— Тебе известны намерения нашего вождя. Он желает жениться на тебе. Сила желания превыше рассудка. Поскольку убедить его я не сумел, то надеюсь убедить тебя с ним не встречаться.
— Ответ весьма полный, — кивнула Эл и села. — Но встретиться нам придется.
— Они пленят тебя. Их четыре десятка, не считая шестерых, которых вчера направили на перевал. Твоему отряду повезло, что ты не с ними. А тебе не повезло, потому что у тебя нет защиты. Если ты полагаешь, что владыка проявит волю и поможет тебе, то я, как знаток некоторых законов, знаю, что ты тут по своей воле, и ради личный интересов.
— Ну, на счет личных интересов, я не уверена, — улыбнулась Эл. — Какой мне прок ввязываться в дрязги смертных?
— Ты именно так и поступаешь. Ты — великая, но своими поступками противоречишь представлениям о великих. Ведь я знаю тебя с тех лет, когда ты не позволила принести меня в дар храму. Для своего мира — я неполноценен. Да и тут я не могу считаться своим. Ты решила мою участь, поселив тут, в этом мире. И я соглашусь, что судьба моя весьма завидна, по сравнению с пожизненным прислуживанием в храме.
— Рада, что ты доволен. Как тебе новая служба? Вождь ведь строг.
— Не со мной.
— Ты умен и наделен способностями выше местных людей, как тебя не ценить.
— Спасибо, за похвалу. Ты в моей душе олицетворяешь добро и справедливость. И естественно, что я, как твой должник и поклонник, буду тебе помощью, если ты ее примешь. Не ходи к людям запада. У меня было дурное видение.
— Ты как Арьес, видеть видишь, но толкуешь по-своему. Я не против видений, и охотно слушала бы вас, если бы умели в них разбираться.
— Ты не любишь предсказаний.
— Нет. Я их опасаюсь. Однажды мне уже предсказывали будущее. Я пошла за этим будущим бездумно, на простом доверии. Поступи я иначе — я не оказалась бы здесь.
— Я всегда верил, что ты странник.
— Я не странник. Если бы так.
— Ты не из этого мира. Верно? Если ты не ответишь, я прибегну к правилам.
— Верно, — согласилась Эл.
— Ты — пришлая, значит, странник.
— Я не знаю, кого конкретно тут именуют странниками. Владыка их преследует. Я не знаю судьбы ни одного из них.
— Это пришлые, как ты. Они не из наших миров. Приходят изучить нас из любопытства, или не из любопытства. Каждый за своим. А владыка их не любит, потому что считает, что любое вмешательство нарушает местное равновесие, которое, как тебе известно, весьма шатко, — объяснил он.
— Ты первый, кто смог внятно рассказать о них. Тогда верно — я странник.
— Не имею права спрашивать, зачем ты осталась, почему уцелела? Но очень хочется, — и он засмеялся мягким и грустным смехом. — Ответь мне на другой вопрос. Почему ты не меняешься? Я вижу тебя не первый раз. Я сам уже вхожу в зрелые годы, а ты все такая же. Как тебе удается?
— У меня особые отношения со временем, — пошутила Эл, а он явно поверил.
Они помолчали. Эл встала на ноги, потянулась, поправила одежду.
— Первая спокойная ночь. Теперь я буду чувствовать себя лучше, — сказала она. — Где твой отряд?
— Не ходи, прошу.
— Не упрашивай. Надо. Кстати, как ты теперь именуешься? Ты же теперь самостоятельный колдун. Ты сменил имя?
— Да. Теперь я — Шейси.
— Старый язык. Это означает "Тень ветра". Почему так? Витиевато.
— Ветер — стихия, которую нельзя остановить. Но поскольку было бы не скромно назваться Ветром, то я назвался Тенью Ветра.
Эл засмеялась.
— Тебе не нравиться? — он искренне расстроился.
— Звучит приятно, — ответила она.
— Не нравиться, — заключил он.
— Не мне указывать, как и кому именоваться. Идем. Я отдыхала дольше, чем планировала. Поторопимся.
— Ты собираешься предстать пред вождем в таком виде?
— Чем плох мой вид?
— У тебя нет оружия и куртки, никаких знаков доблести. Да еще этот пояс. Ты же не поклоняешься владычице?
— Отчего же. Пояс-то на мне. А куртку и меч я утопила. К примеру.
— Спасибо, что не пытаешься меня обманывать, — поблагодарил Шейси.
— Тебя обманешь. Как же. Кроме прочих способностей, у тебя нет дара — выбалтывать чужие секреты? А?
— Я соглашусь со всем, что ты скажешь.
— Ты же провидец. Должен знать, как закончиться встреча.
— Я не знаю, как закончиться встреча. Но я знаю, что затея твоя не кончиться добром.
— А вот тут помалкивай. Сто раз еще все переменится.
— Ты самонадеянна, как все великие.
— Много ты видел великих...
— Только тебя, — угрюмо пробормотал Шейси.
— Я же своими поступками меняю представление о великих, — передразнила она.
Шейси смутился, он не нашел, что ответить. Ему ничего не осталось, как догонять удалявшуюся от него Эл.
Он пыхтел, потому что не успевал за ней, Эл сжалилась, сбавила шаг. Шейси, едва поравнявшись, выразил свою благодарность слабым прикосновением к ее рукаву.
— Как тебе удается прятать силу? Тебя не отличишь от смертного. А еще недавно, она была, я мог тебя видеть. Потом ты прыгнула вниз с обрыва, и я вскоре потерял тебя. Ты словно поделилась ею с кем-то, — заговорил он, когда сбросил усталость от спешки.
— Так и есть, — согласилась Эл.
— Неужели какой-нибудь смертный удостоился чести? — с сожалением заметил он.
Эл поняла причину его сожаления. Как не воспитывай существо четвертого мира, какие традиции не прививай, но зайдет речь об обладании силой, или о возможности позаимствовать ее, и загорится в глазах алчный огонек. Шейси смотрел на нее заискивающе, как голодный зверек.
— Нет. Не рассчитывай, — отрезала она.
— Ну что тебе стоит, — с надеждой сказал он, переходя на шепот.
— Я рассержусь и лишу тебя всякой силы. Я могу.
Шейси сник.
— Не сомневаюсь. — Он поразмыслил и спросил. — Какими же качествами должен обладать тот, кто удостоится такой чести?
— Не скажу. У тебя их нет, в достаточном количестве. Ты выбрал один из самых скользких путей совершенствования — колдовство.
— А что я мог еще выбрать? Я не вышел ростом, силой, я не родовит, потому что ни в том мире, ни в этом меня не примут. Посмотри на меня. Я — коротышка, с холодным взглядом. Меня дети боятся.
— Ты пророк и умен, — напомнила Эл. — Ты меня унижаешь. По-твоему я спасла никчемное создание?
— Ты проявила сострадание, а оно слепо.
— Вот как? Хочешь назад, в свой мир?
— Нет. Нет.
— Ну, так не ропщи на судьбу. То она завидна, то плоха. Ты служишь, будущему королю, возможно будущему королю. Пост не малый.
— Что проку от дара и ума? Даже ты не слушаешь меня. Я не могу убеждать этих глупых людей, и не обязан. Я предупреждаю. А кто слушает? А я видел тебя не с оружием, а прекрасную, как заря. Я видел тебя с пронзенной грудью. В какое из моих прорицаний ты поверишь?
— В истории моего народа прорицатели лишь в случае исключительном разглашали то, что видят. Неизбежное. А в остальных случаях они смиренно ожидали, когда испросят прорицание, и не всегда его оглашали. Дар не для того, чтобы по любому поводу высказывать прорицания. Ты видишь не итог, а возможный вариант. Какое из двух видений тебе милее, то и выбери.
— Вот я и подумал. Я могу окутать тебя пеленой иллюзии. Любой, кто встретит тебя, будет видеть прекрасную девушку, изящную и миловидную. Тогда хоть одно осуществиться. Потому что капитан твой прав, в таком виде ты похожа на ловкача и грабителя, который караулит беспечных прохожих. А в пыли и с этим поясом — на оборванца или безумца, что именем владычицы проповедует на перекрестках.
— Оказывается кроме ума и прорицания, ты еще и красноречив. Ты пригодишься своему правителю еще и тем, что будешь речи ему сочинять, — ерничала Эл. — Ты забыл упомянуть мои сапоги.
— До сочинения речей я никогда не опущусь. А сапоги-то как раз все и портят.
— М-м-м, как вы мне надоели! Я же не придираюсь к твоим подвескам.
И Эл дернула за один из амулетиков, пытаясь его оторвать. Шейси предвидел, что на его прическу колдуна будут покушаться подобным образом, поэтому его украшения были накрепко приделаны к шевелюре. Он взвизгнул от боли. Эл оставила попытку оторвать амулет.
— Вид у тебя глупый, — заключила она.
— Зато все сразу видят, что я обладаю силой, — гордо заявил он.
— Морочишь окружающих. Никакой ты не колдун, ты знаешь законы движения силы, у тебя врожденные способности не высокого свойства.
— А ты великая нами играешь, потому что тебе взбрело в голову, что нам нужна твоя помощь, — уже раздраженно заявил он.
— Это мне решать, кому и когда нужна моя помощь. Уж не тебе о том судить. Точно, — строго сказала Эл.
Шейси запыхтел, но возражать не стал. Он отошел от нее и плелся поодаль. Эл уже улавливала признаки постороннего присутствия. Она поправила пояс и приготовилась к нерадушному приему.
* * *
С исчезновением Эл энтузиазм в рядах отряда Эйлифорима сменился наряженным ожиданием. Воины шли молча, часто озирали окрестности в поисках одинокой фигурки.
Арьес помрачнел. Он едва разговаривал со всеми без исключения. Его деликатно не расспрашивали о причине внезапного упадка настроения. Лишь Эйлифорим время от времени оглядывался на брата.
Мейхил обшаривал глазами окрестности, ландшафт становился все более изрезанным, над холмами нависал туман, с самого полудня они окутались дымкой.
— Будет дождь, — сказал Мейхил громко.
На него оглядывались с интересом. Он догадался не сразу. Люди столицы не любили покидать ее. Сухой столичный климат не ведал дождей. Они были редким явлением, считались благом или знаком расположения владыки. Здесь, ближе к воде погода не была стабильной. Опытный путешественник, каким себя считал капитан, знал о дождях.
Они повернули на северо-запад, Арьес просто указал им направление. Скоро полоса воды исчезла из виду. Небо утратило яркие краски и стало однотонным в серо-зеленых тонах. День мрачнел, уподобившись настроению Арьеса. Вскоре уже накрапывал слабый дождик.
Мейхил уже не смог справляться с мучившим его беспокойством. Он направился к служителю и встретил понимание в его взгляде.
— Ты напрасно волнуешься за нее. Она вернется. Как обещала, — сказал Арьес.
— Ты чувствуешь ее? — спросил Мейхил. — Что с ней?
— Ну не на столько же, — выдохнул Арьес.
— Как у тебя получается?
— Ты уже спрашивал меня трижды. Это способность. Я настраиваюсь на ее образ и вижу образы. Они не обязательно оказываются правдой.
— А где твой пояс? Ты потерял его?
— Нет, капитан. Скоро ты узнаешь, где он.
— Скорее бы уже она вернулась. Ты странно себя ведешь. Ты что-то увидел?
— Да, — Арьес не смог скрыть свои чувства. Мейхил увидел, как он жалостно смотрит.
— Ты испытываешь боль?
— Да.
— Почему?
— Я не могу... Вот она.
Мейхил перевел взгляд туда, куда смотрел Арьес.
Эл мчалась вниз по склону. Ее светлая рубашка развивалась по ветру. Мейхил рванулся с места, но хватка Арьеса, крепкая для служителя с мирными намерениями, остановила его.
— Погоди. Она не одна, — предупредил Арьес.
На холме появился большая группа людей.
— Люди запада. С ними колдун. Зачем она так поступила, — в голосе Арьеса появились нотки досады.
Эл перешла на шаг, потом остановилась и стала подавать знаки.
Воины становились кругом, готовились к обороне. Эйлифорим наблюдал за Эл, потом отмахнулся.
— Я понял. Она показывает, чтобы мы вели себя спокойно, — окрикнул он всех. — Зачем ей они?
Два отряда встретились. Эйлифориму пришлось выказать почтение, но он не добрым взглядом посмотрел на беловолосую девушку. Зачем она говорила о каких-то планах, а сама привела сюда отряд втрое их превосходивший. Помрачнел и Мейхил.
Эл осматривала всех, видела вопросительные и не довольные взгляды. Шейси неприязненно смотрел на Арьеса, тот в ответ сделал вид, что не замечает корротышку-колдуна.
Эл отвела Эйлифорима и предводителя людей запада в сторону, и они долго обговаривали совместное объединение. Когда Эл и Эйлифорим на несколько мгновений остались одни, командир заметил:
— Могла бы предупредить, по крайней мере я бы не чувствовал себя так унизительно, — сказал Эйлифорим.
— Это было спонтанное, но верное решение. Мы идем вместе.
— Я им не верю.
— А мне?
— Лучше не задавай этот вопрос. Кто бы ты не была, ты обязана считаться с нашими традициями.
— Хочешь ты или нет, тот с кем ты соизволил договориться о сотрудничестве — твой будущий король, — заявила Эл. — Он возвращается, будь по-прежнему дипломатичен.
Эйлифорим бросил взгляд на средних лет невысокого, невзрачной внешности предводителя западных племен. В ответ тот наградил его взглядом полным достоинства и собственной значимости, на Эл он посмотрел с интересом и уважением.
— Мои воины решили, что мы не пойдем к каменному кольцу, — заговорил он тихим и хрипловатым голосом. — Я знаю дорогу к горам, я был тут мальчиком, я вспомню. Я сам поведу свой отряд, а вы ступайте прежней дорогой. Шейси пойдет с вами, он мне не понадобится. Он хочет поклониться каменному кольцу. Пусть дорога ваша будет не долгой, горный народ не любит гостей, которые приходят на долго. К вашему появлению, я договорюсь с ними о проходе. Так будет.
Эл ответила ему благодарным кивком. Эйлифорим не удержался и спросил:
— Зачем вы напали на нее вчера? Я не понимаю вас обоих. Вчера вы нападаете, а ты Эл отбиваешься, сегодня — вы ведете переговоры и вот — объединились. В чем смысл?
— Хитрый Мелион огласил ее королевой, чтобы отвлечь мой гнев от себя. Это вполне понятно. Каким бы знаменитым полководцем и правителем он не слыл, он все-таки стар. Эл открылась мне, сообщила о своих намерениях. Я с ней согласился. — Он сделал что-то наподобие реверанса в сторону девушки. — Я не видел еще женщины более мудрой и изящной, и одновременно наделенной силой. Жаль, что я не видел ее в поединке. Если бы не наша традиция, я бы сделал все, чтобы завоевать ее признательность и склонить к браку.
Он говорил с чувством превосходства в голосе, каким будущий король говорит с подданными.
Он развернулся, подал знак отряду и воины, перестроившись, направились в сторону видневшихся в дали гор. Когда они удалились на безопасное расстояние, воины Эйлифорима, Мейхил и Арьес окружили Эл плотным кольцом. Один только Шейси уселся поодаль от всех, стал перебирать свои талисманы в прическе и тихо бормотал что-то.
— И что это означает? — требовательно спросил Эйлифорим.
— Это означает, что все целы, — ответила Эл, которой не хотелось оправдываться.
— Они ушли, оставив нам своего шпиона. Поздравляю, это наша дипломатическая удача, — продолжал Эйлифорим.
— Он мог бы наблюдать за нами издали, — вмешался Арьес. — Я не сомневаюсь, что он так и делал. Шансов избежать с ними встречи, у нас мало. Пусть идет с нами. Решение правильное, брат. Просто согласись с ним.
Арьес держал в руках куртку Эл, он, словно защищая девушку от всех, набросил куртку ей на плечи и понимающе ей кивну.
— А пояс пусть будет у тебя. Теперь это важно. Иди, отдыхай. Я сам объясню твой замысел.
