— Я сокращу вам десятки лет изысканий до одного абзаца, если вы как можно раньше раздадите обещанные факелы и свалите в горы вместе со всей своей школой, на летнюю экзаменационную сессию, — яда в голосе хватило бы дракона свалить.
— Убийство — это варварство и добавит проблем, — сам себя вслух окоротил старый дварф, сдерживая смертельное заклятье, готовое сорваться с навершия волшебного посоха.
— Говорите, мистер Софист, мы вас выслушаем и более не задерживаем, — более смело заговорил Вераунт, смекнувший сыграть на противоречиях двух сил.
— Я из разных мест выкапывал деревья и при посадке обратил внимание на странность Холма — растрескавшийся монолит, осыпавшийся на восток подобно брошенному куску грязи. Сметающие все лавины углубили подозрительность. Горбатому Холму не место здесь. Он стерся бы естественным образом — как все прочие. Вон, гляньте на гряду, откуда течет ледник. Там ясно видится выбоина. Но разве горы плюются выпавшими молочными зубами? Вы своевременно помянули название гряды, и все встало на свои места. Нетерские горы. Нетерил. Искусство небывало взлетело вместе с той Империей и так же славно рухнуло: грязная клякса Угрюмой Чащи вот уже восемнадцатый век портит гобелен Высоколесья, а в центре ее валун цвета крови — это останки тела богоравного гордеца Карсуса, виновника помешательства... Взлет. Летающие города-острова. Срезанные макушки скал. Кто-то из нетерезов откусил себе здесь островок, но не удержал и уронил. Сравнение карт даст приблизительную дату происшествия. Озадачьте своих, арфист.
Слово легко слетело со злых подростковых губ, заставив мага заиндеветь и до вмятин сжать свой посох от упоминания полусекретной организации. Для Вераунта это стало новостью. Тем временем Софист продолжал без пауз:
— Либо я расскажу историческую правду всем в Хиллтопе. И уже назавтра кто-нибудь выгодно продаст информацию какой-нибудь другой организации, которая расторопно справится с проблемой: одни поведут раскопки на месте — другие в библиотеках... Честно, я старался поладить, но теперь вижу свои плюсы в том, чтобы ажиотаж захлестнул Хиллтоп волной разномастных наемников, авантюристов и археологов. Я снимаю с себя всякую ответственность, — бросил Софист и ушел красиво, оставив последнее слово за собой. Державшийся за медальон друид нырнул в чурбачок, плоть от плоти великого дуба Вершка — вывалился парень посреди своего дома-часовни. Ему хотелось рвать и метать — все пошло наперекосяк!..
Глава 21.
Камень холодил спину, несмотря на подстеленный плащ и магию. Заложив левую руку за голову, Софист лежал на склоне, лениво наблюдая за столпотворением туч, готовящихся осыпаться снежной пылью. Жесткий северо-восточный ветер гнал серо-стальных оборванцев, заполонивших весь горизонт. Бедняги без оглядки разбегались во все стороны, протискиваясь через горлышко Лунного Перевала. И не понять, то ли горы негодовали очередной явке парикмахеров-хаоситов, то ли привычно бурчали на непрошенных гостей, то ли возбужденно приветствовали штопанье своих белые шляп.
Правая рука Софиста теребила яшмовый камушек в оплетке из проволоки, вытянутой из комочка серебряной древесины вперемешку с белой березовой корой. Маленький кулончик с символическим деревом. (иллюстрция 104) Это подарок малютке Поллуне и подношение Арахору за помощь в переброске от пещерного синелиста в рощу по месту рождения, где недалече от поверхности зреет зачаток земляного узла. Софисту хотелось выпить припрятанное здесь элитное вино, однако он не стал покушаться на него — это пошло запивать горечь благородным напитком.
Он боялся новых связей и знакомств. Они лезут в душу и обрываются с ее кусками. Слабо утешал пример с жизненным циклом дерева, ежегодно расстающегося с листьями и желудями — ежегодно обзаводящегося новыми. И ветви старые порой отмирают или ломаются под тяжестью навалившего... снега. Чем сильнее обрежут — тем лучше плодоношение. Вот дрозд поселился в кроне, вот дятел дупло выдолбил, а в этом году тут беличья семья разродилась потомством и стала гонять воронье. Проста философия дерева, оно не обижается на превратности судьбы и всеми силами растет себе дальше, воплощаясь в потомстве и давая жить другим тварям.
— Иди ко мне, ирбис, покатаемся, — позвал Софист давно запримеченную большую кошку, подкрадывавшуюся к нему в снегопад и подветренной стороны. Когда снег повалил стеной, он специально убрал магию визуальной маскировки — все равно горная хищница выследила его по запаху.
— Мряу, — оскалилось животное.
— Понятно... Твоя лояльность пропорциональна сытости... — вздохнул юный друид. И чиркнул ладонью по камню в ее сторону.
Пегий кролик выскочил из воздуха и ошалело помчался в лобовую атаку на ирбиса. Кошка ловко уклонилась, хуком слева метко распоров подпрыгнувшего кроля. Полумертвый трус на последнем издыхании дал деру, покатившись по снегу. Ирбис грациозно настигла добычу в один упругий прыжок. Ветер не смог заглушить звуки трапезы — после присвоения трофея с зимнего волка магия кольца-Уллю усиливала человеческой слух.
Софист вообще никогда не слышал и вообще не думал, что горы, на самом деле, очень шумные. Кислый парень даже двинул ушами, представив, что в лесу теперь просто оглохнет от изобилия звуков, производимых сонмом живых существ. Те же муравьи — это ужас какой-то. Где-то неподалеку их целая подгорная колония — размеры телец с кулак, судя по замеченным останкам. Софист совершенно путался с определением расстояний до источников звука, когда те был вне поля зрения, но чутье подсказывало — насекомые далеко и выбираться на свет в такой холод не собираются.
Сделав дело, друид решил расслабиться:
— Молодец, Пятнашка, после еды положено умываться. Ты же не против прозвища — Пятнашка? Славно... Ну, познакомимся? Что, даже лапы не подашь? Хех, показать себя горазда, а потрепать — ни-ни? Ты забавная ирбис, — улыбнулся подросток. Ему было смешно наблюдать за поведением самки. (иллюстрации 105-108)
Друид постепенно оттаивал, несмотря на усилившийся снегопад и... полетевший за шиворот снег:
— Эй, отпусти шарф! — Притворно возмутился Софист, когда Пятнашка игриво цапнула пеструю ленту и стащила без узла наброшенную вещь. — Порвешь ведь, испортишь и я расстроюсь, — заявил он, отпуская подхваченный кончик.
— Мряу?
— Ну вот, шарф улетел, — человек проводил упорхнувшую полоску ткани, которую ветер зацепил за далекий куст, начав немилосердно трепать праздничную вещицу — подарок. — Беги за ним.
— Мряу! — И гордо дернула своим толстым пушистым хвостом.
— Плохая из тебя мать.
— Мр-р?!
— Да-да, красотка, сама налопалась, а детей в прошлом году забыла? — Делая выговор, Софист про себя потешался. Он сумел отстраниться от деревенских проблем.
— Мурл...
— И копытные от лавин деру дали, да? Даже горные бараны, такие козлы, попрятались... Поздно ластиться, Пятнашка.
Едва только огладив роскошную милашку, Софист понял, насколько позорно продешевил, когда вместо густой и мягкой шерсти, длинной превышающей пару дюймов, заказал у Куадки жесткую медвежью шкуру, бурую и некрасивую — дешевую и потому распространенную среди простонародья.
— Мр-мур-мр...
— И подлизывания не помогут. Вернешь его — подумаю, — пообещал Софист, повернув усатую морду в сторону шарфа. У него даже мелькнула крамольная мысль стать кошатником, но не проживет такой охранник на подножном корму — так и так придется изучать создание неприхотливых лесных стражей на подобии встреченного в памятном походе за великим дубом.
Специально потоптавшись по требухе и ребрам Софиста, большая кошка вальяжно направилась за шарфом, словно делая одолжение — так оно и было на самом деле. В отместку друид придумал себе развлечение, жесткое — подстать недавнему настроению. Высушив обслюнявленный и пожеванный шарф, он демонстративно отремонтировал его и повязал на шею. Ирбис чуяла, что с человеком шутки плохи, и предпочла сесть рядом, чтобы вылизывать заднюю лапу, исподволь посматривая на друида. Сев, Софист минут пять концентрировался на образе горного барана. Друид резко хлопнул в ладоши, вызвав нервное вздрагивание у кошки — то он призвал молодого и ретивого самца с парой витых рогов. (иллюстрация 109)
— Что, Пятнашка, опешила или не по зубам барашек? — Подначил Софист, отправив подчиненное животное вверх по белому склону.
— Рряур!
Утробно зарычавшая самка с места бросилась за добычей для потомства. Друид не рисковал отправлять Уллю следить в такой ветер, что мог легко швырнуть птицу о скалы. Зато мог без особого труда управлять подчиненным животным. Рогатый лихач скакал по склону резвее кузнеца на лугу. Пятнистая хищница прытко мчалась за ним, прыгая с неизменной грацией, но силенок не хватало улететь далеко и настигнуть верткого барана, умело лягающегося. А вот ума хватало раскусывать планы Софиста. Рулевой хвост, длиной с само тело едва ли не вместе с головой, так и метался из стороны в сторону, завораживая темным помпоном на кончике.
Минут пятнадцать хищник и жертва нарезали круги вокруг зрителя, активно болевшего за обоих — и подначивавшего их.
— Так нечестно! — Вскричал судья, когда на давшего стрекача барана кинулось трое годовалых детенышей, лишь немногим уступавших родительнице.
Усовестившийся Софист нашел повод и благополучно отозвал бедное животное.
— Послужишь мне, Пятнашка, и я достойно тебя награжу. Сама добудешь гору еды и не только, — произнес Софист, дополняя речь эманациями магии увеличения.
Самка рыкнула на своих котят, глянула с обещанием вернуться и побежала отводить потомство в их тайное логово. Софист полчаса ее ждал, сильно проголодавшись — время давно перевалило за обеденное, скоро ужинать надо, а он до сих пор не ел — все облака считал.
Пятнашка ошалела, когда магия друида увеличила ее в восемь раз. Несколько минут она привыкала тыкаться мордой в колючие кроны крючковатых хвойных деревьев и не наступать на ужасно колючий шлемошип. Два фута в плечах обратились всеми шестнадцатью. Гигантская кошка даже пару раз оскальзывалась на вываливающихся или крошащихся под ней камнях, благо под лапу попадались фелсулы, чьи чрезвычайно крепкие корни намертво впиваются в скалы.
Софист позволил себе ребячество — обнялся и лицом зарылся в донельзя пушистый и мягкий хвост. По нему гусеницей и взобрался на спину, в конце просто съехав по хвосту.
— Осторожно, Пятнашка, не спеши, обвыкнись. Ты до рассвета такой останешься. Успеешь настигнуть стадо оленей и поиграться в рогатые мячики... — улещивал друид, балдея от шкуры.
Он утопал в меху, легко удерживаясь на спине ирбиса. Да она сама старалась не уронить благодетеля, сделавшего ее королевой — пусть и до рассвета. Софист, катаясь на гигантской кошке, через лигу все же заставил себя задуматься на тем, как сохранить заклятье на постоянной основе, чтобы добыть эту огромную шкуру. В так приятно утопать...
Пятнашка легко перескочила через деревенскую ограду. Гигантская кошка произвела фурор в Хиллтопе — здесь таких не видывали. Слабые духом мигом ударились в панику, с заполошными криками или визгом кинувшись захлопывать за собою двери жилищ. Смелые взялись за оружие, направив на монстра, вместо агрессии вышагивающего вальяжно и грациозно, словно красуясь и выказывая снисхождение. Гигантская кошка не боялась маленьких человечков и под влиянием ехавшего на ней друида считала друзьями, а не врагами или добычей.
— Хей, Топер! Моя кошечка чует, ты в подштанники наложил? — Сверху прокричал подросток, вставая на ноги, чтобы все четко его видели и не посмели напасть.
— Черта-с-два, салага! Ты чего творишь,
* * *
?! — Проорал сержант матом.
— Ради вас, сэр, сдерживаю материнский инстинкт! — Бодро рапортовал подросток. — А то подлижет так, что мало не покажется!
Поток солдатского мата перекрыл раскатисто утробный мяв, поднявший на уши вообще всех, но даже струхнувшая малышня не обмочилась — голос был без угрозы и устрашения. Довольная произведенным впечатлением, Пятнашка с чистой совестью спокойно улеглась прямо у ворот в дом-часовню. Мягко съехавший по ее боку Софист хотел было науськать ирбиса испражниться у дома мага или на дороге к нему, но счел этот поступок излишне детским и унизительным, в первую очередь, для себя.
— Хоть бы предупредил, засранец, — угрюмо и серьезно пробасил подошедший сержант. — Такой переполох поднял, — упрекнул Топер, сдержавший ругательство на пороге освященного места.
— В учебных целях всегда полезно устраивать неожиданные проверки нервишек, — залихватски улыбнулся Софист, сам себя огладив пятерней, поправляя вихры.
— Такое обязательно согласовывают с командованием, салага, — напустил сержант командирского недовольства.
— Я тебе отдельную комнату выбил, понимаешь, а ты наезжаешь? — Достаточно громко поддел, чтобы весь его вооруженный взвод слышал и еще несколько мужиков, повыскакивавших с оружием на боевой клич, оказавшийся мнимой угрозой.
— Какую такую комнату, малой? — Топер навострил уши.
— Разуй глаза, старшой! — Он махнул рукой на грузчиков, перетаскивавших трактирный склад в Общий Зал. — Трактир сегодня съезжает в Общий Зал, а освободившееся здание подновим в казарму, — намеренно разболтал подросток, вменяя себе в заслугу.
— Приказов от мэра и капитана не поступало, — ушел сержант в несознанку, не спеша радоваться.
— Странно, вам пора заезжать. Крышу летом перестелем, а прочее по ходу...
— Софист, так ты об этом терки вел со стариками? — Нетерпеливо вклинился один из патрульных.
— А ну цыц, салаги! — Бывалый сержант показал шипастую дулю, понимая, когда пахнет жареным, а когда паленым.
— Хотеть жинку — естественное мужское желание, — умаслил Софист.
— Тебя это тоже касалось, Софист, — Топер состроил зверскую начальственную рожу.
— Ты не понял, Топер. Алтарь — там, — с серьезным видом Софист махнул рукой в сторону открытой часовни Чонти. — Рецепт семейного счастья прост. Молись трижды в день, делай пожертвования и приноси обрядовые подношения. И, Топер, ежедневно подставляй пузо священнику, каким бы недоучкой он не был — по вере ниспослано будет — Куадке в пример всем неверующим ротозеям. Прежний уговор в силе, ребята, но сами понимаете, в жены коз не берут...
— Ууу, у меня, — он еще раз своим кулаком устрашил гревших уши и улыбнувшихся шутке подчиненных. — В чем твой интерес, малой?
— Обижаешь, старшой: в отличной тренировочной зале, конечно же. Мне качаться во как позарез надо! — Софист демонстративно пощупал свой тощий подростковый бицепс. — А то нормальные девочки на худышку не ведутся, — притворно надулся парень.
— Ты лаптем тут не прикидывайся, а? Коли Лодара выгнал, то кто нам теперь жрать готовить будет? — Плечистый мужик навис сверху.
— Полезно поститься на каше, — смело в лицо ответил Софист. — Чем лучше станете шпынять лодырей, тем быстрее строители сложат печь. А если серьезно, то раньше это была ферма. Теперь туда Пайпер с Куадкой вселятся, хозяйка станет готовить и обстирывать, только не приставайте к ней — ни намека что б.
