— Флер пообещала, что выльет тебе за шиворот чашку сладкого чая за ужином, — весело проинформировала меня Гермиона, когда подошла к кабинету. Профессор, должно быть, ещё не закончил разговор с аврором, так что в полном составе двумя факультетами мы ожидали начала склоки между Драко и Роном, которая, несомненно, началась бы, если бы Грюм не подошёл к кабинету. Профессор не выглядел встревоженным или заинтересованным, ему, казалось, было совершенно неинтересно то дело, с которым к нему обратились.
Этот урок обещал быть абсолютно обыденным безумным уроком профессора, если бы через десять минут после начала в кабинет не зашёл мужчина. Ему, должно быть, было за сорок, лёгкая седина, нос горбинкой, лицо покрыто оспинами. Несимпатичный, даже отталкивающий, мужчина кивнул Грюму, махнув головой в сторону двери, предлагая профессору выйти, чтобы поговорить с ним. Грюм был удивлён присутствию уже второго аврора в школе, я почти уверен, что бешено вращающийся в его глазнице волшебный глаз высматривал, сколько их ещё было в школе.
— Кто вы и какого черта вам нужно в школе? — прогремел вопрос Грюма из коридора.
— Почему ты так пристально смотрел на этого мужчину, Гарри? — тихий вопрос Гермионы утонул в гомоне остальных учеников. Многим была интересна причина появления авроров в школе. Все опасались повторения внезапного нападения на министерство магии, а авроры в школе лишь разжигали неприятные мысли.
— Потому что это уже второй странный волшебник, увиденный мной за одно утро. Та девушка и этот мужчина: вся их магия заключена в коже. Обычно так не бывает, — краем глаза я заметил, что Рон снял с плеча Гермионы несколько выпавших волосков. В моем сознании тут же всплыли страницы книг, в которых были описаны проклятия с использованием волос. Скорее всего, Рон нашёл какое-то одно заклятие и скорее всего, он искал его не слишком долго, наверняка прочитал в учебнике близнецов. Что же, если на этот раз наш рыжий друг правильно разыграет все свои карты, то Гермионе предстояло либо здороваться с Роном каким-то особенным образом, либо кукарекать каждый час. Не думаю, что Рону удалось разобраться с правильным наложением проклятия для церемониального приветствия, так что Гермиона, скорее всего, будет кукарекать. На это будет интересно посмотреть.
Громко хлопнув дверью, Грюм вернулся в кабинет, и все переговаривающиеся студенты резко замолчали. Профессор был озабочен и зол, и что странно: оба его глаза смотрели прямо перед собой.
— Откройте учебник и повторите ранее изученное нами заклинание, — безэмоционально бросил профессор, заняв своё место за столом. Таким обыкновенным мы ещё никогда его не видели, так что опасались внезапного подвоха в виде заклятия, брошенного в кого-нибудь из нас сразу же после того, как уткнёмся в книги. С опаской, но ребята все же стали выполнять указание учителя, я же не двинулся с места.
С Грюмом не просто было что-то не так: его прокляли. Точнее, прокляли его магический глаз: магия удерживала его так, что он не мог двигаться. Скорее всего, это сделал кто-то из авроров, но зачем? Прежде чем мне удалось развить мыслительный процесс, чтобы придумать какое-нибудь оправдание такому поведению авроров, в кабинет зашёл ещё один представитель этого подразделения. Молодой мальчишка, наверное, только в прошлом году закончивший школу. Форма на нем сидела довольно неопрятно, будто была на несколько размеров больше, и вообще была с чужого плеча. Смутившись разглядывающих его учеников, мальчишка пошевелил довольно большими ушами, тонким голоском попросив профессора выйти в коридор. Профессор волновался и был явно недоволен перспективой разговора с уже третьим незнакомым ему аврором.
— Что тебе не понравилось в этом парне? — Рон спрятал волосы Гермионы в учебник и сейчас изо всех сил пытался делать вид, что ни к чему не причастен и не заинтересован в общении с нами.
— Это один человек. Та девушка, взрослый мужчина и этот мальчишка — все они один человек, — озарило меня. Осталось только понять, как такое возможно.
— Возможно, это метаморф, — предположила Гермиона, перелистнув очередную страницу учебника. В отличие от остальных, она сразу же принялась выполнять указания Грюма, и сейчас уже заканчивала повторять весь изученный нами ранее материал. — Только зачем использовать такие уловки для того, чтобы пообщаться с бывшим начальником?
— Затем, что они его проверяют, — кажется, Аберфорт все же предположил невозможный вариант и решил по-настоящему проверить старого друга на вменяемость.
— Зачем? Все же знают, что у Грюма не все дома, — фыркнул Рон, кажется, абсолютно потеряв заинтересованность в продолжении беседы с нами. Развернувшись в сторону Лаванды, он совершенно неуместно стал пытаться заинтересовать её. Столь явное предубеждение против единственного интересного вопроса, который должен был сделать этот день захватывающим, не то чтобы очень меня задело, но все же заставило провернуть небольшую магическую манипуляцию и заменить волосы Гермионы на волосы Лаванды.
— Думаешь, профессора Грюма кто-то проклял? — заинтересовано спросила Гермиона, оторвавшись от учебника.
— Думаю… — дверь с грохотом открылась, и крайне рассерженный профессор, громко стуча своей деревянной ногой, прошёл к рабочему столу. — Думаю, что кто-то занял его место.
Мне стоило проверить эту возможность ещё после первого заседания нашей небольшой шпионской группы в Кабаньей голове. Если отбросить возможность того, что на Грюма могли наложить Империо или какое-нибудь другое заклятие подчинения, не исключена возможность того, что на него напали со спины, и сейчас держали взаперти, чтобы самим играть его роль. Пока Грюм срывал свою злость на учениках, заставляя их отрабатывать только что повторенные заклятия, я достал из сумки карту мародёров. За этот учебный год я пользовался ей всего несколько раз, когда мы с Алисой выбирались в Хогсмит, так что мне не приходилось слишком всматриваться в имена. Сейчас же меня интересовали именно они. Быстро найдя кабинет защиты, я заметил, что по направлению к кабинету двигались Альбус Дамблдор, Минерва Макгонагалл, Нимфадора Тонкс и Кингсли Бруствер. Урок же для нас проводил Бартемиус Крауч младший, а сам Аластор Грюм находился парой этажей ниже, в комнатах, отведённых для учителей.
Оборотное зелье и превосходный актёрский талант — вот что помогало мистеру Краучу младшему несколько месяцев водить за нос всех старых друзей Грюма, пока моя паранойя не взяла верх и не заразила Аберфорта. Свернув карту и убрав её вместе с учебником в сумку, я на всякий случай поставил вокруг нас с Гермионой небольшой барьер. Заметив мои манипуляции, Гермиона так же поспешила вооружиться волшебной палочкой, а не учебником.
Кажется, что мистеру Краучу уже было нечего терять: с его палочки сорвался красный луч Круциатуса сразу же, как только дверь открылась. Директору удалось увернуться от заклятия, а остальные его спутники ловко обезоружили Крауча. После такого представления никакие просьбы не заставили бы учеников покинуть свои места: слишком уж большим было желание узнать, что же на самом деле происходит, но стоило профессору Макгонагалл недовольно взглянуть на попытавшегося было возразить Нотта, как все послушно собрали свои вещи и вышли из кабинета. Схватив Гермиону за руку и выдернув из толпы медленно бредущих четверокурсников, я направился к покоям, выделенным Грюму.
— Что они с ним сделают? — не думаю, что Гермиону так уж сильно волновала судьба Крауча младшего, но ответ на этот вопрос хотелось бы знать и мне.
— Предполагаю, что отдадут аврорам. По крайней мере, один из них в школе точно присутствует, — пожав плечами, ответил я. Дверь в покои профессора по защите поддалась после того, как я взорвал петли. Оказавшись внутри и починив двери, мы стали осматриваться по сторонам, пытаясь понять, где именно был спрятан настоящий Аластор Грюм. Комната была не такой уж большой и никаких скрывающих или расширяющих заклятий к ней применено не было. Снова активировав карту, мы с Гермионой все же смогли понять, где именно находился профессор. Магический чемодан с множеством секций, оказывается, мог использоваться не только как зернохранилище для пропитания зоопарка наглых панд, но ещё и как тюрьма.
Аластор Грюм поднял голову, взглянув вверх с целью то ли плюнуть в своего похитителя, то ли как-нибудь витиевато проклясть его род до семнадцатого колена по троюродной тётке, но остановился, когда заметил, что на этот раз перед ним другие люди.
— Профессор, — коротко кивнул я, воспользовавшись заклятием, чтобы поднять Грюма из его тюрьмы в нормальный мир.
— Мистер Поттер, — в тон мне попытался ответить Аластор, но сильный приступ кашля помешал ему это сделать. Осмотрев баночки с зельями, стоящими на прикроватной тумбочке, Гермиона протянула профессору несколько пузырьков. Прежде чем выпить зелья, Аластор внимательно их обнюхал. Что же, теперь становилось понятно, почему все так спокойно относились к тому, что Грюм всегда все обнюхивал и проверял.
— Как вы меня нашли? — настороженно спросил он после того, как принял зелья от простуды. Без своего волшебного глаза и протеза это был обычный калека, побитый жизнью и никому не доверяющий.
— Паранойя заразна, а ещё «вы», кажется, не прошли аврорскую проверку, — коротко ответил я, большего мы все равно не знали.
Мы встретили профессора Макгонагалл и ту забавную девушку аврора на полпути к Больничному крылу. Причём, когда они нас заметили, то волосы у девушки из фиолетовых резко стали пепельными, и она споткнулась на ровном месте.
— Неужели настолько плох, Нимфадора? — насмешливо спросил профессор, чем вызвал у молодой аврорши новый приступ смены имиджа, но на этот раз скорее от негодования.
Передав профессора мадам Помфри, мы с Гермионой направились в башню Гриффиндора. Я был абсолютно уверен в том, что никто и никогда не узнает о том, что в Хогвартсе несколько месяцев жил неизвестный волшебник, выдающий себя за известного аврора. Моё предположение оказалось единственно верным. Лишь через несколько дней, перед самым первым испытанием, я получил от Сириуса письмо, в котором он рассказывал, что прежде чем наш недалёкий министр приказал дементорам устранить Крауча, от него удалось добиться лишь того, как он сбежал из Азкабана. Не такой ж защищённой и неприступной оказалась эта тюрьма. Правда, куда больше, чем составление возможного плана по побегу из тюрьмы, меня интересовало то, что Ремус Люпин должен был стать нашим преподавателем защиты до конца учебного года. Вернее, не совсем нашим: в расписании Люпина были курсы с первого по третий и иностранные гости.
Нам же снова достался Грюм, на этот раз настоящий. Сначала различие между поддельным и настоящим было совершенно небольшим, но затем оно действительно стало бросаться в глаза. Аластору Грюму нравились Гермиона и Невилл, ему нравилась моя спокойная отрешённость. Он получал какое-то извращённое наслаждение от того, что у его учеников не получалось выполнить заклятие с первого и даже с двадцатого раза и упорно заставлял повторять его. Грюму действительно нравилось преподавать, передавать свои знания новым поколениям. Не таким уж и странным был этот старик. За всеми этими перипетиями наступил день первого испытания Турнира Трёх волшебников.
Он не начался для меня как-то необычно: большую часть ночи я читал справочник трав для зельеварения, пытаясь придумать такой состав зелья, с помощью которого мне бы удалось значительно усложнить жизнь Флер. То, что молодая вейла оказалась настоящим чёртовым безумным фриком, помешанным на всевозможных заклинаниях и чарах, значительно усложняло мой план по отмщению. К тому же, раз Мерлин был с ней в сговоре, то на его помощь рассчитывать не приходилось. Поэтому и пришлось обратиться к той науке, в которой Флер не была так сильна. К сожалению, и я тоже. Радовало только то, что за помощью в отношении всевозможных трав я всегда мог обратиться к Невиллу, а Гермиона точно согласилась бы помочь мне с составом зелья. Так что ночь перед первым испытанием в турнире прошла для меня так же, как и все предыдущие. К тому же, я совершенно не собирался переживать или задумываться над тем, как бы мне победить в этом турнире. Я стал его участником не по своей воле, так что вполне мог его проиграть по своей.
За завтраком, прошедшим в оживлённой суматохе, когда все ученики школ, совершенно не стесняясь присутствующих рядом с ними чемпионов, делали ставки на то, кто победит, а кого съедят, я был самым бесстрастным чемпионом. Хотя не думаю, что это была такая уж большая моя заслуга: скорее в этом мне помогли дементоры, а вот те чемпионы, что обошлись без эмоционального допинга, выглядели крайне взволновано. Сосредоточенный, хмурый Виктор рассеянно намазывал тост, должно быть, уже третьим сортом джема, совершенно не обращая на это внимания. Седрик, кажется, не спал всю ночь: у него были огромные круги под глазами, да и вообще весь его вид говорил о нервном истощении. Флер была обыкновенной. Пожалуй, именно таким образом можно было её описать в то утро: она не улыбалась всем подряд, стараясь расположить к себе; не смотрела снисходительно на малышню; не выводила меня из состояния фрустрации. Она была обыкновенной девушкой, которой абсолютно не было дела до окружающих её людей и их мнений. Пожалуй, она даже была похожа на меня.
— Удачи, Флер, — шепнул я, когда проходил мимо. Не то чтобы это было важно или так следовало сделать, так как мы были хозяевами, а они гостями в чужой школе и чужой стране, и поэтому им больше других нужна была поддержка. Нет, я не думаю, что мой внезапный порыв пожелать ей удачи был аргументирован чем-нибудь в этом духе. Это был просто какой-то импульсивный порыв: пожелать ей удачи. В общем, я не смог объяснить причину своего порыва даже самому себе, хотя до момента, как мы снова встретились с Флер в палатке чемпионов, прошло достаточно времени.
— Итак, все собрались, — Бэгмен предвкушающе хлопнул в ладоши, когда Седрик последним зашёл в палатку. — Как я уже говорил: сутью первого испытания является преодоление самого себя. Ваше осмысление собственных сил и моральных устоев. Только усмирив все свои достоинства и недостатки, вы сможете пройти к цели.
Повторное объяснения одного и того же неясного факта никому из нас ничего не объяснило, но Бэгмена, как организатора турнира, это, кажется, вполне устраивало. Все-таки этот мужчина совершенно не нравился мне как в роли комментатора, так и в роли организатора. Слишком уж много в нем было ненужной прыти. Пожалуй, ему бы нашлось место в магловской букмекерской конторе, но, боюсь, его могли бы выгнать за какие-нибудь финансовые махинации.
— Испытание для всех чемпионов начнётся одновременно. У каждого из вас будет своя трасса для движения и свой кубок в конце, из которого вы должны будете достать подсказку для прохождения второго испытания, — Бэгмен явно не собирался рассказывать о чем-то более конкретном, так что оставалось довольствоваться крохами. — Сейчас я зачарую вас, чтобы вы не смогли увидеть и услышать что-либо, пока не окажетесь в начале своей трассы.
