* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Наруто пришёл в себя на источниках, он покинул печать до того, как мог сорваться на Кьюби. Он знал, что Лисе потребовалось набраться смелости, чтобы рассказать ему об этом, о своей роли, которую она сыграла в смерти его родителей, но также Узумаки знал, что должно пройти время, прежде чем он сможет говорить с ней нормально. Поэтому, прежде чем он мог по-глупому сорваться, юноша и покинул печать.
Одевшись, Наруто направился в академию и был рад, что сейчас уже поздняя ночь, ведь всё, чего он сейчас хотел — это побыть в одиночестве. Запрыгнув на крышу, Узумаки посмотрел на памятник Хокаге и лицо своего отца. После того, как он узнал о Кьюби, Наруто всегда задавался вопросом: 'Почему он?' Теперь зная, что Четвёртый был его отцом, юноша надеялся на то, что это было связано с тем, что Четвёртый надеялся, что его сын будет использовать эту силу мудро. Но также Узумаки чувствовал горечь от того, что раньше он считал его героем за совершенное, ведь именно из-за отца он был вынужден быть презираемый почти всеми в Конохе.
Наруто заставил себя не думать об этом. Он думал о том, что отец не стал бы давать ему поблажек и всегда бы взваливал на него тяжёлое бремя, и это позволило взять гнев под контроль. Так же Узумаки знал, что дать волю своему гневу будет не самым лучшим решением. И потому, придя в себя и присев на крышу, Наруто уже вновь собирался погрузиться в печать, ведь, кажется, теперь он мог разобраться в своих чувствах относительно Кьюби, когда почувствовал за своей спиной одну из любовниц.
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Кохару проигнорировала желания своего тела и искала юношу совсем по другой причине, а именно, ей надо было рассказать о вмешательстве Данзо, ну, так же она хотела бы получить и свою награду за это... Но даже так, перед всем этим ей следовало рассказать правду о ночи, когда исчез клан Учиха. Старейшина прибыла на крышу в тот момент, когда юноша садился в позу для медитации.
— В чём дело, Кохару? Есть что-то важное?
— Ты телепат? — женщина не была удивлена тем, что юноша знал, кто именно за ним появился, но Узумаки чувствовал, что было что-то её беспокоящее.
— Нет, — Наруто обернулся и посмотрел на свою любовницу, и попытался улыбнуться, но старейшина ясно видела, что джинчурики отчего-то напряжён. — Но сейчас уже достаточно позднее время для тренировки, так что я думаю, есть причина, по которой ты хотела поговорить со мной, — в этот миг на его лице мелькнула развратная улыбка. — Естественно, если кто-то наконец не решился получить удовольствие слегка иным способом.
— Да, есть причина... — Утатане всё же не смогла сдержаться и покраснела.
— Ты же не собираешься сказать сейчас что-то, что заставит меня по-другому смотреть на мир? — юноша чувствовал беспокойство, исходившее от старейшины, из-за чего его бровь невольно изогнулась в вопросе. Кохару же могла только с удивлением смотреть на Узумаки, ведь он угадал причину, по которой она пришла к нему, и потому, вздохнув и подойдя к краю крыши, она облокотилась на один из столбов. — Хорошо, что случилось?
— До того, как сказать, я должна знать... думаю, ты говорил с Кьюби? — всего на мгновение в глазах Наруто мелькнул гнев, и джинчурики был удивлён тем, насколько быстро он разозлился, но полагал, что это было связано со знаниями старейшины о его связи с Четвёртым Хокаге.
— Ты знала об этом? — гнев проскользнул в его голосе.
— Отчасти, — быстро произнесла Утатане, покачав головой. — Пускай Цунаде и пытается всё скрыть, но по обрывкам её фраз, после ваших тренировок, я смогла всё понять. Думаю, что она не говорит обо всём этом из-за какого-то обещания, но из слов можно было понять, что это связано с Кьюби.
Наруто почувствовал, как волна гнева в нём начинает подниматься с новой силой, и старался себя успокоить. Он знал о том, насколько Цунаде ценит своё слово, и что когда она говорила со старейшиной, старалась правильно подобрать слова, чтобы Кохару не знала всей правды о его тренировках. Старейшина же ожидала, пока юноша вновь сможет её слушать, после чего вновь заговорила:
— Я считаю, что было только два человека, которые точно знали о твоей связи с ним, и это Хирузен и Джирайя. Почему они не стали тебе ничего говорить, не могу сказать, поскольку не знаю, но хочу предостеречь, что не стоит винить их.
— Почему?
— Потому что иногда люди должны принимать правильные решения, которые им не нравятся. Думаю, что подобное решение было связано с твоей защитой от врагов, которых у твоих родителей было очень много. Врагов, готовых спокойно убить беззащитного и невиновного ребенка, даже если их основная цель для мести уже давно мертва, — юноша почувствовал, как обида отпускает его, а также то, что старейшина присела рядом с ним.
— Я понимаю это... А то, что ты собиралась мне сказать... там наверняка есть что-то, что надо было сделать? — Кохару могла только печально вздохнуть.
— Я бы солгала, если бы сказала, что не считаю то решение правильным, но от того оно не менее тяжёлое. Как ты знаешь, становясь старше, я всё больше хотела достигнуть мечты сенсея — мира, который воцарился бы среди шиноби. Но всё моё внимание было направлено за пределы Конохи, когда сначала следовало убедиться, что мир есть у нас дома, — Утатане глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. Женщина не была уверена, из-за чего она так сильно нервничает, но решила, что это было связано с её переживаниями о том, как мог увидеть её Узумаки после правды о Резне Учих, а также её роли в этом. Наруто в это время почти не двигался, давая старейшине время, чтобы собраться. — Атака Кьюби на Коноху оставила после себя слишком много проблем. Разведка наших врагов усилилась, они пытались найти бреши в нашей обороне. Я уверена, что после вторжения Песка ты мог сам наблюдать подобное, — Узумаки кивнул, вспоминая Куноичи Ивы, которая привела в атаку батальон генинов, Кохару на это могла лишь усмехнуться, видя понимание в глазах юноши, после чего продолжила:
— К сожалению, нападение так же оставило негативный след на клане Учиха. Почти сразу после нападения стали вспоминать истории о том, как Учиха Мадара мог контролировать Кьюби. Да и ко всему прочему множество людей видели горящий Шаринган в глазах биджу во время атаки.
— Это действительно так, — Наруто вспомнил сегодняшнюю историю Лисы, старейшина в шоке взглянула на блондина. — Во время своей исповеди Кьюби рассказала, что это Мадара был причастен к её нападению, он подчинил её сразу после того, как она вырвалась из печати моей матери. — Кохару с всё возрастающим удивлением смотрела на джинчурики, она была поражена открывшейся информацией. Хоть женщина и догадывалась, кто был следующим джинчурики после Узумаки Мито, но не знала этого точно, а тут ещё и информация о том, что за нападением стоял Мадара.
— Наруто, Мадаре должно быть более ста лет...
— Я знаю, — юноша был спокоен. — Но в своё время она сравнила чакру Саске с чакрой Мадары, так что я уверен, что она не могла ошибиться.
— Ясно, — старейшина поморщилась после упоминания Саске. — Теперь, думаю, я могу продолжить. Говоря откровенно, многие считали, что именно Учиха виноваты в нападении Кьюби, — Узумаки уже собирался возмутиться, но вспомнив всё, что он узнал, пришёл к выводу, что так, скорее всего, и было.
— Но не те Учиха, что состояли в полиции?
— Да, но остальные в клане считали, что мы используем полицию для наблюдения за ними.
— А это было так?
— Нет, — тут же ответила старейшина, и со вздохом признала:
— На самом деле мы предлагали такое развитие событий, но Хирузен был против, поскольку считал, что это может вызвать разлад в клане. Но скрыть общую ситуацию было выше наших сил, и, в конце концов, из-за собственной паранойи Учихи начали готовить переворот.
— Ты же не хочешь сказать, что...
— Да, один из кланов основателей начали готовиться к свержению Хирузена, — видя вопросы, которые легко можно было прочитать на лице джинчурики, Кохару продолжила:
— Мы узнали об этом от Учихи Микото — матери Саске. Перед тем, как уйти на покой и стать матерью, она была сильной куноичи, и её муж — Фугаку — привлекал её к организации переворота. Она предупредила Третьего о предстоящей угрозе, но также её сведения подтвердил Итачи.
— ЧТО?!
— Итачи слишком сильно любил деревню, а после того, как он вошёл в АНБУ, решил делать всё для защиты Конохи. Абсолютно всё...
— Ты же не хочешь сказать... — Кохару кивнула головой.
— Да, его отец пытался использовать Итачи, чтобы он шпионил за нами, но на самом деле он был двойным агентом. Сарутоби использовал информацию, которую получил от Итачи, пытаясь задавить восстание в зародыше, но упрямец Фугаку даже не стал слушать Хирузена. И всё же Сарутоби искренне надеялся на то, что всё удастся решить мирно, но в отличии от него я и мои товарищи не были уверены в этом. Итачи разделял наши опасения, и, в конце концов, с его помощью был разработал план. План был прост и понятен, по нему Итачи должен был вырезать весь клан, он сам нас об этом попросил, хотел сделать всё сам, — Узумаки в шоке смотрел на старейшину, которая боялась, что его мнение о ней сегодня сильно упадёт, но всё же продолжила.
— Думаю, ты понимаешь и знаешь, что он сделал всё, как было приказано. Микото, которая была потрясена нашим решением, присоединилась к клану.
— Вы ведь всё равно не собирались её пощадить?
— Нет. И по той же причине мы не собирались щадить детей. Мы боялись, что в один прекрасный момент правда станет им известна. Всё же была информация, что скрывали от тебя, но ты её всё равно узнал. Любой оставшийся Учиха, который остался бы в живых, в любой момент мог узнать правду, становясь угрозой для Конохи. Но, — Кохару печально усмехнулась, — мы недооценили кое-что...
— Любовь Итачи к Саске, — Утатане с удивлением взглянула на блондина, но кивнула в согласии.
— Всё верно. Так же, как Итачи любил Коноху, столь же сильно он любил и своего брата, даже сильнее. Именно Итачи был тем, кто после свершённого пошёл к Сарутоби и умолял его сохранить Саске жизнь. После чего взял на себя ответственность за клан и покинул Коноху, после чего уже присоединился к Акацуки.
Наруто с трудом встал, после чего отошёл на несколько шагов от Кохару, он чувствовал её взгляд полный беспокойства направленный ему в спину. И в который раз за этот вечер он чувствовал волну гнева, которая поднималась в нём снова и снова, но на этот раз за Саске и Итачи. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и успокоиться, и частично это было связано с тем, что он не считал Саске достойным этого. Несмотря на то, что у его старого товарища по команде были причины для того, чтобы ненавидеть Коноху, правда была такова, что во время своего побега он совершенно ничего не знал об этом. Но было ещё кое-что, что беспокоило юношу:
— Вы ведь понимаете, что, когда Саске узнает об этом, он станет угрозой для Конохи.
— Это так, — старейшина отвела взгляд.
Узумаки мог только кивнуть, после чего направил свой взгляд в сторону горы Каге, ему было интересно, чтобы он сделал, будь он Хокаге. Наруто знал, что он бы сам не позволил восстанию произойти, но спрашивал себя о том: смог бы он решиться на подобное, как это сделал Итачи, или же нет. И если бы это произошло, и Саске бы выжил, то он, без сомнений, видел бы угрозу от самого Наруто и его семьи, а значит, собирался бы их уничтожить, и это бы привело к их столкновению. Бросив взгляд на Коноху, юноша уже был в более хорошем расположении духа, но также он знал, что им с Саске было суждено сражаться друг против друга.
Вновь обратив свой взор на Утатане, Узумаки увидел, что та переживает и волнуется о том, будет ли он злиться на неё, и насколько сильно. Наруто попробовал выглядеть успокоившимся, ведь сейчас он понял, что, если он когда-нибудь собирается объединить все скрытые селения, ему придётся постоянно сдерживать свой гнев и ненависть.
— Спасибо, что рассказала мне правду. — Кохару была удивлена этим словам, что невольно вызвало у джинчурики улыбку. Подождав миг, Наруто направился вперёд, после чего присел на колени перед женщиной и положил руку ей на щёку. — Я знаю, что решиться на это было нелегко, — сказав это, Узумаки наклонился вперёд и нежно поцеловал старейшину, у которой из глаз текли слёзы.
— Ты должен знать, что был ещё кое-кто, кто пережил ту ночь. Микото выжила, и Данзо поместил её в тюрьму строгого режима, — Наруто был в шоке от этих слов, и быстро спросил:
— Ты сможешь подобраться к ней и поставить печать? — Утатане отрицательно покачала головой.
— До сегодняшнего вечера у меня был шанс, но теперь... я думаю, что Данзо просто её ликвидирует. К тому же, я была против сохранения её жизни, и, если сейчас проявлю интерес, Данзо может подумать, что я стала его врагом.
— Что ты хочешь сказать?
Старейшина тут же пересказала весь разговор, прошедший недавно.
— Из-за того, что я поддержала Цунаде в вопросе Фуу, я боюсь, он больше не считает меня союзником. Сразу после того, как Данзо узнал о том, что ты стал джинчурики Кьюби, он потребовал у Сарутоби отдать тебя ему на тренировки. Это не произошло отчасти из-за того, что Хирузен опасался того, что Данзо превратит тебя в послушное только ему орудие. Думаю, что его нежелание о присоединении Фуу имело те же корни, что и с тобой. Да, и почему же ты хочешь так встретиться с ней?
— Я надеялся, что если мы бы смогли её освободить, то она смогла бы усмирить гнев Саске, когда он узнает о причастности Конохи к уничтожению его клана. — Кохару кивнула его мыслям.
— Сказать по правде, я бы на это не рассчитывала.
— Да, я знаю, что это будет нелегко, но, если мы сможем показать ей то, чего желаем достичь... — Утатане остановила юношу.
— Наруто, если кто-то и сможет исполнить то, что было задумано, то только ты, но я боюсь, что ты недооцениваешь желание мести Саске, и тот эффект, что она на него уже оказала и продолжает оказывать.
— Боюсь, я не совсем тебя понял.
— Учиха Саске не желает ничего, кроме убийства своего брата. Он мечтал об этом в течении многих лет, и даже покинул Коноху, чего Итачи бы никогда не захотел. Это значит только то, что всё, что замыслил Учиха Итачи касательно своего брата, провалилось. Думаю, он планировал, что Саске убьёт его, тем самым очистив имя их клана от пятна позора, которое было с кланом с того самого момента — предательства Мадары. Я не могу с уверенностью сказать, что всё именно так, как я сейчас сказала, но это то, во что я верила всегда. И вот мы подошли к тому, что Итачи не может контролировать человека, который погрузился в глубины своей ненависти.
— Я знаю, но...
— Прости меня, но я не верю в то, что у тебя может получиться. — Прервала начавшуюся речь юноши Кохару. — Вспомни то, что ты узнал сегодня. Большинство людей бы были в ярости и начали крушить всё вокруг, но ты пытаешься быть выше этого...
