— Что-что... Мои её, конечно, подлечили, но ведь теперь ещё с четверть часа, и есть она захочет... Зверски. Нас и то всех здесь сожрёт! Потому что у меня на полигоне столько продуктов нету. На кухню её возвращать надо! Обратно к Акакирре! Срочно! Сейчас распоряжусь...
— Брось. Мои быстрее доставят! И на вопросы про её внешний вид встречным ответят.
— Э-э!..
— Вот-вот. Твоим ответствовать пришлось бы, а моим... Пусть только попробуют к ним поприставать!
И её доставили. Вопросы всё-таки случились, были даже ответы: девочка запыхалась, и ей надо было передохнуть... Ну, какие, там, ответы... Элитную стражу главного алхимического зала стражники внутренних покоев знали, бледный вид героев особых разъяснений не требовал — и без того впечатлял.
Метресса Акакирра тоже только ахала, глядя на перемазанную кровью девочку, слушая переполненных разными чувствами слова стражников: "Тсс! Но девчонка реально нас спасла! Да, может, и вас тут всех тоже! Нет, рассказать не могу — язык вырвут, но... Вы уж её подкормите!".
"Вот старый хрыч! — думала старая карга. — Выходит, это он выпросил себе девчонку. А последить за нею не удосужился. Даже покормить по-человечески и то... Не до того ему — учинил на радостях великое непотребство! Ну, хоть обошлось..."
Сама Веккатта больше молчала. Она всё больше вслушивалась в касание браслета, который вдруг стал словно великоват и скользил теперь под заляпанным кровью рукавом почти от ладони по запястью аж до самого локтя.
Из ванны Торри выбралась через полчаса, и ещё столько же времени переодевалась в походное: руки её не слушались, ноги её не держали... Хорошо, появился родной Телл с афтафой волшебно заваренного чая. Посидели, и она немного пришла в себя.
На выходе все уже были готовы к возвращению. Пленник тоже. Телл рассказал, что тот упросил парней взять с него клятву на крови. Клятву принял кор. Остальные побрезговали. А коры кровников от рабов почти не отличают. Ей пытались рассказать результаты допроса, но она эти глупости не воспринимала. От неё отстали. Но к вечеру к пакгаузу доставили и в следующую ванну сгрузили. А потом она, держась за руку своего молочного братика, заснула.
— Первый реальный бой — что вы хотите! — пожал своими плечищами Луф. — Помните, Никка после того абордажа сутки из спальни не выходила? А она была, можно сказать в родном дворце, в своей родной комнате и с тремя маменьками под боком!
Келдаз промолчал.
(Сразу после абордажа всех "командированных" прямо с судна отправили по домам. Никка, к удивлению матери, запросилась в Элистан. Впрочем, её раздражение подутихло, когда дочь утром, едва раскрыв глаза, спросила: "А где Кел?". Кел ночевал с той стороны прямо под дверью. Их потом сутки во дворце не было. А три королевы, прикрывая детей, сутки в той спальне, чаи да кофий гоняя, и провели.)
— Вот, парни, — потёр лоб Ниэлон, — и мне мама припомнилась.
— Тебе-то чего? — усмехнулся кор.
— В том абордаже она же тоже у меня за спиной шла.
— А, тогда понятно...
Кто у кого двигался за спиной в паре Кел-Никка или Луф-Акки разобрать было бы затруднительно. Келу отпихнуть с переднего края девчонку не получилось, а Луфу-Акки пихаться и не требовалось — оттренировано всё давно. Королевская чета нагтилинов на корабле отсутствовала — и по причине полной своей бесполезности, и, чтобы хоть как-то сберечь нервы. Нортов не было тоже: "Сына позорить?! Сам! Первый бой — сам!". Клериссе же уговорить себя не получилось, но она так заранее ненавидела этих работорговцев и их охрану, что сыграть садистку: "Не лишайте меня этого удовольствия!" — у неё почти вышло. Король только головой покачал.
— Мама шла за спиной, и я знал, что и щит вовремя встанет, и что она все мои движения подхватит... И сейчас... Даже крикнуть нельзя было — эти ж тоже не глухие! А ведь с Торри-то мы даже не танцевали ни разу! Не говоря уж о тренинге или спарринге... Но когда их кольцо прорвать надо было, и я низом уходил — ни тени сомнения в ней не было, ни грана! И она подхватила! И ведь только подумал: где маг?! А она уже залепила в него файер! Мама тоже всю картину боя тогда видела!
— Друг Ниэлон, — вдруг перешёл на торжественный тон друг Келдаз. — Слушай очень важный совет.
— Ну? — насторожился вект.
— Мы — ладно, но упаси тебя все боги... и все богини особенно! — сказать девчонке, что она напоминает тебе твою маменьку!
— Э-э... Но... — начал Нил, но огляделся на, разом как-то смущённо захмыкавших, парней и принял настоятельную рекомендацию эксперта: — Запомню.
— Следующий раз умнее будешь, — проворчала Никка, втирая мазь в лицо подруги.
Синяки залечили лекари, но того внутреннего сияния, которое юная художница никак не могла отобразить на своих акварелях, — знаменитой "закатности", присущей коже женщин рода Инейских, больше не было. Она проявится — Сина придёт в себя, и всё восстановится, но пока... И тут важна даже не мазь, а прикосновения массажа — пальчиками, пальчиками!.. Тем более, если это пальцы девушки из рода Ардат — королевского рода Корлэнда.
— А ты в следующий раз отчётливей принимай на себя лидерство! Мне барьер к повиновению пробить надо! Ну, не привыкла я слушаться — ты же знаешь!
— Что я не люблю командовать — ты знаешь тоже.
— Плохая из нас команда, две одиночки... Да ещё этот браслет!.. — Сина яростно крутанула изысканный негатор. Тот послушно провернулся на запястье и, рассыпав тусклые блики, опять словно прилип к коже.
— Мне наш граф намекнул, что мы здесь — разведчицы, что до сих пор никого внутри Огненного дворца у наших не было.
— Да я знаю. Даже чужим дипломатам разрешено проходить только по двум маршрутам — входной, до зала приёмов, и другой — на выход. "Сбившихся", их сопровождающих разных, потом больше не находят. А мы... Почти на свободе.
— Хороша свобода!
— Но этот Ритогл, он — труп. Моя мамочка его не простит.
— Твой Луф — тоже.
— Но что ж он смелый, что ли, такой?
— Во дворце его никому не достать. И он, помнишь же, сын любимой сестры Императора, младшенькой. Любимый племянник. Он не смелый, он просто никогда не боялся. Не научился этому просто.
— И не научится. Мёртвые учиться не умеют.
— Слушай... А если он вовсе не такой и любимый? Если он просто наживка?
— Это их расчёты, их проблемы, а сыр, который в мышеловке — он самый сладкий! Сожру!
— Манеры, ваше высочество! — засмеялась дочь корсарыни. — Где Ваши манеры?!
— Девочка, но почему ты не переоделась?! — всплеснула руками добрая тётушка Какки. — Ты же видела, склад открыт!
— Кажется, мне не положена новая одежда, — опустила глаза Катти.
— А что тебе положено?
— Еда.
— То-то ты третью порцию уминаешь. А утром, как щенок бездомный, тарелку и ту чуть не вылизала...
— Простите.
— Да ладно... На ночь тебе соберут сейчас... Но хоть что-то у тебя там тебе всё-таки полагается?
— Не знаю. Кажется, ничего. Только плети.
— За подруг?
— Не знаю. Я ничего не знаю! Не говорит никто ничего. Но никто больше кроме девочек не мог выхлопотать для меня постельное бельё!
— Ты, что ли, на голом топчане спала?
— Поначалу, да.
— Подожди! Плети... Палач — плоский такой, на краба похожий?
Катти улыбнулась: да, тот и по камере ходил, словно боком.
— Да.
— Всё, в камере, у тебя больше нет проблем.
— Но-о..
— Ты что за него заопасалась?! Он тебя плетью, а ты за него переживать начала?
— Он... не со зла, и он... ничего лишнего!
— Ладно, уговорила: пусть живёт, — довольная заквохтала кухонная тигра. — Но я другое имела в виду: с ним очень понятно, как договориться. Я — договорюсь.
— Я... я тоже про него поняла. Но у меня здесь совсем нет денег! И у девочек тоже.
— У-у, какая ты умненькая! Найду я, кто за тебя расплатится. Для кого те деньги, не в деньги! Да и Патокул, права ты, ничего лишнего — меру знает. Прейскурант у него — твёрдый. Так что иди и переоденься!
Катти потом еле до клетки своей добежала, еле вновь в своё эллезийское учебное платье влезть успела, как загремели засовы, и краб, тюремный, обыкновенный, вместе со своими крабятами выложил перед ней три сумки.
— Разбирайся! — очень довольно пробухтел он: — Кто б мог подумать, что ты настолько золотая девочка!
И Катти решилась:
— А нельзя?..
— Чего? — проявил тут же личную заинтересованность хозяйственный палач.
— Кран починить... Чтоб вода хорошо шла.
— Можно. Тебе можно. К ужину сделаем. Можно б проще — тебя в другую камеру и всё! Но... — Катти и испугаться не успела! — Да не боись ты, не боись! Ещё одну, такую же, отмывать заставлять тебя не буду. Здесь сработаем.
Катенька только с облегчением выдохнула.
В баулах была одежда, обувь! Бельё! Правда.... У них в Эллезии такое уже только старухи сорокалетние носили, но не до изысков сейчас! А ещё — даже посуда, даже ложки с вилками. Так, пожалуй, ей ещё и шкаф заказывать придётся, — чуть ли не всхлипнула девочка. — У краснодеревщика местного.
Когда посторонние ракообразные ушли...
Мэтр Кроктауриус очень советовал сразу после обеда лечь спать, но... Уже второй раз из Эллезии донёсся запрос — три укола боли от капитана Дартора. Первый раз был, когда, она сидела на кухне, и вот, только что опять. Они явно прочувствовали её огненное приключение и хотели знать подробности.
Не сейчас! Сейчас другое... Но дать знать о себе надо. И Катти иглой кольнула себе бедро. Один укол — это "нет"! То есть: отстаньте пока!
А теперь главное. Девочка повозила по руке браслет — да, липнущего к коже эффекта больше нет. Так не значит ли это... Но застёжки-то больше нет тоже! Ой, да просто ещё одна головоломка от прежних! Как для детей в их детских книжках. Как от мэтра Каллиена в её собственном детстве!
Она внимательно рассмотрела браслет. Переплетающиеся узоры из металла, похожего на серебро. И он, как и их драгоценный метал, такой же ласковый к коже. Даже не натёр ничего за эту неделю... Вот только серебро — оно мягкое, оно так легко гнётся! -а этот металл — упрямо-жёсткий.
Она ещё чуть провернула браслет вокруг запястья. Вот! Переплетающиеся узоры всюду словно вырастали один из другого, а здесь они просто налагались, не соединяясь друг с другом. Катти наложила указательный палец на один из этих лепестков, большой — на соседний и попыталась развести их — не получилось, а... соединить, сплести?
Раздался лёгкий щелчок, и браслет разъединился. Так, а теперь наоборот. Соединить края и развести те же узоры — есть! Браслет опять сросся! Как обычно у прежних — никакой злокозненности, просто лёгкая проверка на разумность. Правда, заработала она только после того, как Катти повеселилась с дегеей.
Это небесная тварь поспособствовала? Или...
Проще будь проще, Веккатта. Ты просто залила его своей кровью! Но вряд ли тут подходит любая кровь — если любая кровь браслет активирует, то проверить то же самое и на выключение — первое очевидное действие! Значит, нет, не любая. А чем её кровь отличается от прочих? Её пробовала Анатара? Или... Что её кровь приняли в ещё одних замках прежних — в Льиз яррулле?
Всё! Это надо срочно сообщить королеве! Всё сообщить домой! Но что "всё"? Про всё она не поняла ещё и сама! Так пусть присоединяются! У них там целая Академия имеется! И отдельно взятые гении, в том числе.
Катти дала три укола. Вызов!
Ответа она ждала почти полчаса. Наверняка Семереник задолбался ждать и свалил на кухню. С фрейлинкой какой-нибудь попроще. А то и не одной. Метресса Февра испытывала необъяснимую слабость к этому худющему раздолбаю и угостить его чем-нибудь "особеньким", случая почти не упускала. Тем "особеньким", что фрейлинам её величества по отдельности никогда почти и не доставалось.
Отзыв!
Теперь представить таблицу перед собой и кратенько! Этот гений разберётся:
"СНЯЛА. КРОВЬ. Я. АНАТАРА. ВЫ. НИЛ."
Гений разобрался в несколько минут. Она только отдышаться успела. "Спасибо". И три укола от капитана Дартора: "Конец связи".
Вот теперь можно лечь спать. В чистую постель! В чистом ночном белье!
Да что ж это за день такой! Только заснула — ввалились водопроводчики, и, то и дело выбираясь из закутка бывшей ванной, глазея на неё, закутавшуюся в простыни, почти час возились с краном... Работнички! Ну, хоть сделали...
А что после этого у неё получилось и горячую воду включать — так это уже не их работа, а заслуга вечности волшебной механики прежних!
"Ж"-"г"-"й"-"б"-"а", — накарябал мелом букву за буквой на чёрной доске Семереник.
И не успела наморщить лоб королева, как он восторженно заорал:
— "Сняла"! Я ж говорил! Она сняла браслет! Устроила им Армагеддон, и между делом провернула свою маленькую аферку!
"А"-"ё"-"д"-"в"-"ж".
— "Кровь"? Да не может быть! Слишком просто!
"Я".
— Она? Своей кровью? Но чем Каттькина кровь лучше моей? Всё? Чего она замолчала?
— С духом собирается, — тихо проговорила королева. — Наверное, слово будет длинное.
"А"-"г"-"а"-"з"-"а"-"ё"-"а".
— Она там с Анатарой схлестнулась?! Ну, Каттька, я знал, что ты крута, но чтоб настолько!..
— Заткнись! — не выдержал барон Веллитарий. — Ей сейчас больно!
И ещё десять мрачных взглядов упёрлись в гения. И он заткнулся. И молча вывел мелом последние слова сообщения:
"В"-"ё", — "вы". "Г"-"и"-"б" — "Нил".
И озвучил очевидную для него гипотезу:
— Она колеблется: толи сработала её кровная связь с Анатарой... По крайней мере один раз, со мной в храме она была и при мне свою кровь богине жертвовала. Капельку всего. Я свою не стал, я деньги оставил. Или, считает, что есть что-то общее между нею, Вами, ваше величество, и Вашим сыном... — и пожал плечами: — Ну, что меж Вами и принцем Ниэллоном общность крови — это понятно, но тогда бы она должна была бы упомянуть и про Синнаэль... — и опять пожал плечами: — Не-е, мне тут явно не хватает данных, — раздолбай присмотрелся на переглянувшихся с королевой охранников, и усмешечки его подувяли: — И я не уверен, что хочу про них узнавать...
И тут королева усмехнулась. Своим фирменным оскалом. От которого сдыхали на лету мухи, фрейлины падали в обморок, а корские маги тут же поняли, что сопротивление бесполезно, и подняли руки.
— Всё. Бобик сдох, — припомнила она ему его фразу. — Собирай команду.
Встала и направилась к выходу. Её охрана чуть не смела парня со своего пути.
— Под какую задачу? — отпрянув, всё-таки попробовал уточнить он.
— Имперские исказители!
— Да как?! У меня же нет ничего, ни единого образца! Я ж уже говорил...
— Будут. Поработаете с исходниками прежних. Час тебе на сборы! Может, чуть больше мне их придётся поуговаривать, но вряд ли. Не будете через час готовы к командировке — разочаруешь! Точка отхода — ЦеС, — откликнулась королева уже из дверей, уже из зала, где её дожидались фрейлины.
— Да пустите вы! — протолкнулся меж гвардейцев Семереник и поскакал на выход.
