— Кажется, кто-то...
— ...любит подслушивать.
Я уставилась на две одинаковые веснушчатые моськи. Близнецы.
— Я вниз спускалась. На кухню, — недовольно ответила я.
— Ну, иди, чего уж стоять тут, — пожал плечами один.
— Только ужин через час, а у мамы ты ничего не выпросишь, — так же пожал плечами второй.
— Потому что испортишь аппетит, — уже синхронно закончили они.
Я поспешно ретировалась вниз. В коридоре внизу никого уже не было — разбежались. Это к лучшему, не хватало, чтобы я еще с ними тут отношения выясняла. Они же все такие правильные! Пока им что-то не станет нужно. Потом узнаю, что брат хотел.
Спустившись на первый этаж, я прислушалась. Тихо. Либо все уже закончилось, либо наложили чары тишины.
На кухне никого не было кроме Кикимера, опять что-то прятавшего в подсобку. Он настороженно замер, заметив внимание. Хмыкнув я пошла, смотреть, что есть поесть.
— Что ей здесь нужно? Пришли как к себе в дом, ведут себя как и ожидалось от воздыхателей грязных предателей крови, а хозяину до этого никакого дела... — бубнил он себе под нос, шаркая ногами по полу в сторону коридора.
Я непроизвольно издала смешок. Уж очень мне это напомнило 'Моя прелесть'. Седой домовик повернулся и уставился огромными глазами на меня.
— Впервые я с тобой согласна насчет грязных предателей крови, — заговорила я, чтобы уйти с опасной темы. Попробую хоть с ним наладить контакт.
Я нашла в шкафчике коробку с печеньями и поставила ее на стол. Зажгла палочкой огонь в камине и поставила чайник.
— Молодая гостья согласна с Кикимером? — расширил еще больше и так огромные глаза домовой эльф. — Врет она, врет. Не может быть, чтобы эти отродья привели в дом достойного мага, — уже себе под нос.
— Не знаю, насколько они отродья, но симпатии точно не вызывают. Чаще всего мне, конечно, приходилось встречаться с Роном — это их младший сын. Помнишь его? Редкостный вспыльчивый завистливый лентяй и бестолочь. Про Джинни ничего не скажу — я мало ее знаю, но только что ее репутация в моей шкале упала в минус. Вот, возьми печеньку, — я протянула ему лакомство, которое он осторожно взял тонкими, длинными пальцами, но есть не спешил.
Хоть кому-то в этом доме можно выговориться. Достали уже, правда! А ни Хелен, ни кого-то другого из моих ОСТов нет рядом...
— Слушай, Кикимер, а чем ты вообще питаешься? — впервые задумалась о таком я. — Ладно пока в доме куча народу, еда должна быть. Но все предыдущие годы, когда в доме никого не было? Воздухом сыт не будешь.
— Магия в доме питает Кикимера, — проскрипел домовой.
— Про питание солнечной энергией другому кому расскажи, Грейнджер например, а не мне. Тебе все равно пришлось бы что-то есть — в доме, по меньшей мере, тринадцать лет магии не было.
— Кикимер — последний из домовиков древнейшего семейства Блэков. Кикимер выживал как мог.
Ясненько. Крысы, мыши, поди, в подвале водятся.
— А где другие? — насторожилась я, услышав про последнего. — Кикимер... Я просто спрашиваю... Но я ни за что не поверю, что у Блэков — это у такой большой и сильной семьи, как Блэки! — один домовик. При том, что упырей в доме нет. Ведь упыри — это деградировавшие домовики, забытые и покинутые?
В напряженной тишине раздался звук закипающей воды. Я заварила чай. Думала, когда вернусь к столу, Кикимера уже не будет, все-таки я довольно бесцеремонно его расспрашивала о неприятных ему вещах, но он так же сгорбившись, стоял на том же месте... зажав печенье в руках.
— Ладно, чего это я, правда, не в свои дела лезу. Это Сириус Блэк разбираться должен в ваших делах, а я — Лонгботтом, — последнее прозвучало гордо. — Если ты никуда не спешишь, то присядь со мной, попей чаю. У меня, знаешь, сегодня день такой был, и поговорить не с кем об этом! Хоть к психиатру иди, на кушеточку ложись и рассказывай.
Домовик сел на пол, поджав ноги.
— Нет, нет, — замотала я головой. — Это меня не устраивает. Я хочу поговорить нормально, поэтому садись за стол. Мест предостаточно.
Кикимер неуверенно прошаркал к стулу и со скрипом отодвинул его. Я налила чай и протянула ему его вместе с вазочкой печенья. Говорить с ним я не боялась — он никому ничего не расскажет, если не захочет. Блэка он не уважает как хозяина, а до остальных ему дела нет. За пределы дома он просто-напросто не выйдет.
— Ешь, не стесняйся. Когда еще так посидишь за столом?
Домовик осторожно откусил кусочек печенья. Верно. Захотел бы давно покинул кухню.
— Вот ты дал разрешение моему домовику Коби здесь пожить, верно?
— Хозяин приказал. Приказ хозяина для Кикимера — закон, — медленно кивнул головой старый домовой эльф. И уже тихо вниз: — Хозяин — мерзкая неблагодарная свинья, недостойна стереть грязь с обуви своей матери...
Круто он научился обходить правила. Хе-хе.
— Вот. А представляешь МОЮ домовичку, другую, бабушка отпустила. Не сказала даже зачем и почему. Винки бы сама не захотела уходить. Ее до этого уже выгоняли и я ее из Хогвартса забрала. Отвратительное было зрелище с ней там, — поморщилась я, вспомнив Винки с бутылкой, ревущую у камина. — Ты не знаешь, почему бабушка ей одежду дала?
— Кикимер не может знать, — помотал головой домовик.
— Ты бери печенье, бери. От Молли Уизли хрен дождешься, — заметила я, что он больше не притронулся к печенью и чаю, а я тут сама все жую. С негромким хлопком он исчез.
— Что это ты тут делаешь, Айрли?! — я повернула голову к дверям. Там, уперев руки в боки, стояла миссис Уизли. Из-за ее руки выглядывала Джинни. Упс. Надеюсь, они только что пришли.
— Ем, — пожала я плечами, состроив морду кирпичом.
— Ужин через час, — нахмурилась полноватая женщина.
— Я голодная.
Хрум. Хрум. Жую печенье.
— Положи печенье на место, не порть аппетит, — повысила она и так недружелюбный голос.
— Это у вас обед по расписанию был, а я только что с поезда.
Хрум-хрум. Еще одно печенье исчезло. Мало осталось.
— Тогда помоги мне ужин скорей приготовить. Ты тоже, Джинни.
Джинни состроила недовольную гримасу за спиной матери, но послушно одела передник.
Видно, Джинни получила отказ по отселению. Я тоже одела передник и пошла выполнять указание по нарезке овощей, решив быть с невольной соседкой более дружелюбной. Мне с ней еще все зимние каникулы здесь куковать. Знала бы, осталась в Хогвартсе!
Глава 43
Вчера вечером я разбирала вещи и слушала тихое бухтение Реддла. Успокоился, только когда пригрозила выдачей на руки Кикимеру. Итак пришлось из-за него перчатки тащить в чемодане.
'Все не так уж и плохо', — подумала я на следующее утро. К приготовлению завтрака меня вновь хотели приставить, но Коби с радостью согласился меня заменить. Молли Уизли, поджав губы, наблюдала, как тот жарит омлет на ее сковородках. Так и получилось, что приготовил все Коби. Ему тут тоже не слишком понравилось. К чистке дома он мог приступить только по приказу хозяев (а мы, Лонгботтомы, не спешили с этим), а общая грязь и аура Кикимера, как старшего его здорово угнетала. Это все я выяснила после завтрака, от нечего делать.
В доме каждый занимал себя, чем мог и я в том числе. Обычно близнецы Уизли запирались у себя или спускались к остальным, игравшим в волшебные шахматы, либо карты. Библиотека тут была закрыта и над книгой можно было застать только Гермиону, но идея попросить у нее что-то почитать была глупая и я сразу же ее отвергла. Неохота узнавать подробности восстаний гоблинов или чего-то подобного. Молли Уизли можно было застать на кухне, в прачечной и в гостиной за вязанием, а в остальное время по всему дому — мечется, проверяет: не узнали ли что из дел Ордена дети? Остальные члены Ордена Феникса, в том числе и Сириус Блэк приходили после миссий, чтобы отчитаться и иногда перекусить.
Джинни вконец опустила мое отношение к ней до уровня плинтуса. Она попыталась меня использовать! Что я допустить никак не могла. По мелочи, конечно, бытовые вопросы, принеси, подай, помоги, но неприятный осадок остался...
Августа сходила с братом к Лонгботтомам, а я с ними на опыты, в смысле, на обследование, в сопровождении Кингсли Бруствера.
Это был единственные полдня, когда я покинула пределы дома на Гриммо, 12. Вот и нашла я отраду в уроках у Реддла. Коби выловил для меня мышей, и они тут же пошли на опыты. Весело прошло Рождество — сидели опять под гогот, выкрики, изредка ругательства за столом, набитым едой. Безудержное веселье во время холодной войны.
Все было нормально и, привыкнув, я научилась не обращать внимания на внешние раздражители. Даже моя соседка меня не волновала до этого...
Миссис Уизли разогнала всех детей спать. Я сидела в своей комнате, погруженная в учебу. Реддл меня напутствовал из приоткрытого чемодана в перчатке из драконьей кожи — проникся преподавательством, поэтому когда послышались шаги на лестнице, я просто закрыла чемодан, запихнула его под кровать и переоделась в пижаму. Зашедшая Джинни тоже переоделась и завалилась спать.
Полежав немного, я продолжила пытаться смоделировать тактику нападения у себя в голове. Что делать и за что цепляться? Устала до состояния 'не могу больше' и, открыв глаза, исследовала тени на потолке, успокаивая разум. Глаза начали слипаться и я заснула. Кто знает, сколько я проспала, но в один момент я поняла, что что-то не так. Наученная горьким опытом, тихо лежу, не шевелясь, и пытаюсь понять, что меня насторожило. Нигде нет ни единого шевеления. Под кроватью тихо. Может, это Реддл? Нет, чемодан заперт, а тот при всем желании выбраться не сможет. Лежу дальше, уже успокаиваясь. А потом понимаю, что тихо. Именно! Нет сопения или храпения, которое обычно издает Джинни. Осторожно приоткрываю глаза, прищурившись вглядываюсь в темноту — кто-то сидит на присяди у моей кровати, всматриваясь в меня. Ощущение неприятное, но решаю подождать и узнать, что происходит. Почему-то мне кажется, что меня убить хотят... Любимая моя паранойя, что же ты меня так подставляешь? Соображаю, что надо дышать, будто сплю. Палочка у меня на всякий пожарный на тумбочке. Спокойно.
Слух в тишине улавливает легкий шорох. Опять приоткрываю глаза — на меня уже не смотрят. Что-то блеснуло в свете луны, проникавшей в комнату сквозь ветхие занавески. Резко хватаю палочку и скатываюсь в противоположную сторону, так, что меня и незнакомую тень теперь разделяет кровать. Сразу же отправляю невербальный Ступефай. Тень, громко ойкнув, так же скрылась за кроватью, как за препятствием, просто грохнувшись на пол. В мою голову закрались сомнения... Я создала маленький яркий шарик из света, чтобы увидеть гостя и ослепить его...
— Джинни? — удивленно воскликнула, разглядев длинные рыжие волосы и знакомую фигуру. — Что ты делаешь?
— Это я тебя должна спросить! Зачем заклятьями бросаешься? Жди теперь сову от Министерства! — злая встала и выпрямилась она в полный рост.
Щаз, бегут они за мной. Они в этом доме ничего и не заметят.
Замечаю, что она намеренно держит одну руку за спиной.
— Что ты там делала? — подозрительно спрашиваю уже спокойным тоном, поняв, что опасности нет. — У моей кровати?
Начиная догадываться, я обхожу кровать и вижу свой расстегнутый чемодан, полузатолканный под кровать. Бардак вещей в нем не позволил чемодану полностью закрыться.
Кто мне рассказывал о гриффиндорках на курс старше, у которых вещи пропадают? Хелен, кажется. Да-да, еще Трэйси ей говорила, что защиту на чемоданы поставили! Но у меня-то тоже защита была! Правда, не кровная...
— Что ты взяла? — бескомпромиссным тоном спрашиваю, наставив на нее палочку, а в душе надеюсь, что не медальон.
— Ничего, — она неуверенно пятится назад, щурясь на шарик света за моей спиной. Но идти некуда: позади стена, слева кровать, впереди я, а дверь справа закрыта — Кикимер тоже любит бродить по ночам.
— Тебе лучше это вернуть. У меня там есть одна проклятая вещица и чем дольше ты держишь ее в руках, тем хуже тебе будет, — припугнула я ее, на ходу сочиняя правдоподобный блеф. Девчонка аж побледнела. — Покажи руки!
Последнее было сказано громко, и она решилась вытянуть вперед ладонь... на которой лежал мой подарочный кинжал. Надо будет Кану что-то в ответ подарить. Второй рукой она прижимала к ноге палочку.
— Экспеллиармус, — вот и пригодилось заклятьице. Палочка отпрыгнула ко мне, и я, немного сместившись, поймала ее. — Положи ножичек на кровать. Медленно, — она бросила кинжал на мою кровать.
— Лицом к стене! Руки врозь! Ноги за голову! — не удержалась я.
— Что? — опешила она.
Тут кто-то ударил дверь, чуть не срывая ее с петель.
— Что у вас там случилось?! — раздался приглушенный препятствием, взволнованный голос Молли Уизли, а на пол сквозь щель между дверью и полом упал свет.
— Мам! Она на меня напала! — истошно закричала Уизли и завизжала.
— Какого черта?! — уже реплика от меня, зажавшей свободной рукой ухо, чтобы уменьшить ультразвуковую волну.
Тут же послышался стук ног поднимающихся по лестнице остальных обитателей, а дверь распахнулась от слов 'Алохомора'. Света стало больше — в руках миссис Уизли светилась Люмосом палочка. Я даже не успела что-то сделать или сказать, только повернуться к женщине в ночной рубашке, а в меня уже полетел Петрификус Тоталус. Потерявший подпитку шарик света погас, оставался только свет на конце палочки Молли Уизли.
— Что происходит? — за спиной жены выглядывал муж.
— Она на меня напала! Приказала мне вытащить все вещи из сундука! Она наставила на меня палочку! А кинжал проклят! — рыжая девчонка настолько правдоподобно это все панически выпалила, что я сама чуть не поверила.
Если бы я могла шевелить хотя бы губами, я б чертыхнулась и обозвала девчонку нехорошими словами, которые, по мнению миссис Уизли, девушки не должны знать.
— Мы должны... наверное... позвать Августу? — выдал мистер Уизли продукт напряженных раздумий.
— Мадам Лонгботтом на задании, — вздернув нос, напомнила ему его жена.
Заклятье Петрификус Тоталус обездвиживало многие мышцы, но не легкие, сердце и мозг, поэтому с моих губ слетел непонятный звук. Они все странно на меня посмотрели. Ага, я ж еще глазами бешено вращаю.
Сзади, расталкивая мать и отца, в спальню пытались войти близнецы.
— Артур, разгони всех по спальням и принеси веревку, — муж послушно принялся толкать грубой силой возмущавшихся близнецов. — Надо ее привязать. Миссис Лонгботтом вернется только утром. Пусть сама разбирается. Идите уже! — прикрикнула она на близнецов. — Нужно еще отправить письмо директору, — с сомнениями, размышляла вслух миссис Уизли.
Упоминание директора меня взволновало, и мозг заработал со скоростью света. Зачем? Не может быть, чтобы каждый раз писали письма старику, когда случается такой мелкий казус. Ну, это с моей стороны — казус, а что подумала Молли? Мелкие детали давали мне понять, что она недолюбливает меня. Она считает меня опасной и глупой? Способной напасть на соседку? Я поводов для таких мыслей не давала... Или же она просто дура?
— Но мам! Я не буду тут больше спать, и не проси! — ничего себе актриса. Такой оскорбленной невинности я даже на лице Трэйси не видела, когда та съедала все конфеты.
