Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На самом деле Виктору Евгеньевичу перевалило за семьдесят, что впрочем, по меркам ашеров не считалось преклонным возрастом. Продолжительность жизни зависела в основном от способностей измененного, конечно, помимо таких заурядных вещей, как козни врагов, стихийные бедствия, огнестрельное, холодное и прочее оружие. Фактически каждый ашер коптил белый свет столь долго, сколь позволяли возможности и обстоятельства, а отнюдь не болезни и естественный для прочих стремительный процесс старения. Обладателю могучего Дара смерть по естественным причинам не грозила, по крайней мере, в течение нескольких сотен лет. На эпитет 'пожилой' ведун мог претендовать, оттоптав тройку, а то и пяток веков по грешной земле. Оспешинскому и по объективным, и тем более по субъективным мотивам претендовать на почтительное обращение было рановато. В отличие, например, от Воронина, который, по непроверенным слухам, застал еще эпоху Петра Алексеевича. Да и выглядел солиднее, чем чопорный английский аристократ. Или, не побоимся сравнения, дворецкий чопорного английского аристократа. Вот к кому на 'Вы' обращаться было также естественно, как дышать.
Виктора проявления всеобщей фамильярности ничуть не трогали, и он с удовольствием откликался и на Витю, и на Витьку, и даже на Витька. И лишь на имя вкупе с отчеством реагировал не слишком благосклонно — морщил нос и недовольно хмыкал. Роль объекта для шуток Оспешинского вполне устраивала, он и очки-то носил для форса, чтобы выглядеть более экстравагантно и смешно.
Поначалу, едва познакомившись, Вика пробовала ему 'выкать', но довольно быстро скатилась к запанибратским обращениям. По-иному не получалось.
Оспешинский поправил очки на переносице и трагическим утробным голосом сообщил:
— Я сейчас язык тому, у кого он без костей...— и продемонстрировал сжатыми кулаками откручивающее движение.
— Боюсь, боюсь!..— улыбнулась Вика, но на душе похолодело. Пошутил Виктор плоско, без обычного полета фантазии и изысков, да и ауры у обоих стражей отливали темными тонами. Что-то стряслось.
— Проходи, располагайся,— пригласил Вику в беседку Воронин. — Чай, кофе, сок?
— Апельсиновый, — машинально пробормотала Вика и уселась за стол. На потемневшую от времени деревянную скамеечку. Преодолев мимолетное желание растечься сгущенным молоком по комфортабельному креслу-качалке. Кажется, не время расслабляться.
Перед ней возник высокий стеклянный бокал с ярко-оранжевым напитком. Отпив глоток, Вика едва не поперхнулась — сок не лез в горло.
— Что произошло?
— Кацман пропал.
— Как пропал, что значит пропал?!
— Вот так, бесследно.
— Я не понимаю...
— Подожди, сейчас Борис с Яной подъедут, тогда все по порядку расскажу, чтобы по нескольку раз не повторяться. Они, кстати, будут минут через пять, не больше.
Воронин и Виктор вышли из беседки, а Вика в легком ошеломлении откинулась на спинку скамейки. За недолгое пребывание в страже домена она еще не сталкивалась с серьезными происшествиями, а тут сразу эдакое — исчез ближайший сподвижник Магистра. Правая рука главы домена, если за левую принимать Воронина. Ведун, способный наделать отбивных из доброй дюжины матерых менталов. К тому же чрезвычайно осторожный и понюхавший пороха в таких передрягах, что хватило бы на лейб-гвардейский батальон гусар. Или эскадрон, что там у них.
Это надо было переварить.
Ожидание действительно не затянулось. Послушался шум подъезжающего автомобиля, хлопанье дверей и разноголосое бормотание. В беседку микроскопическим ураганом — с учетом невысокого роста и субтильного телосложения — ворвалась Яна Шевченко, а за ней вошли ее супруг Борис и Оспешинский. Если рыжеволосая красотка Яна по темпераменту не уступала лучшим итальянским образцам, то тихий и немногословный Борис скорее относился к флегматикам. У него имелось даже дружеское прозвище — Эстонец. Невзирая на вполне рязанскую физиономию.
Избитая истина не лгала, противоположности притягиваются. И Яна с Борисом составляли прекрасную пару. Как в профессиональном, так и матримониальном плане. Узы Гименея совсем не мешали им являться практически идеальными напарниками.
Последним вернулся Воронин и легким движением руки накинул на беседку Темный Полог. Вика вздохнула от зависти. Поставить Полог у Воронина получилось настолько естественно и просто, а она не то что создать, но и удержать чужой способна через раз. Природу Полога она представляла хорошо (спасибо Вольфу, просветил в свое время). Не заклинание, вроде порчи, не заговор, типа отвода глаз, а своеобразный энергетический барьер. Не слишком сложный, но требующий громадного приложения силы. Требуется голая мощь, но в таких количествах, что... думать страшно. Для Морозовой создание Полога представлялось чем-то сродни поднятию штанги; ей — хилой женщине — и от земли не оторвать. Хотя Вольф говорил, что здесь важна не только голая Сила, но и, как в любом тонком искусстве, техника. И с опытом она непременно научится, способности позволят. Но пока... оставалось лишь вздыхать от зависти.
Темный Полог использовался из соображений секретности, поскольку был почти абсолютно непроницаем. Теперь никто не мог услышать, о чем совещаются стражи Сибирского домена, собравшиеся в полном составе. Включая специализированные органы, снабженные самой современной и хитрой электронной аппаратурой. Приборы, окажись они в непосредственной близости, фиксировали бы лишь помехи и шум.
— Ого! У нас крупные неприятности!— обрадовано воскликнула Яна, тряхнув огненной гривой.— Кстати, а у кого это Зов такой мерзкий получается. Меня чуть на кровати не подбросило. Мурашки до сих пор по коже бегают.
В подтверждение своих слов мадам Шевченко продемонстрировала присутствующим оголенные до локтей руки. Надо признать, красивые и, в некоторой степени, элегантные, но без мурашек. О чем не преминул ядовито сообщить Виктор.
— Не вижу! Мурашки, они же гусиная кожа, они же сыпь, не наблюдаются... А Зов я посылал.
— Я знала! Больше некому, только у тебя, старого развратника, такой извращенный способ отрывать людей от приятного времяпрепровождения. К твоему сведению, недальновидный ты человек, мурашки у меня были внутренние! Боря, подтверди!
Супруг не подтвердил, но и не опроверг, просто раздвинул губы в мягкой улыбке.
— Твои стрелы пролетели мимо. Измененного, или, если угодно, ашера, едва ли можно рассматривать как представителя рода человеческого. А я все-таки ашер, — в карикатурном порыве гордости вскинул голову Оспешинский.
— Ты не ашер, и не человек, ты — ходячий цирк-шапито, — посетовала Яна. — И еще расист недоделанный!
— Это почему?!— возмутился Виктор.
— Только расист способен кичиться своей уникальностью, возомнив себя невесть кем и забывая, что он — обыкновенный Homo Sapiens. По крайней мере, биологически...
— Вот именно, биологически! Точнее физиологически. И не мне объяснять некоторым, что от нормалов...
— Довольно.— Воронину надоело слушать шутливое препирательство коллег, и он решил пресечь неконструктивное общение, которое обычно затягивалось надолго и часто скатывалось к описанию личных недостатков.— Этот старый спор продолжите в другое время и, надеюсь, в другом месте. Мы здесь собрались не для того, чтобы набившие оскомину темы развивать.
Рыжеволосая ведьма виновато потупилась, а Оспешинский развел руками, не я, мол, затеял, извините, шеф.
Воронин сделал короткую паузу, а затем продолжил:
— Сегодня ночью у нас произошло чрезвычайное происшествие. Исчез Кацман...
— Куда исчез?! — опять вскинулась Яна, но, увидев недовольное движение бровью Воронина, тут же сама себя осадила.— Молчу, молчу...
— Вчера около двадцати двух часов я с ним расстался, а утром обнаружил, что его не чувствую. Сканирование тоже ничего не дало. Вы знаете, что в условиях длительного конфликта с Орденом Посвященных, мы периодически устанавливаем эмоциональный контакт со всеми членами Малого Круга. Кроме того, под кожу каждого из них вживлен линк.— отметив недоумение Морозовой, Дмитрий Сергеевич пояснил.— Линк — это специальная энергетическая метка, являющаяся одновременно и мощным защитным амулетом естественного происхождения и средством связи и контроля. Он имеет определенную ауру, которая легко улавливается и идентифицируется на расстоянии до трех тысяч километров. Ее невозможно подавить или экранировать. Ее аура гаснет только с гибелью физического носителя. Или при удалении из тела. Более того, аура линка даже при извлечении из тела или гибели носителя не гаснет сразу, в один миг, а медленно затухает, десятки часов, а иногда и в течение нескольких суток. Практикой проверено. И нам неизвестно, что способно мгновенно погасить его ауру, какое воздействие или природное явление. И догадок нет. Бытовало мнение, что такое возможно, пожалуй, лишь в эпицентре ядерного взрыва, однако испытаний по понятным причинам не проводилось. Быстро уничтожить линк считалось фантастикой... до сегодняшнего утра. Вместе с тем, небывальщина стала явью, и очень неприятной. Со слов Вольфа ауры линков всех избранных Малого Круга он чувствовал еще в шесть часов утра, а в половине восьмого мне метку Кацмана зафиксировать уже не удалось. Как и Магистру, и другим... осведомленным. В течение данного промежутка времени линк Кацмана погас. Что означает с вероятностью девяносто девять процентов, что Семена Моисеевича нет в живых.
— Дела...— протянула Яна.
В Викиной голове ни к месту мелькнула несуразная мысль, что 'осведомленный' в своеобразной оговорке Воронина — это наверняка Виктор.
— Невеселые,— вздохнул глава стражи.
— Скорее — печальные,— поддакнул 'осведомленный'.
— Постойте,— моментально забыв про несуразности вскинулась Морозова,— если эта метка улавливается на расстоянии трех тысяч километров, то может Семен Моисеевич просто уехал, улетел на самолете, к примеру. И метку никто не в состоянии почувствовать из-за слишком большого расстояния.
— Увы,— поспешил развеять слабую надежду Воронин,— мы с Вольфом связывались с другими доменами... и следов, как Кацмана, так и его линка никто не обнаружил.
— А разве домены охватывают всю Землю? Ведь, сколько еще укромных уголков...
— Вика, данное обстоятельство тоже учитывалось, поверь, и проверка, несмотря на экстренность, проводилась тщательная, за свои слова я отвечаю. Даже океаны и пустыни прошерстили. Но пойми, что любая проверка силами других доменов, в том числе и эта — не более чем формальность. За полтора часа и на самолете, смею уверить, невозможно преодолеть расстояние в три тысячи километров. Ни нам, ни менталам подобный подвиг не по плечу. Да и у нормалов таких транспортных средств — по пальцам пересчитать. Не вывезли же его на военном истребителе. Значит, трагедия произошла на территории нашего домена. И что именно случилось, я не то, что объяснить — и представить не в состоянии. Могу только констатировать, что Семена Моисеевича нет... под этим небом.
— А раньше нечто схожее случалось?
— Нет. Опыт вживления линков себя оправдывал на сто процентов. Метка не спасает нападения менталов, но подчас отличная сигнализация о подобном нападении. Пару раз мы с их помощью вовремя обнаруживали, что ашер отражает ментальную атаку, и успевали придти на помощь. На худой конец, метка может служить компасом для отыскания трупа. Что тоже немаловажно. Ведь лет пятьдесят назад, когда линки не вживлялись, а война с Орденом достигла апогея, нередко бывало, что измененный просто пропадал, и никто не ведал, что произошло, жив он или убит, или в плену... Почти как сейчас, хотя мы давно уже заключили Перемирие. С момента усиления превентивных мер безопасности ни одного необъяснимого случая исчезновения членов Малого круга не было, тем более после Перемирия. Данное происшествие первое.
— Мистика!
— Это менталы, больше некому!— взвилась Яна.— Надо у них тоже кого-нибудь укокошить и закопать, чтобы не нашли. Главу ложи или грандмастера. До Гроссмейстера бы добраться, конечно, но охраняют его как ...Папу Римского, собаки!
— Что за лексикон, — поморщился Воронин.
— А как их еще называть?!
— Яна, менталы, бесспорно, наши враги, но в течение десятков лет они не нарушали Перемирие.
— Ничего себе — не нарушали?! А сколько раз мы с ними дрались! Да, вон, хоть на прошлой неделе за рынком!..
— Ты прекрасно понимаешь, что единичные эксцессы между отдельными представителями наших сообществ не могут рассматриваться как серьезное нарушение Перемирия. Конечно, при любом удобном случае они плюнут в твою чашку с кофе, а мы воткнем им иголку в кресло, но... не стоит делать резких движений и обвинять во всех грехах менталов.
— Ничего себе единичные!— перебила шефа экспрессивная ведьма.— Мы же с ними постоянно...собачимся! А тут вообще на разрыв Перемирия похоже — убить Кацмана. Не обвинять... А что, я должна с ними на брудершафт шампанское пить?!
Воронин еще раз состроил укоризненную мину.
— Никто не заставляет тебя с Посвященными целоваться, не кипятись. Здравомыслие не помешает. Подумай сама, зачем менталам снова ввязываться в кровопролитную бойню? Трупы коллекционировать. Такое занятие не интересно ни им, ни нам. Гроссмейстер — далеко не дурак, и нынешняя ситуация его вполне устраивает. Холодная война куда лучше настоящей, и эскалации конфликта ему не выгодна. К новой бойне менталы не готовы ни морально, ни материально, поэтому Гроссмейстер и его иерархи подобных выходок, в духе убийства Семена Моисеевича, не допустят. А о том, какая железная дисциплина в Ордене, сама прекрасно знаешь. Конечно, горячие головы вроде тебя, как в Ордене, так и у нас, выпускали и будут выпускать пар в стычках и мелких конфликтах, но куда от этого денешься. Вас, молодых, разве уймешь? И, слава богу, в результате нашего общения с менталами фактов смертоубийства последнее время, тьфу-тьфу, почти нет. Вы все знаете, что подобные случаи непременно становятся предметом разбирательства специальной двусторонней комиссии, и предполагать, что иерархи Ордена санкционировали нападения на члена Малого Круга, то есть посягнули на Перемирие, просто глупо.
— А кто тогда?— не унималась Яна
— Вот в этом нам и необходимо разбираться.
— Все равно, я считаю, что кроме Ордена некому!
— Честно говоря, я тоже так думаю, — мягко поддержал мнение супруги господин Шевченко.
— Ваше семейное упорство понятно, но факты говорят об обратном. Посвященные, с высокой долей вероятности, к исчезновению отношения не имеют. Мы, помимо прочего, ведем постоянный взаимный мониторинг. И я вынужден констатировать, что активности Посвященных в городе и окрестностях не зафиксировано. В районе, где проживал... хм, то есть проживает Семен Моисеевич, ни одного ментала не наблюдалось.
— Значит, люди... то бишь нормалы?
— Едва ли...
— Верится с трудом, но может быть все, что угодно, в том числе нельзя исключать и причастность к исчезновению Ордена. Несмотря на вышеперечисленные доводы и мониторинг. Все-таки мы стародавние враги. И кто знает, какие невероятные гадости в его недрах вызрели за истекшие годы Перемирия? Вдруг они создали новейшее сверхмощное оружие ментального типа. Или любого другого типа...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |