Пожалуйста...
Несчастная готова была принять любое наказание, только бы оказаться рядом с ним.
"Амон..."
— Костер разжечь можно? — зябко ежась, спросила Ви, сидящая, как и Натэль, практически, в чем мать родила.
— Пока нет, — демон помолчал, а потом ухмыльнулся: — Да и потом тоже нет. Мне и так нравится.
Вампирша залилась краской и сразу же согрелась.
— Надо разведать, что и как, — уже серьезно сказал мужчина. — Ниида...
— Лети, — кивнула та. — Мы будем сидеть тихо, обещаю.
Телохранитель смотрел недоверчиво, но, наконец, все же поднялся на ноги. Выбора не оставалось. Он кивнул и взмыл в темноту. Кассандра опустилась на камни рядом с подругами и приглушила огонек.
— Вот так прогулялись.
— Да уж, — Вилора снова поежилась. — Молодец, Лириния. Толково придумала. Наверняка тут все кишит либо просто страшными тварями, либо невероятно страшными тварями.
Нат хмыкнула, неуклюже села, запрокинула голову и, глядя в беззвездное небо, прошептала:
— Зато это случится не на арене, где на тебя смотрят тысячи бесчувственных уродов... А ведь мне пообещали свободу.
— Свободу? — тихо переспросила Кэсс.
— Да, — ее собеседница прижала колени к груди и уставилась в темноту. — Суккубы рождаются редко. Мы диковинка. Во всех мирах.
— Тебя продали? — мгновенно поняла вампирша и с жалостью посмотрела на несчастную, которая подавленно кивнула.
— Нас всегда продают. И мы дорого стоим, особенно, если невинны. Но... я юная была, глупая. Влюбилась. И не хотела, чтобы моим первым мужчиной стал покупатель. Зря... — девушка помотала головой. — "Любимый" забыл меня уже через день, а покупатель не простил обмана и перепродал в бордель. Суккубы уникальны. Мы каждый раз можем быть новыми для хозяина, а для меня... стало законом быть одной для кучи мужчин. Я перестала считать их после первого десятка — отрешилась. Они не насиловали. Ни один. Да еще перед каждым давали что-то пить. Что-то горькое, отвратительное, и мне было все равно.
Подруги потрясенно слушали. Рассказчица не без труда сглотнула застрявший в горле ком и продолжила:
— А потом что-то случилось. То ли от того одурманивающего питья, то ли от омерзения. Я вдруг начала получать мучительное удовольствие. Тело требовало больше и больше. Зачем? Не знаю. А потом пришли сны. Спокойные, добрые, без похоти и вожделения. В них я была свободной, словно это действительно возможно. "Тебе надо только пойти со мной", — с сарказмом процитировала она. — Все ложь. Вот я тут. Такая же рабыня. И тело по-прежнему требует своего. Я продолжаю кидаться на мужчин. И до сих пор не свободна.
— А твой проводник... кто он? — спросила Кассандра.
— Не знаю, — Натэль хмыкнула. — Он первый на меня полез, едва я проснулась. Хотя... он же стал первым, кому ничего не удалось. Тирэн поспособствовал.
— Тир? — вампирша подалась вперед. — Твой хранитель?
— Да. Я думала, ему самому захотелось, а он одеяло кинул, чтобы прикрылась, и урода того от меня оттащил. И не давал подойти ни разу. Странный демон. Не похожий на остальных.
— Ты его... не боишься?
— Боюсь до дрожи! — суккуб вздохнула. — Но он честный. Не мешает мне ни в чем, а я его слушаюсь. Хотя, думаю, он меня не уважает. Я и сама себя не уважаю.
— А вот и зря, — Кэсс обняла подругу за холодные плечи. — Ты не сама такой стала. Но борешься. Это мало у кого получается — бороться с собой.
— Ага... — помолчав, кивнула та и спросила с сочувствием: — По крайней мере, у меня больше нет хозяина. А как ты своего терпишь?
Девушка в ответ хмыкнула.
— Тише... — прошелестела Вилора. — Кто-то идет.
Предостережение было понято без слов, а огонек — единственный источник света в кромешной тьме — накрыт ладонью.
— Ниида...
Тихий, но какой-то странный голос телохранителя заставил претенденток вскинуться и вновь открыть язычок пламени. Когда говоривший выступил из темноты, подруги замерли...
К ним из кромешного мрака шагнул человек. Кэсс никогда не видела своего стража в этом обличье и от неожиданности попятилась. Он был почти таким же рослым и широкоплечим, как в истинном виде, но лицо... Рядом сдавленно выдохнули Ви и Нат.
— Это я, тихо! — прошептал незнакомец, убирая со лба взъерошенные волосы.
Фрэйно-человек ничем не напоминал демона, которого знали девушки и к которому уже привыкли, как привыкают к безмолвно следующей рядом тени. Копна густых огненно-рыжих волос делала его похожим на какого-нибудь дворового забияку. У него даже нос оказался задорно курносым с россыпью ярких веснушек. Рыжие брови, рыжие ресницы, глаза орехового цвета. Нет, это определенно был не Фрэйно. В человеческом обличье он выглядел моложе, чем в истинном, и, чего уж там, гораздо потешнее. Этот мужчина мог вызвать улыбку и желание пофлиртовать, но никак не страх. Однако взгляд темных глаз был таким же колючим, а от левой скулы до правой ключицы тянулся безобразный шрам, которого не было в демонском обличье.
Охранник швырнул застывшим в удивлении Нат и Вилоре какое-то тряпье и снова повернулся к Кэсс.
— Слушайтесь меня, ниида. Только так выберемся, ясно?
— Да, — потрясенно ответила та, не отводя взгляда от молодого незнакомого лица.
Внезапно пришла совершенно неуместная в данной ситуации мысль: а ведь ее страж очень симпатичен, что редко встречается у рыжих.
— Тут недалеко заброшенное поселение гриянов, — между тем продолжил демон, не замечая удивления девушек. — Переночуем там. Идти надо тихо, даже если услышите странные звуки. И ни в коем случае не выпускайте стихию — иначе все умрем. Запомните главное: никаких разговоров, когда покинем камни. Мы должны быть немы, как Безымянные.
— Да в чем дело-то?
Телохранитель помолчал, а потом тихо ответил:
— Это остров драконов.
Кассандра вздрогнула и в который уже раз мысленно позвала квардинга. Ну почему, почему он не отвечает?
"Амон!"
Он едва держал себя в руках — Зверь рычал, выл, заходясь от ярости.
Опять сбежала.
Опять он ее не слышит.
Почему? Из-за соревнования? Потому что сразу к ней не подошел? Как она не поняла, что он просто разорвал бы того, кто по ней стрелял?!
"Где ты?!"
"Кэсс!"
Тьма ее раздери! Как же просто было жить, когда этой вздорной, непокорной девчонки не было рядом!
Амон раз за разом призывал Фрэйно, но не чувствовал отклика. Ее страж либо мертв, либо где-то очень далеко. Оставив бесполезные попытки, демон сосредоточился только на нииде. Он отпустил Зверя и приказал ему искать. Искать хоть что-нибудь!
Глухое сосредоточение скоро дало о себе знать. Он уловил слабые нотки ее запаха, уже почти пропавшие. Она была в комнате после соревнований. Одна. Лежала на кровати. Потом... Квардинг медленно втянул воздух, принюхиваясь. Подошла к окну. Зверь зарычал, когда обнаружил привязанный к ножке кресла золоченый шнур. УБЬЕТ! Лишит воли, сломает! Свяжет по рукам и ногам так, чтобы даже моргать не смела без позволения! Полезла в окно, упрямая девка! Амон уже хотел перемахнуть через подоконник и выпрыгнуть во двор, ему-то веревки были не нужны, но дверь распахнулась, в спальню ворвался Герд.
— В лесу три лошади. Девчонок нет, а рядом Поляна Пути, и ею недавно пользовались. Они могут быть где угодно!
Сдержаться. Говорить. Не рычать. Спокойно, демон. Она еще тут. Не могла бросить. Нет.
— Проследить сумел? — ровно спросил он.
— Нет. Но отец... он с ней ушел. Я чувствовал его запах.
— Значит, кто-то им помог, — логично предположил собеседник и вдруг напрягся.
Откуда-то, словно из далекого далека, принесенный порывом ветра, долетел слабый отзвук боли и страха. Кэсс.
— Только пикни! — Тирэн втащил в комнату трясущуюся крупной дрожью Лиринию и швырнул под ноги квардингу.
Вошедший следом Риэль аккуратно прикрыл дверь:
— Мы привели ее.
— И? — коротко спросил хозяин нииды.
Ангел и демон переглянулись.
— ГДЕ?
Двое снова обменялись растерянными взглядами.
— Вышли все.
Синильная чернота заливала его лицо, а сам Амон, не отрываясь, смотрел на сжавшуюся посреди комнаты девчонку.
— Амон, ее нельзя убивать, — сотник сделал шаг вперед, но был удержан за плечо практичным Андриэлем, который понимал — приближаться сейчас к предводителю адова воинства равноценно изощренному самоубийству.
— Вышли.
Герд подчинился первым. За ним, растерянно переглянувшись, последовали два друга. Квардинг слышал, как они переходят из комнаты в комнату, как закрывают двери. А вот это не обязательно. Кричать он своей жертве не позволит.
Хищник приближался медленно. Он не убьет ее, нет. Это было бы слишком... скучно.
— Посмотри на меня, — тихо приказал он, чувствуя, что Зверь внутри замер перед смертельным прыжком. Как всегда бывало в такие моменты, демоническая сущность отступила под натиском гнева.
Когда девка, повинуясь приказу, подняла голову, рядом с ней стоял человек. Спокойный, без тени ярости на лице.
— Как тебя зовут?
Огромные, переполненные ужасом глаза смотрели, не отрываясь.
— Элеоноэриэния, — прошептала он ломким от страха голосом.
— А короче?
— Лириния.
Амон усмехнулся и обошел жертву по кругу.
— Лириния... — медленно произнес он, наслаждаясь ее ужасом.
О, она все ему расскажет. Все.
Горячие пальцы скользнули по плечам, слегка оттянули ворот холщовой рубахи. Против всякой логики от этих обжигающих прикосновений несчастную продрал мороз. Амон многообещающе усмехнулся. Девушка была красивой. Среди претенденток вообще не было уродин. Все как одна привлекательны. Жаль, что они так быстро умирают. Рорк, наверное, так и не успел перепробовать всех.
— У тебя есть хозяин? — спросил квардинг, проводя ладонью по нежной загорелой шее.
Больше всего ему сейчас хотелось стиснуть эту шею так, чтобы позвонки хрустнули, как хворост. Нельзя.
Рабыня не смогла ответить. От ужаса язык не слушался. Она лишь отчаянно замотала головой.
Так он и думал.
— Что ж... Это не имеет значения. Сегодня ночью твоим хозяином буду я, — сказал демон и пояснил. — Не так уж ты меня заинтересовала, чтобы становиться им надолго, но на один раз, пожалуй, можно...
Жертва затряслась. Сейчас в ней бродили противоречивые чувства — с одной стороны, она была рада стать чьей-то даже на одну ночь, а с другой — такого господина, как предводитель воинства Ада, она себе не желала и на столь короткий срок.
Амон читал ее мысли и чувства, как раскрытую книгу. Поэтому наклонился ближе и шепнул:
— Но ведь я не зверь какой-нибудь, чтобы лишать прекрасную деву права выбора? Не дикарь. Так? — обжигающие, как раскаленное железо, пальцы слегка надавили во впадинку между ключицами.
Дыхание у Лиринии оборвалось, в грудь словно пролился поток ледяного воздуха. Демон тем временем считал уходящие от него годы. Невольницу, которая ищет повелителя, невозможно сломать без пыток. А истязать претенденток запрещено. Ему оставалось только одно оружие — унижение и страх, но кто сказал, что оно менее действенное? Заклинания хватит до утра. За это время она все расскажет. Когда девушка окаменела от едва сдерживаемого ужаса, мучитель спокойно отошел на шаг и приказал:
— Раздевайся. Мне еще нужно подумать, стоишь ли ты внимания.
Тяжелые руки медленно потянулись к шнуровке на вороте, непослушные пальцы принялись распутывать узел. Жестокий мужчина смотрел, не отводя взгляда.
— Господин...
— Ты не хочешь, я знаю. Я это очень часто слышал, однако все равно получал то, что хотел. Раздевайся.
Рубаха бесформенной кучей упала на пол. Несчастная претендентка застыла, не делая попыток прикрыться руками, но при этом чувствуя, как от пристального взгляда холодных глаз по телу бегут мурашки. Амон смотрел равнодушно. Она была неплохо сложена.
— Пожалуй, грудь не очень красива, — сказал он словно бы самому себе.
Жертва залилась мучительно краской. Еще бы! Квардинг снял на время проклятье этого мира. Теперь девушка снова обрела волю. Ему это стоило очень недешево, но получаемое удовольствие превосходило горечь утраты.
— Господин... — она, наконец, несмело сжалась, закрываясь ладонями.
— Раздевайся, — будничным тоном бросил через плечо демон и подошел к камину.
Огонь вспыхнул сразу, и в комнате стало ощутимо светлее.
— Умоляю, не надо...
Тот, к кому обращались эти слова, опустился в кресло и задумался, оглядывая жалкую недотрогу.
— Прекрати корчиться. Ты и без этого не сильно аппетитна. Снимай все остальное. Побыстрее. У меня в планах еще крепкий безмятежный сон. А так ты провозишься до рассвета.
Лириния медленно разделась. Амон подошел, отвел ее руки, чувствуя, как на тонких запястьях бешено бьется пульс.
— Ты не красавица, — с сожалением сказал он. — В одежде было, пожалуй, лучше. Повернись.
— Господин, умоляю...
Да, унижение и страх иной раз гораздо эффективнее пыток.
— Ты не хочешь? — удивился мужчина.
Она покачала головой. По щекам ползли и ползли слезы. Квардинг ненавидел женщин, когда они плакали, поэтому он рванул девушку к себе. Жесткие пальцы вздернули трясущийся подбородок.
— Кто тебя послал?
Губы кривились и дрожали, не произнося ни звука. Демон многообещающе улыбнулся и посмотрел в прозрачные серо-зеленые глаза. Несчастная почувствовала, как леденящий холод, тот самый, который только что вливался во впадинку между ключицами, скользнул ей в душу. Из глаз светловолосого мужчины смотрела ненасытная жадная бездна. То ли прожитые им века оседали в глубине зрачка, то ли там таилась страшная пропасть, готовая поглотить все, что живет и дышит, все, что способно испытываться чувства.
Жертва забилась в огненных руках, пытаясь вырваться. Но душу тянули и тянули прочь, словно выпивая через соломинку. Еще чуть-чуть, и у нее не останется ничего, совсем ничего... Только этот гулкий ужас, мешающий даже дышать. Она хотела закричать, но не смогла, собственная воля ломалась, рассыпалась под натиском более сильного, жестокого и совершенного существа.
Внезапно бездна отступила. Трясясь и захлебываясь от рыданий, рабыня упала на пол и скорчилась у ног своего мучителя. Он равнодушно смотрел, как она дрожит, как давится слезами.
— Элеоноэриэния. — Надо же, он был первым, кто выговорил ее имя без запинки! — Я могу унижать тебя всю ночь. Я знаю много разных способов причинять боль, даже не прикасаясь к жертве. Ты хочешь ознакомиться с каждым?
— Нет! — она почти закричала, но под немигающим взглядом холодных глаз осеклась и прошептала: — Нет.
— Тогда расскажи мне, кто научил тебя избавиться от остальных претенденток.
— Я не могу.
Он вопросительно вскинул бровь.
— Я скована заклинанием, — и бедняга заплакала еще горше, так как поняла, что ему на это наплевать.
— Это печально, — вздохнул демон и приказал. — Встань.
Она поднялась. Он опустился в кресло напротив.
— Я не смогу сказать ни слова... — жалко прошептала несчастная.
Амон задумался.
Заклинание — это серьезный аргумент. Хотя...
