Дети Земли

И человек ли он, вообще?! Не начнет ли у него спустя пару часов или месяцев расти зеленый чешуйчатый хвост и удлиняться челюсть? И не превратиться ли он в рептилию, пригодную лишь для показа за деньги и научных опытов. Не затем ли в него слизняк проник? Да и дышит ли?

Невольно вздрогнув, Никита прислушался к себе.

Дышит! Ровно и четко, но дышит, легкие работают. Ничего похожего на пещерный сон-транс, когда ему, пребывавшему в инкарнации призрака, кислород не требовался.

Это невеликое открытие почему-то успокоило Селина. В рептилоида он пока не превращался, место пониже спины, откуда должен расти хвост, не чесалось, перепонки на руках не возникали...

Сознание невольно отметило, что яхты Мурата рядом со скалой нет. Сверхъестественное зрение не давало шансов ошибиться. И вообще, в радиусе пяти километров морские суда не наблюдаются. Также как и люди. Что объяснимо в условиях разверзшихся хлябей небесных.

Захотелось броситься объятия человека. Первого встречного, пусть незнакомого, говорящего на чужом языке, грязного, дурно пахнущего, пусть бандита или бродяги, но живого и настоящего. Он готов был отдаться в лапы эскулапов, пусть проводят над ним опыты, лишь бы увидеть человеческие лица. Стряхнув с плеч капли и оцепенение, он зашагал по лужам в сторону ближайшего отеля.

ГЛАВА 2

Существование Вселенной сообразуется с великим множеством законов. Самых разных: физических, химических, эволюционных. Деятельность разумных существ также протекает в соответствии с разнообразными законами; помимо вселенских, важную роль в их жизни играют законы социальные, экономические, нравственные. Одни из них носят поистине универсальный характер, вроде Закона всемирного тяготения, а другие, к примеру, нормы морали, применяются не слишком широко.

По мнению Вики Морозовой, пресловутый Закон Подлости, несомненно, относился к категории всеобщих. А кто будет спорить?!

Наверное, вы также не раз и не два проклинали этот общеизвестный закон, когда какое-нибудь мерзкое событие заставляло отказаться от чрезвычайно приятного и давно предвкушаемого времяпрепровождения. Представьте, что вы уютно расположились с чашечкой кофе у телефонного аппарата, и подруга готова сообщить сногсшибательную сплетню, как вдруг в приватный разговор грубо вмешивается явившийся из пивной нетрезвый муж. Или вы растеклись по дивану с бутылкой холодного пива в руке в ожидании эпохального футбольного матча, и тут приезжает... мама. Вернее, горячо любимая теща, которую надо встречать, словно министра дружественной страны, то есть угождать, улыбаться, развлекать.

Знакомые ситуации? А то...

Вика Морозова с младых ногтей очень серьезно относилась к завтракам. Благодаря бабушке, которая поучала внучку, что утром необходимо основательно заправлять топливом организм, поскольку неизвестно, как сложится день и удастся ли качественно пообедать. К тому же плотный завтрак, в отличие от ужина, полезен.

Есть люди, которые с утра маковой росинки в себя впихнуть не могут, и аппетит у них просыпается лишь к полудню, но Вика к данной категории не относилась и готова была жевать бутерброды или поглощать манную кашу, едва открыв глаза. Причем жевать и поглощать с большим удовольствием, словно нагуляв аппетит во время сна. Поэтому бабушкины советы она всегда воспринимала на ура. И следовала им неуклонно...

И вот когда Вика собралась по обыкновению плотно позавтракать, то есть уже накрыла стол, вскипятила чай, нарезала батон, украсила бутерброд россыпью оранжевых икорных шариков, облизнулась... тут сработал вечный и универсальный пресловутый Закон Подлости.

Прозвучал Зов.

Сие не означает, что неподалеку взревела раненым в брюхо медведем иерихонская труба или рявкнул под окнами громогласный клаксон. Напротив, привычную звуковую гамму заурядного городского утра ничто не нарушило. Не подскочили на табуретках перепуганные соседи, не вздрогнул докуривавший сигарету у дверей подъезда дворник, не шарахнулись с крыши коты. Зов прозвучал только в Викиной голове. Не считая, конечно, других ашеров-измененных, находящихся в зоне действия Зова. Хотя вряд ли. Этот Зов, безусловно, был направленным и личным.

Откровенно говоря, Зов не относился к числу обычных, повторяющихся с завидным постоянством явлений. Не считая тех случаев, когда объявлялось о начале Большого или Малого Круга, которые случались довольно регулярно, Морозова до сегодняшнего дня 'слышала' Зов всего два раза. И в обоих случаях ее призывал Магистр. Впрочем, она знала лишь еще трех ведунов, помимо Вольфа, кто мог самостоятельно, в одиночку призвать. Созыв же Большого и Малого Круга был продуктом коллективного творчества.

Сегодняшний Зов неуловимо отличался от деяний Магистра Вольфа, чем Вику несколько заинтриговал. Разбавив коктейль неудовлетворенности, раздражения и удивления, который клокотал в душе Морозовой. Наверное, что-то случилось, причем из ряда вон выходящее, поскольку обычно измененные к экзотическим средствам связи не прибегали, а пользовались телефонами.

Как это ни прискорбно, от завтрака пришлось отказаться. В качестве слабой компенсации прихватив пару бутербродов...

Выскочив из подъезда, ломанулась, не глядя по сторонам, к остановке общественного транспорта, тормознула такси, взобралась внутрь, обговорила маршрут и только затем спохватилась и осмотрелась, как рекомендовали Воронин и Вольф. Всполошилась, мазнула внутренним взором по ауре водителя и аурам прохожих и... успокоилась. Ничего экстраординарного. Менталов в округе не наблюдается. Хотя Посвященного высокого ранга она может и не засечь — опыта и навыков не хватит. Поэтому стоит быть начеку. Все-таки, несмотря на Перемирие, война не закончилась. Невидимая, незаметная для посторонних, но оттого не менее ожесточенная война.

Об этой войне Вика Морозова знать не знала до пятнадцати лет, когда с ней впервые встретился другой ашер. Впрочем, о том, что она какая-то там измененная или ашер, тогда Вика также не ведала. Жила, радовалась и печалилась, одерживала победы и терпела поражения, подобно обычным людям. Впрочем, побед было неизмеримо больше — благодаря некоторым способностям, которые проявились впервые лет в шесть. И о них, полагала Вика, никто не догадывался. Кроме бабушки.

В такт мягкому покачиванию и неторопливой смене картинок городского пейзажа за стеклом нахлынули воспоминания...

* * *

До того памятного дня Вика и не догадывалась, что она особенная. Вернее, она была в этом абсолютно уверена. Как и почти все девочки ее возраста (равно и мальчики, и девочки прочих возрастов). А кто в шесть лет не считает себя центром мироздания? И не ждет, что мир будет крутиться вокруг него. Или нее. Да что уж там — и сорокалетние особы умудряются обманываться в подобных ожиданиях.

Всем детям, а особенно обласканным заботой и вниманием, свойственно полагать, что прочие люди существуют лишь для удовлетворения их нужд. Для того, чтобы играть с ними, дарить подарки, угощать сладостями и т.д. Вика в этом плане ничем не отличалась от своих сверстников и странностей, непохожестей, чего-то из ряда вон выходящего за собой не замечала. Возможно, по причине малолетства, а возможно, в связи с тем, что необычные способности до той поры никак не проявлялись. И бабушка с мамой ей ничего не говорили.

И вот одним прекрасным августовским днем, недели за две до первого школьного звонка случилось событие, которое, вероятно, перевернуло жизнь Вики Морозовой. Она играла с подружкой Танькой во дворе дома. Девочки копались в песочнице, то ли 'стряпали' пирожки, то ли играли в кукол. Взрослых в непосредственной близости не было; матери приглядывали за детьми с лавочки возле подъезда.

Неожиданно на арену песочного мирка ворвалось мохнатое рычащее чудовище, разметая продукцию детской 'пекарни'. Вика в тот момент не поняла, что произошло, а запомнила лишь жуткое ощущение беспомощности, когда она потянулась за лопаткой и почему-то оказалась в воздухе. А затем больно ударилась спиной о ножку грибка над песочницей. В глазах потемнело, предметы стали расплывчатыми, неконтрастными, от накатившего ужаса она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Уши тоже словно прикрыли ладошками, он почти ничего не слышала, разве что невнятный рык и шум. Перед лицом возникла кошмарная клыкастая пасть, Вика почувствовала мощный рывок и покатилась по песочнице. И тут она разозлилась. Страх перед огромным клыкастым чудовищем исчез, она его возненавидела и страстно захотела залепить по этой лохматой морде пластмассовой лопаткой. Но добраться до лопатки не сумела, и от безысходности нарисовала экзекуцию чудовища в своем воображении. Представила себе, как она выросла, оказавшись больше чудовища, зачерпнула также увеличившейся лопаткой, пожалуй, даже лопатой, песок и швырнула его в глаза мохнатому зверю. А затем от души врезала совком по его черном носу. Картинка получилась очень яркой и объемной, как 'взаправду'. В груди стало горячо, она увидела, что чудовище улепетывает, а потом все вокруг еще раз потемнело. Словно ей тоже запорошили песком глаза.

Едва проморгавшись, Вика обнаружила, что лежит на песке, а над ее носом нависло обеспокоенное испуганное лицо мамы. И на нее резко обрушился невообразимый гвалт: крики взрослых, плач детей, собачий лай...

Вечером Вика рассказала маме и бабушке, что сумела прогнать чудовище, которое оказалось сорвавшейся с поводка собакой, но ей, естественно, не поверили, списав подобные заявления на пережитое девочкой потрясение, шоковое состояние. Тем более что Морозова-младшая с колыбели отличалась необузданной фантазией. Например, могла, разбив банку варенья, во избежание справедливого наказания сочинить фантастическую историю о том, что из платяного шкафа вылезла ожившая енотовая шуба, открыла холодильник и случайно зацепила банку рукавом.

То бишь, выражаясь юридическим языком, мама и бабушка в показаниях малолетнего чада усомнились. Хотя собака действительно убежала совершенно беспричинно, словно спасаясь от неведомого преследователя, но эти фантазии... Чем шестилетняя девочка напугает огромную и агрессивную кавказскую овчарку? Смешными короткими косичками или щербатой улыбкой до ушей? Не смешите! В ответ на Викины протестующие вопли о том, что собака убежала после удара 'невзаправдашней' лопаткой, взрослые сделали вид, что приняли рассказ за чистую монету. Слава богу, цела, не покусана, не покалечена, однако пережила сильный стресс, поэтому психическую травму ребенка недоверием усугублять не стоит.

Почувствовав, что ей не верят, Вика обиделась, правда, вскоре об этом инциденте благополучно забыла.

А вспомнила через пять лет...

Она тогда училась в пятом классе. На дворе стоял январь. И по причине зимней погоды — снегопада и легкого морозца — Вику вместе с другими девочками, а также мальчиками на уроке физкультуры вывезли на лыжную базу, всучили соответствующий инвентарь и заставили бегать по проторенной любителями этого вида спорта трассе. Вдоль редких пригородных сосенок и берез. В конце занятия, воспользовавшись тем, что физрук отвлекся, мальчишки организовали массовое катание на лыжах с небольшой горки. Вика, дабы не отставать от дружков-подружек, тоже приняла посильное участие в забаве. И спускаясь с горки в первый раз, свернула в сторону и на полной скорости понеслась на... телеграфный столб. Бетонный и на вид очень твердый. Ни затормозить, ни упасть в мягкий снег она не сумела; в голове что-то переклинило. Ее охватило оцепенение. Ни рукой, ни ногой — не шевельнуть. Когда уже казалось, что столкновение неизбежно, а невольные зрители замерли в восторженном ужасе — 'вот счас Морозова в лепешку расшибется!', — в груди потеплело... и бетонный столб резиновым мячиком скользнул в сторону.

Столкновение не состоялось, и незадачливая лыжница благополучно съехала с горки.

Сразу вспомнились и чудесное спасение от агрессивного 'кавказца', и прочие несуразные случаи, когда происходило нечто из ряда вон выходящее. Например, инцидент с хулиганом Васькой Французовым, после которого вся морда ее обидчика покрылась отвратительными розовыми прыщами. Или казус во время годовой контрольной по математике, когда она, находясь в полнейшей панике и абсолютно не понимая задачи, умудрилась все правильно решить, причем казалось, что учительница диктовала ей ответы на ухо. И всегда спасение знаменовалось потеплением в груди.

Сложить два и два не представило сложности. Вика догадалась, что обладает какими-то необычными способностями. На сей раз о происшествии и собственных догадках извещать маму и бабушку не стала. Не поверят...

После горнолыжных экзерсисов Вика думала о своих необычных талантах почти постоянно. И от ощущения тайны захватывало дух. А вдруг она волшебница или потерявшаяся инопланетянка? Круто! И по мере сил и возможностей экспериментировала, то пытаясь наслать порчу на того же многострадального Французова, то силой мысли старясь оторвать учебник от парты.

Эксперименты шли с переменным успехом. Учебник не желал сдвинуться ни на йоту, как Вика ни пыжилась, ни гипнотизировала обложку и ни раздувала от напряжения щеки, а вот с Французовым получалось. Бедолага уже шарахался от 'психички Морозовой', словно таракан — от тапка, под взглядом одноклассницы ежился и путался в словах, а затем в один прекрасный день вновь покрылся прыщами. Буквально за пару минут. Факт сомнительной для малолетнего хулигана удачи воодушевил Вику. Она заметила, что порча срослась, когда ее разозлила биологичка, сделавшая Морозовой замечание за невнимательность, и Вика вылила свое раздражение на подвернувшегося Французова. В груди вот только почему-то не потеплело.

И опыты периодически стали получаться. Вика накручивала себя, вызывая ярость, злость или страх, а затем пыталась... совершить нечто. Про себя она называла это колдовством, хотя из фантастической и сказочной литературы знала, что колдуны завывают разные заклинания, варят отвары из дохлых лягушек, змей и прочих гадостей и заставляют людей их пить. И сами пьют. Еще рисуют круги, пентаграммы и даже, вроде, приносят в жертву животных. Впрочем, насчет жертвоприношений Вика уверенности не чувствовала, поскольку читала о них только в одной книжке, и то неинтересной. Несмотря на юный возраст, разницу между своими способностями и колдовством, Морозова понимала, однако называла их именно так. Не волшебством, не магией, не чародейством, а колдовством. Иных терминов вроде волхования, ворожбы или психокинетики Вика тогда еще не ведала.

Справедливости ради, опыты заканчивались не всегда так, как желала юная экспериментаторша. Трижды учебник, вместо того, чтобы воспарить над столом загорался (слава богу, что не на занятиях, а в уютной домашней обстановке), один раз не на шутку перепугав бабушку. Та поначалу решила, что внучка балуется химическими опытами, и лишь много месяцев спустя заподозрила, что далеко не все Викины 'фантазии' являются плодом детского воображения. Неоднократно при попытках 'колдануть' (некоторые специалисты назвали бы сие пробами левитации и телекинеза) гибли хрупкие и не очень предметы. Чашки, стаканы и банки из-под варенья взрывались, разбивались, расплавлялись — словом, уничтожались самыми жестокими и негуманными способами, запрещенными Женевской конвенцией. А однажды взорвалась даже консервная банка с тушенкой. Вике потом пришлось долго отскребать останки жира и желе с обоев.