— Паяц, — вздохнул Фарган, покосившись на своего бывшего учителя. Друид с трудом концентрировался на насущных проблемах, в мыслях неустанно прокручивая полуденные события и свои ощущения.
— Стоимость за срочность доставки слишком высока, Софист, — мягко улыбнулась Хания. — Я понимаю, для чего тебе может потребоваться эта заговоренная древесина, но давай будем реалистами, молодой юноша, — очень прозрачно отказала женщина, не оценившая прилюдно сделанный пошлый намек. Софист прекрасно видел, как она стреляет глазками по брутально выглядящему Фаргану, более соответствовавшему ее вкусам, чем вихрастая хворостина с пушком на верхней губе. — Мы вечером вернемся из Сандабара вместе с нужной тебе металлической древесиной.
Софист имел представление о крупных городах Серебряных Маршей и прекрасно осознавал, за какую такую баснословную стоимость можно будет втюхать практически цельное дерево такой ценной породы именно платежеспособным сандабарским оружейникам, резчикам или плотникам, а не избалованным сырьем эверлундским или сильверимунским. Кратно выгоднее было бы сбыть его в Уотердипе — Городе Роскоши. На порядок прибыльнее, но и опаснее сунуться торговать в города Подземья, а до Калимпорта слишком далеко.
Ремесленно-торговый Сандабар — человеческий город над дварфской твердыней. Мастер Дроган сам из расы дварфов и для своих старается, отправляя по осени почти весь урожай Хиллтопа, к тому же, скидку получает на оружие, стальные плуги и кузнечный металл в слитках. А еще Софист прекрасно понимал, что представительной делегации ой как не хочется пропускать его священнодействие с домом-часовней, намеченное на праздничный вечер. Фактически, Хиллтоп на несколько часов останется без власти: держатель магической школы с парой своих учеников, мэр с помощницей, капитан стражи со своим сержантом, травник с кубышкой накопленных злотых то ли на редкие рецепты и компоненты к ним, то ли на заказ обручального подарка Фионе.
— Хания, любезная, спекуляции на вере скверно выглядят, — через короткую паузу веско пробасил седой дварф, огладивший свою тщательно заплетенную бороду со святым символом Мистры. — Будет тебе, Софист, стоун металлической древесины из железного дерева за магическую услугу. Не хочешь телепортироваться в Сандабар — твое дело. Полагаю, всем нам хватит часа на сборы? — Задал он остальным риторический вопрос. Все важно покивали.
— Сэр Вераунт, чуть не забыл, — подал голос неугомонный Софист. — Меня все равно растормошат на чернозем для рассады. Можно мне под это дело разгрести завалы у второго заброшенного дома? Вдруг кому место сгодится? Я обещаю — оползня при этом не случится.
— Дом или юрту-землянку?.. — Начала Хания вопрос, но примолкла, поскольку одновременно заговорил ее формальный начальник:
— Неужто бесплатно? — Взлетели кустящиеся брови с проседью. Софист хотел уже ляпнуть, что сочтемся на обсуждении пшеницы, но:
— Ну, надо же мне где-то и как-то потренироваться в альтруизме и применении ниспосланного артефакта? — Потупился парень под одобрительный кряк соседа справа. Он хотел его подколоть, но вовремя остановился: из вежества к старшему власть имущему и потому, что Топер определенно знал слово альтруизм и проявлял его по отношению к "подшефному салаге". — А тип жилья определят сами жильцы, когда сыщутся... — с намеком ответил он Хании.
На том и порешили, вскоре разойдясь по домам. Только Софист шепнул пару слов Берансу, обедавшему через пару столов. Рейнджер не был сильно привязан к своей собаке, поэтому без проблем согласился продать магу кулон естественной защиты из ошейника элкхаунда Дирго. Он уже и сам с женой думал, как бы выгоднее избавиться от амулета, стоящего сотни злотых, и как бы переехать из тесной мансардной комнатки в доме барона Шаттлкомба в свое собственное жилье. Собственно, уже через пятнадцать минут довольный Беранс был у заброшенного дома со всей своей обрадованной семьей — женой и двумя милыми дочурками, ростом отцу по пояс.
Софист обращал сползший со склона грунт в чернозем, будущий новосел ворочал крупные камни, а его домочадцы гваздались в плодородной земле, заполняя ящики быстро растущей очереди — кто ж откажется от дармовщины? Хотя многие, очень многие жители Хиллтопа кусали локти, уже совершив утром земельные сделки, теперь обесценившиеся. Однако все без исключения сердечно благодарили — градус доброты и счастья у населения подскочил неимоверно после полуденного обряда. Какие же они тут все изгои и отщепенцы, когда само великое божество не побрезговало заглянуть к ним на праздник?! Это окрыляло, побуждая к добрым поступкам и взаимопомощи.
За полчаса махания лопатой, усердно гнувший спину Софист приноровился правильно подавать в черенок магию друидов, чтобы вместо одного кубического фута получать не просто целый кубический ярд чернозема, а в заданной объемной фигуре — вместо аморфной кляксы. Поэтому старые стены и пол откапываемого жилища особо не пострадали. Заодно Софист договорился со всеми огородниками, что по теплу вскопает им участки: кому за возможность раз в день без предупреждения присоединиться к трапезе, кому за возможность трижды в день столоваться или брать едой на одного себя, кому за ежедневный рацион из молока утреннего надоя и свежей булочки с медом, вареньем или маслом с сыром и копченой колбаской сверху. Парень раз и навсегда количественно решил проблему со своим сытным питанием в Хиллтопе, заодно перезнакомившись с большей частью жителей деревни, после него с полными ящиками бежавших к востребованному и осчастливленному Пайперу — на обряд высаживания семян, благословленных самой Богиней Зерна и закладываемых в чернозем женской рукой счастливицы. В общем, жизнь на Вершине била ключом, радостным и благожелательным.
Копающий Софист не терял бдительности. Уллю, благодаря кольцу мышиного слуха, заполученному в схватке с зимним волком Тервом, стал различать еще более увеличенный диапазон звуков и не только на многие мили вокруг, но и через толстые стены, печные трубы или иную вентиляцию. Поэтому хитрец узнал, когда организация Арфистов помогла своему члену. Как выяснилось, именно к некоему ордену арфистов принадлежали Дроган и Хания, а так же их то ли куратор, то ли инспектор — некая Аяла, по чарующему говору из расы эльфов. Она телепортировалась в школьную лабораторию из орденской башни в Эверлунде — вместе с запрошенной Софистом платой. Более того, девушка оказалась способна принимать форму птицы — из заднего окна дома в близлежащую рощу выпорхнула пестрая пустельга. (иллюстрации 090 и 091) Неслышное человеческому уху пение вскоре привлекло к Хиллтопу более десятка разномастных птиц, среди которых и укрылась пернатая соглядатай, беспечно не сторонившаяся снежной совы. Капитанского ястреба-перепелятника арфистке удалось обмануть, а вот Уллю умом мог перещеголять некоторых взрослых хиллтопцев, не говоря уже о его великой мудрости или возрасте, сопоставимом разве что с суммой лет всех хиллтопцев.
Пунктуальный маг вовремя направился к великому дубу. Софист уже был готов, оставив готового чернозема на пару погребков — всем желающим хватит. Поэтому легко присоединился к Дрогану, который нес с собой странный обруч с лезвием по внутренней стороне — словно однолезвийный нож неправильно свернули кольцом. Нет, Софист знал кольцевое метательное оружие, но эта вещь... Загадка быстро решилась. Выкованное Фионой и заговоренное магом чудо стало эдакой сигаретной гильотинкой для ствола, у основания полностью лишенного коры — содрали уже. Одно заклятье с дубовой волшебной палочки — диаметр обруча кратно возрастает. Кольцо-резак одевается на ствол, затем его касаются другим концом волшебной палочки, и чары реверсируются, с треском и скрипом сжимая остро наточенный металл до размеров браслета. И вот от ствола отчекрыжили гигантское полено — кусок ствола в перч длиной оставался в Хиллтопе по договоренности, которую Уллю не застал или не расслышал. Следом ученицей Бимвокой отваливается срезанная плашка, толщиной в три пальца. За первым блином пошел второй, третий — круглых досок более десятка наделали, толщиной от одного до пяти дюймов. Здесь была и часть будущей кровли, пола и стен дома для Беранса, решившего строиться капитальнее юрты-землянки.
Софист, как пока еще не умеющий работать с фокусирующими кристаллами, вновь образовал тандем с Фарганом, взявшим выращенный Дроганом причудливо ступенчатый камень. Каждый слой естественного кристалла висмута был чуть меньше или чуть больше соседа, исключая затравку. (иллюстрации 092-094) Идеальный магический компонент — умножитель или делитель. У правильной формы кристалла как раз было четко двадцать четыре ступеньки, что коррелировалось с коэффициентом в стандартном заклинании, которое применил Фарган. Причудливый камень рассыпался в пыль, зато великий дуб стал менее девяти футов длиной — легко протиснется в дверной проем и поддастся волшебному перемещению. Еще один кристалл рассыпался в руках Бимвоки — ученица гордо облегчила вес до одного процента.
Дроган, кстати говоря, до сих пор не мог уместить в голове заклинание телепортации из пятого круга, поэтому в личных целях пользовался специальным перстнем с фокусирующим камнем, постоянно одетым на левой кисти дварфа. (иллюстрация 095) Магический круг, начертанный в его лаборатории, применялся клириком-магом для транспортировки группы лиц или различных грузов. Туда-то и направилась вся честная компания, чтобы сгонять на ярмарку в Сандабар и за многие сотни злотых загнать только что заговоренный великий дуб и кое-какой иной товар.
Еще по дороге домой Софист догадался, что ушлый маг продаст с цельным стволом еще и кованую гильотинку с волшебной палочкой, сделанной из ветки того же великого дуба. Прибыток получится в тысячи злотых! Парню даже как-то потеплело, что его идея оценена и пошла в массы и что этого хватит ему на наручи проворства, но вечером пришлось закатать губу.
Шепнув пару просьб солдатам и укрывшись в своем доме, арканный иерофант первым делом отпустил древесного клона в путь: кольцо обернулось посохом, а посох скрылся в сердцевине, как железный прут уходит в воду. Софист сам и через Вершка чувствовал, как гибкий шест направился по корню в сторону выхода, сделал несколько виражей по спирали и медленно, но верно стал проращивать корень в сторону пещеры, укрытой достаточно надежно, чтобы дварф, клирик и маг Дроган Дрогансон остался о ней в неведении.
Отправив инструмент делать важное дело, сам спец по древесине кое-как отщепил кусочек от взятого в оплату полешка: по всем признаком зачарованного менее часа назад. С виду явно металлическое. На стук, вес и ощупь — облегченный сорт стали. Софисту понадобилось более получаса вдумчивых исследований, чтобы уразуметь, как при сжижении сохранять прежние чары и как их распространять на смесь из двух пород древесины, не перекрыв свойства внедряемой. Большая часть времени ушла на то, чтобы понять — решение задачи в правильных пропорциях. А дальше: всё гениальное — просто. Золотая пропорция! Доминанта за металлической древесиной, меньшая доля — за серебристой или темно-синей. Дальше уже было дело техники. Во-первых, святой амулет на шею. Отмерить и сжижать в котелке, тщательно перемешать, отлить во временную форму из камня, сгладить шов и вуаля — незамысловатый медальон готов. (иллюстрация 057) Как раз такой, что был в памятном пророческом видении, подсказавшим и месторасположение покинутой подземной лаборатории древнего мага, силами и умениями превосходившего Дрогана и построившего ту самую башню, столетия назад разрушенную драконом, вероятно, безумным, раз в принципе не стал ковырять склон, удовлетворившись наземной частью башни мага. Во-вторых, алтарь Арахора — Пращура Деревьев. Темный коричнево-синий раствор покрыл гладью центральный пьедестал помещения — не было кощунством или святотатством устраивать престол на месте очага. Живой огонь — огонь обновляющий. Сжигаемые дрова — сакральные жертвы во имя божества. Полученная таким образом зола — сродни священной воде — лучшее удобрение для любого дерева и в целом благодатна для скудных почв.
К тому моменту, как зеркальная гладь будущего престола едва образовалась, успокоившись после выливания из котелка, ведомый древесным клоном корень, рыскающий светло-синим кончиком древесины синелиста и фелсула, как собака носом, достиг зачатка земляного узла под портальной площадкой в лаборатории древнего мага. За несколько секунд корешки проросли вдоль всех магических ниточек, входящих в центральный узел, пока что на этом оставленный в покое. Схожие прожилки сине-зелеными венами магии проросли и в слое жидкости, через миг застывшей индиговым зеркалом, четко и ясно отразившим светлое пятно дымохода. Миг — и серебристый посох вернулся к владельцу, возникнув четко над еще не освященным престолом. Хват, кручение — кольцо на среднем пальце правой руки.
Следующий час Софист пахал, как проклятый, квадрат за квадратом по раскручивающейся спирали превращая гравийный щебень в слой чернозема, толщиной в ярд. Рубаху на вспотевшей груди оттягивал пока еще металлически тяжелый символ веры, подвешенный на круглый шнурок из собственных волос и похожих на сизаль волокон серебристой древесины. Первый виток, второй, третий... Силы стремительно таяли — физические и магические.
Софист держался на чистом слове, когда доделал последнюю полосу у дворового порога — между двух ласпэров. Опершись о ствол, он по-особому крутанул правой кистью, еле удержав серебристый прутик в ярд длиной — слетевший с ветки Уллю подхватил его, плавно опустившись на верхушку своеобразной крыши дома. Уронив лопату у дерева, человек буквально на четвереньках прополз к середине прохода, абсолютно не замечая зрителей, сдерживаемых четверкой солдат под началом сержанта Топера — а как без зрелища? Тем более, на сегодня у жителей Хиллтопа пройден порог удивлений, никто из них не станет приверженцем новой веры, хотя степень уважения к его юному проводнику взлетит выше небес — казалось бы, куда уж выше?
Сложившись в три погибели, Софист дрожащими руками извлек медальон с символическим изображением дерева, сжал его и зашептал ритуальную молитву, обращенную к Пращуру Деревьев на друидике — тайном и общем языке всех лесников. В самом конце он приложил амулет к вылезшему корню, свернувшемуся кончиком в спиральку, и воскликнул на языке, непонятном никому из присутствующих:
— Вершок я посвящаю Арахору!
— Угу!
И вздрогнула земля. И вспорхнули все птицы, кроме смотревшей на юг белоперой совы на скругленной верхушке огромного древесного конуса-дома.
— Ух-ху! Ух-ху! Ух-ху! — Пропела птица, распахнувшая крылья на всю дюжину футов — на всю дюжину ярдов.
Огромная сова вспорхнула с насеста, ни у кого не оставив сомнений, кто тут на самом деле ведущий и посланец лесного божества с веткой самого Пращура Деревьев в когтях. До икоты и почти до обратного превращения ошарашив пеструю пустельгу, Уллю еще раз трижды ухнул над Вершком и встал на крыло. Раз виток — кусты в стойку смирно. Два виток — хелмторн по-солдатски выстроился по пяти граням из шести. Три виток — под ограду осталось два ряда в шахматном порядке, один подпирал другой. Четыре виток — четыре колючих кустарниковых лозы в центре четырех боковых граней выгнулись дуговыми арками к краям круговых сегментов. В считанные мгновения на семь футов взметнулись кряжистые кустарники, ветвившийся и вившиеся как святой знак полубожества всех деревьев. Одновременно точно так же скручивались ветви ползучей по склонам лозы, родившейся из того же места, но почти в два раза более длинной — с высоты птичьего полета символы четко просматривались. Каждая веточка оканчивалась темно-синей частью волшебного синелиста с тремя листочками, тускло светящимися для человеческого глаза и ярко в ультрафиолете. Пятый виток — шлемошип разросся толстой живой изгородью дюжиной футов в высоту. Шестой виток — чернозем покрыли мох и трава: черника, брусника, голубика и другие ягодные из рода вакциниум. Седьмой виток — откликнулся союзник Арахора — Аромикос, полубог всех миконидов. Старейший лорд грибов от себя прислал в подарок грибницы трюфелей и боровиков, симбиотических спутников дубов. А на поверхности в этот момент шесть дубовых стволов подросли и завились, также укрепились, оздоровились и заматерели растущие напротив них пары ласпэров, синелистов и вытянувшихся вандвудов, грань и сектор между которыми в несколько плотных рядов густо поросли хелмторнкой — сплошным забором между жизнью и смертью, ведь далее находилось кладбище Хиллтопа.
