарги развернулся и стремительно направился к двери. Максимилиан усмехнулся и очень по-человечески показал ему вслед кулак с отставленным средним пальцем. Целитель непонимающе выгнул брови.

Я хихикнула. Красноречивая сцена, н-да... Вот она, пропасть между культурами.

— Ну что, забираем тебя, дружок? — Ксиль быстро провел по золотистым волосам Дэйра, взъерошивая слипшуюся челку. — Думаю, ни у кого больше нет возражений, — и он, не обращая внимания на очень недовольного мастера Крессе, подхватил Дэйри на руки — легко, как будто бумажную фигурку. — Раз физически он в норме — перемещения ему не повредят. Лиссэ все еще там рыдает?

— Рыдала, — уныло подтвердила я. Голова уже не просто гудела — буквально раскалывалась. — Но, думаю, уже успокоилась. Телепорты у нее.

— Тогда идем, Найта, — ободряюще улыбнулся Ксиль. — Хорошим девочкам давно пора спать. Всего доброго, мастер Крессе. Ваша помощь была воистину неоценима, — это прозвучало, как издевка. — Найта, будь любезна, открой дверь — у меня руки заняты.

Я послушно распахнула перед ним створки. Целитель провожал нас внимательным взглядом, в котором сочувствие мешалось с раздражением.

— Спасибо, мастер Крессе, — кивнула я напоследок. — До встречи.

— Надеюсь, в следующий раз она не будет такой печальной, — только и сказал Крессе, углубляясь в изучение каких-то бумаг.

Этот образ словно отпечатался на сетчатке — ссутулившийся, усталый аллиец с аккуратной черной косой, соскальзывающей с асфальтово-серой ткани рубашки. Единственное темное пятно в стерильно белой лаборатории. Пожелтевшие документы, безжалостно-яркий свет ламп и запах лекарственных трав...

Надежду я ощутила в ту секунду или отчаяние? Не знаю. Слишком тесно все переплелось.

Переместились мы в дом Дэриэлла — все вместе. Давно это место не видело такого наплыва гостей — сразу четыре человека. Жаль, что повод оказался такой грустный. Максимилиан, проявив неожиданную заботливость, быстро нашел подход к каждому. Уложил Дэйра в кровать и, не слушая протестов, "усыпил в хорошие сны" — так он выразился. Вручил Лиссэ бокал с вином и заболтал ее до того, что тетушка даже улыбнулась разок. Заставил нас с Ани выпить по целой кружке мятного настоя и тоже отправил по спальням.

Не известно, как пережила ночь маленькая художница, а я, к своему позору, заснула почти мгновенно, безо всяких терзаний. Устала от дурных мыслей, наверное.

Проснулась ближе к трем часам дня. Из кухни доносились аппетитные запахи — Ксиль готовил то ли поздний плотный завтрак, то ли легкий обед. Там же устроилась и Ани, лихорадочно черкающая что-то в альбоме. Грифель так и порхал над бумагой — мои слабые глаза за ним даже не всегда поспевали. Занавески были отдернуты, форточка — распахнута. Кухню переполняли солнечные лучи и свежий воздух, быстро перемешивающийся с запахом поджаренного хлеба, кофе и ветчины. Заснеженный сад за окном сверкал в ярком свете дня, как будто в сказке. От вчерашней безнадежности не осталось и следа... и я, кажется, знала, кого за это надо благодарить.

— С добрым утром, засоня, — необидно рассмеялся Максимилиан, чмокнув меня в макушку. — Точнее, доброго дня. Вижу, сегодня ты уже не пытаешься разреветься по любому поводу?

Я обняла Ксиля и потерлась лицом о прохладную ткань рубашки. Травяной запах, солнечный — уютный.

— Ты никогда не унываешь, да? — улыбнулась я, отступая на шаг. Ани зачеркала в альбоме еще быстрее.

— Жизнь научила, — он щелкнул меня по носу и вернулся к готовке. — Знаешь, я девять лет умирал и был почти уверен, что не выкручусь. Балансировал на грани между надеждой и отчаянием... Но мне ужасно повезло, — князь обернулся и подмигнул мне. — С тобой и с Дэйром. Это неплохой способ вернуть долг, не находишь?

Ани захлопнула альбом и посмотрела на князя слишком мудро и по-взрослому.

— Если вы сможете вернуть Дэриэллу... не дар, а хотя бы желание жить... То уже мы все останемся вам должны.

— С этим-то я справлюсь, — усмехнулся Ксиль. — А остальное — за вами, маленькие ученые и волшебницы. Если нашли антидот к солнечному яду, то и с этой гадостью совладаете. Непоправима только смерть.

— Хэл бы с этим поспорил, — хмыкнула я, вспомнив брата-некроманта. — Ксиль, как там Дэриэлл?

— Хандрит и молчит, — пожал плечами князь. — Я около него всю ночь дежурил, после полудня меня сменила Лиссэ. Ночью опять будет моя очередь поработать сиделкой.

— А я? — одновременно вскинулись мы с Ани.

— А маленькие девочки пусть поищут себе другие дела, — вздохнул Ксиль. — От твоей помощи, Найта, я бы не отказался — посидишь с нашим страдальцем часа два после заката. А вам, Ани, я бы посоветовал найти другое занятие. Дэйру вы не поможете, а вот себе настроение испортите. Да и Лиссэ собиралась возвращаться домой...

— Зачем? — нахмурилась художница. — Мы нужны здесь!

— С этим можно поспорить, — пожал плечами Ксиль, — но я не буду. А у Лиссэ, если вы понимаете, есть и другие дела. Бизнес, дом... да и поможет она гораздо больше, если попробует разузнать что-то в столице о нашем таинственном друге.

— О Рэе? — понятливо кивнула я.

— Именно, малыш.

Рэй... Я помрачнела. На первый взгляд, это было совершенно человеческое имя. Да и странно, что Меренэ не разу не назвала ни фамилии, ни титула своего возлюбленного. Только это короткое слово, мягкое и опасное, как разряд молнии в темном облаке. Не человек и не аллиец... Кто же он? Неужели действительно ведарси или демон? Или все-таки шакаи-ар? Вполне вероятно, если учесть, что Меренэ связывают с шакаи-ар долгие годы... дружбы, скажем так.

Да вот только шакаи-ар не станет охотиться на целителя. И та рука с абсолютно гладкой ладонью из воспоминаний Дэйра...

— Не забивай себе голову, — посоветовал Ксиль, плюхнув на стол передо мной тарелку с омлетом. — Оставь это дело профессионалам, вроде тех близнецов из аллийской службы безопасности — ну, или чокнутым любителям, вроде меня.

Я честно пыталась последовать его совету. Но у меня никак не получалось. Чтобы как-то отвлечься, я занялась уборкой в лаборатории. Расставила по местам все пробирки, проверила стабильность условий в установках для длительных экспериментов... Злосчастное платье с обрывками расползшегося подола на всякий случай отправилось на консервацию — вдруг поможет потом во время исследований.

Процесс уборки, требующий большого внимания и терпения, съел большую часть дня. Лишь ближе к закату я почувствовала себя достаточно сильной и спокойной для того, чтобы связаться с мамой и рассказать ей обо всем — от покушения на Дэйра в дубраве до вчерашнего бала. К моему удивлению, Элен не стала метать громы и молнии, сетуя на нашу глупость и неосторожность.

— Как Дэриэлл? — тихо спросила она, когда я выговорилась.

— Спит, — ответила я, покривив душой. Дэйр не спал, но бодрствующим его тоже назвать было сложно. Он словно находился в пограничном состоянии между кошмарами и действительностью.

— Мне... приехать?

Пауза затянулась.

— Нет, — выдавила я из себя. — Лучше не надо. Но если ты найдешь какую-либо информацию по иномировым веществам... Вроде живого серебра или пиргита... Я думаю, это поможет. Дэйри такие сведения наверняка понадобятся.

— Он будет сам искать лекарство?

— Мы вместе, — на этот раз ответ был уверенным.

Мама грустно улыбнулась.

— Могу только пожелать удачи.

После заката Лиссэ начала собираться домой. Она выглядела не просто уставшей — измотанной, будто человек, который вернулся с войны.

— Он просто лежит. Не разговаривает, даже глаза не открывает, — посетовала тетушка. — Если бы не дышал — от трупа не отличить. И не хочет ничего слушать. Я понимаю, что ему тяжело, но такое отчаяние выглядит просто...

— Жалко? — закончил за нее Максимилиан, подавая Лиссэ накидку. — Слабость всегда выглядит жалко. Но лично мне сложно судить того, кто в одну секунду потерял единственное оправдание своего существования.

— Единственное? — у меня голос разом сел. — А как же...мы?

Произнося это, я представила на мгновение, что отрекаюсь от своего дара... и осеклась. Взгляд Максимилиана был сочувствующим. Князь, конечно, все понимал. Как обычно.

— Это неправильно, — произнесла Лиссэ со странной болью, стоя уже за порогом и сжимая в руке амулет. — Неправильно.

Я поняла, что она имела в виду, только войдя в темную комнату Дэйра, где свет поступал лишь через открытое окно. Здесь ощущалась такая тоска и безнадежность, что, казалось, зажги свечу — и она погаснет, не сможет гореть в этом спертом воздухе. Спустя всего полчаса я не выдержала, вскочила, открыла окно, впуская мороз и свежесть. Зажгла лампу под оранжевым абажуром и забралась с ногами на Дэйрову кровать, обнимая неподвижного целителя... уже не целителя.

Дэриэлл никак не отреагировал. Даже не дернулся, когда я осторожно прикоснулась губами к соленому виску. Взгляд все так же был устремлен куда-то в сторону из-под приопущенных ресниц. Тело казалось абсолютно расслабленным... но в этом чувствовался не покой, а апатия. Такая страшная штука, когда тебе просто все равно.

— Дэйр... — негромко сказала я, утыкаясь носом ему в шею. — Знаешь, а ведь аллийцы бессмертны. Неужели нам не хватит бесконечности, чтобы найти лекарство?

Он молчал.

— Не знаю, что тебя мучает. Я не телепат. С этим — к Максимилиану. Но если бы я потеряла дар, то, наверное, боялась бы, что без дара это буду уже не я... И, скорее всего, мне было бы очень больно. Так что я понимаю...

Тишина. Боги, я совершенно не умею подбирать правильные слова... Вечно получается какая-то каша.

— Дэйри... Знаешь, я тебе, наверное, не говорила никогда... Но я очень-очень тебя люблю. И насчет вечности... Эстаминиэль тоже не особенно-то ограничены в сроках жизни. И одна конкретная равейна совсем не против провести свою вечность рядом с тобой.

Веки дрогнули. Наконец-то реакция.

— Мы справимся, Дэйри. Иначе и быть не может.

Еще через сорок минут пришел Максимилиан и погнал меня спать. Если честно, то я бы с удовольствием осталась рядом с Дэйри, но Ксиль так настойчиво меня выпроваживал, что мне осталось только смириться. Телепаты всегда лучше знают, что делать, так?

Сон не шел. Я ворочалась с боку на бок часа два, а потом плюнула на принципы и пошла в лабораторию за мятными каплями. Авось за два дня привыкание не наступит.

Разбудил меня жуткий грохот и звон, будто чугунная сковородка упала на стопку тарелок. С совершенно пустой головой я выскочила на лестницу и понеслась вниз. В голове крутилась куча версий, в основном варианты на тему "К нам залезли воры... убийцы... демоны... Спасайся, кто может!"

Но это оказался всего лишь Дэйр.

Ругаясь вполголоса, он сидел на корточках и собирал осколки. Рядом валялась сковородка с приставшим оладушком. Еще штук пять маленьких пухлых блинчиков украсили пол в радиусе полуметра от места катастрофы.

— Дэйр? — осторожно окликнула его я.

— А, Нэй, доброе утро, — он оставил попытки разделаться с осколками непослушными пальцами аккуратно — и просто сгреб их ладонью в кучу, не обращая внимания на мелкие порезы. — Удивлена?

— Да, — честно призналась я. — Не думала, что ты...

Его спина напряглась. Движения рук, собирающих осколки, стали осторожнее.

— Хорошего же ты обо мне мнения, Нэй, — шутливо укорил он меня, оборачиваясь. В глазах плясали смешинки. — Может, у меня и не самый сильный характер, но все-таки я не такой слабак, чтобы от первого же удара слететь.

— А где Ксиль? — я все никак не могла связать неподвижную фигуру на кровати и моего, такого привычного, сильного и насмешливого Дэйри.

— В купальне. Лечит нервы... Уход за больными — дело затратное, уж я-то знаю, — подмигнул он. — А что ты такая заторможенная? Разбудил?

Я не поверила своим глазам. Дэриэлл улыбался... Дэйр шутил! Будто и не было этих нереальных, как страшный сон, двух дней. Под глазами у него все еще словно сажей намазали, да и общее впечатление Дэйр производил болезненное, но от апатии и глухой тоски не осталось и следа.

Как будто солнце из-за тучи вышло.

Силле, Силле...

— Что-то вроде того, — улыбнулась я.

Кошмар закончился.

ОТСТУПЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ:

ПОКА НАЙТА СПАЛА, ИЛИ ТЕМНОЙ-ПРЕТЕМНОЙ НОЧЬЮ

Дальние Пределы медленно погружались в сон.

Спокойно дремала в комнате на втором этаже Ани, порядком уставшая за два дня волнений. Давным-давно сморило и сердитую, растерянную Лиссэ — прямо за важными документами. Аллийка тихонько сопела, пристроив голову на пухлую пачку бумаг, иногда начиная жалобно бормотать себе что-то под нос. Выглядело это ужасно трогательно, но даже бездна не уберегла бы того, кто рискнул бы намекнуть на такое грозной госпоже Ашель Эльнеке!

Тишина стояла и в дубраве. Нежить и нечисть, присмиревшая после визита мстительного и кровожадного шакарского князя, забилась в норы и там тряслась от страха. Даже бестолковые лареги куда-то попрятались, и носа не высовывая из своих тайных логовищ. А на поверхности царила безмятежность. Лунный свет серебрил заснеженные ветки, окутывая лес волшебным сиянием, будто в сказке.