— Нет, не могу.
— На то есть причина?
Я улыбнулся.
— Я — Дитя Хаоса. Его Провозвестник, Его порождение, воплощение частицы Его в физической форме. Я не могу принадлежать одному из отражений Всеизменяющего полностью и без остатка. Я не могу взять на себя тяжи магии в одном мире, поскольку никогда не буду истинно принадлежать воплощенной реальности. Если бы я остался смертным — другое дело.
— Лорд — безумен. — возразил Люциус.
— Пока его душа расколота на части — несомненно. Это вполне естественно и ничего удивительного или непоправимого в этом нет. — я усмехнулся. — Открою вам секрет. Все истинно могущественные существа в какой-то степени безумны. С точки зрения обычного смертного, чье мышление логично и упорядоченно.
— И вы?
— И я в том числе. Особенно я.
Люциус удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал на такое откровение. Самообладание этого мужчины достойно уважения. Новости я ему рассказываю не самые приятные, да и вообще общение со мной чревато стрессами и потрясениями.
— Где гарантия, что измененная Метка вновь не превратиться в рабскую печать?
— Я не позволю.
Видя скепсис в глазах Малфоя, я пояснил:
— Я сейчас — старший в Роду. Его действующий Глава. Мое слово и мои решения обладают высшим приоритетом и не могут быть оспорены. Подчинять вас с помощью Метки я смысла не вижу. Если мне потребуется ваше полное подчинение, я могу его получить другими, гораздо более надежными методами, от которых вас не избавит даже смерть. Точно так же я могу выдрать душу из тела и поработить ее. Вам повезло, что я не сторонник таких методов и рабство мне претит.
— Вы можете и поменять свои предпочтения.
Я удивленно моргнул. Я могу.... ЧТО?!!
Смысл сказанного белобрысым дошел до меня и от ярости перехватило дыхание... Он что, предполагает, что я.... что я...
Да как он смеет! Предположить, что Я... ДОБРОВОЛЬНО И ОСОЗНАННО перейду в Престол Властителя Рабов?! Приму его виденение и мировоззрение? ДОБРОВОЛЬНО откажусь от свободы личности и души? Я?!
Реальность со скрипом и треском поддавалась ИЗМЕНЕНИЮ. Трещали скрепы мира, константы дрожали и изменялись, а я от бешенства начал терять контроль.
Вспышки воспоминаний: самомесящееся тесто, красная от ярости и страха морда дяди с затуманенными зельями глазами, сильный удар, от которого треснули ребра, острая боль, исступленная, ощутимая физически ненависть...
Свернутая мощь жгла кожу, ластясь ко мне как верный иссир, прося высвободить ее и стереть то, что пробудило душевную боль....
Прерывающиеся от бешенства слова: "Мерзкий выродок!"... "Бесово отродье!"... "Ненормальный!"... "Неблагодарный ублюдок!"...
Реальность смазывалась и истончалась, астральный план искажался, мелкие твари прыснули врассыпную...
Шепот Нереальности на грани осознания ласкал мой разум... ярость Престола, столь близкого мне в сей момент требовала ответа на нанесенное оскорбление... Пальцы кольнула волна изменений, острые когти вонзились в подлокотники, пробивая хрупкую поверхность, поддавшуюся ласке Всетворящего...
— Ассаи! Нисс-ша исс шайх"ссари! Успокойся!
Тяжелая рука вассала опустилась мне на плечо, гася кровавое бешенство и прерывая трансформу.
Проклятье на этих смертных! Я поднял глаза на побледневшего мага, с трудом сдерживая исступленное желание оторвать ему глупую башку... лишь осознание того, что смертный маг НЕ МОГ знать, ЧТО он мне сказал... помогло удержать себя в руках.
— Лорд Малфой, вы живы только потому, что не поняли, ЧТО вы мне сказали. — низкий рокочущий голос взбалтывал реальность. — У всех есть своя иерархия. У Детей Хаоса тоже. Мне сложно сказать, что делается в других регионах Нереальности, но наша территория поделена между четырьмя Иерархами, создавшими четыре Престола. Наш Домен расположен пусть и за пределами их власти, но достаточно близко, чтобы до нас докатывались отголоски их влияния. У каждого Иерарха своя особенность, свои предпочтения, которые формируют их Доминионы. Престол Войны, Престол Страсти, Престол Плетущего Судьбы и Престол Страдания, он же — вотчина Повелителя Рабов. За этими названиями скрываются вселенные, подчиненные желаниям и Воле их хозяев.
Люциус сидел бледный, крепко стиснув подлокотники кресла. Глаза — широко распахнуты, тело мелко подрагивает. Но, что удивительно, страха не было. Только здравое опасение. Я глубоко вдохнул, медленно сбрасывая свою ярость на бесконтрольные изменения, пережигая эмоции в сладостной боли мелких мутаций.
— Мой приемный отец, Раш, умудряется сохранять свободу и нейтралитет, но мы — не самые могущественные. Мы ничего не сможем противопоставить Иерарху и его Легионам, если они пожелают вторгнуться в наш Домен. Разница сил еще больше, чем между мною и вами. Наш Домен завязан на этот мир. Мы никуда не сможем уйти. Я не смогу уйти. У нас у всех общая цель — выжить, стать сильнее и вознестись на вершину Могущества, потому как только истинно могущественное существо может быть свободным. А я хочу свободы. И потому для меня настолько... неприемлема сама мысль о том, чтобы добровольно перейти в Престол Иерарха, который прежде всего отбирает свободу.
Лорд пристально всматривался в мое дрожащее от постоянных мутаций тело, но молчал. Наконец мне удалось обуздать эмоции и организм сбросил навязанные изменения, вновь придя к уже привычному облику.
— Я прошу прощения, Лорд Могрейд. — Люциус встал, церемонно поклонился. — Не знал, что мои слова могут вас настолько оскорбить.
— Извинения приняты, лорд Малфой. — рычание медленно угасало.
Северус протянул мне бокал с коньяком, я одним глотком осушил его, прикрыл глаза. Хорошо, что я догадался в свое время поставить на покои вассала экранирующие чары, иначе после моей... несдержанности сюда сбежался бы весь Аврорат с доброй старой сволочью во главе.
— Чем я могу загладить свой проступок? — спокойно спросил Люциус, пристально всматриваясь в мои глаза.
— Найдите мне информацию о Сириусе Блэке. Всю что возможно собрать. И узнайте, правдивы слухи о том, что он — мой крестный или нет.
Беловолосый аристократ удивленно приподнял бровь.
— Отчего вы не провели ритуал в Гринготтсе?
— После инициации с меня слетели все привязки. Но на Сириусе они могли остаться, и силы крестничество не утратило.
— Вы можете это узнать в Блэк-мэноре. — Люциус успокоился и взял себя в руки. — Если вы и правда крестник Сириуса Блэка, вы сможете попасть в мэнор и получить доступ к Родовому Древу.
Я оживился.
— Как я его найду?
— Моя супруга, Нарцисса, в девичестве принадлежала Роду Блэк. Кровная связь с Родом не оборвалась при вхождении по брачному договору в Род Малфой. Это было условием Главы Рода и леди Друэллы, ее матери.
— Когда ваша супруга сможет познакомить меня с родовым мэнором?
— В любое удобное для вас время.
Я задумался. С крестничеством следует разобраться как можно скорее. Не хватало еще получить магический откат за пренебрежение своими обязанностями. Кто знает, возможно моему отцу или отчиму хватило ума провести полный ритуал магического опекунства, которое в этом мире по какой-то причине называют в честь религиозного обряда подношения Неназываемому. Если ритуал был, опекунство признано до моего ПОЛНОГО совершеннолетия, которое у меня, Дитя Хаоса, наступит ой как не скоро...
— Есть ли более быстрый способ?
— Домовики. Если вам подчинится родовой домовой, вы имеете право на Род Блэк.
— Я не знаю имени для вызова.
— Нарцисса — знает. — Люциус улыбнулся. — Если вы не возражаете, я позову супругу.
Я махнул рукой.
— Никаких возражений.
Лорд Малфой не стал тянуть время и ушел через камин в мэнор.
— Не слишком ли ты торопишь события?
Тихий спокойный голос вассала был едва слышен. Я качнул головой.
— Времени не так много. У нас — одно, максимум два поколения, пока изменения в мире не станут необратимыми. Я могу изменить состояние кардинально, резко, вернуть Магию в ее изначальном состоянии, воззвав к Всеизменяющему. Но это будет равнозначно Апокалипсису. Губить родной мир я не желаю. Времени на подготовку не так много. Уничтожить Неназываемого — мало. Необходимо возродить Источники и вернуть магам мозги на место. Это — самое сложное. Сам знаешь, как тяжело вбить знания, особенно, если их не особо желают получить.
Северус согласно кивнул.
— Бескровно изменения не провести.
— Это естественно. Но можно обойтись без глобальной катастрофы. Да и Раш за такое по голове не погладит.
Северус едва заметно улыбнулся и кивнул.
— Твой самоконтроль и сдержанность меня радуют.
Я скептически глянул на довольного зельевара.
— Особенно недавний срыв?
— Год назад за такие слова ты вырвал душу. — пожал плечами Северус.
— Раш рассказал?
Маг кивнул, лениво растекаясь в кресле и поигрывая полупустым бокалом.
— Я наблюдал за тобой с момента поступления в Хогвартс. Делаешь успехи.
— Я стараюсь. — на мое шипение зельевар отреагировал лишь снисходительной улыбкой.
Вот как так получается, что я столь быстро обрастаю вассалами, которые мало того что старше меня, так еще и намного опытнее и, чего уж себя обманывать, куда умнее и хитрее? Одного Удара достаточно! И все, ВСЕ! Относятся ко мне как к... нерадивому племяннику...
— Нянька!
— Рад, что ты здраво оцениваешь свой уровень развития. — ехидно усмехнулся довольный жизнью зельевар.
Я махнул на него рукой. Северус неисправим. Год жизни в Домене немного сгладил его бешеный характер, но язвительность и ехидство никуда не делись. Наоборот, лишь приобрели завершенность и отточенность. С посильной помощью приемного отца.
— Сев.
Белоснежная бровь приподнялась в немом вопросе.
— Как думаешь, он согласится?
— Люциус?
Я кивнул.
— Согласится. — видя скепсис на моей физиономии, вассал пояснил: — Он не глупец и способен здраво оценивать ситуацию. Безумного Лорда он опасался, имея на то веские причины. Когда ты сказал, что сможешь вернуть нам вменяемого Волан-де-Морта с целой душой, он... не поверил. Сейчас он тебя проверял, но по незнанию перегнул палку и имел сомнительное удовольствие наблюдать тебя в ярости. В истинной ярости, когда ты мог потерять над собой контроль и разрушить не только этот замок, но и весь наш мир. Касание Всеизменяющего было весьма... ощутимо. То, как быстро ты взял себя в руки и успокоился, его впечатлило. Хотя выглядел ты не самым приятным образом.
Я поморщился. Ясное дело, что бесконтрольные мутации выглядят неприятно, а порой и откровенно отвратно.
— Теперь Люциус готов поверить, что Лорд — твой родич.
Я удивленно моргнул.
— С чего это?
— Характер схож.
— Да? — я удивился. — Мне Лорд показался очень спокойным и уравновешенным разумным. Даже в его состоянии.
Северус рассмеялся.
— Это не так. Характер у Лорда — взрывной. Он скор на расправу, мстителен, агрессивен и вспыльчив. Но в то же время, он всегда держал свой бешеный темперамент в узде и редко срывался по-настоящему. Но уж когда срывался... — он покачал головой. — От мощи его магии, казалось, трещала сама реальность. Мы же не просто так пошли за никому не известным полукровкой.
— Вот как. Люциус восприимчив к магии?
— В роду Малфоев велика доля крови магического существа. Я думаю, ты уже определил какого.
— Вейла.
Северус кивнул.
— Кровь никогда не пробуждалась, но ее влияние весьма велико. Внешность, обаяние, темперамент, характер.
— Ты знаешь, что у Драко пробудилась кровь?
Северус подавился воздухом и закашлялся.
— Как?
— Мое присутствие. — я поморщился. — Как бы я ни закрывал свою силу, Всеизменяющий всегда со мной и может влиять на мое окружение, если на то его Воля. Видать, Драко попал под его влияние, и кровь пробудилась.
— Надо предупредить Люциуса.
Я кивнул.
Вспыхнул зеленым пламенем камин, и на ковер ступили Лорд и Леди Малфой. Я встал, церемонно поклонился, приветствуя правящую чету благородного Рода. Женщина бегло осмотрела комнату, скользнув по мне взглядом, но не останавливая его дольше, чем позволяли приличия. Когда же она увидела Северуса, вальяжно развалившегося в кресле, прелестные голубые глаза лишь широко распахнулись, показывая всю глубину ее изумления.
— Леди. — я создал кресло, отодвинул его, приглашая леди присесть.
Нарцисса обаятельно улыбнулась и... приняла мое предложение, грациозно опустившись в материальную иллюзию. Кресло подстроилось под своего хозяина и замерло, воплощаясь в физической форме.
Леди Малфой произвела на меня приятное впечатление. Обаятельная, весьма красивая молодая женщина с манерами истинной аристократки в энном поколении. Утонченное лицо прямо кричало о породе, белокурые волосы цвета лунного золота убраны в изящную и в то же время простую домашнюю прическу, открывая шею и плечи. Простое атласное платье светлого золотисто-зеленого цвета и в тон ему туфли на низком каблуке. Видно, что ее оторвали от дел совершенно неожиданно, раз Леди Рода позволила себе появиться на глазах незнакомого человека в домашней одежде. Я переключился на астральный план.
Леди меня не разочаровала. Внутренне она столь же прекрасна, как и внешне. Яркая душа, без уродующих ее шрамов и следов от нарушенных клятв и обетов, чистые внешние слои, показывающие, что Леди живет в соответствии со своим внутренним миром, не нарушая заветов Рода. А вот клокочущая энергия и бурлящие внутренние слои... Нарцисса, как оказалось, далеко не такая милая, как выглядит. Характер у нее... ненамного мягче, чем у меня и у Лорда. И тот же взрывной, бешеный темперамент.
Осмотр много времени не занял, но в глазах Леди появилось легкое удивление. Когда я смотрю в астральный план, мои глаза немного... меняются, и далеко не все в состоянии это заметить. Нарцисса Малфой — заметила.
— Нарцисса, позволь представить. — мягкий голос Люциуса вернул меня в реальность, оторвав от изучения сильного магического ядра женщины. — Гарольд Джеймс Поттер.
Удивление щедро разлилось в ментальном плане. Леди недоуменно моргнула, пристально всматриваясь в мое взрослое лицо. Я так и не сместил возрастную грань, и Нарцисса видела меня таким, каким я и являюсь — крепким высоким юношей лет двадцати с яркими зелеными глазами и длинной, практически до пояса непослушной копной черных волос, небрежно сколотой заколкой.
— Как это возможно? — мягким мелодичным голосом спросила Леди, пристально всматриваясь в мое лицо. — Насколько я знаю, Гарольду должно быть одиннадцать лет.
— Со дня моего рождения в этом мире действительно прошло одиннадцать лет. — мягко сказал я.
— А сколько же прошло для вас?
— Тридцать два.
Изящные брови приподнялись в немом вопросе.
— Вы не выглядите на свой возраст.
Я улыбнулся. И сместил возрастную грань, возвращаясь в облик ребенка. Леди моргнула, как-то непонимающе и растерянно глядя то на меня, то на спокойного Северуса, то на мужа. А потом жестко спросила враз заледеневшим голосом:
— Кто-нибудь в состоянии мне внятно объяснить, что происходит с моим племянником?!
