Дети Земли

Количество вопрошающих и вопросов была так велико, что Селин пересмотрел позицию по отношению к собакам. Зря он псов наглыми животными назвал, не заслуживают милые ротвейлеры такого оскорбительного именования. А вот иные... существа — вполне.

К счастью, 'дознание' ближе к ночи закончилось. Селину удалось поспать — он прикорнул на кушетке прямо в 'допросной' комнате. А назавтра завертелось снова. И еще круче. Только Никита продрал глаза, Оспешинский поволок его в аэропорт. Селин, и оглянуться, не успел, как оказался в самолете, направляющемся в Москву. Одна радость — вместе с Викой. А также с Оспешинским и еще двумя ашерами — мелкой рыжеволосой Яной и ее супругом Борисом. Насколько Никита понял — почти полный состав стражи Сибирского домена. Крайне малочисленный — на любой непредвзятый взгляд.

В самолете от Селина так и не отстали, и вопросы продолжали сыпаться, словно из рога изобилия. Вернее, изо рта неугомонной Яны. Она хотела знать буквально все: как Никита справился со Скуратовичем, где обрел свои удивительные таланты, что думает о менталах и ашерах, и даже — кому больше симпатизирует брюнеткам или блондинкам. С куда большим удовольствием Никита пообщался бы с Викой, но приходилось заговаривать зубы рыжей ведьме. К сожалению, на соседнем кресле сидела именно Яна. И ладно бы вопросы по делу задавала — по большей части бойкая дама интересовалась отвлеченными темами, вроде вкусовых предпочтений Детей Земли. Услышь кто их разговор — непременно счел бы беседующих сумасшедшими. Никита попытался намекнуть Яне на то, что не следует в самолете обсуждать сомнительные с точки зрения обычных людей вещи (мечтая отвязаться от рыжей фурии), но она на провокацию не поддалась. И заявила, что здесь и сейчас можно обсуждать, что угодно — Виктор Полог Искажения поставил. И нормалы слышат совершенно заурядный обмен репликами.

В оживленный диалог пару раз вмешивался Оспешинский, уточняя кое-какие детали, связанные с Обновлением. И будил в Никитиной душе надежды на завершение 'увлекательной' беседы с Яной. Но, едва родившись, чаяния вербально истерзанного собеседника гибли — получив необходимые сведения, Виктор вновь отдавал Селина на растерзание рыжей ведьме. За четыре часа полета Никита замучился так, что готов был выпрыгнуть в иллюминатор или признаться в убийстве Джона Фитцджеральда Кеннеди — лишь бы Яна от него отстала.

Ведьма не отстала, но и выпрыгивать не пришлось — самолет приземлился в Москве. В аэропорту последовал короткий получасовой перекус, где к ашерам-стражникам присоединились семеро их московских коллег-соплеменников, а также три десятка крепких хмурых парней из (о, ужас!) Ордена Посвященных. Никита чуть в штаны не наделал, когда распознал по аурам, с кем здоровается Виктор. И приготовился дорого продать свою жизнь. Но пронесло. И с продажей жизни, и со штанами. Точнее, если в прямом смысле слова, то со штанами — не пронесло. Выяснилось, что главы Сибирского и Московского доменов договорились о совместной (в кои-то веки) операции против Детей Земли с Гроссмейстером Ордена, и в помощь ашерам придана группа боевиков из Ложи Мечей. По понятным причинам менталов из Сибири подключать не стали — присутствие в сводном отряде Никиты необходимо, а менталам уже известно, кто Скуратовича укокошил. Дисциплина дисциплиной, но вдруг желание отомстить у земляков невинно убиенного Малюты перевесит чувство долга. А для московских Посвященных Скуратович — брат по Ордену, не более, и настроены они вполне мирно.

Измененных и командиров менталов Никите представили, но он, невзирая на совершенную память, благополучно позабыл большинство имен. Пропустил мимо сознания. Запомнил лишь, как зовут начальника менталов — Сергей, и главу стражи Московского домена — Олег.

Вся эта сводно-сбродная орава села на другой борт — рейс до Берлина. На сей раз Никита учел новый печальный опыт и специально расположился у окна, отгородившись от словоохотливой стражницы Оспешинским. Яна принялась терзать собственного супруга, а утомленный прежней беседой и массой обилием сведений Никита весь полет до крупнейшего города Германии тупо проспал. А в Берлине закрутилось по новой.

Аэропорт, дорога, гостиница, приемная Ордена. Визиты, в сотый-двухсотый раз повторяемые истории о грядущем Обновлении, формальное представление Воронину и Вольфу, встреча с главой Московского домена, знакомство с местными менталами, аудиенция у Гроссмейстера Ордена... Поездки, посещения, лица, обсуждения...

От обилия новых впечатлений и вала информации Никита слегка ошалел. Он еще и прежние — от плотного знакомства с ашерами в резиденции Сибирского домена — толком не переварил, а тут следующая порция. Кушайте! Так туго Селину не приходилось даже в период интенсивного изучения мертвых языков. Объем информации тогда был, естественно, куда больше, но условия... усвоения кардинально отличались — в библиотеках и дома, в тишине и спокойствии. А тут казалось — голова пухнет. Круче плющило, пожалуй, лишь в пещере Ящера и в процессе поглощения личности Алниора. Но оно и понятно...

Слава богу, хоть есть давали вволю и сну не препятствовали. В какой-то момент Никита просто вырубился. Они куда-то ехали в машине с Ворониным и Оспешинским, когда Селин почувствовал, что на него наваливается привычная вялость, мысли делаются медленными. Он успел предупредить Виктора о том, что покемарит, и отключился...

Окончательно очухался Никита снова на борту воздушного судна, на сей раз выполняющего рейс Франкфурт — Рейкьявик. Не регулярного рейса, а чартерного — битком набитого ашерами и боевиками из Ордена. Сон помог Селину прийти в себя, а мозгу — переварить информацию. Проснувшись, Никита ощутил уже малость подзабытые за двое суток легкость мысли и бодрость духа. И принялся мечтать о том, как бы он замечательно поскучал где-нибудь на унылом безлюдном (безашерном и безменталовом) острове. Однако поплавать в теплом море приятных грез долго не позволили. Едва Селин успел продрать глаза, зевнуть и потянуться, над головой раздался противный голос Оспешинского:

— Ну, ты здоров на массу давить.

— Да всего-то минут сорок вздремнул, — нахально соврал Никита. По его прикидкам он продрых пять часов — не меньше. Эти предположения подтвердил лохматый ашер.

— Ага, ты еще скажи, что сорок секунд. Поверю. Ведь я тебя из машины не вытаскивал и сюда не волок. — Сарказма в последней реплике содержалось столько, что его впору было разливать по бутылкам и впаривать потребителям в коммерческих масштабах.

'Вот паскуда очкастая, язвит еще', — подумал Никита и вызывающе зевнул. Демонстрируя тем самым, что на сарказм одного лохматого гаврика чихал он с высокой колокольни. Вернее — зевал.

— Заканчивай тут пропаганду дремотного образа жизни, — скорчил рожу Виктор. Как показалось Никите — едва удержавшись от ответного позевывания.— Сейчас не до сна станет. Пошли в первый салон.

— На фига?

— Начальство требует. Они там совещание устроили. И без тебя-красавца — никак.

Пришлось извлекать тушку из кресла и топать вслед за Оспешинским. Дефиле короткое — несколько шагов, но почудилось, что на 'модель' уставились все пассажиры второго салона. Никита ловил любопытные взгляды, ощущая себя редким музейным экспонатом, выставленным на обозрение в культурно-историческом центре большого города. Или полуголой красоткой, вместо подиума случайно попавшей в драматический театр. Пред очи многочисленных зрителей. Казалось, даже иллюминаторы беззастенчиво пялятся на бедного 'манекенщика'.

'Какая у меня невероятная популярность в узких кругах. Таращатся, словно на диковину', — усмехнулся Селин, мысленно пожелав любопытствующим заработать косоглазие, и нырнул за плотную штору, отделяющую салон бизнес-класса от его экономического собрата.

Руководители ашеров и главные ордынцы устроились с комфортом. Если центральная и хвостовая часть самолета были довольно плотно заполнены пассажирами (с учетом Берлинского пополнения в виде пятнадцати ашеров и пятидесяти боевиков менталов — более сотни... харь), то здесь Никита увидел всего двенадцать человек. Пардон — существ. Физий, если пожелаете. И это, включая уже успевшего упасть на мягкий диванчик в Оспешинского. Сплошное начальство — Чарский, Вольф, Воронин, магистр Западно-Европейского домена — толстый чудак с говорящей фамилией Мюллер, москвичи Сергей и Олег, орденцы Дитрих, Томас и Питер, европейские стражники Поль и Ян. В подобном составе менталы с ашерами, наверное, и не собирались никогда. Разве что — для заключения очередного Перемирия. Куда не плюнь — в начальственную рожу попадешь. Из ряда выбивался только Виктор, но его, очевидно, пригласили в связке с самим Никитой. Присутствуй на борту Вика, скорее всего, позвали бы и ее. Но женщин, насколько понял Селин, оставили в Берлине.

Быстренько оглядевшись, Никита вознамерился пристроиться на диванчик рядом с Оспешинским, но Воронин позвал его к столу.

— Проходите поближе.

И Селин вынужден был расположиться за столом, вокруг которого сидели остальные... совещающиеся. Впрочем, столом данное монументальное сооружение язык не поворачивался назвать. Столище! Непонятно, как мебельный мастодонт, вообще, на борт попал. И зачем. Нет, зачем, ясно — специальное воздушное судно, предназначенное для политической элиты и бизнес-шишек, стол для совещаний не помешает. Но каким макаром этого деревянного монстра внутрь затащили? Он ведь громадный — в двери и люки не пролезет. По частям что ли? Хотя столешница выглядит цельной. То ли магия, то ли торжество современных технологий.

От осмысления загадки попадания мебели на борт Никиту отвлек пронзительный голос индивида, похожего на актера Джека Николсона. То есть — господина Вольфа:

— Чай, кофе, бутерброды?

'Ага, судя по всему, наш заботливый Николсон тут шишку держит. Вроде председателя хурала',— подумал Селин и отрицательно мотнул головой. Не до чаев сейчас. Хотя в желудок издавал противные звуки и отчаянно сигнализировал о желательности его незамедлительного заполнения.

— Никита Викторович, нужна помощь. Поскольку лишь Вы являетесь специалистом по альфам...

— Альфы все-таки,— буркнул под нос уже осведомленный об отдельных ашерских мифах Селин. Буркнул тихо, но Вольф услышал.

— Да, именно по ним, это мнение доминирует. Впрочем, пока мы условились именовать их Детьми Земли. В соответствии с самоназванием... Продолжу мысль — без Вашего участия в подготовке... операции не обойтись. Поэтому Вас пригласили на совещание. Появился ряд вопросов, и в целом нас интересует компетентное мнение о предстоящем... контакте с Детьми Земли.

Никита чуть было не брякнул что-то фамильярное в духе 'валяйте, ребята, задавайте', но вовремя одумался — хурал-то солидный, даже ауры разглядывать страшновато — и ограничился нейтральным:

— готов. Спрашивайте.

Вопросы посыпались, словно сухой горох из прохудившегося мешка. Причем разговаривали исключительно на русском. То ли из вежливости, то ли из соображений целесообразности — на языке большинства присутствующих. Маленького, но большинства. И неплохо лопотали, надо признать. Кто-то повторялся, пытая Никиту на тему неотвратимости Обновления и имеющегося временного ресурса, другой уточнял количественный состав и боевые возможности Ветвей, третий спрашивал, можно ли захватить и допросить кого-то из альфов, а кто-то интересовался способностями самого 'привлеченного специалиста'. По поводу своих талантов Селин предпочитал отделываться скупыми малоинформативными репликами (по большей части междометиями), а по остальным вопросам ничего не скрывал и старался отвечать развернуто. Через полчаса во рту пересохло, и язык уже еле шевелился, но от Никиты не отстали. Всучили бутылку минеральной воды, и продолжили пыточную экзекуцию. Селин приготовился было бесславно сгинуть под градом вопросов, но на его счастье Вольф прекратил словесный артобстрел.

— Достаточно. Тем более что в значительной мере с вопросами мы уже повторяемся. А нам надо еще с планом операции определиться. Предварительно мы, конечно, обсуждали действия, но окончательный вариант не утвержден.

— Можно еще в аэропорту или по дороге сверстать, — недовольно пробурчал толстяк Мюллер, пожалуй, главный Селинский экзекутор. Нет, все-таки фамилия накладывает отпечаток. Да и аура у 'обергруппенфюрера' соответствовала.

— Насколько нас просветил Никита Викторович, Исландия является местом основной дислокации наших... -Вольф замялся, подыскивая верное слово,— оппонентов... Поэтому нельзя исключать того, что сразу по прилету нам будет оказано некое противодействие. И не стоит откладывать обсуждение операции и утверждение итогового плана. Возможно, потом времени просто не будет.

Тут все воззрились на Селина, словно от него зависело, соберется ли в аэропорту Рейкьявика комитет по встрече незваных гостей или нет. Даже неуютно стало. Пришлось снова пасть открывать.

— Э-ээ...Дети Земли, в самом деле, только в Исландии живут. Если не считать...э-ээ... 'командировок', то остров и не покидают. Так что — да, резиденция. Но, насколько я понял, 'балахоны' и по стране не особо часто путешествуют. По сути, единственным ареалом их обитания можно назвать не весь остров, а лишь один его район вблизи вулкана. Могу на карте показать, кстати.

— И все же будем исходить из наименее оптимистичных предположений, — мягко завернул в нужное обертку информацию 'специалиста' Вольф.— И план сейчас окончательно скорректируем.

'Мудрый змий', — уважительно подумал Никита.

— Да чего там корректировать — сойдем с трапа, надаем супостату по рогам, сожжем берлогу, и по домам! — брякнул Оспешинский.

Теперь начальники уставились на лохматого клоуна. И если на Селина смотрели ожидающе-заинтересовано, то на Оспешинского — презрительно и снисходительно. Как меломаны на невоспитанного соседа, захрапевшего во время исполнения 'Лунной сонаты'.

— Виктор... — произнес Вольф. И в этом 'Виктор' было столько полутонов, что Оспешинский проникся, заерзал на диванчике и смущенно вякнул:

— Извините. Шутка неудачная.

'Так тебе и надо, не фиг перед начальством выделываться!', — позлорадствовал Селин.

— Очень смешно, — подал голос один из Посвященных — Дитрих. — Специально для шутников замечу: ожидать следует чего угодно. Мы не располагаем полной информацией о происходящее на острове. Просто нет надежных источников.

'А я?' — чуть не вырвалось у Селина. Сдержался и не опозорился, подобно Оспешинскому.

— Это правда, — поддержал орденца Чарский. — В Исландии нет ни одного ашера.

Дитрих кашлянул.

— Откровенно говоря, и у Ордена с возможностями там не густо. У нас есть лишь один человек — эмиссар в Рейкьявике. Он, кстати, нас и встречать будет.

'Сильно!' — про себя отметил Никита. — 'Лезем в гнездо черноглазых магов, а у них там один эмиссар. Да и то — орденский. Могучая поддержка. Как бы нам задницы с такой поддержкой не порвали'. Впрочем, озвучивать свои мудрые, полные оптимизма мысли он не стал, и без 'приглашенного специалиста' тут позитивных умников полно.

В последующем обсуждении Никита участия почти не принимал.