Поведя головой слева направо, Женька заметил замершего на месте Упыря. Видел он его тоже оригинально — не физическое тело, не источаемое тепло, не электромагнитное излучение. Он видел кровь, бегущую по венам, артериям и капиллярам. Они пронизывали все его немалое тело, отчего картинка получалась довольно четкая. А еще он видел сердце, почему-то расположенное там, где у обычного человека находится печень.
Упырь умел прятаться, сливаться с окружающим миром, умел уходить в инвиз, но его выдала кровь. Не ожидая угрозы со стороны дома, он стоял спиной к Алексееву и не видел его (или не обращал внимания). Женька тихо спустился по лестнице, так же бесшумно прошел по мосткам до суши и медленно вошел в заросли тростника, не сводя глаз с Упыря. Чудовище продолжало стоять в прежней позе. И только сейчас парень сообразил, что Упырь, похоже, спит.
Тем лучше для охотника. И тем хуже для жертвы.
Чтобы не тратить понапрасну силы, Алексеев волевым решением дезактивировал необычное зрение и сделал еще одно открытие. Оказывается, Упырь не использовал в данный момент инвиз, а попросту мимикрировал, сливаясь с окружающей его средой. Наверное, тоже экономил силы. И лишь зная о его присутствии, можно было разглядеть нечеткий силуэт.
Женька крался медленно, не дыша — уж в этом он точно не нуждался. То ли он так старался, то ли всему причиной его нынешнее состояние, но не зашелестел ни один листок, не треснула ни одна тростинка. И Алексеев сократил расстояние — до Упыря оставалось метров десять. И лишь после этого чудовище что-то почувствовало. Именно почувствовало, а не услышало или увидело. Оно дрогнуло, приподняло голову, медленно повело ею из стороны в сторону, словно локатор, сканирующий местность.
Женька не знал, на что еще способен этот хищник, поэтому попятился назад и спрятался за кустами прежде, чем Упырь повернул голову в его сторону. Но, похоже, сквозь заросли он не видел, потому что безостановочно скользнул взглядом и, успокоившись, вернулся в свое изначальное положение.
Женька выждал немного, размышляя о том, как обмануть чуйку Упыря? Достаточно ли будет одного желания? Решившись, он совсем уж медленно начал приближаться, уставившись в затылок чудовища и мысленно уверяя его в том, что он ничего не чувствует. Кажется, это сработало. Женька преодолел ту самую границу, за которой в прошлый раз забеспокоился Упырь. Но теперь он никак не реагировал, продолжая клевать носом.
Восемь метров... Семь... Пять...
Женька понятия не имел, зачем он все это делает. Наверное, ему просто хотелось проверить свои возможности. Ни убивать Упыря, ни причинять ему какой-либо вред он не собирался. Разве что немного пошалить.
И, наверное, он выбрал не самый удачный объект для своих экспериментов. Сделав еще один шажок, он потерял Упыря из виду, хотя тот только что находился перед ним и совсем рядом. Похоже, чудовище ушло в инвиз. Уже через секунду Женька почувствовал опасность, угрожающую ему со спины, резко обернулся — никого. А когда вернулся в исходное положение, увидел перед собой Упыря. Но отреагировать не успел: чудовище мигом схватило его за горло, легким движением оторвало от земли, приблизило к себе и потянулось своими щупальцами к голове Алексеева.
— Оставь его, Лот!— со стороны дома послышался строгий голос Дока.— Он молодой еще. Молодой и глупый. Отпусти его!
Упырь не спешил выполнять скорее просьбу, нежели приказ человека, еще какое-то время сверлил пронизывающим взглядом близко посаженных кровавых глаз Женьку, но потом оттянул щупальца и поставил пацана на землю. Явно без малейшего удовольствия. После чего рыкнул, ушел в инвиз и сбежал, треща тростником. Алексеев не видел его, но точно знал, что в радиусе ближайших сорока метров его нет.
— Иди сюда!— а вот теперь из уст Дока прозвучал именно приказ, и Женька виновато поплелся к дому.
Лицо у наставника было такое, что, казалось, он готов был ударить своего нерадивого ученика. Но пока Женька шел, Док подостыл. Еще некоторое время он сверлил взглядом стоявшего перед ним парня, потом произнес:
— Ты все понял?
Женька кивнул.
— Рано тебе еще тягаться с Охотником. Да и шуток он не понимает. Теперь он за тобой внимательно будет следить, так что держись от него подальше... Идем...
Он первым шагнул в двери, но тут же замер и резко обернулся. Его взгляд, устремленный вдаль, заскользил по-над головой Алексеева. В этот момент он очень напоминал того самого Охотника, которого называл Лотом. И еще — он был явно встревожен.
— Ш-ш-што?— заикаясь, спросил Женька.
— У нас гости... Сам Харон пожаловал, да не один, со свитой.— С сожалением посмотрел на Женьку и добавил то, что тот боялся услышать больше всего на свете: — Они идут за тобой...
* * *
Глушакову очень не понравился бесполый голос, звавший его в темноту. Да и сама темнота — тоже...
...А может, это она его и звала?
...Свет фонарика бил всего на метр-полтора, а потом упирался в черную непроглядную стену. Предчувствие, срывавшимся на фальцет голосом, кричало: "Не ходи ТУДА!!!"
А своему предчувствию Санька привык доверять. Поэтому медленно попятился назад, пока не добрался до лестницы, а потом развернулся, и, спотыкаясь едва ли не на каждой ступеньке, помчался наверх.
Хорош приключений, довольно, хватит!
Он не думал о том, как будет выбираться из подземелья. Да и тот факт, что, уйдя, он не выполнит поручение любимой девушки, его ничуть не смущало. Если он здесь сдохнет ни за что, ни про что, кому от этого станет лучше?
То-то...
Дверь, ведущую на минус третий этаж, он увидел еще с лестницы. И заметил, как она медленно закрывается.
— Нет-нет-нет-нет!— зачастил он, ускоряясь.
Однако дверь захлопнулась перед самым его носом, громко лязгнув замком. Ручка с этой стороны была, но ни замочной скважины, ни цифровой панели не наблюдалось. Вцепившись в ручку, Саня задергал ее — даже ногой в стену уперся.
Тщетно.
— А-а-а!!!— заорал он обреченно и обессиленно рухнул на пятую точку...
Саня шел по длинному коридору, казавшемуся бесконечным. Почти как в том самом кошмаре, когда он со Скунсом полез в НИИ в Долине. А может, он просто казался бесконечным по причине густой, практически осязаемой на ощупь темноты, которую приходилось продавливать грудью — свет с ней не справлялся? Да еще и фонарик помигивал каждые пять-десять секунд. Если он потухнет... Глушаков судорожно сглотнул от вероятной перспективы остаться без света.
Но деваться было некуда — только вперед, потому как назад хода не было.
Первый раз он оглянулся, отойдя от двери на шаг. Все боялся, что и она закроется. Нет, вроде бы. Потом оборачивался время от времени, отмечая, что мрак позади не такой густой, как впереди. Впрочем, уже через несколько секунд он все же проглотил и дверь, и значительную часть оставшегося позади коридора. А Санька все шел, шел, шел...
Куда?
Свет фонарика скользил по стенам — то с одной стороны, то с другой. И вдруг та, что слева куда-то исчезла. Только что была, совсем близко, можно было дотронуться. И вдруг пропала. Саня протянул руку — пустота, такая же непроглядная, как и впереди. Посветил направо и теперь собственными глазами увидел, как стена тронулась с места и медленно удаляется.
— Что за...— пробормотал парень, но недоговорил, поймав комок поперек горла.
Он направился следом за стеной, сделал несколько шагов, но резко остановился, посветив себе под ноги. Там тоже царила кромешная тьма.
Луч света заметался по сторонам. Было заметно, как освещаемый объем становится все меньше и меньше. Мрак явно сжимался вокруг Сани. Да что уж там — это ощущалось даже физически: со всех сторон сдавило, стало трудно дышать, в голове зашумело.
Глушаков закричал от страха.
И в этот миг погас фонарь.
Саня замолчал, защелкал переключателем, застучал фонариком по ладони. Увы, на этот раз источник света сдох окончательно.
Санек тихо заскулил: случилось то, чего он так опасался.
Ничего не соображая, он заорал, вскинул автомат и надавил на спусковой крючок. Длинная очередь оглушила до писка в ушах, пули полетели во все стороны, быстро исчезая в темноте. Ствол раскалился сначала докрасна, а потом и почти добела, а патроны все не заканчивались.
И вдруг его ослепил свет, настолько яркий, что Глушаков зажмурился и отпустил спусковой крючок. И услышал гул люминесцентных ламп над головой и легкое потрескивание со стороны. Нерешительно открыл глаза и понял, что снова находится в коридоре, правда, не в том, что прежде, в другом. Слева и справа появились двери, ведущие в рабочие помещения подземной лаборатории, и еще пара, распахнутая, в самом конце коридора, оказавшегося не таким уж и длинным.
— ИДИ КО МНЕ...
Все тот же веющий могильным холодом голос прокатился по коридору.
Санька обернулся. Увидел выход. До него было рукой подать, и дверь, как прежде, распахнута. Он снова посмотрел вглубь коридора, затряс головой, демонстрируя отрицательный ответ, развернулся и бросился к выходу. Уж лучше всю оставшуюся жизнь провести на лестнице, чем идти ТУДА.
С душераздирающим лязгом распахнулась одна из боковых металлических дверей, с оглушительным грохотом ударила в стену, и в коридор вышло...
Резко остановившийся Санек с трудом проглотил вновь вставший поперек горла ком и медленно попятился назад, не сводя глаз с появившегося чудовища.
— А ты кто еще такой?— хрипло просипел он.
Это было жуткое создание за три метра ростом. Чтобы поместиться в коридоре, ему приходилось пригибаться и втягивать уродливую голову в широкие плечи. Само оно больше всего напоминало перекрученную, покрытую шишками, опутанную лианами корягу. Ноги у него были короткие, с длинными четырехпалыми ступнями. Зато тело несуразно длинное, тощее, бесполое. Левая рука тоже была непропорционально длинна, и она тянула за собой скрежещущий по полу огрызок трубы.
Чудовище приближалось.
Санька вспомнил об автомате, пятясь, направил его на монстра, вдавил крючок и услышал сухой щелчок. Трясущейся рукой он сорвал пустой магазин, попытался вставить новый рожок, но совсем рядом, едва не зашибив Глушакова, распахнулась еще одна дверь, и в коридор вышел монстр, как две капли воды похожий на первого. Разве что у этого не было трубы, а вместо нее, оставляя глубокие царапины, по полу скользили крупные острые когти.
Это оказалось уже слишком. Санька развернулся и побежал вглубь коридора. Лишь у дверей, к которым еще минуту назад он боялся приближаться, Санек притормозил.
За дверью была просторная лаборатория. В самом ее центре стояла украшенная зеркалами арка, похожая на ту, что Глушаков видел в любительском фильме на минус первом этаже. Разве что эта была гораздо больше — сквозь нее можно было легко проехать на легковом автомобиле. В проеме арки, не касаясь пола, в воздухе висела девушка лет восемнадцати, в красном в белый горошек платье чуть длиннее колен. Белый поясок подчеркивал тонкую талию. Ноги босые, руки слегка разведены в стороны, голова опущена на грудь, лицо скрыто под каскадом густых каштановых волос. И еще — от нее исходило какое-то сияние, служившее единственным источником света в лаборатории.
Саня вошел в помещение, и двери за его спиной захлопнулись...
Кто бы сомневался?
Глушаков даже не удивился и в какой-то степени был этому рад, так как спустя несколько секунд двери содрогнулись от мощного удара, но выстояли. Убедившись в безопасности, по крайней мере, временной, Санек приблизился к арке.
Лица девушки он не видел, но фигурка у нее была ладная, кожа гладкая, чистая, да и волосы вполне себе ухоженные. Но все изменилось в миг, когда на бледной коже внезапно проступили кроваво-красные прожилки, как будто по всему телу полопались капилляры. Глушаков как раз разглядывал ножки незнакомки и не упустил момента, когда тонкая сетка жуткого узора распространилась от стоп вверх. Девушка резко дернула головой, сбросив пряди волос с лица, и Санька невольно отшатнулся назад, хватаясь за незаряженный автомат.
Нет, она была бы даже ничего себе так, симпатичная, если бы не эти прожилки — вздувшиеся и пульсирующие. Ну, и глаза у нее были какие-то стеклянные, безжизненные. А так...
— ТЫ КТО ТАКОЙ?— Именно этот голос зазывал его на минус четвертый этаж. Из уст незнакомки звучал он особенно зловеще.
— Саня,— ответил парень довольно робко.
— ЗАЧЕМ ТЫ ПРИШЕЛ?
Глушаков не знал, что сказать. Правду? А как к ней отнесется эта... хм... красавица? Да к тому же в двери продолжали ломиться монстры — Санька то и дело вздрагивал и оглядывался после каждого удара,— и было похоже на то, что они долго не выдержат.
— ОТВЕЧАЙ!
Она продолжала висеть на прежнем месте и практически не шевелилась, но жути при этом наводила ничуть не меньше, чем те двое одинаковых с лица за дверью. Встреть такую в ночном переулке, и тяга к особам противоположного пола пропадет надолго. Вот и сейчас Санек чувствовал, как дрожат коленки, и очень боялся обделаться, уронив при этом и без того пострадавшее достоинство.
— Мне нужен артефакт,— промямлил Глушаков, настолько жалко, что едва не потерял остатки самоуважения.— Мне сказали, что он где-то здесь должен быть.
— ЗНАЧИТ, ТЫ ВОР,— заключила Хозяйка лаборатории — как ее мысленно назвал Санек.— ТЫ ЗАБРАЛСЯ В МОЙ ДОМ. ТЫ ПРИШЕЛ С ДУРНЫМИ НАМЕРЕНИЯМИ И С ОРУЖИЕМ В РУКАХ...
— Я не...— попытался возразить Глушаков, но тут же почувствовал, как голову сжало тисками, а потом пронзило иглами, отчего он заорал в голос.
— НЕ СМЕЙ МЕНЯ ПЕРЕБИВАТЬ... ВОР! И ПЕРЕСТАНЬ СКУЛИТЬ — ТЫ МЕШАЕШЬ МНЕ ДУМАТЬ. Я ЕЩЕ НЕ РЕШИЛА, ЧТО С ТОБОЙ СДЕЛАТЬ. Я МОГУ ТЕБЯ УБИТЬ ОДНИМ ВЗГЛЯДОМ. МОГУ ПРЕВРАТИТЬ В ЧУДОВИЩЕ, ПОХОЖЕЕ НА ТЕХ, ЧТО СТОЯТ В КОРИДОРЕ ИЛИ БРОДЯТ ПО ВЕРХНИМ ЭТАЖАМ. Я МОГУ ПРОСТО ОСТАВИТЬ ТЕБЯ ЗДЕСЬ, И ОЧЕНЬ СКОРО ТЫ СОЙДЕШЬ С УМА...
— Не надо...— совсем уж расклеился Санек. Эта дамочка умела навести жути, а царящая вокруг нее атмосфера возводила накатывавший волнами страх в пятую степень.
— А МОГУ ОТПУСТИТЬ И ДАЖЕ НАГРАДИТЬ... ТЫ ВЕДЬ ЗА ЭТИМ СЮДА ПРИШЕЛ?
Санек понятия не имел, откуда в ее руке появился деревянный детский кубик с заметно потертыми буквами. Старый, ничем не примечательный. Разве что тем, что парил в воздухе, зависнув на изящной девичьей ладошкой.
— Я... я не знаю,— растерялся Санек. Ведь он даже понятия не имел о том, как выглядел артефакт, за которым его отправили в подземелье.
— ТЫ ПОЛУЧИШЬ ЕГО, ЕСЛИ ПООБЕЩАЕШЬ ВЫПОЛНИТЬ МОЮ ПРОСЬБУ.
А это было неожиданно. Нет, не то, что девчонка собиралась выдать ему квест в лучших традициях какой-нибудь компьютерной игрушки — Санька и не рассчитывал получить заветный арт на халяву. Что там было про труд и рыбку? Удивляло другое: он-то думал все, конец, сейчас дамочка его порвет, как Тузик грелку, а тут квест...
— Какую?— спросил он, и заметил, как в голосе прозвучала надежда.
В двери снова ударили, да так, что вздрогнул пол под ногами, а металлические створки повело. Похоже, это не понравилось незнакомке, и она, посмотрев через голову Глушакова, крикнула:
