— Как-как... Да мы тоже не особо, чтоб поняли. И не надо. Они и сами про себя ничего не понимают. Я в своё время почти голову сломал на этом. Но потом мне Кел втолковал: зачем? Зачем оно тебе надо знать — почему? Нам, мужикам, вполне хватает — что? А что она пойдёт с ними, мы ещё вечером согласились. С Нилом поспорили. Он сегодня три щелбана в лоб получил. У него девчонки нет — так что, ещё в эту хитрую механику он не въехал. А что почти полчаса вместо пяти минут на сборы её потеряли — тут и Нил смолчал. В общем, давай... Что, там, тебе задали — эскизы помещений? Иди матку рисуй! На трёх отдельных листах со всеми доскональностями и нюансами — в трёх видах! И чтоб каждый зуб в её пасти в самых кошмарных подробностях был отображён! — и забухтел сдавленно: — А то и назавтра оставит перерисовывать... Ха-ха-ха!.. "Планы лабораторий уточнять" — и перешёл на серьёзный лад: — Кстати, с лабораториями помогу, а ты мне копию планов за то скинешь. Идёт?
Утро на занятиях прошло спокойно.
"Геральдика". Принцессы спокойно приняли, что в этой области знаний особенно в этой части континента они не лучшие, а им посетовали, что нет здешней принцессы: тогда б принцессы нездешние поняли — насколько.
"Руннистика". И опять... Принцессу Синнаэль по баллам обогнала виконтесса ла Страда, а принцессу Никкору — ещё двое. И опять "отеческое напутствие": появится наша принцесса — пообщайтесь с нею: узнаете много нового.
— Правда, что ли? — на перемене Сина спросила Лестру. — Или это лишь геральдические вежливости?
— Правда, — лаконично ответила она.
Лаконично и несколько раздражённо. Они с тутошней принцессой соперничают? И не имеет ли виконтесса ещё один титул — "вечно второй"?
Потом был обед. Потом последние учебные часы — "Основы домоводства".
— Если они сейчас принесут пяльцы... — проворчала Сина.
— Ну, хоть здесь тебя за них усадят, — заулыбалась Никка.
— Вышивать крестиком?
Вышивание было уроком на усидчивость для них обеих во дворце Элистана. Вышивание крестиком! Никка, та просто обожала, когда её так наказывали. А вот Сина...
— Вряд ли. Здесь принято...
— Знаю! Золотое шитьё и имперская вышивка — двусторонняя, шёлком по шёлку.
— Вот ею бы я занялась! У нас-то и учителей таких найти не смогли.
Но нет. Курс аналогичный "Основам.." в Эллезии назывался "Принципы ведения хозяйства". А "домом" в императорской Палестре называли, например, графство. Или усадьбу. Или замок. Императорский дворец в задачках встречался тоже. В задачах по снабжению, обеспечению, ведению. Например, рассчитать количество служанок необходимых для уборки помещений в сельской усадьбе из двенадцати комнат. Или дом из скольких помещений потребуется графской семье на отдыхе осенью у вод?
Здесь Сина тоже не стала первой: она быстрей считала (мать и Луфгегл натренировали её использовать множество приёмов быстрого счета), но исходные данные... Дома-то предпочитали конкретику — и они обсчитывали потребности конкретных королевских семей.
— Понимаю, — усмехнулась на её затруднения преподавательница: — А если на вас королей не хватит? — Сина промолчала. Никка промолчала. — Или... А если вдруг нагрянет любовь? — они обе опять промолчали. — О! — и женщина закончила: — Я даже не знаю: любопытно ли мне будет их здесь увидеть? Или мне будет страшно?
— Они Вас не тронут, — пообещала ей Никка.
— Плеть! За оперирование событиями с нулевой вероятностью.
— И даже за это не тронут тоже, — подняла голову Сина.
— Тоже плеть! За то же!
Теперь девушки смолчали. И молча смотрели на даму. И замерли остальные девчонки. Тишина обвалилась на класс, только перебираемые руками преподавательницы кондуиты шелестели своими кожаными обложками. Но раздался гонг, и она поспешно вышла.
— Вы думаете они придут? — повернулась к пленницам Лестра ла Страда.
И все остальные девушки почти синхронно повернулись к ним.
— Кто?
— Брось. Если ты всё знаешь про нас, думаешь мы про вас уж совсем ничего не знаем? Про ваших принцев?
— Да. Если их у нас не перехватят, — ответила на её первый вопрос Никка. — Дома. У нас.
— Не перехватят, — равнодушно уточнила Сина.
— Но тогда их схватят здесь!
— Пф... — фыркнула кора. — Вы думаете они попрут, как носороги?
— У них будет правильная стратегия и чёткий оперативный план, — отмахнулась и веката, — А уж исполнение...
И принцессы предвкушающе переглянулись...
— И вы действительно защитите от них учительниц? Даже Веррису? Несмотря на плети?!
— Пф... — фыркнула теперь Сина
— Мелкие неприятности, — отмахнулась Никка. — Видели бы вы, как меня пенькой хлестал боцман на "Светлой ласточке"!
— И ты терпела?!
— Я?! Я визжала! О, как я визжала!.. У капитана уши не выдержали, он ему прекратить велел. А я от мачты оторвалась и сделала боцману так! — и она всем известным непристойным жестом откинула мизинец. — Он мне ещё пару раз заехал: "Она же теперь совсем на голову сядет!"
— А ты?
— Я и села! Меня теперь ни один боцман ни на одном судне пальцем тронуть не решается!
— Девочки, подскажите... — подняла голову Синнаэль.
— Да?
— Никка хотела бы вашей шёлковой вышивкой позаниматься — к кому ей обратиться?
— Точно! — вскинулась художница. — К кому?
Девочки переглянулись.
"Что-то не так? Может, это и для них очень тайный секрет?"
— К Веррисе. Она организует, — наконец, ответила Лестра. — Всё сначала с Веррисой.
"Сначала?"
Именно. Почему-то и остальные были с нею согласны. Даже Веталлия, до сих пор после вчерашнего бледная и молчаливая, удовлетворённо хмыкнула. Просьба будет чем-то чревата?
Додумать Синнаэль не успела. Дверь распахнулась, и неё вломились несколько парней. Молодых мужчин, точнее. Всем около двадцати. Девушки встали. Принцессы, мельком переглянувшись, остались сидеть. Отворачиваться не стали. Игнорировать вошедших не стали тоже.
Самый видный из них направился к ним. Мощью от него несло — носорожьей! Принцессы всюду устраивались в глубине аудиторий, здесь — тоже, так казалось, что столики, заслонявшие прямой путь парню, вот-вот сами вскинутся на задние ножки и упрыгают всторону. Не успевшие — отлетали.
— Вы знаете, кто я? — с угрозой вопросил он.
— Нам говорили, что внутри Палестры придворный этикет не действует, — равнодушно проговорила Синнаэль.
— Женщина! Почему бы вам хоть раз просто не ответить на просто заданный вопрос?! "Да" или "нет"?
— Да, — пожала плечами одна принцесса.
— Или нет, — пожала плечами другая.
— И в правду... — задумчиво улыбнулась одна.
— Всё так не просто... — насмешливо вздохнула другая.
— Тогда я упрощу! Не трогайте мою девушку — и я не трону вашу!
— Мужчины! Правду мама говорила: только б о бабах, — изобразила неодобрение одна девочка.
— А мне мама добавляла, что ещё и про алкоголь! — добавила осуждения другая.
— Ты полагаешь, он не трезв?!
— Орёт, мебель переворачивает — помнишь, мы читали, что как раз так...
Но Сина нахмурила бровки на подобное неприличие, и Никка не договорила.
— А ты, что? трогала его девочку? — с недоумением поглядела на свои пальчики Сина.
— Да ты ж знаешь: мне моих куколок хватает...— даже отдёрнула свои Никка.
— Стоп! — взревел наследный принц Рогттар и ткнул пальцем в Веталлию. — Вот моя девушка!
— А она об этом знает?
— Да! — слились воедино мужской рык и девичий голосок.
— Ясно? — выдохнув, почти спокойным голосом проговорил парень.
— То есть... — Синнаэль теперь смотрела прямо в глаза Рогттара, — у тебя твоя девушка есть. У тебя, — она повернулась к подруге, — есть твои куколки. А у меня ничего... Обидно... Эй! — обернулась она к ла Трейси: — Пойдёшь ко мне?
— Ты!.. — опять взревел принц.
Веталлия ла Трейси знала, что означает этот тон: время слов кончилось. Она почти увидела, как кулак принца в кровь, в крошево разбивает лицо чужой. Но закрыть глаза она не успела, и в действительности увидала другое: девичий кулачок слегка подправил направление удара, и тот ушёл в пустоту, оставшуюся на месте одной чужачки, а вторая, запрыгнув сначала на столик и тут же бесстыдно задрав юбку, взвилась парню на шею, обхватив её ногами, откинулась вниз, собственным весом опрокинула его на пол, а первая тут же заехала по нему своей ногой. Что дальше сделал принц, она не рассмотрела, но обе принцески отлетели от него, вскочили, повернулись к нему, замерли. Он медленно поднялся.
— И что здесь происходит? — раздался скрипучий голос.
Мегера Верриса! Как она умудрятся всегда появляться так вовремя?!
— Да ничего особенного, — совершенно спокойно (!) улыбнулся (!!) принц. — Я пришёл познакомится с нашими гостьями.
— Познакомился? — провела себе по левой скуле баронесса.
Он тоже провёл, посмотрел на кровь, слизнул её.
— Ага. Каюсь, был не куртуазно вежлив. Получил по... по куртуазиям. Претензий не имею.
— Девушки?
— Каемся. Были ошеломлены...
— ...отсутствием куртуазности. О манерах напомнили. Претензий не имеем.
— В чём причина... срыва манер? И... — Верриса зримо сравнила рост парня и девчонок. — И как дотянулись-то?! До куртуазий?
— Нас научили... сбивать спесь. Домашнее воспитание, знаете ли... — опять, как до драки, пожала плечами Никка.
— А причины...— следом пожала плечиками и Сина: — Обычные. У мальчиков — их девушки, для девочек — чужие.
— Рогттар?
— Да так оно и было. Синнаэль пошутила, что моя девушка может стать ей не чужой, а Никкора во время схватки... Представляете, запрыгнула мне на шею и опрокинула на пол! Тут, — он снова тронул кровоточащую скулу, — и прилетело.
— Свободен! — и обернулась к столпившейся у дверей его свите: — Вы — тоже! Все!
Дождалась, чтобы чуждый пол женское помещение покинул, и повернулась к притихшим своим...
— Теперь вы!
И все девчонки увидели, как в дверях бесшумно... Когда он успел снять обувь?! — появился принц Рогттар. Обе руки его были воздеты вверх с плотно сжатыми кулаками.
— Принцесса Никкора! Задирать ноги в присутствии мужчин абсолютно недопустимо! Плеть!
И с издевательской грацией принц откинул левый мизинец.
— Принцесса Синнаэль! Шутки на тему однополого бесстыдства абсолютно недопустимы! Плеть!
И принц откинул правый мизинец.
Кто-то из девчонок не выдержал — хихикнул. Верриса стремительно обернулась. Но дверях уже никого не было.
— Я надеюсь, это послужит вам уроком...
— Да, ваша милость.
— Да, ваша милость.
И она величаво выплыла из аудитории.
Девушки опустились на стулья. Никка достала платочек, промокнула лоб, посмотрела на сухую ткань, поморщилась:
— Вот же сволочь... Тоже мне "схватка"! Даже не вспотела...
— Это он так подставил... вашу библиотекаршу? Да? — вдруг обратилась к ним "не их девушка".
— Да, — Никка неприязненно посмотрела на неё.
— Я... Я возмещу!
— Что?! — изумились обе принцессы.
— Той я тоже... может, что-нибудь смогу. А вам... Ты хотела научиться нашей вышивке. У моей семьи — лучшие мастера. Я приведу тебе учителя. Только договорись с Веррисой. Без неё никак.
— Не поняла?.. А это... — Никка хлопнула себе по ноге, куда накануне засадила Веталлии ла Трейси два горящих конца каната. — Больше не счёт?
— Не в счёт. Он при всех назвал меня своей девушкой. Он при мне дрался за меня. А "это"... — она как отмахнулась. — Это мелкие неприятности.
— Да уж какая тогда драка... — вяло запротестовала Никка.
— Двенадцать тёмных гончих.
— Что? Где?
— За вашими спинами — двенадцать тёмных гончих. Всегда. Пока невидимых. Однако, постоянно скалящих зубы.
И все девушки зябко поёжились. Но тут, сбивая жуть, захохотала Лестра.
— Что? — повернулись девчонки к ней.
— Помнишь, ты про боцмана рассказывала? — обратилась она к Никке. — Так я тогда подумала, что "сесть на голову" — для тебя метафора!..
И остальные девчонки, вспомнив драку, представили несчастного моремана с девицей, рассевшейся на его голове, и прыснули тоже.
Путь к топям был скучным. Ожидаемо. "Увидишь, самое веселье начнётся на болотах", — обещал Торри старший сын её кормилицы. Но она-то его знала: он был бы просто счастлив, если бы скука царила и там.
Как ни удивительно, но инициатором её побега из дома был именно виконт Астеллий ла Ферн.
Когда ей опять, вторую ночь подряд, приснилась плачущая над нею мать... Теперь мама просто рыдала, тянула к ней руки и причитала: "Доченька, доченька...". Она среди ночи прибежала к нему, едва не полезла по детской привычке под одеяло, опомнилась, только повисла на его шее. Он стребовал с неё подробного описания сна и, когда она вспомнила текущую по материнским ладоням кровь, обнял её и прямо в ухо зашептал:
" — Всё! Уходим!
" — Куда?
" — Где за тобою последовать не смогут. Сизые пустоши. Там, даже если у кого-то будет близнец моего свитка, их выбросит не рядом с нами. А потом... Поиграем тогда в прятки-догонялки...
" — Но...
" — Ты же мечтала о пустошах?
Она мечтала. И ещё у неё было разрешение отца слушаться Телла. Больше: у неё был его совет — слушаться молочного брата. А совет отца от повеления отличается на неощутимые чуть-чуть...
" — Только в крайнем случае... Ослушаться молодого ла Ферна разрешаю только в самом крайнем случае! Возможно, после этого ты поймёшь, что должна убить его. Убей!
Потому что матерью виконта была простолюдинка. Ведьма. С ведьмовским чутьём на смертельную опасность. Отец говорил, что она четырежды спасала своего графа. (После третьего — сыграли свадьбу.) И дважды потом — свою госпожу. Но заговорщики... О, они хотели только добра высокому господину — более достойную его для него жену. Из своего рода, разумеется. (Разумеется, ныне прервавшемуся.) Заговорщики сначала отравили ведьму. Не очень сильным ядом. Не смертельно — предвиденье и не сработало. Она только неделю полежала с симптомами, похожими на алую сыпь... Отец тогда как раз отбыл по делам. Разумеется, при первых признаках страшного недуга её от высокой госпожи отстранили... Выздоровела она уже к похоронам.
Но бежать из дома? Однако, ни, с одной стороны, тяжёлый сон, ни, с другой стороны, рейд по пустошам ни о каких крайностях не вопияли. Ну, не убивать же брата!
" — Собирайся! — прошептала она ему, включаясь в игру: — Я буду через полтора часа. Через девяносто минут ровно. Показательно не спеши.
И побрела в свою спальню. Залезла в постель, с четверть часа ворочалась с бока на бок. Поднялась. Послонялась из угла в угол. Подошла к гардеробу. Перемеряла несколько платьев. Надела походный костюм. Полюбовалась собой в зеркале и, позёвывая, достала свой подарок от родного брата на день рождения — боевой рюкзак. Теперь с ним повертелась у зеркала. И, никуда не спеша, бродя по своим комнатам, начала его собирать. А когда до срока осталась четыре минуты — бросила, наполненный, себе на плечи и понеслась к Теллу.
Он её ждал. На нём уже тоже был рюкзак, а в руках свиток. Она кинулась к нему, и он сломал капсулу.
