— Видимость? Ради видимости он изнурял вас тренировками, проверял на верность, выгонял тех, в ком сомневался по любому поводу. Зачем проявлять подобное рвение?
— А ты как думаешь?
— Мелион думал, что короля могут убить.
— Мелион созвал нас не для того, чтобы защищать короля, могу поклясться его смертью.
— Ты решил сообщить мне причину, чтобы я понял вашу необходимость?
— Эл попросила меня. Она считает, что в предстоящем деле важен любой союзник. Мы объединимся ради дела, которое решит судьбу наших народов и окрестных земель. Есть нечто, что ценнее жизни короля.
— Что же?
— Равновесие в мире. В дальние от нашего времени эпохи сам владыка разделил полномочия между тремя землями. Они получили знание об устройстве мира, каждая свою часть. Мы приняли знание о дверях и способе их открыть. Знание потеряно, осталось единственное напоминание о былом величии. Реликвия. За которой теперь гоняются все, кто претендует на власть.
— Она у королевы, — ответил Мейхил.
— Она заполучила муляж, который хранил король. Подлинник никогда не был в его руках с тех пор, как он женился. Он не смог устоять перед обаянием королевы, она великая и может завлечь силой любого. Наш правитель обезопасил реликвию, создав защиту не для себя, а для нее. Мы служили не королю, а священному предмету предков. Мелион всегда говорил, что мы защищаем ее даже от короля.
— Значит, вы не исполнили свой долг. И где теперь священный предмет?
Эйлифорим обернулся, отыскал глазами Эл и улыбнулся ей.
Мейхил широко раскрыл глаза.
— У нее? — испуганным шепотом выговорил он.
Эйлифорим кивнул.
— Молчи, будто ничего не знаешь, не все мои воины посвящены в тайну.
— А твой брат?
— Я не смог задать ему вопрос так, чтобы он на него ответил, — с улыбкой сказал командир.
— Поэтому он готов ей служить. Я думал, она ему понравилась, как женщина, он поклоняется ей. Со стороны это выглядит, как слащавое идолопоклонство.
— Не оскорбляй его подобными мыслями. Мой брат не поклоняется женщинам, он им не служит. Верно, что он трепетно относится к ним, ко всем, от малолетней девчушки до великой. Его культ отличается почитанием женского начала, они так относятся к женщинам, потому что каждая носит в себе отражение владычицы. Его жена даже журит его, за усердное ухаживание за ней.
— Жена?
— Да. Арьес женат. У него три дочери. Он просто окружен своими божествами. — Эйлифорим тихо рассмеялся.
У Мейхила отлегло от сердца.
Они остановились, когда темнота заволокла пространство, и ориентироваться стало трудно. Воины облегченно опускались наземь.
— Эл, ты обещала посвятить нас в план, рассказать о возможных противниках, — напомнил Эйлифорим.
— Я помню, — послышался голос Эл. — Сидите тихо. Арьес, ты сможешь уловить, если кто-то приблизится?
— Я буду стараться, — согласился служитель.
— А ты, Мейхил? — это было первое обращение за время пути.
Мейхил даже вздрогнул, не ожидая вопроса, поэтому промедлил с ответом.
— Да. Да, — торопливо ответил он.
— Тогда начнем, — чуть громче сказала она, призывая всех быть внимательными. — Вы люди опытные. Кто не знает, что существует мир более развитый, чем ваш?
Раздались одобрительные возгласы.
— Так вот. Я полагаю, что это как раз те, кто сопровождают королеву, кто вероломно убил отряд Мейхила, прошу прощения, капитан, за напоминание. Они являются жителями того мира. Они берут тут жертвы, таково их представление о мироустройстве. Они считают, что ваш мир обязан служить их интересам. Убеждение самоуверенное, но никто пока не убедил их в обратном. — Эл улыбнулась, припомнив неудачную охоту. — Разве что, немного. Они открыли искусство пересекать границы миров. Вам, как охране, должно быть известно, что они посещали вашу столицу, и король общался с ними. Нужно отдать ему самые великие почести за то, что он оберегал свой народ от посягательств всю свою жизнь. Я тому — свидетель. Теперь они присмотрели себе новую жертву, она компенсирует все предыдущие, которые они не смогли получить. Ваша королева — великая, она обладает силой и представляет ценность, как ее источник. Она давно пыталась проникнуть в их мир, ее желание близко к исполнению. Вы скажете, что она может проваливать куда захочет. — Из темноты раздался смех. — Она сотворила много зла. И хоть вы станете мне возражать, если не в слух то в душе, но я скажу, что она не заслуживает такой участи.
— Ты обещала убить ее, — вдруг напомнил Мейхил.
Эл нахмурилась и стиснула зубы. Кто его за язык тянул!
— Да. Обещала. Как знать, придется ли мне выполнить обещание или я его нарушу — время покажет. Смерть лучше жизни в том положении, в каком она окажется.
— Тебе нельзя убивать, — раздался из темноты певучий баритон Эйлифорима.
— Эту фразу приличествует говорить мне, — заметил еще более певучий голос Арьеса.
Наступила тишина. Эл вслушивалась и чувствовала, как они ждут ее ответа.
— Воевать мне или нет — это я оставлю на ваше усмотрение, — заметила она.
Ей ответили хохотом.
— К делу, — призвала она, смех стих. — Их оружие — энергия. Бьет точно и далеко. Встретиться с ними на открытом пространстве — самоубийство. Поэтому, мы отпустим их в горы. У меня есть опыт жизни и войны в горах, и община хранителей дверей умеет ставить им заслон. Надеюсь, что они их задержат, пусть ненадолго. Их четверо или пятеро. Они не так ловки в рукопашной схватке, если навязать им ближний бой, им нельзя будет пользоваться своим оружием в полную силу. Есть шанс их пленить, с условием, что среди них нет жрецов. С ними не стоит связываться совсем. Это кончиться смертью любого из вас. Так же, как столкновение с королевой. Я предполагаю, что королева будет искать помощников среди обитателей этого мира. Люди запада ей очень подойдут. Поэтому мы оттянем часть их сил на себя. Они считают, что мы прячем реликвию. Мы идем к каменному кольцу, чтобы убедить их в том, что там мы ее и спрячем. Это возможно, Арьес?
— Да, возможно, — отозвался служитель.
— Они в это верят? — спросила она.
— Да, верят.
— Не станем их разубеждать. Устроим ритуал и захороним муляж, безделицу.
— Но у нас нет реликвии, — сказал один из воинов.
— Они этого не знают. Потом уйдем на север в заросли, чтобы скрыть наше намерение догнать королеву. У предгорий встретим нашу разведку. Там будет ясно, пройдем мы коротким путем или будем штурмовать высоты, чтобы пройти по хребту к северной двери. Путь трудный, для жителя равнины.
— Но они откопают муляж и поймут, что обмануты.
— Это нас не должно волновать. Они не догонят ни нас, ни королеву. Они не смогут повлиять на события.
— Чтобы осуществить этот план, нужно знать, где они находятся, — заметил кто-то из воинов.
— Верно, — согласилась она. — Я этим собираюсь заняться. Вы пережидаете ночь и идете дальше, как шли. Арьес, Эйлифорим и капитан Мейхил выведут всех к каменному кольцу. Там встретимся. Вы идете полдня, ждете меня до вечера, на закате совершаете ритуал захоронения реликвии, даже без меня, с наступлением темноты скрываетесь в зарослях. Не бойтесь потеряться. Я найду вас.
— Звучит, как музыка, ясно и красиво, — с улыбкой сказал Эйлифорим. — Сможем ли мы спеть этот мотив?
— А что сказали тебе певцы? — вопросом возразил ему брат. — Ты обладаешь удивительной памятью. Или уже нет.
— Я запомнил. Брось, Арьес. Зачем в ночи пересказывать эту несуразную игру слов, — ответил Эйлифорим.
— Повтори, — мягко настаивал Арьес. — Или забыл?
Его стали просить процитировать слова певцов. Хвалили за цепкую память.
Эйлифорим помолчал и начал:
"В песне строки и припев.
В первых — путь, в последних — суть.
Солнце полдня греет спину.
Блеск меча не даст уснуть.
Брось дела, спеши скорей
К той, которую искать
Будешь ты по трем приметам,
А поведает об этом
Воин тот, что всех древней.
Строгий у девицы вид,
Но в душе она хранит
Милосердье и страдание,
Хоть о том не говорит.
Серым цветом гор одета,
Светлый волос с завитком,
Блещет красками рассвета
Ум под тонким ободком".
Тут командир смолк.
— Как же дальше? Забыл. Там было что-то главное. Важное. М-м-м. Не помню. Я не помню, — сокрушался Эйлифорим.
— Время не пришло. Главное на этот момент жизни ты помнишь, — заключил Арьес.
— Будем считать, что часть пророчеств исполнилась, — сказала Эл. — Не знаю, было ли в продолжении обозначено расставание. На этот раз я побуду оракулом и скажу, что мне пора.
Эл поднялась со своего места, отыскала Арьеса и шепнула ему:
— Проводи меня.
Служитель бесшумно поднялся и последовал за ней. Из темноты были слышны переговоры воинов, когда они стали едва различимы, Эл прикоснулась к ладони Арьеса.
— Постой минуту.
Бряцали металлические застежки, шуршала одежда. Арьес неподвижно ждал. К его груди прикоснулось что-то.
— Возьми это, спрячь в своих вещах, чтобы никто не видел. Вернешь при встрече.
— Что это?
— Моя куртка. Я не могу взять ее с собой. Поклянись сохранить, — прошептала она.
— Клянусь.
— Одолжи мне свой лиловый пояс, — попросила она.
Он исполнил просьбу.
— Я повяжу его правильным узлом.
Он легко обхватил ее талию, темнота не мешала ему совершать привычное действие, он завязывал пояса дочерям особенным женским узлом, то же самое он проделал с Эл.
— Возвращайся, — сказала она.
— Эл, это...
— Тс-с-с. Иди.
Арьес прижал к себе сверток, ощущая, что в него завернуто что-то небольшое и твердое. Он положил куртку в свою дорожную суму, она без труда там уместилась. Он ощущал волнение, для верности он решил не расставаться с сумой, пока поручение не будет исполнено.
Эл удалялась от места стоянки. Ей необходим сон. Тело устало, как после поднятия тяжестей.
— Мейхил, если ты не вернешься к остальным, я рассержусь, — сказала она в темноту.
Он возник рядом, схватив ее за руку.
— От тебя не скроешься, — разочарованно выдохнул он. — Возьми меня с собой. Тебе нужно отдыхать, а ты светишься в темноте. Я буду тебя охранять.
— Ты нужен там, и тебе важно быть там.
— Есть я там или меня нет — какая разница. Почему ты меня гонишь, что я сделал? Чем обидел?
Эл вспомнила поцелуй.
— Мне нужно побыть одной.
— Ты стремилась обзавестись компанией, теперь уходишь, — искренне недоумевал он.
— Ты полагаешь — я лгу? — возмутилась она.
— Ты что-то скрываешь, а виной тому я. Я чувствую. Эл, скажи мне, — попросил он.
— Я хочу отдохнуть. Я найду другой отряд на рассвете.
— Тогда почему я должен оставаться?
Эл шумно вздохнула.
— Ты питаешь ко мне чувства, на которые я не могу ответить. Не могу, не должна. Мейхил, меньше всего мне хочется тебя ранить. Других объяснений не жди от меня.
Он почувствовал, как она взяла его за кисть, потом вложила в нее что-то тяжелое. Ножны. Он стиснул их с волнением.
— Сбереги его. Не смей доставать, — пригрозила она.
Эл переменила тему, чтобы не дать ему опомниться, чтобы он не пустился в словесные излияния от переизбытка чувств.
— Ты пойдешь без оружия?
— Вы все единодушно решили, что я не должна сражаться. Пусть так и будет. Клянусь, что без крайней надобности я пальцем никого не трону.
— Я буду тревожиться...
— Не начинай. Не превращайся в занудного ребенка. Я нуждаюсь в одиночестве.
Он снова попытался ухватить ее, поймал темноту.
— Эл.
Ни звука. Он хватал пустоту, вдали тихо журчали голоса воинов. Потом он различил шаги.
— Эл?
— Арьес, — назвался певучий голос. — Вернись к нам, потеряешься. Не нужно досаждать ей. Она устала от нашего пристального внимания.
— Раньше она не жаловалась, — посетовал Мейхил.
Служитель уже стоял рядом.
— Ты любишь ее?
Мейхил вздрогнул, словно его снова ударила в спину могучая сила.
— Зачем тебе мой ответ?
— Хочу, чтобы ты излил душу, если не ей, то мне. Женские существа мне хорошо известны, — ласковым голосом объяснил Арьес.
— Меньше всего я хочу откровенничать с тобой. Ты иноверец, — возразил Мейхил.
— Но во что я верю? Ты сведущ в тонкостях моего культа?
— Совсем не сведущ.
— Я чту владычицу, великую спутницу истинного владыки, — гордо произнес Арьес.
— Именно поэтому ты оказываешь Эл такие почести.
— Одна из причин такова.
— А другие? Или как в стихах с приметами. Примет две, а названо три, — заметил Мейхил.
— Ум под тонким ободком, — раздался смешливый тихий голос Эйлифорима. — На счет ума соглашусь. Ободок. Что имелось в виду? Вы шумите больше, чем позволяют себе мои воины. Я пришел, чтобы увлечь вас тихой беседой.
Мейхил стушевался. Командир мог слышать их разговор, вопрос Арьеса о любви был неуместен. Наверняка, все заподозрили, что у него чувства к ней. Мейхил решил, что слова не произнесет в этой беседе.
— Ободок — это венец владычицы, — ответил Арьес.
— Жаль, я не помню другой половины, — сожалел Эйлифорим. — У меня отличная память на тексты, словно заворожил кто-то.
— Ты вспомнишь, когда сойдутся все приметы. Пророчества всегда несут смысл более грандиозный, чем мы в состоянии представить.
— Какое отношение Эл имеет к владычице? — спросил Мейхил, нарушая данное себе слово.
В темноте Арьес схватил за локоть брата, предостерегая от скорого ответа. Он ответил сам:
— Она немногая из женских созданий, которая наделена подлинными качествами добра и света, какие прилично иметь великим, опять же, в истинном понимании великих.
— Не случайно Мелион хотел огласить ее королевой, он произнес это перед представителями родов после того, как мы ушли. Затея опасная. Гоняются не только за реликвией, но и за ней. А мы безрассудно ее отпустили. Я как мужчина и воин, ощущаю неловкость оттого, что мне пришлось уступить, — сказал Эйлифорим.
— Брат мой, мы не должны испытывать неловкости. Она вернется, мои видения подтверждения тому, — успокоил его брат.
Интерес к Эл обоих братьев окрашивался все большей таинственностью. Теперь Мейхил понимал, что Арьес испытывает религиозные чувства, а Эйлифорим просто выказывает почтение, которое вменил Мелион. Мейхила не покидала мысль, что они знают больше, чем он. Он так и спросил:
— Какая тайна вас троих так прочно объединила?
— Реликвия, — одновременно ответили оба брата.
— Я же посвятил тебя, — добавил командир.
— Она ушла вместе с ней, — с новой волной тревоги напомнил Мейхил.
— Поверь Арьесу. Если он говорит, что она вернется, то она вернется. Вы что-то говорили о любви. Я давно не посвящал бесед этому предмету. Далеко от родной столицы и привычных дел меня тянет на беседы удаленные от повседневности. Я готов даже выслушать твою убедительную проповедь брат. Расскажи нам о владычице. Ты немало прочел сказаний.
— Капитан в тревоге размышляет о девушке, которая, наверняка, в тишине ночи отдыхает от нашей компании. Женщинам мужчины кажутся прямолинейными и подчас грубыми, — начал разговор Арьес.
