Но дома девочка посещала храм бога богов вместе с отцом — и помыслила учинить здесь небольшую провокацию: знать я не знаю о ваших заморочках. Но ютерианский храм — одна из жемчужин на территории императорского дворца, который ей уже опротивел.
— Храм великой Анатары.
— Не рано ли тебе, девочка?
Богиня любви и сражений. Любви, потому что она приносит боль; и сражений, потому что на них обильно льётся кровь. В её храм не допускаются не убивавшие мальчики и не расцветшие девочки. Богиня наслаждений плоти, а не томлений духа. Богиня резни, а не подвигов. В Империи разнузданное божество особым пиететом от властей не пользовалось.
— Не рано, ибо я не девочка.
— Ты хоть раз... уже возносила ей славу?
— Да. С мамой. И не единожды.
— Клерисса!.. — проворчала карга, но наткнувшись на заострившийся взгляд девочки, тут же добавила: — Это я не в осуждение, я в некотором удивлении. У нас более строгие обычаи, и девочкам до замужества посещать его не принято...
Да уж... Ни барельефы, ни фрески храмов Анатары девственной строгостью нигде, даже, наверное, здесь, отнюдь не отличаются.
— Но теперь-то я вряд ли увижу что-либо новое. Или Вы полагаете, что у вас, на ваших... — добавила она в голос любопытства.
— Нет, — чуть более поспешно требуемого отказалась Верриса. — Не полагаю. Ладно, правового повода для запрета у меня нет. Тебя проводят.
И проводили. Карету сопровождала целая дюжина солдат. Те, правда, остались снаружи храма. И вряд ли из-за того, что кому-то из них не доводилось ещё убивать. В конце концов, на охоте они уже все бывали, и если не медведи, то хоть зайцы в добыче у них были.
Служительницы встретили её без излишней суеты и особого удивления. Что бы ни утверждала наставница, но молодые девушки им в диковинку явно не были. Для подношения обеих принцесс снабдили кошелёчками с золотыми монетами, и служительницы приняли их с видимым удовольствием, но на алтаре Сина ими не ограничилась — она попросила атам...
— Госпожа уверена? — спросила её закутанная в алые шелка молоденькая жрица. В храме Анатары одежда раскрывает ранг. Чем её меньше, тем он выше.
— Да.
Ритуальный нож в ладони жрицы появился словно ниоткуда.
— Госпожа нуждается в помощи, поддержке?
— Нет.
— Госпожа уже проходила ритуал?
— Да.
Тоже с матерью. "Они никогда его не предлагают, но и никому не отказывают", — говорила она.
Синнаэль приняла атам, поцеловала лезвие, перевела дыхание, негромко воззвала: "Ан?тара!" и проколола палец. Полыхнула боль. Сдерживать стон она не стала: "Порадуй слух богини", — говорила мать. Стряхнула появившиеся капли крови на алтарь. "Несколько крапинок или кружка — почти неважно. А вот больно — всегда". Сегодня было даже больнее обычного. Сняла серьги и накрыла ими две свернувшиеся в шарики красные капельки. Поклонилась. На двенадцать биений сердца удержала поклон и отошла. Крови на алтаре уже не было.
Вернувшись во дворец, заметила, что и у Никки стало на одно тоненькое её колечко меньше.
После обеда началась подготовка к балу. Им с Никкой предоставили на выбор по четыре платья. Сина равнодушно указала на первое попавшееся, а вот Никка...
— Нет, однозначно, нет! В этом я на бал не пойду. Уж лучше в школьной форме.
— Но почему?!
— Во-первых цвет...
И началось... О, "цвет" был только "во-первых"... К балу служивые с нею едва уложились. Потребовались ткани, нитки, иголки... Которые принцесса Никкора повелела оставить. Служанки выходили от неё, изумлённо оглядываясь... А портнихи чуть ли не дрались за листики с эскизами от принцессы из Эллезии.
Сам бал ничем особым не запомнился. Да, "малый зал" по размерам и роскоши мало уступал главному залу дворца в Элистане. Да, девушек теперь было гораздо больше, про многих из них Синнаэль даже ничего не слышала — ни про них, ни про их семьи. Да, не меньше было и юных придворных, на которых знаменитых фамилий — тех, про которые упоминалось бы в курсе изучения двора вероятного противника — не хватало. Но Лестра с другими девочками из Палестры были постоянно рядом, и кто есть кто, справку давали, иногда напрямую: "Барон Грассий ла Фридде — дружок Тария ла Порриката. А тот, — помните? — с принцем Ритоглом к нам заходил", — но чаще в виде немедленных после появления свежего лица пересудов, сплетен, слухов.
Танцы затруднений не вызвали. Скорее наоборот: именно от чужеземных принцесс ждали чего-то нового, необычного, острого. Ещё бы! — свежие люди из Эллезии! Но девочки старались вести себя тихо и скромно: Верриса со своим кондуитом шаблалась здесь же, свой испуг, когда она едва не отозвалась неуважительно о Клериссе, помнила и компенсировать его себе была явно не против. Но ещё...
Утром, когда Синнаэль уже выходила из храма, путь ей заслонила другая жрица... Постарше. И, судя по откровенности наряда — не из низших.
" — Прими благословение, сестра, — произнесла она.
Сину поразило обращение: какая она ей "сестра"? — "дитя моё", вот как к ней обращались дома! Неужели?.. Её обращение к богине... Катти как-то, давно уже, во время пустого девчачьего трёпа поправила её произношение имени богини крови на то, как к ней обращались прежние, когда она ещё была одной из них, а не богиней — "Ан?тара". С матерью принцесса не решалась своевольничать, а тут само собой вырвалось... Неужели истинное произношение имени оказалось существенным? Неужели оказалось критичным?
" — Тебе сегодня будет больно, — продолжила жрица, в ушах которой уже посверкивали оставленные на алтаре серьги. — Перетерпи.
"Опять плети...", — подумала тогда она. Перетерпит. Только бы уберечь Катти.
" — Я справлюсь, — принимая благословение, склонилась в поклоне она.
День заканчивался, а её кондуит у мымры был чист. Правда, оставалось ещё "Видение педагогического процесса"... А учитывая посещение взрослого храма... Так что, не приплюсовать бы! Только бы сдержаться!
Удержалась. Удержались они обе. На выходе Верриса ла Отредди одобрительно откомментировала:
— Вполне достойное первое представление. Поздравляю.
И увязалась за ними. Может, она их комнаты хочет проверить? Обломается: там всё тоже аккуратно! Но обломалась она даже раньше: выскочил паж и её куда-то отозвал. Ну, что ж, осталось только вовремя лечь!
Они уже вышли в длинный коридорчик перед поворотом к их спальням. Они уже подошли к середине этого коридора... И тут из-за поворота вышел принц Ритогл. Сина оглянулась — другой конец перекрыла целая толпа.
— Узнала меня, цыпонька? — осклабился принц. — Сейчас мы из тебя куриную отбивную будем делать. Да не бойся, лекаря, что смогут, потом подправят!
— Назад! — рядом выкрикнула Никка и кинулась прочь.
Но отступать перед врагом?! Сина бросилась вперёд. Но... Вы пробовали бегать в бальном платье?!
— Выше! — восторженно заверещали мальчишечьи голоса сзади. — А-а!..
Видно, Никка всё-таки опять совершила недопустимое: задрала подол своего наряда.
Самой Сине, хоть задирай, хоть нет — фижмы под юбкой бега не облегчали. Она очень надеялась, что урод ещё потешится, продолжит сотрясать воздух, и она успеет. Не успела. Основа каста у того была уже заготовлена, и он с пары саженей швырнул в неё воздушный кулак. И опять же всё сделал правильно: её не отшвырнуло в другой конец коридора, а лишь на несколько саженей, и пока она путалась в рваных шёлковых тряпках и поломанном китовом усе, он сплёл следующий и влепил по лицу снизу. Голову отбросило, она почти потеряла сознание, и тут новый удар! На этот раз сознание её покинуло точно, потому что, как оказалась поднятой, она не помнила. Но её рефлексов всё же хватило, чтобы чуть дернуть головой, и очередной удар кулаком, который должен был ей если не сломать челюсть, то выбить зубы, пришёлся чуть выше, и она только ещё раз потеряла сознание.
Добавить Ритогл не успел: из-за поворота выскочил Тарий:
— Уходим! Верриса! Рядом! Быстро!
Даже чтоб ногой в последний раз по роже заехать, это надо было сделать несколько шагов назад...
— Ещё встретимся! Ещё не раз! Выздоравливай! — прошипел он и помчался к своей своре.
Накануне вечером выход к болотам был намечен на восемь утра, и в 8-00 они вышли.
" — Так, наниматели, значит, вы согласны? Значит, вы нам даёте указание выходить именно в это время?
" — Ну, да...
" — И вы хотите идти с нами?
" — Да!
" — То есть, если завтра к восьми не будете готовы, значит, расхотели? — переспросил наглый норт и хитро взглянул на векта.
Тел уже рассказал Торри об их утреннем пари, и она просто въявь увидела, как мальчишки, едва останутся одни, начнут делать ставки.
" — Если я задержусь — вы ждёте меня! — отрезала она и вышла.
За её спиной сразу упал малый полог безмолвия, а её друг покинул комнату более, чем через минуту. Вышел довольным, как кот, который приглядел себе бесхозную миску сметаны.
Она велела ему разбудить себя в 6-00. И в 6-10 уже была в ванной!
Мстительная улыбка, промелькнувшая у векта на устах, когда она в 7-15 полностью готовой — только рюкзак накинуть! — с царственной небрежностью на челе, вышла к завтраку, ей понравилась.
(Вряд ли понравилась бы ей реплика наглого норта, прозвучавшая едва наниматели потом покинули зону слышимости: "Ну вот, нам по два лобана, зато выходим вовремя", — и дружные хохотки остальных. Включая векта!)
Нынче до цели добрались быстрее.
Во-первых, больше не охотились. У норта явно имелся какой-то охотничий артефакт или своя магия какая-то — в одном месте он по широкой дуге обошёл небольшое стадо антилоп, а, главное, подбирающуюся к нему пару леопардов. Отрядом они бы справились с дикими кошачьими, хоть здешние хищники крупнее своих выросших в нормальных землях родственников. Но Кел ухмыльнулся:
— Там, — махнул он рукой, — самец-охотник. Здоровенький. А там — его самка. А меж ними какая-то травоядная мелочь. Не будем парню мешать перед девчонкой выставляться! — и пожал плечами: -У нас-то еда есть.
Во-вторых, шли по уже пробитой тропе. И теперь за них работали все ранее переброшенные мостки, провешенные верёвки, разведанные гати. Будь девушка одна или даже с Теллом, они бы, скорее всего с тропы сбились, и всё пришлось бы делать по новой. Да, опыт совместных странствий по диким землям у них наличествовал, но раньше они просто бродили с картами на руках, а так, чтобы след в след по какому-то проложенному ранее маршруту — тем более по таким однообразным пустошам... Да ладно! — что с нортом-то им меряться?!
В-третьих, выше был темп движения. Кажется, вчера их нанятые проверили её, и она тест прошла.
В общем, в половине десятого они уже были в пределах прямой видимости своей переправы. Кор смотался к самой воде, подтвердил: чисто. Но сразу вперёд не пошли — устроили небольшой привал. "На полчасика".
— Я не устала, — на всякий случай сообщила векту девушка.
— Дело не в простой усталости, — пояснил он. — Надо сбить монотонность, нудность, обычность настроения. Обострить внимание, растормозить бдительность. Чтоб организм не расслабился: пришли! — а взбодрился: ну, сейчас начнётся!
"Да рассказывал уже... Вчера, а я памятливая. И... когда я над водой поползу, и без того взбодрюсь почти до пяток", — поёжилась девушка, но спорить не стала.
— Эй, нанимательница, может, здесь останешься? — кажется, что-то заметил норт. — Заодно и обедик забацаешь...
— Не изойди слюной! — отрезала герцогиня Агторрия ла Трелли. — Сегодня не моя очередь.
— Значит, сегодня, кажется, моя, — улыбнулся рядом с нею наследный принц Эллезии Ниэлон (первый этого имени). Впрочем, на особом официозе настаивать он не собирался: — Акки, поможешь с кипятком?
Тот недоумённо поднял брови, но тут же что-то понял и заулыбался:
— Сам уже как-нибудь предложить хотел. Давай!
— Давно пора, — пробурчал разводивший огонь Луф. — А то такой продукт зря переводить!
И Нил повернулся к нанимателю:
— Полчаса. Как раз на чай. Телл, м-м-м... заваркой не поделишься? Ну, той — из зеленоватого мешочка.
— Да, которую исключительно такими мешками и продают, — откровенно захохотал Кел.
Чай "Империя Маккабари" продавался только в особых полотняных, травяных оттенков, с серебряной нитью мешочках по цене примерно бриллианта размером в карат за фунт. Потому что собирался он только на одной горе, только в определенном диапазоне высот, только девственницами и лишь по полнолуниям... Эллезия прославлена своим кофе "Люстак", у империи есть коллекция чаев. И "Маккабари" среди них.
— Хоть настоящий его вкус попробуете, — насмешливо добавил норт. — И не боись! Порядок знаем.
— Убедите, — набычился виконт.
Нил усмехнулся, отошёл в сторону и разделся до пояса. Торри приопустила глазки и поджала губки. Кел с его одеждой отошел на пару шагов, а Акки вынул из своего рюкзака бадейку с водой и с нескольких ярдов плеснул ею в векта. И отбросив посуду, вслед послал каст. Вода из струи разлетелась в брызги, почти в туман и окатила парня... Аккуратно так — штаны его остались сухими. Следом тут же прилетело и полотенце. Он отфыркался и вытерся. Появилась ещё одна бадейка... Нет, больше никаких фокусов — воду слили на ладони, на этот раз, чтобы не просто ополоснуть, а тщательно вымыть.
Нил оделся заново подошёл к Астеллию:
— Я готов?
Тот отвечать не стал, молча полез в свой рюкзак.
Огонь под котлом, в котором их нанятые обычно кипятили воду, уже гудел. Казалось, с чего бы — поленья в нём особо сухими не казались, но рядом сидел нагтилин... У них огненные маги встречаются едва ли реже, чем маги земли.
— У? — спросил его Нил.
— Давай, — подтвердил Луф.
— Эй, да что вы!.. — возмутился Телл, глядя на них, а девушка опять поджала губки.
— Так надо, — не обратил внимание на их возмущение Нил. — За десять-пятнадцать минут до заварки требуется залить чайные листы "Маккабари" тёплой водой. На пару минут.
— При температуре воды сорок три, плюс-минус четыре градуса, время — двенадцать, плюс-минус три минуты, — уточнил Луф. — Время предварительной вымочки — две минуты.
— Это древняя сигнатура. Едва ли ни от прежних, — пояснил Нил, — недавно у нас нашли.
Девушка хотела, было, спросить: "Где это — у вас?", да побоялась нарваться на встречный вопрос. Совершенно симметричный: "А у вас?". На который отвечать ей очень не хотелось.
Для Катти день тянулся нескончаемо. До обеда ещё ничего: пока домыла, стены, пока отскоблила пол... Но после... К скуке добавилась ещё и жажда: ириски приглушили голод, но как от них захотелось пить! А капли, которые цедились из забитого "крана" и собрать было не во что! Зачем она возвращала всю посуду? Вот же привычка быть послушной! Кружку надо было оставить себе. А если перестанут давать их "чай", так и демоны с ним! Чистая вода лучше! Она попробовала набирать в ладошки, но руки быстро уставали, мёрзли, и пока их донесёшь до рта, много проливалось. Через пару часов она не выдержала — оторвала от многострадальной нижней юбки ещё лоскут и, привязала его к кранику, подождала, когда он намокнет, и начала его выкручивать прямо в рот... Но ощущения нечистоты... Раз попробовала и больше не смогла. Только юбку зря порвала!
