Наконец некромагическая сеть была готова, и Хаккен отправил её в нашу сторону, и в тот же самый момент я отправила своё заклинание ему навстречу. Где-то посередине они встретились, мое заклинание схлопнулось и растаяло.... а заклинание Хаккена рвануло обратно, к офигевшим от такого расклада некромагам. В воздухе раскинулась тёмно-лиловая паутина, и окутала их липким кружевом магии.
— Ой, какая неприятность, — в наступившей тишине мои слова прозвучали издевательски громко.
Маги были пленены. Спеленутые по самые уши "сетью" маги не могли даже пошевелиться, не то чтобы колдовать, хотя не скажу, что они не пытались. Я несколько боязливо подошла к спеленутым магом и заглянула в белые от ярости глаза Адиеля. Он вообще был очень вспыльчив, не то что Джаред, который даже в столь нелепом положении умудрился сохранить невозмутимость. Я обратилась к ним обоим:
— И что вам в замке не сиделось? Что мне теперь с вами делать?
— Убить, — раздался за спиной хриплый голос Анхельма. Гармцы успели неплохо его потрепать. — Они слишком много видели. И даже если будут молчать, то вряд ли оставят нас в покое.
Я несколько недовольно обернулась к Анхельму. Лицо его всё еще было скрыто капюшоном.
— Они не видели тебя и не знают, кто ты. И они не знают о... нём, — я запнулась, не желая называть имя своего брата перед гармцами.
— Но они знают о твоей связи со мной, и они хотели тебя убить. И безусловно, повторят эту попытку еще раз.
— Если бы мы хотели, чтобы она была мертва, она бы уже лежала тут кучкой костей, — раздался голос Джареда. — Мы не хотим смерти Агнессы, маг.
— Ты, может быть и нет, но твой напарник — очень даже да, — не согласился с ним мой некромаг. Интересно, почему это я начала называть его "своим"? Надо бросать свои собственнические замашки.
А ведь ситуация и в самом деле была непростая. Конечно, я могла бы сейчас их убить, но что, скажите мне на милость, мне делать потом с трупами? В том, что я и в этот раз смогу уйти от подозрений, я более чем сомневалась. Да и убивать Джареда, мне если честно, не очень хотелось. Всё же мы с ним неплохо ладили, насколько это возможно для арэнаи и мага смерти. Но отпускать их на свободу было бы вершиной глупости — им даже не надо будет своими руками расправляться со мной. Они вполне могут пойти к Императору, и тогда меня как пособницу некромага, убившего главу МИЦа и разрушившего здание Совета, после недолгого расследования просто напросто приговорят к смертной казни. И Эйнара я тогда подставлю под удар. А что скажет Нортон, узнав, что я провалила задание?
Я отвела Анхельма чуть дальше, и вполголоса призналась ему:
— Я не знаю, что делать дальше. Я понимаю, что отпускать их вот так глупо, но и убивать некромагов я тоже не хочу. Исчезновение гармцев вызовет слишком большой политический резонанс, а если обнаружиться, что я с этим связанна, а это непременно обнаружиться, то этот факт может обострить отношения между Тайрани и Гармом. Анхельм, я не хочу быть причиной начала кровопролитной войны.
— Но держать их здесь мы тоже не можем. Подвал наш, ты знаешь, и так уже занят.
— Это не наш подвал. — задумавшись, механически ответила я некромагу, — а Гиваргиса.
— Тем более. Когда он собирается возвращаться обратно?
— Через два-три дня, точно не знаю.
— Ну так вот, нам желательно до этого дня куда-то девать Эйнара. А вот решать, что делать с некромагами, придётся прямо сейчас. Заклинание, удерживающее гармцев, вряд ли продержится более часа.
— Послушайте, — нас окликнул Джаред. — Вы не о нашей судьбе сейчас совещаетесь? Есть предложение.
Мы заинтересованно подошли поближе. Я более чем была уверена, что сейчас нам будут вешать лапшу на уши, лишь бы спасти свою шкуру.
— Я хочу разойтись миром. Мы с Зикрахеном просто сделаем вид, что здесь не были, и о вас, уважаемый айрин, даже и не знаем. Вы же в свою очередь, нас отпускаете — и тем самым предотвращаете большой межгосударственный скандал, который безусловно грянет, если с нами что-то случиться. Никаких обид, никакой расплаты... если вы оба, конечно, уедете затем из Алискана.
— Да я бы с радостью уехала, — я тяжело вздохнула. — И жизни ваши мне не нужны. Только вот я уже однажды поверила на слово Зикрахену... и в результате валялась сегодня на полу дохлой рыбкой, выкинутой из воды. Вы уж извините, но веры в вашу честность у меня нет совсем.
— Зачем же верить на слово? Мы можем принести клятву, а вам, айри, нужно будет только её принять.
— Ну-ну, — скептично протянула я. — И чем же клясться будем? Нет такой клятвы, пусть даже и магической, которой нельзя обойти.
— Вообще-то есть, — чуть замешкавшись, встрял в разговор Анхельм. — Если клясться на Древнем языке, да и еще призвать в свидетели Смерть... такую клятву нельзя будет ни нарушить, ни обойти. Вот только собственно сам ритуал произнесения клятвы был утерян давным давно.
— А если я скажу... что смог восстановить этот ритуал? — осторожно поинтересовался Хаккен?
— И как, хотел бы я знать? Такие тайны под ногами не валяются, — чуть раздраженно спросил Анхельм.
— Вот именно? — к Нидхёггу внезапно присоединился Зикрахен. — Тебе-то откуда знать ритуалы такого уровня?
— Книжки надо читать, — огрызнулся молодой некромаг. — Ты же знаешь, я несколько лет посвятил восстановлению древних манускриптов в столичной библиотеке. Вот и наткнулся на одну старинную рукопись на Древнем, где описывалась эта клятва.
— А вы, молодой человек, можете хорошо читать на Истинном языке? — внезапно заинтересовался Анхельм.
— Без проблем. С произношением конечно чуть похуже.
— А вот где вы...
— Это конечно всё очень хорошо, — прервала я увлекшихся магов. — Но всё же нам надо решать, что делать. Что-то мне не очень улыбается испытывать на себе какую-то подозрительную древнюю клятву.
— А мне кажется, стоит попробовать, — сказал внезапно заинтересовавшийся этой идеей Анхельм. — Если она сработает, мы почувствуем это сразу, ежели нет... скорее всего просто ничего не произойдет.
— Скорее всего? — нервно фыркнула я. — Скажи просто, что тебя заинтересовала эта клятва и ты хотел бы увидеть её в действии.
— Если и так, что с того? Зато твои драгоценные некроманты останутся живы.
Как мальчишка. И как с таким невообразимым азартом и жаждой к приключениям Анхельм смог дожить до своих почтенных лет? Или эти некромаги все такие? Да нет, вроде, несмотря на маниакальную жажду меня убить, в остальном тот же Адиель производит вполне адекватное впечатление.
— Айрин Зикрахен, ну хоть вы им скажите! — попыталась обратиться я к голосу разума.
— А я что? — угрюмо произнёс Адиель. — Я жить хочу, а не сдохнуть от рук сопливой девчонки во вшивом Алискане. Так что уж лучше клятва госпоже Смерти, чем собственно сама смерть.
Ну вот, относись потом к этим некромагам по человечески. А они меня потом девчонкой называют, да еще и сопливой.
В итоге я согласилась, и еще добрых десять минут мы утрясали детали — кто участвует в ритуале, в какой роли, и какие обязанности на себя берут разные стороны. В итоге выяснилось, что Анхельм не может участвовать в самом процессе, так как ритуал требовал от клявшихся назвать полностью все свои имена, а Анхельм категорически отказывался раскрывать своё инкогнито. Так что в ритуале участвовали только трое — Адиель и Джаред её приносили, а я её должна была официально принять и признать. После этого мы бы их отпустили, и сделали вид, что ничего не было.
Так как сейчас некромаги находились в совершенно беспомощном положении, я решила выгадать из этой клятвы как можно больше. Они должны поклясться в том, что не будут пытаться причинить мне вред ни словом, ни делом и прекратят преследовать меня, что не будут пытаться найти некромага, чья личность так и осталась для гармцев тайной, и что события сегодняшнего дня должны будут оставаться в тайне. Ух, вроде ничего не забыла. Затем мы начали приготовления к ритуалу.
Признаюсь, в начале это было жутко интересно и увлекательно. Под руководством Джареда мы начертили на паркетном полу магический круг и символы, половина из которых, признаюсь я, мне были не знакомы, но которые отлично знал знал Анхельм. Расставив всё по своим местам, мы перетащили спеленутые тушки некромагов ближе к кругу, и поставили в вертикальное положение — развязывать их я бы не рискнула, уж слишком люто глядел на меня Зикрахен. Затем Джаред начал — полузабытый язык из его уст лился совершенно свободно. Понимала я его через слово — всё же мои познания в Истинной речи были еще далеки от совершенства, но Анхельм, знающий Древний язык почти как родной, выступал моим гарантом в том, что гармцы скажут именно то, что нужно. Затем клятву повторил Адиель, столь же бегло, как и Хаккен, но не так певуче и красиво. Затем я на ломанном Древнем подтвердила клятвы некромагов и согласилась их принять. Воздух ощутимо нагрелся, а начертанные знаки засветилась. Ритуал подходил к концу — оставалось только призвать госпожу Смерть в свидетели.
По моему кивку Анхельм резко взмахнул руками, освобождая гармцев из "сети" — опасаться нападения с их стороны не стоило, так как гибель одного из участников незавершенного ритуала автоматически означало гибель других участников. Я вытащила из-за пояса заранее приготовленный кинжал, и морщась, щедро полоснула себе по руке. Порез тут же защипало, и в собранной в виде чаши ладони начала собираться кровь. Дождавшись, пока крови будет достаточно, я плеснула её в раскалённый от магии центр круга, а затем передала кинжал некромагам.
— Io irde sitoen, te Attegria mia, oblio tery Daxio, — чуть хрипло говорю я.
"Своей кровью, Госпожа моя, клянусь следовать Клятве" — как-то так в моём корявом переводе.
Дублируя мои действия, некромаги смешали свою кровь с моей, и произносят последние слова заклинания. Круг вспыхнул, и неаккуратные потёки крови начали испаряться — Смерть приняла наше подношения, и Клятва вступила в силу. Я облегченно улыбнулась, сгоняя наконец напряжение с плеч, и повернулась, чтобы выйти из магического круга. Не тут то было — путь мне преграждала невидимая стена. Я обернулась к Джареду, ища у него объяснения, но тот был так же растерян как я. Ни он, ни Адиель не могли выйти из круга.
— Разве ритуал не завершился? — встревоженно спросила я.
— Должен был завершиться. Ничего не понимаю, в рукописи об этом не было и слова. Но вот он, кажется, о чем-то догадывается.
— Анхельм? — я посмотрела в глаза, затененные капюшоном, и уловила в них тонкую смесь страха и... ожидания?
— Следовало бы догадаться, чем может обернуться эта клятва в исполнении двух некромагов и одной арэнаи... Для Неё это же как прямое приглашение.
— Для Неё? — я подавила в себе желание сделать отвращающий знак. — Уж не о Смерти ли ты говоришь?
— Да, о нашей великой и прекрасной Госпоже, — изменившимся, внезапно охрипшим голосом говорит Анхельм, глядя за мою спину. Дурное предчувствие переросло в уверенность.
— Как хорошо, что вы меня позвали, драгоценные мои, — от звуков этого грудного, бархатистого голоса сердце моё ухнуло с обрыва.
Обладательница контральто вольготно расположилась на низком, обитом бархатом кресле, возникшем из ниоткуда посередине магического круга, и теперь с лукавой улыбкой соблазнительных губ наблюдала за нами. Смерть была красива какой-то порочной, дурманящей красотой, от которой кружилась голова, кровь приливала к щекам, а внизу живота сладко тянуло. Тёмные глаза как омуты, в которых хочется утонуть, карминовые губы, как будто просят поцелуя, иссиня-черные волосы обрамляют изящный овал лица и спадают на высокую полную грудь, волнующе выглядывающую из белоснежного бархатного платья. Завороженно я шагнула к ней, не обращая внимание на шипение Джареда и отчаянный оклик Анхельма. Шаг, еще шаг... и повинуясь повелительному жесту Госпожи, я опускаюсь у Её ног, тая от наслаждения. Она ласково проводит рукой по моим волосам, чуть прижимая к себе, и я блаженно закрываю глаза, уткнувшись лицом в белый бархат платья.
Смерть приподнимает мое лицо за подбородок, и от прикосновений тонких пальцев к моему лицу кожа начинает гореть, а сладкая дрожь охватывает тело. Я перед ней как на ладони, все мои мысли, мечты, чаяния и страхи, но это не слишком беспокоит меня — лишь бы Она продолжала смотреть на меня так, как смотрит сейчас — нежно, ласково, любяще...
— Вы ошибаетесь, Госпожа, мы вас не звали, — неожиданно жестко говорит Анхельм. Как он вообще может с Ней так разговаривать?! — Прошу извинить нас, если своей Клятвой мы Вас побеспокоили и отвлеки от безусловно важных дел.
Смерть на отрывает обжигающий взгляд от моего лица, и несколько раздраженно смотрит на некромага:
— Никакого беспокойства. Я более чем довольна своим нахождением здесь, — тень неудовольствия проскальзывает на Её лице: — А ты разве не рад видеть меня? Ты ведь столь много сделал в своё время для меня, Хельмин...
Анхельм молчит, и нервно сжатые в кулаки ладони выдают его нервозность. Гармцы переглядываться между собой, и лицо Адиеля кривится в странной гримасе.
— Хельмин, значит? — чуть слышно бормочет он, и внимание Смерти обращается на гармцев:
— Вы, я вижу, тоже не очень рады видеть меня?
— Госпожа, видеть Вас большое удовольствие для нас, — отвечает Джаред, единственный сумевший сохранить бесстрастность. Его, кажется, нисколько не беспокоит, что он оказался заперт в магическом круге вместе со Смертью.
— Врунишки, — грозит им пальцем Смерть. — Но что же вы стоите? Присаживайтесь, разговор будет долгим.
Она щелкает пальцами, и в круге возникает еще два кресла. Маги чуть настороженно садятся в них. Глупые, захоти Она с ними что либо сделать, то они были бы давно мертвы...
— А ты, Хельмин, не хочешь присоединиться к нам? — чуть лукаво спрашивает Смерть моего друга.
— Я лучше постою. Не имею ни малейшего желания пересекать черту круга, — враждебно произносит некромаг.
— Ну что же, не буду настаивать... пока.
Её пальцы не перестают гладить меня, ласково обрисовывая контур ушей, нежно дотрагиваясь до основания шеи, легонько взъерошивая волосы на затылке, и я не удерживаюсь от еле слышного стона удовольствия. Смерть перехватывает взгляд Джареда, направленный на меня, и улыбается одними кончиками губ.
— Ты о чём-то хочешь спросить меня, некромаг?
— Да, Attegria . Что Вы делаете с Агнессой, что она ведёт себя... так?
— Я? — искренне удивляется Смерть. — Ничего. Просто она арэнаи. Еще не понял? Может ты, Хельмин, объяснишь ему?
— Еще со времен встречи с двумя братьями, Кайри, боевым магом и Тайро, некромагом, Госпожа Смерть неровно дышит к арэнаи И, к сожалению, они отвечают Ей полной взаимностью, — чуть ли не скрипя зубами, объясняет Анхельм.
— Арэнаи такие чудесные, — умильно вздыхает Смерть. — Не могу удержаться от возможности побыть рядышком с одним из них... Или с одной. Она ведь такой хорошенький котёночек, правда? — обращается Смерть к бледному Хаккену, подмигивая ему.
— Вы только забываете сказать, что находясь в ваших объятиях, "котёночек" медленно умирает, — Анхельм стоит у самой черты круга, отделяющей его от нас, и не отрываясь, смотрит в лицо Смерти.
