— Командир, может?.. — День протягивает мне вскрытую бутылку киршвассера — немцы наладили производство, из местной «вишни». Чего только в Новой Одессе не встречается — портовый город, как ни крути… Тяпнуть? Заманчиво… нервы что-то как струны звенят. Хороший глоток-два спиртного под полтинник градусов точно попустит… Нельзя! Если бойцы мои увидят, что я в бутылке проблемы гашу, то, может, и поймут… но доверять перестанут. Я же сам их учил — в рейде ни капли! И самому же нарушать правила… Сейчас, может быть, и не осознают или внимания не обратят, но ведь запомнят. Своими руками подрывать доверие подчинённых — один из самых глупых способов уграть коллектив.
— Нет, День, я же говорил — на выходе «в поле» голова должна быть свежей и способной на трезвый… хм-м-м… анализ. А наливаться спиртным — расслабляет, конечно, но чересчур слишком. Сейчас, пару минут ещё посижу, и в норму приду. Сам не ожидал, что так вот накроет.
— Да мы чего, ты не переживай, командир… ясное дело, видно, что ты не в себе… и так здорово держишься.. — забубнели в два голоса бойцы; при открытом переходе звук из кабины прекрасно слышен и в жилом блоке. Поскольку большую часть проёма занимала тушка Дениса, голос Коляна доносился как бы через переговорную трубу, искажённо и глухо. Я на миг представил Хромко в виде этой самой трубы — и едва сдержал истерический ржач! До боли в скулах захотелось ляпнуть что-то типа «День, открой рот пошире — а то плохо слышно, чего там Весло кричит!», благо, что вовремя сумел зубы сжать и даже хихиканье удавил в зародыше! От этих ребят моя жизнь, может быть, зависеть будет, а я на ровном месте быдловато юморить начну? Про то, что они за мной в никуда рванули не раздумывая, и упоминать бессмысленно…
— Ф-ф-фуххх… Кажется, прошло! Ну что, друзья-товарищи — двигаемся помаленьку? — я запустил заглушенный движок и, аккуратно удерживая руль, тронул с места грузовичок. Хватит себя жалеть! Я сам выбрал дорогу, в конце-то концов! А то, что она оказалась с камнями… а где без камней бывает?! Вот и хватит скулить!
Через открытое окно (кондиционер я решил пока не включать, почему-то вполне хватало сквознячка из окна — привык, наверное, к минимальным удобствам?) тянуло запахом перегретой пыли, травы и немножко чем-то морским, едва уловимо, но было… или казалось, какая разница? «Дорога» легко вползала под колёса, извиваясь между холмов, рощ и груд валунов, постепенно становясь всё ровнее по мере уменьшения количества и размеров препятствий. Часа через четыре мы выкатились собственно в саванну — какой её принято считать, то есть «бескрайняя», выжженая многомесячным, без единой капли влаги, солнцем равнина, покрытая чахлой растительностью, и на первый взгляд — абсолютно безжизненная… В кемпере отчётливо завозились бойцы, я притормозил машину и крикнул в переход:
— Ау, чего вы там копошитесь? Что-то нужно, или вы так, от скуки?
— Останови на пару минут, командир, выйдем проветриться! — весело проорал в ответ День, я хохотнул (ну да, в саванне «проветриться» означает осторожно, с оглядкой, высунуться из машины на кратчайший срок — а некоторые ухитряются и на ходу… того), и завертел башкой, высматривая удобное место. В итоге, остановившись на пару минут, решили заодно и пообедать, поскольку, хотя никто особо не напрягался, желудки всё равно поквакивали. Арес, довольный тем, что вместо однообразного пребывания на Базе мы, «как в старые добрые времена», снова в пути, наслаждался от души — выскочив из машины, носился кругами вокруг «гелика», иногда подскакивая в воздух и кувыркаясь! Вот уж кто был полностью доволен жизнью! Весло, поглядывая на кота, в темпе нарубил бутербродов, достал из холодильника бутылки с морсом, и мы дружно устроились жевать на складных табуретках прямо у машины, только приподняли край тента для хоть какой-то тени… День, цедя прохладный (на открытом воздухе температура около тридцати пяти градусов — даже изначально холодная жидкость нагревается достаточно быстро, а учитывая объём кружки, это «достаточно» вообще сокращается до пяти-шести минут) морс, рассуждает:
— Хорошо-о… Это не пешочком топать, с рюкзаком на горбу! Интересно, куда нас отправят дальше служить, Следопыт? Вот бы где-нибудь у Демидовска — домой бы в увольнительные ездил…
Редько, перед отъездом сумевший отправить свой «подарочный» байк куда-то к родственникам, тоже мечтательно прищурился, на что я скептически хмыкнул. Пару минут Весло стоически терпел, потом не выдержал:
— А что не так, командир? Здорово же было бы?!
— Было бы… Если бы у бабушки были шарики, она дедушкой была бы. Вот на трёхмесячную зарплату могу спорить — будет через одно место, по тем или иным причинам, но будет. Не с моей удачей в рай попасть! И вас я предупреждал, орёлики: свяжетесь со мной — из неприятностей не вылезете до самого конца службы! Так что — спорить будем?!
Вот кто меня за язык-то тянул, а?!
23-е число восьмого месяца, ППД, отдел кадров, 16 часов дня.
— Очень хорошо, — старый «недобрый знакомый» хохотнул мелким коротким смешком, противненько так — три бойца, да притом целый сержант с двумя ефрейторами! Ты, Фёдор, жаловался, что у тебя с кадрами нехватка катастрофическая — так вот, три человека бесхозные, забирай смело, пока никто другой не пронюхал. А то так и будешь людей у майора клянчить…
— Так вроде их откомандировали к спецам в особый резерв… — капитан сомневается, но, чувствую, осталось недолго, ещё пару минут, и он даст себя уговорить. Сам очень хочет уговориться, так что ломается только для самоуспокоения, типа «…я не упал, меня уронили!..». И, кажется, место, в которое нас запихнут, когда этот уговорится… Причём кажется не только мне — вон и День с Веслом мрачные и настороженные, зыркают то на летёху, то на меня. Я молчу — меня никто спрашивать и не собирается, они между собой беседуют, дело простых солдат — исполнять приказы старших по званию, а не пререкаться. Ну погоди, суслик, я из тех, у кого память очень плохая — отомщу, забуду и снова отомщу! Не последний раз, надеюсь, сталкиваемся! Дай погоны снять, а там найдётся способ…
Лейтенант Ерошин, Анатолий Сергеевич, мой «знакомый» по Верхнему Волоку особист — на которого мне… нам, поскольку бойцы мои, похоже, тоже влипли со мной вместе, не повезло наткнуться прямо в столовой для младшего командного, при штабе ППД, куда мы прибыли за направлением к будущему месту службы — радостно лыбится, но улыбочка довольно фальшивая. Кажется, до этого мстительного козла начало доходить, что если он мне не простил вывернутую конечность, то и я не отличаюсь кротостью, да и всепрощением не грешу. И раз уж он «зло затаил», то и я камень за пазуху спрячу до удобного момента, а уж тогда и достану, и прицелюсь, и метну посильнее, не постесняюсь! Когда он уводит за собой капитана, которого называет Фёдором, в сторону кадрового отдела, Весло уныло интересуется:
— Следопыт, просто для общей информации — у тебя ещё много таких доброжелателей в рядах доблестной Армии Протектората? Не то чтобы мы расстраивались… но, надеюсь, генералам ты ещё не успел мозоли оттоптать?! Если да — хоть предупреди, что ли, чтобы понятно было, за что нас пожизненно в наряды по сортиру упекут…
День, согласно вздохнув, добавляет:
— Умеешь ты себе находить неприятности, командир… «Тихушник» не самый лучший недруг, надо сказать. Хотя хрен с ним — прорвёмся, не страшнее виверна будет, в любом случае! Ты, Весло, сам прикинь — лучше бы было, если бы мы тут служить остались, каждый день от этого мудака шарахаясь? А так засунут нас в какую-нибудь задницу этого мира, понятно, что подальше от цивилизации, поближе к трудностям и опасностям… Так для нас это, в общем-то, норма! Может, вообще как к себе домой попадём, в какую-нибудь дикую саванну, где много вкусных антилоп и газелей, и полно рощиц с мягонькой травкой и холодными прозрачными ручейками?! Ничего страшного, кроме всякой мелочёвки, типа змейссов да яшпериц… а ты как думаешь, Весло?
— Да мечтай больше… запихнут нас куда-нибудь в тошнотную строевуху, где даже пёрнуть нельзя будет без рапорта, а руку можно в гипс заливать — один хрен опускать некогда будет, так и станем ходить по стойке смирно! И постоянные построения, проверки и переклички! И строевая каждую свободную минуту, и чтоб форма прям сверкала. Кантики на одеялах, табуретки по ранжиру, отражение в берцах, и всё такое прочее… — уныло отозвался Коля. Я хотел вставить свои пять копеек — неприятно, но это мои грехи по бойцам рикошетом попали, однако из-за спин (а мы все дружно смотрели вслед удалившимся проблемам) раздался слегка насмешливый голос:
— Ну нихрена себе пополнение! Вы откуда взялись, такие бравые?! Толя, слыхал — им саванна дом родной, а боятся они не гиен-виверн, а построений и перекличек!
Мы дружно крутнулись вокруг оси и инстинктивно вскинули ладони к вискам — перед нами стояли два офицера, майор и старлей, оба довольно молодые (хотя майор, кажется, просто «сохранился» неплохо), и с интересом ждали нашего ответа. Я, как старший по званию, дождался ответного небрежного отмахивания (мух так гонять будете, гАспАда офицеры!), и ответил:
— После завершения курса учебной подготовки прибыли для распределения к новому месту службы, из Новой Одессы… товарищ майор.
Вот тут оба уставились на нас широко распахнутыми глазами, первым не выдержал лейт:
— То есть как — после завершения учебной?! Два ефрейтора и сержант — и все трое призывники, да ещё и сразу после учебки?! Ларев что, совсем оху-угм-хм-угх… — точный и очень быстрый удар локтем в «солнышко» от старшего товарища помешал младшему по званию закончить свою речь, вполне может быть, нарушающую субординацию и порочащую… чего там дальше трындят в таких случаях. Майор, практически не изменившись в лице, захотел выяснить подробности:
— То есть, если я вас правильно понимаю, сержант — звания вам были присвоены во время прохождения учебного курса? Вы именно призывниками поступили в одесский УЦПП — не инструкторами?!
— Так точно, товарищ майор. Но… в итоге мы были именно инструкторами. — я и сам почувствовал, насколько идиотски это прозвучало. Жаль, вовремя язык не прикусил…
— И чем именно вы занимались, сержант? Какие занятия вели, да ещё и, судя по присвоенным званиям, успешно?! Стрельба, рукопашка, пулемёт… что-нибудь другое? — вот же привязался! Ну не всё ли тебе равно, чем мы занимались?! Иди себе, куда шёл, и лейта своего прихвати с собой…
— Никак нет, товарищ майор. Выживание в дикой местности, обязательный факультатив для курсантов и других желающих, эти уже добровольно…
Майор, не обращая внимания на хватающего ртом воздух старлея (не из-за удара — лейт просто офигевал от услышанного!), покачался с пятки на носок и обратно, потом ещё раз осмотрел нас с ног до головы и поинтересовался:
— Не ошибусь, если ваш позывной, сержант, звучит как «следопыт»? Ваших соратников не знаю, но они явно из вашей… группы?!
Этот Новый Мир — одна большая деревня, я уже говорил?! Вот откуда этот совершенно посторонний майор о нас наслышан?! Хотя — снимаю шляпу, по паре фраз так «прокачать» собеседника, уметь надо! Да и информированность у майора нерядовая, сильно сомневаюсь, что я настолько известен, чтобы меня впервые встреченные майоры РА узнавали…
— Так точно, позывной Следопыт. Ефрейтор Редько — позывной Весло, ефрейтор Хромко — позывной День.
Лейтенант, наконец обретший дар речи «в-назад», что-то забормотал на ухо майору, тот кивнул и небрежно (вот чувствую, что будет сейчас на…бывать!.. не знаю, в чём именно — но чувствую!) спросил:
— Судя по вашим словам, вы не очень-то желаете остаться служить в комендантской роте?
На наши выпученные глазки столь же небрежно вмешался с ответом лейт:
— Капитан Рутенев — командир хоз… то есть, комендантской роты ППД. И если я правильно понимаю ситуацию, сейчас лейтенант Ерошин утащил его к кадровикам, зачислять вас в штат комендачей. В принципе… — лейт сделал драматическую паузу, цепко при этом отслеживая бури мыслей на наших физиях, но сильно тянуть не стал — место для службы хорошее, многие мечтают оказаться в рядах комендантов! Недалеко от Демидовска; служба стабильная и спокойная, всё точно по распорядку (я расслышал тихий стон Дениса «Только не это!»), да и у начальства на виду (тут уже Коля не выдержал: «Плавали — знаем, как оно на виду у начальства… как у лошади на свадьбе — башка в цветах, а жопа в мыле…»), снабжение, опять же, на высоте…
Я для верности переглянулся с соратниками и коротко переспросил:
— Варианты, товарищи офицеры? Вы же хотите нам что-то предложить, если я не ошибаюсь?
Майор хмыкнул, но никак на наглость (а так обращаться к старшим по званию действительно наглость, субординация, мать её дисциплину и отца её устав…) не отреагировал, лейт прищурился, но тоже смолчал:
— Могу предложить альтернативу — службу в нашем управлении. Именно то, что вы хотели — новые дикие места, неизведанные земли, дикие животные, опасности и приключения, строевой подготовки… можно сказать, нету. Подробнее расскажу только после зачисления, секретность, сами должны понимать! — чуть повысил он голос, видя раскрытые для вопросов рты.
Первым побуждением было отказаться от «кота в мешке!» — по сути, нам предлагали вот так вот, «на голубом глазу» вступить в совершенно неведомую часть, непонятно чем занимающуюся и непонятно кем руководимую; но тут как раз мимо, под командованием неведомого мне старшего сержанта, промаршировало отделение комендачей, старательно и даже с неким энтузиазмом «тянувшее носок», под ругань и крики сержанта о том, что «…с такими дебилами мы и до вечера на место не доберёмся, а мусоровозы ждать не будут, они заказаны почасово, и он, суровый боевой сержант Матвеев, платить за простой машин из своего кармана не собирается, а потому…», ну и прочие подобные. Мысль о том, что на погрузку мусора можно идти строем (а может — и с песней, просто сейчас у каких-то полковников «тихий час», и их просто не хотят тревожить?!) посетила нас всех одновременно, и потому я оказался последним, почти что выкрикнувшим «согласен!». Я тут же поправился:
— Товарищи офицеры, одно… препятствие. Мы, все трое, в душе глубоко гражданские люди, а потому никто из нас не собирается подписывать контракт. Если у вас настолько серьёзно с секретностью… может, не надо нам лишнего знать?
— Отставить, сержант! — лязгнул майор, в мгновение ока становясь из этакого «доброго дядюшки» жёстким начальником. — Не переживай, ничего лишнего ты не узнаешь. Документы ваши при себе?! — наши судорожные кивки его несколько успокоили — Тогда за мной, бойцы! Идём коротким маршрутом, так быстрее вас зачислим. — и, не оглядываясь, зашагал в сторону, противоположную той, куда удалились Ерошин с, теперь уже заочно известным нам, капитаном Рутеневым. Мы на автомате пристроились за майором, уже привычно выстроившись «боевым треугольником», старлей даже чуть присвистнул. Майор, удивленно обернувшись к подчинённому, несколько секунд буравил нас глазами, потом буркнул: «И правда махновцы какие-то… Нехрен вам в комендачах делать, всё равно строем ходить не будете…» и снова «лёг на курс». Лейт в пару широких шагов догнал его и пристроился у левого плеча, молча махнув нам рукой «за мной!».
