Макс никак не мог угнаться за Купером, шел быстрым шагом, но на бег почему-то не переходил и все смотрел по сторонам, поражаясь странностям Мертвого Города. Складывалось такое впечатление, будто он полностью вымер, но местным жителям об этом не сообщили. Вот они и продолжали заниматься привычными им вещами. Изо дня в день, из года в год.
Пройдясь по населенному пункту, Клинцов усомнился в том, что это именно военный городок. Хотя бы потому, что как раз военных он здесь пока что не видел. До тех пор пока не выбрался на центральную улицу. Правда, вид ЭТИХ военных поверг Макса в шок. Свернув за угол следом за Купером, Макс едва не столкнулся с офицером в почти новой форме... ваффен-СС. У Клинцова даже челюсть отвисла. Кстати, у фрица тоже — то ли в насмешку, то ли от радости. После чего немчура дернул правой рукой, которой у него практически не было, отчего пустой рукав обвис под прямым углом к земле.
— Это он зигу бросил что ли?— провожая эсэсовца взглядом, пробормотал Макс.
Обернулся.
У входа в парикмахерскую стояли еще два "ганса", типичных таких, в касках, с так называемыми "шмайссерами" на груди. А рядом, на перекрестке маячил милиционер в белой гимнастерке и фуражке годов эдак 30-х. Не просто стоял, а регулировал жезлом движение — судя по его размашистым движениям, довольно интенсивное, хотя и не видимое постороннему. По противоположной стороне улицы шел боец красной армии в пилотке и со скаткой через плечо. Да и остальные прохожие, если судить по нарядам, явно относились к разным эпохам двадцатого века. Мимо так и стоящего колом Макса прошла пара пожилых людей. Мужчина в сером твидовом костюме и фетровой шляпе держал под руку женщину преклонных лет в длиннополом платье, кокетливой шляпке с вуалью и зонтиком в свободной руке. Приближаясь к посторонившемуся Максу, мужчина учтиво приподнял шляпу... вместе с прилипшими к полям волосами, продемонстрировав в легком поклоне белизну своего черепа. Женщина же "улыбнулась", оскалив беззубые десны.
— Ну, как первое впечатление?— тихо спросил неожиданно возникший рядом Купер.
— Просто сюр какой-то!— продолжая смотреть по сторонам, ответил Макс.— Кто все эти люди? Местные жители?
Спросил, но тут же сам в этом усомнился. Ладно, цивилисты, но как быть с немецкими военными?
— Вряд ли,— покачал головой Купер.— Местных всех эвакуировали сразу после взрыва на ЧАЭС, а эти... Скорее всего, пришли в город с окрестных кладбищ и захоронений. Ну, или Храмовники их сюда завезли.
— Не думаю,— не согласился с ним Макс.— Ты только посмотри на этого,— он указал на регулировщика.— Ему же лет сто, как минимум! А как хорошо сохранился, особенно форма — ни дырочки, ни пятнышка, как будто только вчера со склада получил... А немцы? Они лет восемьдесят, как сдохли. А выглядят свежими.
— Ну, и чему ты удивляешься? Это же Зона, парень, здесь и не такое возможно.
Клинцов снова окинул взглядом улицу. На перекрестке возникла чуть ли не давка: группа мертвецов замерла на краю тротуара, словно в ожидании зеленого сигнала светофора, хотя такового там и в помине не было. При этом они медленно водили головами слева направо, будто провожали взглядами пустых глазниц проезжающие мимо машины. И вот наступил момент, когда все они дружно тронулись с места и перешли через дорогу.
— И что, здесь каждый деть такой аншлаг?— спросил Макс.
— Днем да. А вот ночью лучше на улицах не показываться.
— Почему?
— Скоро сам увидишь... И вот еще что... Помалкивай, пока мы по улице идем. И упасти тебя бог заговорить с мертвецами... Ах, да, и не прикасайся к ним.
— А то что?
— Лучше не проверяй, худо будет.
Военный городок был неплохо благоустроен, для своего времени. Помимо парикмахерской на этой улице было свое кафе, магазин, киоск "Союзпечати". Дверь в магазин с оригинальным названием "Продуктовый" оказалась открытой. Проходя мимо, Клинцов увидел голые полки и полное запустение. Тем не менее, за прилавком, над которым висела вывеска "Молоко, сметана, творог", стояла дородная продавщица с белом халате, а по рядам шаркающей походкой ходила сгорбленная бабушка с прической "божий одуванчик". В левой руке корзинка, в правой — палочка. Она скользила внимательным взглядом по пустым полкам, а иногда останавливалась и близоруко разглядывала выцветшие ценники.
И только сейчас Максу в голову пришло: а может, все эти мертвецы видят что-то другое, чем видит он сам? Может, там, на перекрестке, на самом деле, стоит светофор и люди терпеливо ждут зеленого сигнала? Может, по дорогам проезжают машины: популярные в те времена "эмки", более редкие ГАЗ-61, а то и представительские ЗИС-101? Может, немцы ждут своего приятеля, заскочившего в парикмахерскую оккупированного города, чтобы подстричься, а бабушка с редкой курчавой седой шевелюрой бродит между ломящихся от товаров полок изобильных 70-х?
Неожиданно небо на севере из серого стало багровым. Где-то там, вдали сверкнула молния, а уже через несколько секунд по улице пронесся чувствительный воздушный поток. После чего в окружающем пространстве засверкали крохотные разряды, похожие на закорючки, а когда они исчезли, запахло озоном, и на землю просыпались серые невесомые частички. Поймав их на ладонь, Макс растер пальцами...
Пепел?
Но что было не менее интересно, мертвецы тоже остановились и дружно развернулись на север. А потом долго смотрели в небо, подставляя лица под падающие серые "снежинки".
Клинцов непонимающе взглянул на замершего Купера.
— Скоро будет Выброс,— коротко пояснил тот.
И как будто в подтверждение его слов тревожно запищал наладонник. Макс извлек его из кармашка, активировал вход.
Внимание! Приближается Выброс! У вас приблизительно пятнадцать минут для того, чтобы найти укрытие!
И начался отсчет времени.
Макс снова посмотрел на Купера. Тот выглядел спокойным.
— Идем, мы уже почти на месте!
Ему пришлось сойти на проезжую часть, чтобы обогнуть замершую на тротуаре мать, которая за руку вела своего маленького сына на урок музыки — парнишка лет десяти нес футляр для скрипки. Макс поступил иначе, принял вправо и обошел парочку вдоль стены. И тут из-за угла неожиданно вывернул типичный стиляга — патлатый, в клешах и пестрой цветастой рубахе. Мертвый парень куда-то спешил, поэтому налетел на Макса, уткнувшись тому головой в грудь. Он был мелкий и легкий, поэтому был отброшен назад, а Макс на автомате сказал:
— Простите...
И можно только гадать, что именно — неожиданное столкновение или короткое слово вежливости так разъярило мертвого. И без того жуткое изъеденное тленом лицо перекосила гримаса злобы, мертвец оскалился и гневно зашипел, привлекая внимание прохожих. Те разом повернули головы и как будто только сейчас заметили дерзкого живого, посмевшего вторгнуться в их уютный мирок.
— Ой, ё...— только и сказал раздосадованный случившимся Купер.
За время пребывания в Городе Мертвецов Макс уже настолько привык к внешнему виду местных обитателей, что воспринимал это как само собой разумеющееся. Но сейчас с ними что-то произошло. Что-то неуловимое и вместе с тем кардинальное: мертвецы стали теми, кем были на самом деле. Нет, они не рухнули наземь, не рассыпались костьми. Они оскалили пасти и со всех сторон поперли на Макса и Купера.
— Бежим!— рявкнул искатель приключений и первым припустил к центру города, ловко уворачиваясь от пытавшихся его достать мертвецов.
Клинцов тоже не остался стоять на месте, уклонился от жарких объятий оказавшегося расторопнее остальных стиляги, а потом принялся петлять, обегая возникавших на его пути обитателей города. Сзади ударила автоматная очередь. Можно было и не оборачиваться — уж слишком характерным был треск МП-40. Но Макс все же повернул голову и увидел бодро шагавших по улице и стрелявших на ходу из автоматов немцев. Пули застучали по стенам, разбили чудом уцелевшее оконное стекло, угодили в голову юному скрипачу, но тот так и продолжал провожать взглядом улепетывающую парочку.
— Не отвечай, не зли их!— крикнул Купер на бегу и от греха подальше свернул во дворы. Макс, пригибаясь и петляя — за ним. Мертвецы вроде отстали. Чтобы удостовериться в этом, Клинцов постоянно озирался, поэтому и не заметил, как из подъезда вывалился толстяк в кальсонах. Морда страшная, как будто ею долго возили по наждачной бумаге. При этом он сверкал зубами, часть которых была из стали. Его живот вздулся так, что посинел от натуги. Макс не успел увернуться, и толстяк обхватил его сзади за горло и начал душить. Макс лишь пучил глаза и пытался вдохнуть.
— Ну, чего ты ждешь? Пока он тебя прикончит?— крикнул ему Купер.
То есть, вводные изменились?
Макс попытался отжать руку противника, да куда там! Тогда он ударил пяткой по коленной чашечке мертвеца. Без толку. Что ж, двинул головой назад. Попал, куда надо, скривился, затылком прочувствовав крепость стальных зубов. Лишь после этого он резко присел, выходя из захвата, а потом рванул за Купером. И вовремя, так как "жильцы" окрестных домов начали собираться на шум.
Еще небольшая пробежка, и Купер остановился у закрытой подъездной двери какой-то пятиэтажки. К слову, дверь была обычная, довольно хлипкая, ни замка на ней, ни домофона не было. Поэтому Купер без труда открыл ее, махнул рукой Максу и скрылся в подъезде.
Когда дверь за Клинцовым захлопнулась, и он оказался в сумерках, Купер грохотал берцами где-то наверху, потом шаги стихли. Проморгавшись, Макс, широкими прыжками преодолевая лестничные пролеты, поднялся на последний этаж, увидел открытую дверь рядом с лесенкой, ведущей на крышу, осторожно сунул голову в коридор:
— Купер, ты здесь?
— Здесь. Заходи, запирай дверь на замок, чувствуй себя, как дома!
Сам он в это время закрывал окно в спальне ржавыми стальными листами.
— Проходи, закрывай дверь, сейчас начнется!
Включил фонарик.
Макс вошел в спальню, отметил, как там тесно. Прежние жильцы покинули дом, прихватив с собой, наверное, только самое необходимое. Мебель к этому отношения не имела. У стены справа стояла просторная двуспалка с целым набором стоящих пирамидками под тюлем подушек. Сразу за входной дверью расположился сверкающий лаком платяной шкаф под мореное дерево. И еще один, но уже книжный — напротив. Рядом с окном имелся письменный стол, напротив — допотопная швейная машинка... В общем, свободного места практически не было, поэтому Купер по-хозяйски смахнул с кровати одеяло вместе с подушками, плюхнулся на провалившийся матрац и принялся рыться в рюкзаке.
Макс не стал садиться на кровать, опустился рядом, на пол, глянул на наладонник. Таймер отсчитывал последние секунды, а за окном уже буйствовала стихия: сверкали молнии, гремел гром, весь дом ходил ходуном, дребезжали стекла в окнах и стальные листы, даже зубы стучали.
Купер толкнул его в плечо. Макс задрал голову, увидел, как напарник наяривает холодную тушенку прямо из банки ножом.
— Будешь?
— Не, спасибо.— Его слегка мутило. Но так хреново, как в первый раз, ему не было. Он закрыл глаза и попытался расслабиться...
Выброс закончился неожиданно — громыхнуло напоследок, сверкнуло, и стало тихо. Наладонник пискнул соответствующим сообщением, Купер забросил пустую консервную банку за кровать, вытер жирные пальцы о тюль, подошел к окну и убрал подпертые досками стальные листы. Несмотря на пасмурную погоду, в комнате стало светло.
— Подойдешь?— спросил он, глядя в окно.
Макс присоединился к компаньону.
После Выброса городок не стал ни хуже, ни лучше. Разве что куда-то исчезли все его обитатели — на улицах не было видно ни одного мертвеца. Впрочем, и живых не наблюдалось. И теперь городом выглядел таким, каким он и должен быть — мертвым. Макс поймал себя на мысли, что прежним, несмотря на все нюансы, он нравился больше.
Окна дома выходили на перекресток дорог, одна из которых вела к городской площади — была, оказывается, здесь и такая. На противоположной стороне площади стоял небольшой кинотеатр, слева — здание городской администрации, справа — библиотека. А в центре площади на постаменте возвышался памятник Ленину, который простертой дланью указывал путь в светлое будущее.
Макс вопросительно уставился на Купера. А тот по-своему оценил его внимательный взгляд и спросил:
— Ну, как тебе точка?
— В смысле?
— В смысле стрельбы. Я сам ее выбирал,— похвастался Купер.— Отсюда площадь, как на ладони.
Ну, в этом смысле Купер был, пожалуй, прав. Дом, в котором в данный момент находился Клинцов, был выше соседних и располагался столь удачно, что Макс видел площадь процентов на восемьдесят — разве что передний сектор частично перекрывали ограничивавшие площадь с востока двухэтажные строения. Другие пятиэтажки находились вдалеке, и площадь с них была бы едва видна. Так что, да — это было самое удобное место из всех имевшихся в наличии.
— Согласен. Дальше что?
— Ах, да, ты же новичок, пока еще не в курсе...
— В курсе чего?
— Вот скажи, что ты видишь на площади, кроме памятника?
Макс снова внимательно обшарил пространство взглядом, но глаз так ни за что и не зацепился.
— Ничего.
— И я ничего не вижу, потому что там ничего нет. А вот вечером, как только стемнеет, там появится сейф, прямо под Ильичом. Интересный такой, старый, таких сейчас не делают. Но куда больше меня интересует его содержимое.
— А ты сможешь его открыть? Я — нет.
— Да, замки там непростые, придется поковыряться, но не в этом дело. Тут по ночам шумно становится — просто народные гуляния. Нечисть прямо изо всех щелей лезет, не протолкнуться. А она категорически против того, чтобы кто-то совал нос в этот сейф.
— Что же в нем такого, чтобы так рисковать?
— А вот этого никто не знает!— усмехнулся Купер.— Но предположения разные курсируют... Вот ты, наверное, уже слышал о том, что чернобыльские рубли со временем исчезают — если их не тратить? Так вот, некоторые умники утверждают, что большая часть исчезнувших рваных появляется как раз в этом сейфе. Судя по тому, сколько он уже здесь стоит, денег там должно быть немерено. А по нынешнему курсу — так и вовсе целое состояние... Другие предполагают, что в сейфе золото, а может, и само Сердце Мидаса...
— Что?— не понял Макс.
— Сердце Мидаса, арт такой, не слыхал? Рассказывают байки, что всё, что соприкоснется с этим артефактом, тут же превращается в золото.
— Так уж и всё?
— Говорят.
— Почему же сейф не становится золотым?
Купер почесал репу.
— Как-то не задумывался об этом... Хотя... Был у меня дружок один, тоже Сердце искал. Посмеивался все, когда говорили, что оно в этом сейфе. В другом месте он его искал. В каком — не говорил. И уже не скажет — пропал он в пошлом году.
— А ты сам как думаешь, что в сейфе?
— Не в этом дело! Дело — в принципе. Ни у кого не получилось, а я смог, понимаешь?
— Понимаю, тщеславие.
— Называй, как хочешь,— отмахнулся Купер.
— То есть, ты можешь открыть сейф, но пока ты будешь его открывать, я должен буду отстреливать мертвецов,— понял расклад Макс.
