— Нет.
Амон преградил старому демону дорогу.
— Отойди, — повторил Мактиан. — Последний раз предлагаю.
— Нет.
Сын Эрика смотрел на широкую спину, отгораживающую его от смерти. Наследник левхойта словно не боялся удара сзади, он глядел только на отца, а обе руки лежали на поясе, поближе к рукояти меча.
Тишина повисла гнетущая.
— Ты заступаешься за врага, дурак. Дай ему шанс — мигом вонзит нож под ребра.
Демон в ответ хмыкнул, достал из-за пояса широкий боевой нож и протянул руку назад.
— Возьми.
Тирэн схватил оружие. Ему казалось, он спит и видит абсурдный сон.
— Похоже, он еще не знает, где находятся ребра, — хмыкнул защитник. — А что будет, если я повернусь спиной к тебе? Наверное, не ошибешься с ударом?
Новоиспеченный правитель Ада прищурился и щелкнул пальцами. Трое демонов, все это время стоявших за его спиной, спешились.
— Жареного убить. Белобрысого взгреть за непокорность.
Они приближались медленно, примериваясь для атаки. Тир вздрогнул, когда широкие крылья заступника скрыли его от нападавших.
— Сложи! — зашипел он, озираясь. — Переломают!
— Стану я из-за тебя так рисковать, — ответил мужчина, принимая мечом первый удар.
Он понимал, что силы неравны, что на стороне выступивших против него воинов опыт и численное превосходство, а значит схватка, скорее всего, будет проиграна. Но за тридцать лет ему случалось проигрывать. Без поражений никто не мужает, а если обгоревшего парня зарежут, как на скотобойне, будет, пожалуй, жалко. Он неплохо держится, с достоинством. Амон мягко уклонился от очередного удара и сделал обманный выпад. Противник отпрянул, и демон оттолкнул Эрикова сына крылом:
— Дуй отсюда, жареный.
Пленник, не ожидавший толчка, упал, а трое нападавших бросились на его защитника. Черные крылья описали в воздухе широкую дугу, и один из воинов рухнул, зажимая руками рану на животе. Двое его соратников одновременно прыгнули с разных сторон, собираясь раз и навсегда лишить неприятеля способности летать. Однако тот стремительно принял человеческий облик и отпрянул. Мечи рассекли воздух. Тем временем отчаянный заступник резко повернулся к Тирэну и что есть сил снова отшвырнул его прочь.
— Пошел!
Но оглушенный происходящим и ослепленный болью юноша снова не успел среагировать, только увидел, что сейчас на спину наследника левхойта обрушится клинок, и заорал, срывая голос:
— Сзади!
Демон развернулся, смертельный удар пришелся по касательной — на боку раскрылся глубокий порез. Раненый издал звериный рык, выбросил вперед безоружную руку и ударил нападавшего. Тир не смог понять, куда он бил, но воин, огромный, словно буйвол, упал ничком. Однако другой противник, воспользовавшись тем, что неприятель на мгновение отвлекся, обрушился на него с удвоенной яростью.
Наблюдая ураганную схватку, обгоревший виновник всей этой заварухи понял — его защитник уже не успеет отбить новый удар. Поэтому жалкий зритель собрал остатки сил, какие еще теплились в изуродованном огнем теле, коротко размахнулся и метнул нож в нападавшего. Оружие вошло в шею, чуть ниже кадыка. Сраженный царапнул пальцами торчащую из горла рукоять и повалился на колени, захлебываясь черной кровью.
— Амон... — усталый голос Мактиана.
— У меня есть право победителя, — с трудом восстанавливая дыхание сказал сын. — Ты оставляешь ему жизнь.
Правитель Ада смерил отпрыска внимательным взором. И можно было поразиться ненависти, бушевавшей в древних выцветших глазах.
— Что ж... — тяжелый взгляд упал на медальон, который выронил Тирэн.
Медяшка тускло поблескивала на закопченной растрескавшейся земле. Левхойт шагнул вперед и поднял украшение.
— Оставлю себе.
Он наслаждался собственным превосходством. Хозяин безделушки рванулся, но тяжелая рука легла на плечо и удержала. Юный демон смотрел в спины удаляющегося властителя и его свиты... Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным.
— Тир? Где витаешь?
Сотник квардинга Ада отвлекся от некстати всплывших переживаний и посмотрел на сидящего напротив брата.
— Вспоминал, как разрушили наш замок.
Собеседник нахмурился.
— До сих пор не представляю, как ты удержался и не убил Амона еще тогда. Как не понимаю и того, почему он тебя спас.
— Авторитет, — последовал спокойный ответ. — Он смог одолеть старших воинов, и впервые открыто выступил против отца. Этот демон уже тогда знал, чего хочет. Да и я просчитал варианты. Он мог помочь мне спастись, не выдавая тебя. А потом... потом ты ушел, и я решил выжидать.
Родич хрипло рассмеялся.
— Да уж. Ждать ты умеешь. Помню, ты несколько лет чуть не каждый день твердил, что мать тебя заберет. А отец запрещал мне говорить, что убил ее за неповиновение. Боялся, сбежишь.
Черные брови удивленно взлетели вверх:
— Сбегу? Зачем? В замке лучше, чем в бедняцкой лачуге.
В глазах брата мелькнуло удовлетворение. Тирэн знал — его проверяют. Изо дня в день. И он уже порядком устал от этих от постоянных испытаний на верность. Сначала Амон, теперь...
— Меня всегда удивляло, почему о нас никто не знал? Зачем Эрик скрывал, что у него есть сыновья?
Тот, кому адресовался этот вопрос, откинулся в кресле и со снисходительной улыбкой пояснил:
— Про тебя он и сам поначалу не знал, а потом... не хотел позориться. Человеческая девка скрыла от левхойта беременность, спрятала ребенка и двенадцать лет сама растила демона. Его бы свергли, только узнав о таком. Ну, а я для всех умер сразу после появления запрета.
Тир промолчал. Он знал, что сейчас последуют вопросы, но не хотел их предварять объяснениями. Собеседник помедлил и, наконец, спросил:
— Почему Кэсс еще жива? Ты так и не смог к ней подобраться?
— Я не стал.
— Извини?
— Для тебя важен результат или мои потуги доказать преданность? — говоривший отвернулся и стиснул подлокотник кресла, но голос звучал, как обычно, насмешливо. — Я заговорил стрелу, сделал ее невидимой — она справилась. Девчонка сильна, недаром Амон так ее опекает. Хотел подстроить несчастный случай, но тут вылез ты. Проведи она в спальне еще пару часов — и тихо умерла бы во сне.
— То есть?!
— Я наложил заклинание на питона Вилоры, — демон взъерошил волосы. — Легко и никаких следов, но тебе же необходимо было подключить Мактиана.
— Он убил отца! Это была месть.
— Я понял. И что? — брат обернулся. — Старый козел мертв. Или умирает. И убил его не ты. Не я. А Амон, как всегда и хотел.
— Тьма...
— Именно, — он скрестил руки на груди и отчеканил. — Заканчивай уже со своими проверками. Или ты мне веришь, или борись сам. Один. Понял?
Он не стал дожидаться ответа, а продолжил, как ни в чем не бывало:
— Оракул чувствует изменения, но выжидает, как обычно. Он не станет вмешиваться, а если потом мы еще и отдадим ему стихию, вероятно даже займет нашу сторону. Но пока я бы на него не рассчитывал, сначала надо все подготовить. Теперь о нииде. Она беременна. И умирает.
В тишине раздался резкий вздох... а потом смех.
— Когда-то меня бы это остановило.
— Не сходи с ума. Тебе нужно...
— Я сам прекрасно осознаю свои желания, Тирэн.
С этими словами мужчина легко поднялся с кресла и отвесил собеседнику насмешливый поклон.
— Гениально. Твой квардинг, сам того не осознавая, стал нашим сообщником.
Он покинул покои, все еще посмеиваясь.
Демон устроился в кресле поудобнее и закрыл глаза. Игра приближалась к кульминации.
"Дура, дура, дура!".
Натэль шла по белокаменной дороге и ругала себя, на чем свет стоит. Она уже не расстраивалась, глядя на обходящих ее стороной демонов и ангелов, хотя первое время чувствовала себя едва ли не прокаженной, что правда, то правда. Однако теперь подчеркнутое невнимание больше не трогало. Надоело. Ей становилось чем дальше, тем спокойнее, и это ее радовало. Может, действительно получится избавиться от... зависимости?
Но если так, почему тогда она опять идет к нему? Девушка могла сколько угодно уверять себя, будто решилась на этот шаг ради Кэсс, но понимала, что это далеко не вся правда. Она действительно волновалась за подругу, но идти почти бегом, наспех залечив синяки и ушибы, ее заставляла потребность увидеть Фрэйно. Демона, не умеющего чувствовать. Охранника нииды. Рыжеволосого мужчину, который снился ей с того самого момента, когда она впервые увидела его в обличье человека.
Претендентка скользнула в узкий переулок и перевела дыхание. Еще пара минут, и она увидит дом из серого камня, постучит в дверь, и ей откроет грузная, исполненная достоинства рабыня. Странно, но у объекта ее внезапного обожания в услужении не было юных невольниц. Еще одна необычность, которая не давала Нат покоя. Да, она цеплялась, словно за соломинки, за незначительные отличия этого демона от остальных обитателей Ада. Убеждала себя, что он другой. Непохожий. Ну, разве не дурища? Умом ведь понимала — точно такой же! Звероподобный, алчный, жестокий. Но почему тогда дыхание никак не желало приходить в норму, а сердце колотилось в груди, словно собиралось выскочить наружу? Суккуб выдохнула, помотала головой и ускорила шаги. Еще полквартала.
Она в нерешительности постояла перед заросшим терновником кованым палисадом. Может, ну его? Однако ноги сами понесли вперед, а руки распахнули калитку. Несколько шагов по узкому уютному крыльцу... Она уже собралась постучать, но дверь вдруг распахнулась сама собой. На пороге стоял хозяин дома. У гостьи перехватило дыхание. Как же хорошо, что ему запретили принимать истинный облик. Казалось, взошло солнце — столько света исходило от огненных растрепанных волос. Интересно, какие они на ощупь?.. Девушка застыла, забыв, что хотела сказать.
— И тебе здравствуй... — Фрэйно окинул пришедшую беглым равнодушным взглядом, отмечая и наспех залеченные раны, и потную одежду. — Зачем пришла?
"Получила по носу?"
Натэль с трудом отвела глаза от широкой груди, стянутой тугими лентами повязок, и уставилась под ноги. Так спокойнее.
— С Кэсс беда.
Она ожидала, что он мгновенно выскочит на улицу, но демон лишь отступил вглубь дома, пропуская вестницу внутрь.
— Я не знаю, в чем дело, она словно истончается, — продолжила претендентка, закрывая за собой дверь.
Она подробно рассказала о происшедшем на Поприще, о постоянных синяках нииды, о нездоровой бледности, о приступах странной дурноты. Искренняя забота о подруге отодвинула на задний план собственные терзания, суккуб говорила горячо, торопясь упустить что-то важное, и неотрывно смотрела в глаза внимательно слушающему собеседнику.
— Я не знаю, чем ей помочь. И Амона нет, — беспомощно закончила она.
Телохранитель хмурился.
— Она в Аду?
— Скорее всего. Герд носит ее туда каждый день.
— Нужно с ней поговорить, — мужчина шагнул к двери, и девушка испуганно вскинула руки, чтобы остановить его.
— Тебе нельзя!
Ладони, почти коснувшиеся веснушчатых плеч, словно наткнулись на невидимую стену. Суккуб замерла, выругалась и убрала руки.
— Думаешь, меня так легко остановить, если я чего-то хочу? — усмехнулся Фрэйно, отвлекаясь на мгновение от мыслей о Кассандре.
— Ну да... — Натэль отодвинулась, покраснев, — конечно. Я просто хотела... Хотя, кому какая разница, чего я хочу? Спасибо, что выслушал.
Она развернулась и шагнула к двери.
— Стой.
Гостья застыла.
— И чего же ты хотела?
— Тебе это не будет интересно, — она махнула рукой, исполненная твердого намерения уйти и никогда больше сюда не возвращаться.
Легкое движение воздуха синеволосая дива почувствовала слишком поздно — в тот момент, когда поняла, что прижата к двери, а по обе стороны от ее головы в створку упираются сильные руки.
— Не вовремя, Персик, ты на меня такие взгляды бросаешь. Не могу я сейчас на тебя отвлекаться.
— Не трогай... — прошептала смутившаяся красавица.
— Я тебя и не трогаю. Даже и попытаюсь — не смогу, — хмыкнул демон.
— Неужто тебя так легко остановить, если ты чего-то хочешь? — поддела кокетка и с вызовом вздернула подбородок.
Пусть не думает, что она совсем голову потеряла от его веснушек. Было бы чем хвастаться. А то рыжий, как сосновая кора, и спина вся исполосована. Куда уж там красавец.
Усмешка мужчины стала шире. Как будто мысли прочел! Он приблизился к девушке вплотную. Она почувствовала жар, исходящий от его тела, ощутила запах кожи и волос. Голова закружилась.
— А почему ты думаешь, что я тебя хочу?
Несчастная сглотнула, стиснула зубы и поднырнула под рукой телохранителя. Тот и не думал ее останавливать.
— Моего тела хотят все, — бросила она через плечо.
Он посторонился, пропуская.
Дура, дура, дура!
Фрэйно несколько мгновений смотрел ей вслед, а потом захлопнул дверь. Нужно собираться. Летать ему нельзя, значит, придется добираться до Ада верхом, то есть на месте он будет поздним вечером, но делать нечего. Надо увидеть нииду.
К тому времени, как демон добрался до дома квардинга, солнце уже опустилось за кромку горизонта. Телохранитель Кассандры понимал — иного пути, кроме как просто войти, у него в человеческом обличье нет. Конечно, Амон узнает — это даже без сомнений. Упрямец отдавал себе отчет, что совершает последний в жизни самовольный поступок, но, не колеблясь, шагнул под каменные своды. У дверей, ведущих в покои, стоял Герд. При виде незваного гостя он подобрался, в глазах вспыхнуло предостережение. Все же из сына получился хороший воин. Однако чего-то ему как будто не хватало.
— Пропусти, — спокойно и тихо сказал отец.
— Ты хочешь умереть из-за какой-то девки? — страж не сдвинулся в сторону ни на шаг. — Уходи.
— Я же все равно пройду.
— В облике человека? Еле стоящий на ногах? — отпрыск подался вперед, но в этот миг дверь покоев распахнулась.
Кэсс. Бледная, с темными кругами вокруг глаз, растрепанными волосами, одетая только в ночную рубаху, неверяще смотрела на Фрэйно.
— Пришел, — тихо сказала она.
— Уйди обратно, — прошипел Герд. — Он из-за тебя уже несколько раз чуть не умер.
Однако девушка и не подумала подчиниться.
— Я имею право принимать гостей, — она перевела, наконец, взгляд на разъяренного демона. — Тебе приказано охранять, а не командовать. Или считаешь своего отца опасным?
Фрэйно хмыкнул, подмигнул серому от ярости наследнику и прошел в покои.
Едва дверь захлопнулась, несчастная страдалица повисла на своем верном друге и горько расплакалась, уткнувшись лицом ему в плечо. Пришел. Ничего не побоялся. Пришел, невзирая на все запреты, наказания и даже на собственного сына. Кассандра всхлипывала, цепляясь за рубаху телохранителя.
— Ниида, мне сказали, вы таете на глазах, — объяснил он, скупо поглаживая дрожащие плечи подопечной.
Та закивала, размазывая по щекам слезы. Не спросила, кто сказал. Мало ли от кого он мог узнать. Главное не в этом. Главное в том, что, когда узнал, сразу пришел. И она опять повисла на нем, давясь слезами.
Демону хватило беглого взгляда, чтобы понять — он не зря потратил на дорогу целый день. Осунувшаяся, бледная, с темными кругами под глазами, вся в синяках. И этот запах... Еле уловимый сладковатый запах разложения и смерти, от которого сразу начинало мутить. Он бы не учуял его, если бы не знал Кэсс так давно, и тем более, если бы ни разу не подступал к ней на недозволенно близкое расстояние. Но тогда, на драконах, они летели, прижавшись друг к другу. И она пахла иначе.
