В прошлый разговор всё хотели свалить на Софиста, видевшего много домов, но в строительстве оных мало смыслящего. Здесь и организация труда требовалась, и выделения этапов возведения, и много чего еще, а подросток не желал напрягаться за бесценок, как другие не желали за справедливую цену нанимать специалистов, способных к тому же окаменению или остеклению древесины.
— Резидуум, сэр Вераунт, с ним все ваши запросы решаемы, — Софист привел следующий аргумент, уже догадываясь про ответ:
— Мастер Дрогансон отправился в экспедицию, мистер Софист, — дернув губой, ответил мэр. Неподалеку ошивалась Хания, в присутствии которой парень напрочь отказывался что-либо обсуждать и которая ни за что его не простит за покушение на свой музыкальный слух. — Разве вы не заинтересованы в свадебном подарке Пайперу и Куадке? — Заученно выдал Вераунт. — Нынешнее положение стражи будет всех стеснять.
— За время моего здесь пребывания, сэр, подобного не случится, — отмахнулся Софист. Он уже согласился с моделью Заставы Олостина, когда командный состав корпуса стражи остепенен, а рядовой: контрактники, наемники, военнообязанные. — Я не считаю целесообразным кардинально переделывать ферму. Разве у Хиллтопа есть потребность и ресурсы для постройки отдельного корпуса стражи?
— Есть, — неуверенно кивнул мэр, покосившись на Ханию, представлявшую организацию Арфистов, основной задачей которой является борьба с такими угрожающими цивилизации явлениями, как нашествия гоблиноидов и драконье безумие, а так же осуществление постоянного контроля за деятельностью таких амбициозных групп, как Красные Волшебники Тэя.
— Делайте заказы у спецов, подвозите материалы и стройте себе, что заблагорассудится, сэр. Причем тут я? — Подросток картинно развел руками, начиная жалеть, что совместил отработку заклинаний с почти что символической помощью односельчанам. — У меня еще десятки окон в очереди и ускоряться нет возможности, — добавил Софист. О, да, совсем по-новому заиграли декоративные резные панели, когда юный мастер вместо работы со слюдой смекнул вставлять их в окна и обрабатывать заклинанием прозрачного дерева, получавшимся значительно лучше аналогичного колдовства для камня. Игра света получалась как в лучших домах аристократии Эверлунда с его стекольным производством.
— Что вам для этого надо, мистер Софист?
— Опыт нарабатывается со временем, сэр Вераунт. Осенью можно будет подумать об оранжереях с каменным каркасом и одинаковой вагонкой для остекловывания.
— А с резидуумом можно будет подумать уже сейчас? — Уцепился неглупый человек.
— Для ритуальной версии заклятья его понадобится смешать с порошками из чистого алмаза и кристально прозрачного горного хрусталя в грубых пропорциях три к одному к десяти. Однако, сэр, для объема на целый фасад потребуется несколько кубов вагонки из мертвой древесины, а я еще не умею работать с фокусирующими кристаллами и по таким пустякам тревожить древня не намерен, — Софист попытался отбрехаться. Но все по-честному: божество деревьев не может одобрить рубку живых собратьев для нужд кого бы то ни было. Конечно, под толщей снега и камней еще остались выкорчеванные лавиной стволы, но пока их извлекут, пока напилят доски и выточат профиль вагонки...
— Фарган вам поможет. И мы умилостивим Пращура Деревьев, только подскажите, как нам это сделать, уважаемый друид, — сухо улыбнулся проинструктированный аристократ. Не Софист — друид...
— Ну... Я смогу провести этот нудный и неприятный ритуал. Все участники, не менее года владевшие и пользовавшиеся добротными изделиями из срубленного сата и срубленной же серебристой древесины, добровольно станут углежогами и переработают свои предметы. Дальше я уже сам из углей получу на алтаре золу — ее надо сотню долей на одну резидуума.
— Эээ, владельцы — обязательное требование? — Через некоторое время уточнил Вераунт, внимательно слушавший и с утра еще ни глотка спиртного не делавший.
— Владельцы — да, но не обязательно вещей из сата и серебристой древесины, — все же добавил юный друид, понимавший невыполнимость требования, все-таки оно больше касалось воинов, поскольку из сата в основном щиты делают, а из серебристой древесины оружие против нежити. — Но доля купленного не должна превышать половину и быть меньше четверти, лучше всего — треть от жертвенной древесины, срубленной по живому, — пояснил Софист. Из валежника-то, почитай, ничего и не производят. — Сэр, многократно дешевле и проще заказать и доставить сюда стекло, все равно обогревать будете. А лучше и вернее высадить на фасаде кусты снежных роз.
Мэр игранул желваками и молча развернулся к себе домой. Никто не стал транжирить деньги на прихоть барона из глухомани. А вот цветы в самую тему церкви Илматера, поименованной Храмом Снежной Розы Хиллтопа. За стоившую сотню злотых кружку райского нектара с цветов Звездного Луга Кореллона Ларетиана при Эверлунде феи всего за декаду вывели у себя дома сорт белых роз, оправдывающих имя Снежные: белоснежные и морозостойкие, с бутоном и бахромой у лепестков под пушистые снежные хлопья. Фарган еще раньше, когда из Общего Зала выводили воду из источника в прудик у фасада здания и дальше подводили закрытую трубу водоему, питающему Вершок с западной стороны, сам смог при поддержке напарника кое-как пересадить колючие заросли вездесущей хелмторнки. Софист как раз после него вскопал тогда весь участок черноземной лопатой. И вот теперь наконец-то решилось, что же там сажать. Почитатель Пращура Деревьев стоял в сторонке, когда почти все прочие жители деревни Хиллтоп принимали участие в массовом обряде высадки из горшочков молодых кустов роз в фут высотой. Вот ради них Софист расстарался, переплюнув себя. Заклинатель извел десятки полудрагоценных камней, прежде чем сотворил из каменной древесины несколько правильных пирамидок с ребрами в фут, зарядив их чарами теплого воздуха. (иллюстрация 126) Без повышения температуры воздуха в палисаднике до летних значений было не обойтись — слишком суров климат и ветра для розария. Жрец Гилфорд принялся самолично ухаживать и следить за богоугодными цветами, рьяно и ревниво — часто бегая к Фаргану по пустякам, для друида тривиальным. Рвение клирика было вскоре вознаграждено. Илматер ниспослал крошку божественных сил и одобрил подарочные розы и душевные порывы, ответив на истовые и регулярные мольбы нескольких селян маленьким чудом: после исчерпания первоначального ресурса магии бог навечно зарядил обогревательные пирамидки и дал своим священнослужителям возможность молитвами регулировать их температуру (в этом заключается одно из главных и основополагающих преимуществ божественной магии жрецов над арканной волшебников). После этого Гилфорд вместе с послушником Гавином и вероисповедующими принялся усердно шлифовать и вытачивать священные тексты на заказанных у соседей в Бламбурге каменных столбиках-обелисках, чтобы расставить эти пьедесталы в палисаднике и разместить на их вершинах волшебные пирамидки — грех им на черноземе валяться.
Того же сорта острая нехватка средств, помимо барона Шаттлкомба, наблюдалась и у большинства жителей Хиллтопа, естественно, прознавших о Бархатных Ручках и желавших что-то подкорректировать в своей внешности. У Фаргана были ограничены запасы сушеных трав и других компонентов, собираемых и хранимых для известных ему рецептов и чуточку сверху, поэтому отсутствовало раздолье для изобретательства кремов для кожи и прочих средств по наведению красоты и здоровья. И здесь тоже время играло ключевую роль.
Проблема трав решалась их ростом и созреванием, а их будущие сборщики и сборщицы были уже хорошо замотивированы — осталось только всем им заучить нужные виды растений. На следующий день, двенадцатого тарсаха, после обсуждения идеи и посадок Фарган на пару с Софистом принялся во время перерывов на стройке собирать желающих односельчан у забора вокруг Вершка и знакомить всех с местными травами, которые они станут собирать в этот сезон, работая и стараясь, в первую очередь, для себя или своих благоверных. Большинство семян или образцов у травника имелось в наличии, чтобы магией природы и с благословления Пращура Деревьев вырастить перед уроком самые распространенные виды местных лекарственных растений. Оба друида загодя сажали образцы на склонах за оградкой, в основном там, где росли колючие символы божества и где можно было собрать большую группу людей. Потом знакомили с ними народ, просвещая к взаимному удовлетворению.
Между тем, Арфисты не шли на контакт с Софистом, заняв выжидающе-наблюдательную позицию. Четыре пары и три тройки агентов на значительном удалении рыскали вокруг Хиллтопа, делая благое дело — наводили остолопов на логова диких зверей, представляющих опасность селянам и караванам. Они даже не подозревали, что вроде как праздно отдыхающий объект слежки сам бдительно собирает информацию о рейнджерах арфистов. Методы личной и массовой маскировки, способы работы с птицами и зверьми для обращения их в шпионов или посланников, тактические и стратегические приемы перекрытия большой территории малыми силами — да много чего Софист черпал у соглядатаев, мотая на челку за неимением, пока что, настоящих мужских усов.
Посторонняя деятельность, естественно, не осталась незамеченной для егерей Хиллтопа, предупрежденных мэром, напустившем туману. Восемь мужчин с азартом принялись выслеживать неизвестных, топчущих и насмешливо метящих их территорию! Негласное соревнование приносило всем участникам море впечатлений: местные имели преимущество в знании округи, пришлые обладали большим опытом и потому вели в счете. Беранс, в компании которого Софист иногда пропускал по кружке пива, очень восторженно отзывался о безвредных ловушках и хитроумности "опекунов", между прочим, имевших не одну и не две стычки с приверженками Ловиатар из монастыря Рука Леди, пока те не пронюхали ситуацию и не ринулись в горы по следам экспедиции Дрогансона. Так что Гавин неимоверно бесился, оставшись на обочине жизни — не участвуя в фактических полевых учениях с навозными западнями и призовыми "птичьими медальками". Да и Софист не отставал от чернявого — ему ни разу не повезло застать бои, вспыхивавшие в моменты концентрации на варке целлюлозы, напитываемой соком синелиста, жиреющего на магии из стихийного источника в его корнях. Хотя Софист прямо не признавался в ответственности за "опеку", но это не мешало рейнджерам относится к нему с большим уважением и приносить с охоты лучшую дичь, лакомые ягоды, перезимовавшие на кусту шлемошипа, необычно скрученные ветви и прочие подарки. Софист в ответ почти за бесценок продавал им лыжную смазку, делал хваткие деревянные силки, заговаривал совиные перья для безвредного падения с больших высот или одноразовой левитации на несколько минут — и бесплатно подзуживал! О, Софист был остер на язык, коловший как своих, так и чужих, особенно с учетом знания о том, каких трудов стоило какому-нибудь лунному эльфу или солнечному полуэльфу из Арфистов установить под снегом леску и спрятать на дереве метатель тухлого яйца.
Между тем, простые мужики находили время гурьбой сгонять на место схода лавины. За каждое умирающее дерево, положенное на алтарь Пращуру Деревьев, божество дарило трудягам благословение от заноз с мозолями и ниспосылало справлявшему обряд друиду кусты какого-нибудь ценного волшебного растения, произрастающего в Высоком Лесу и применяющегося в качестве компонента для различных заклинаний или ингредиента в зелья. Первым делом поступили опасные растения, такие как: ледяной корень, шепчущая лоза, кровавая трава-удавка. Их Софист с феями высадил у порога и самого дуба, чтобы помогали защищаться от врагов. Естественно, в категорию волшебных растений попадали и светящиеся цветы, вырабатывающие или накапливающие магическую энергию. Неоновый паслен, похожий на жемчужницу. Сияющий виноградник, ламповые лилии, сияющая купина, зимний лотос и другие, в том числе грибы, самые любопытные из которых напоминали трубки, испускающие желтые световые лучи, похожие на мечи. Ниспосланными оказались и едва-едва светящиеся в диапазоне эльфийского или магического зрения, как то: тигровая лилия, золотой клевер, роза Таландрэ, а вечнозеленый мох и так покрывал весь дворик и часть территории за оградой. (иллюстрации 124 и 125)
Живая изгородь была слишком плотной и непроницаемой для взгляда извне. Потому некоторое время лишь ребятня вблизи, а не через ажурные ворота, любовалась необычными растениями, потом наперебой рассказывая о них своим родителям. Причем, в первый же день дети научились бережному отношению к ценным растениям: одного из недотеп спеленало опутывающее заклинание и больше его не пускало во двор Вершка, как бы он не извинялся, не плакался и не просился обратно. Еще одного ребенка схватила ветка дуба и навсегда выдворила наружу за то, что он взобрался к вентиляционному отверстию дома и зачем-то бросил внутрь прихваченный с собой камешек. Строго, но крайне действенно. К слову, все дети снимали у порога верхнюю одежку и разувались, иначе Вершок не пропускал их поиграть, свободно бегая и лазая — при запертой двери в дом-конус.
После третьего общественного урока травоведения Софист в тот же вечер принялся проращивать некоторые экземпляры светящихся растений и за оградой. Он бескорыстно делился волшебной красотой ради дополнительного привлечения внимания к теме занятий и приучения к красоте, к прогулкам в вечерние сумерки и к пробежкам по утрам — некоторые виды растений светились лишь перед рассветом или на закате, а кто-то распускался ровно в полночь.
Рассаживание завидной коллекции люминесцирующих растений позволило завести Софисту колонию раритетных разноцветных светлячков, умеющих синхронизироваться друг с другом и в чей рацион входил нектар некоторых волшебных цветов. Сотни мелких особей, свободно умещающихся на ногте мизинца, рассаживались по кустам или кроне дерева и обычно по несколько минут пускали световые волны, пока не начинали зажигаться все одновременно — весьма очаровательно и необычайно зрелищно! Юный друид завел и дюжину крупных светляков, едва помещающихся на ладони взрослого человека — освещать дом и внутренний двор. Они повиновались Вершку и давали живой свет, более приятный человеческому и эльфийскому глазу, чем наколдованный. Инсектофобией и предубеждением Софист не страдал, поэтому без проблем завел вид паучков, начавших отлавливать плодящихся светлячков и плести слегка светящиеся во тьме паутинки с сияющими капельками, имитирующими поведение их добычи — из этих магических паутинок получались изумительные люминесцирующие шелковые нити. Самими восьминогими охотниками не брезговали закусить крупные светляки и птицы. За балансом популяций поручено было следить Вершку, с большим удовольствием занявшимся разведением домашних растений и насекомых, включая улей медоносных пчел-защитниц.
Софист достаточно зарабатывал на арбалетных болтах для городской стражи, и в Эверлунде хватало сортов и объемов меда с нектаром на продажу, чтобы феи делились семенами из Фейвилда — их родного мира. Однако из практических соображений друид так не поступал, оставив на потом торговлю экзотикой. Использование иномирских растений ограничивалось любованием: если они и применялись бы в каких фаэрунских рецептах, то начиная где-то с уровня пятого заклинательного круга, когда клирики могут взмолиться и сменить план бытия, отправившись в соседний мир — за каким-то лядом. Поэтому хитрый Софист оплачивал ненапряженный труд фей-курортников, подкармливая их нектарами диковинных цветов из Высоколесья за подсобную помощь в обустройстве дома. Непритязательный быт давно тяготил подростка, лишь с середины месяца тарсах начавшего наводить комфорт в своем жилище — наконец-то!
