Пришли Лор-Ук и Ним-Лан, опоздав на десять минут, но Емер не стал им выговаривать. Они успели увидеть уши У-Она, но объяснить им, в чём дело, у него не было времени: управляющий сразу же услал их на заказы — устанавливать антенны.
До обеда работа продолжалась в обычном порядке: Емер пресекал любые разговоры о синеухих в зародыше. С одной стороны, У-Он был ему благодарен, а с другой — не мог не чувствовать во всём этом подвоха. И не ошибся.
За полчаса до обеденного перерыва напротив крыльца остановилась шикарная машина. В мастерской негромко бормотало радио, но оно не помешало У-Ону отчётливо услышать, как Ка-Линн подобострастно поздоровалась:
— Добрый день, господин Детано!
Приятный, зрелый и бархатно-мягкий тенор ответил:
— Здравствуйте, Ка-Линн.
Ай-Лэн пробормотал:
— О, вот и хозяин пожаловал.
Господин Ли-Ан Детано был владельцем сети магазинов мобильных телефонов, аудио— и видеотехники; сервисный центр также принадлежал ему. Устраиваясь сюда на работу, У-Он с первого взгляда почувствовал к нему безотчётную симпатию: Детано напомнил ему отца, причём так явно, что при первом знакомстве с боссом его даже взяла оторопь. Что было общего между школьным директором, которым являлся покойный отец У-Она, и этим состоятельным, успешным предпринимателем? Выраженное сходство во внешнем облике, голосе и ещё в чём-то неуловимом, что и сам У-Он не мог точно определить — может быть, в манере общения или взгляде. Это сходство завораживало У-Она всякий раз, когда хозяин приезжал в сервисный центр, а слыша голос Детано, он в первое время даже внутренне вздрагивал, будто слышал отца. А после его смерти встречи с хозяином вызывали у него чувство щемящей печали.
А сейчас, услышав голос хозяина у прилавка приёмщицы, У-Он ощутил нечто новое и неожиданное. Хотя нет, новым это ощущение не было, скорее... Как говорится, хорошо забытое старое. Что-то до дрожи знакомое У-Он испытал, ощутив присутствие Детано. С тех пор, как он вернулся из Нир-Ам-Айяля, многое в восприятии им мира и окружающих людей сильно изменилось, теперь он чувствовал и подмечал намного больше, и в этом новом восприятии хозяин был очень похож на...
"Нет, не может этого быть", — сказал У-Он себе.
Обыкновенно строгое, вечно недовольное выражение лица Емера сменилось сдержанно-приветливым и почтительным, и он устремился навстречу шефу:
— Добрый день, господин Детано!
— Добрый, — ответил тот с достоинством, распространяя вокруг себя волны тонкого аромата.
Но не только дорогим одеколоном от него пахло. Если бы У-Он не знал, что это Детано, он подумал бы, что к ним пришёл Рай-Ан.
Хозяин с управляющим обсуждали возможность получения для сервисного центра авторизации ещё от одного производителя техники, а У-Он, возясь с очередным телефоном, одновременно пытался анализировать это загадочное чувство, возникшее у него при появлении Детано. Он словно странным образом раздвоился: мозг мыслил в технических категориях и был сосредоточен на работе, контролируя движения рук, а душа летала где-то в неизведанных далях, пульсируя и переливаясь радугой чувств... Из этого состояния его вывел голос Емера, неприятно царапнув ухо:
— Сами видите, господин Детано... Он ввёл всех в заблуждение, в том числе и вас, когда нанимался на работу.
Он и хозяин стояли на пороге мастерской. На Детано было элегантное чёрное пальто, надетое нараспашку, под ним — дорогой костюм и серебристо-серый галстук. Стоявший рядом управляющий был одет поскромнее, но выглядел под стать шефу. Оба этих респектабельных красноухих мужчины смотрели на У-Она, вот только у хозяина, как ни странно, во взгляде не было скрытой враждебности и недовольства, флюиды которых исходили от Емера.
— Гм, — проговорил Детано задумчиво. — С другой стороны, его можно понять: наверняка он пошёл на обман, так как думал, что с красными ушами ему будет проще устроиться в жизни.
У-Он, вздрогнув и отложив инструменты, выпрямился и встал. Хозяин только что озвучил мысль, которую У-Он высказал утром — даже в точности теми же словами. Совпадение? Или... всё логично?
— Здравствуйте, — пробормотал он.
— Здравствуй, У-Он, — кивнул хозяин. — Господин Емер сообщил мне, что ты у нас, оказывается, синеухий. Впрочем, я и сам это вижу, судя по твоим... гм, ушам.
— Да, господин Детано, не отрицаю: я действительно ввёл вас в заблуждение, — сказал У-Он тихо, но стараясь сохранять достоинство и не преувеличивать свою вину. И добавил, решив не продлевать своих мучений: — Я, вообще-то, могу уйти, если что.
— Не будем горячиться, — ответил Детано мягко. И обратился к Емеру: — Он-Кум, у вас есть к нему какие-то претензии по работе?
Управляющий неохотно признал, что претензий к У-Ону как к работнику у него нет.
— Но ведь он наверняка не делал эти уколы, — добавил он неприязненно, даже с какой-то брезгливостью взглянув на У-Она.
— Это правда? — спросил хозяин.
— Да, — честно признался У-Он. А что ему оставалось?
Немного подумав и потерев пальцем переносицу, Детано снова обратился к Емеру:
— Скажите, за всё время работы У-Он проявлял какие-то признаки агрессии или вёл себя странно, неадекватно?
— Ну-у... м-м-м... пожалуй, э-э... — замялся управляющий.
— Да или нет? — перебил его мычание хозяин. — Замечали ли вы за ним странное или агрессивное поведение?
— М-м-нет, — снова с огромной неохотой признал Емер. — Пожалуй, нет.
Детано обратился к остальным:
— Ну, а вы как можете охарактеризовать своего коллегу? Только прошу — честно.
У-Он взглянул всем поочерёдно в глаза — Да-Летти, Ай-Лэну и робко притулившейся у дверного косяка Ка-Линн. Нет, не с вызовом, скорее грустно. Он уже не нервничал, просто устал, и ему хотелось поскорее оказаться дома. Уволят — не уволят? У-Ону даже это было безразлично.
Наконец Ай-Лэн, предварительно высморкавшись и извинившись, высказался:
— У-Он — хороший парень, своё дело знает и работает отлично. За всё время, что мы работаем с ним вместе, у нас поддерживаются нормальные, дружеские отношения. В общем, он проявил себя только с хорошей стороны. Гм... Да.
Когда хозяин обратил взгляд на Да-Летти, толстяк помялся и ответил кратко и скомканно, пожав плечами:
— Да чё... Какие претензии? Нормально всё.
— Спасибо, — улыбнулся Детано. И взглянул на приёмщицу: — Ну, а вы?
Ка-Линн, вытаращив накрашенные глаза и выпрямившись, скороговоркой отрапортовала, как отличница у школьной доски:
— У-Он зарекомендовал себя как прекрасный мастер, профессионал своего дела, отзывчивый, доброжелательный по отношению к коллегам и клиентам, спокойный, коммуникабельный. Он всегда качественно и своевременно выполняет работу, справляется с большими её объёмами, ответственно и добросовестно подходит к своим рабочим обязанностям... Вот.
Выдав эту характеристику почти на одном дыхании, Ка-Линн расцепила нервно сплетённые пальцы и устремила взгляд на У-Она, как бы спрашивая: "Ну, как? Я тебя не подвела?" У-Он чуть улыбнулся и также взглядом поблагодарил её, а Детано засмеялся.
— Ну что ж, утверждаю. Дата, печать, подпись, — сказал он, светло и обаятельно улыбнувшись. "Женщины, наверно, млеют", — подумалось У-Ону. Зубы у шефа, надо сказать, были в прекрасном состоянии.
— Ну, так в чём проблема? — резюмируя, спросил хозяин управляющего. — Претензий по работе нет, поведение достойное, коллеги отзываются положительно. Признайтесь честно, Он-Кум, дело просто в цвете ушей?
— Так ведь... — начал Емер, но стушевался и умолк.
— Что — "так ведь"? Договаривайте.
Емер промолчал.
— В принципе, я никого не принуждаю у себя работать, — проговорил Детано сухо. — Ни синеухих, ни красноухих. Если не устраивают условия работы, я не стану удерживать никого. ВАС, Он-Кум, в том числе, — добавил он значительно.
Намёк был более чем прозрачен. Управляющий потемнел как туча, а У-Он внутренне аплодировал шефу. Он бы пожал ему руку от всего сердца, если бы Детано её подал.
А шеф, сверкнув дорогими часами, воскликнул:
— О, а время — уже обед! Милочка, — обратился он к Ка-Линн, — у вас найдётся в хозяйстве лишняя чашка? Я бы не отказался выпить тоо в вашем дружном коллективе.
— Конечно, всё найдётся, господин Детано, — с радостной готовностью заверила Ка-Линн. — У меня и пирожные к тоо имеются!
На дверь вывесили табличку "обеденный перерыв", тоо был заварен и разлит по чашкам, а Да-Летти вдобавок к пирожным пожертвовал для общего стола свои пончики.
Когда хозяин уехал, управляющий прошипел У-Ону на ухо:
— Что, обрадовался? Ну, радуйся, радуйся... Только обещаю, что продлится это недолго.
До самого конца рабочего дня У-Он гадал, почему же шеф поддержал его. Уши у Детано были красными, но взгляд... "Нет, не может быть", — повторил У-Он про себя снова. Хотя почему не может? На собственном примере У-Он знал: ещё как может.
В пятичасовом выпуске новостей по радио сообщили о взрыве в торговом центре "Западный". Услышав, что бомбу в здание пронёс синеухий мужчина, Да-Летти ожесточённо плюнул и процедил сквозь зубы:
— Уроды...
— Это ты о ком? — спросил Ай-Лэн.
— Синеухие эти, — бросил тот. — И с одним из них я сегодня тоо распивал, тьфу!
У-Он закрыл глаза, чувствуя безмерную тяжесть на сердце. Не хотелось никому ничего объяснять, никого ни в чём переубеждать. Пустая затея — развенчивать чужие принципы и взгляды.
Открыв глаза, У-Он встретился взглядом с Ай-Лэном. Тот слегка изменился в лице и, булькнув пару раз многострадальным носом, сказал Да-Летти:
— Пончик, у тебя что — мозги жиром заплыли? Что ты такое говоришь? Нельзя всех одной меркой мерить... У-Он бы такого никогда не сделал.
— А пёс его знает, что он бы сделал или не сделал, — мрачно ответил толстяк. — Откуда нам знать, каких ещё сюрпризов от него ждать...
У-Он промолчал, потому что признавал: Да-Летти был отчасти прав. Не в плане того, что У-Он был способен нацепить на себя бомбу и пойти в людное место, а относительно сюрпризов. Сегодня все узнали, что он синеухий, но ведь это была ещё не вся правда. В том, что он не просто синеухий, а оборотень, У-Ону не хватило духу сознаться.
Всё на свете кончается, и этот тяжёлый, полный неприятных переживаний день не стал исключением. У-Он попрощался с коллегами на дружеской ноте, только Да-Летти сердито буркнул что-то под нос, развернулся и пошёл прочь, так и не пожав его протянутую руку. Управляющий, разумеется, не удостоил У-Она ни взглядом, ни словом.
Устало шагая в сумерках по сырому и рыхлому, тающему под ногами первому снегу, У-Он заметил тихонько едущую за ним знакомую машину. Он приостановился, и машина, поблёскивая в вечерних уличных огнях плавными и элегантными изгибами кузова, поравнялась с ним. Стекло опустилось, и из салона послышался голос Детано:
— Садись, сынок, подброшу домой.
— Спасибо, господин Детано, я пешочком, — отказался было У-Он.
— На пару слов, — открыл хозяин свои истинные намерения.
Чуть высунувшись, он окинул взглядом улицу, убедился, что поблизости никого знакомого не было, и только после этого открыл У-Ону дверцу. За рулём он был сам, услугами водителя не пользовался. Когда У-Он уселся, он подождал несколько секунд, потом спросил с усмешкой:
— Ну что, куда? Извини, сотрудников много, всех адресов просто не могу знать.
У-Он машинально назвал, и автомобиль тронулся. Около минуты они ехали молча, пока Детано не нарушил тишину первым.
— Ну что, весёлый сегодня денёк у тебя выдался? — спросил он с незлобивой иронией.
— Да, насыщенный, — в тон ему ответил У-Он. И, посерьёзнев, начал: — Господин Детано, я хотел сказать вам спасибо...
— Не стоит, — перебил шеф.
— Нет, правда, я даже не ожидал, что вы... — снова начал У-Он.
— Так уж не ожидал? — опять не дал ему договорить Детано.
— О чём это вы? — нахмурился У-Он, а сам внутренне насторожился, снова ощутив волну странного чувства, которое нахлынуло на него сегодня днём.
Детано усмехнулся.
— Думаешь, почему я сегодня был на твоей стороне?
— Ну... Вообще, да, — признался У-Он.
— И никаких догадок?
У-Он смущённо молчал. Догадки были, но он не решался их озвучить. А шеф продолжал тянуть из него слова.
— Ну, неужели ты не чувствуешь во мне ничего?
У-Он чувствовал, ещё как — особенно сейчас, когда Детано был так близко.
— Ну, ну? — с улыбкой подталкивал его шеф к самостоятельному ответу.
— Вы — ур-рамак? — решился наконец У-Он. И тут же смолк, ожидая подвоха.
Но подвоха не последовало. Шеф кивнул.
— Я — ур-рамак, — задумчиво повторил он, следя за дорогой. — Позволь представиться: Ли-Ан Детано, глава клана Огненной Лисицы. Весь наш клан маскируется под красноухих, только семья Сурай решилась жить открыто. И поплатилась за это, увы.
Детано печально вздохнул и замолчал. У-Он не решился расспрашивать: от слов шефа у него в горле и без того почувствовался горький привкус беды.
— Когда ты пришёл устраиваться на работу, твои красные уши меня не обманули, — продолжил Детано, и уголки его глаз тронули насмешливые морщинки. — Знаешь пословицу: "Волк волка всегда чует". Впрочем, тогда ты ещё и сам не знал себя до конца... Не знал ни своей истинной сути, ни своих собратьев. Поэтому я и не стал тебе сразу открываться, но на работу взял. После этого отпуска, я вижу, ты изменился.
— Я был у Учителя Чёрного Медведя, — признался У-Он. — Там я много чего узнал... Вернее, вспомнил.
— О да, его лапа на тебе чувствуется, — одобрительно кивнул Детано. — Он был и моим учителем в своё время.
Остаток пути они проехали в тишине. У-Он размышлял о том, как удачно всё для него сложилось, и мысленно благодарил Духа Зверя за такое везение. Тому факту, что шеф оказался оборотнем, он не слишком удивился — напротив, это как нельзя более логично ложилось на все его ощущения и догадки.
На прощание У-Он сделал то, что ему хотелось ещё в мастерской — пожал руку хозяину.
Глава 28. Рисовальщик
Карандаш танцевал, и на бумагу с тихим шорохом ложились линии. На руке Эл-Маи ещё горело прикосновение ладони художника, и она сидела притихшая, неподвижная, слушая этот мерный шорох. Золотисто-русая волнистая копна волос спадала художнику на лоб, и по бокам из-под неё виднелись кончики синих ушей.
От скорости его работы захватывало дух. Карандаш в его ясновидящих пальцах просто летал, линии ложились уверенно, точно, без малейших колебаний и сразу на своё место. Ластик не требовался.
Художник ни о чём не спрашивал Эл-Маи. Перед тем как приступить к портрету Убийцы, он просто сжал её руку своей горячей ладонью, закрыл глаза, и они под опущенными веками беспокойно задвигались. Когда он их открыл, его взгляд был странно расфокусирован и устремлён в никуда, а пальцы как бы вслепую нащупывали карандаш. Правое запястье приоткрылось из-под рукава, и Эл-Маи заметила на нём причудливый узор татуировки, охватывавший его тонким браслетом.
Он рисовал, а она не могла отвести от него взгляд. Художник был молод — пожалуй, годился ей в сыновья. Над его верхней губой и на подбородке золотилась едва проступающая рыжеватая щетина.
