Первое и самое явное, на сравнении с чем меркнет все остальное: его палочка. Я перевел взгляд на прикроватную тумбочку, на которой лежала палочка Рона. Старая, облезлая, с облупившемся лаком и треснувшей древесиной, обнажившей начинку. Волос единорога нагло белел в сумраке раннего утра, напоминая, что пара волосков уже успела из палочки вылезти. Ребенка отправили в школу с неисправным и неподходящим ему магическим инструментом... А это — прямой и простой способ изуродовать всю энергосистему и фактически привести к деградации магическое ядро. Даже без отягчающих обстоятельств вроде печати Предателя Крови.
Я вздохнул, покосился на Рона. Неудивительно, что он не учится. Нет стимула: ни одно заклинание не сработает как полагается при таком инструменте. Рон — ребенок. Ему нужен стимул в учебе. Хотя бы прецеденты удачного выполнения задания, которых на моей памяти еще не было. Ни единого! В лучшем случае у него ничего не получалось, в худшем... А если нет стимула, то о какой учебе речь? Добавить к этому постоянные насмешки окружающих, тычки от братьев, огненный характер и темперамент, больше подходящий демону, чем человеческому ребенку, и на выходе получаем то, что я имею неудовольствие наблюдать каждый день: агрессивного, вспыльчивого, обидчивого мальчишку, искренне завидующего всем, у кого хоть что-то получается и есть то, чего нет у него.
Да... Зависть. Не самое лучшее чувство, но естественное. Оно толкает нас на развитие, если зависть — адекватная. Если нет... Она разрушает, выедая изнутри подобно заразе. Причины возникновения зависти у Рона — простые. Нищета в семье, ничего личного — одни обноски и доставшиеся от старших принадлежности, неудачи в учебе, презрение от окружающих. Начало конца... А ведь пацан умен, обладает прекрасным стратегическим умом, может трезво оценивать ситуацию и правильно использовать слабости противника. Я наблюдал, как он в шахматы сам с собой играет. Интереснейшее зрелище. Но выводов я по какой-то непонятной мне самому причине не сделал, пойдя на поводу у эмоций и накапливающегося раздражения.
Глухо толкнулась в душе злость, но уже не на этого несчастного мальчишку. Толку злиться на Рона, если он — результат чужих ошибок? В том числе, и моей. Я тоже хорош, начал срываться на ребенке, не разобравшись в первопричине его поступков.
Не знаю, то ли пинок от Иерарха мозги работать заставил, то ли завершение развития, убравшего скачки настроения и шатания в психике, но я четко понял: если я не хочу получить из Рона врага или огромную проблему в будущем, надо с ним что-то делать. И делать быстро! Но менять отношение мгновенно нельзя. Рон и сам уже не поймет моего хорошего отношения: слишком успел озлобиться.
Я встал с кровати, аккуратно задернул полог. Наполовину, как было до моего вмешательства, быстро оделся и ушел. Подъем через час... Но мне надо поговорить с Драко. Мелкий гораздо больше знает о семейке Уизли, а мне сейчас нужна информация. Северуса трогать я не стал: у него тоже была бессонная ночь. Пусть хоть немного отдохнет перед началом занятий. Мы с ним скоро встретимся: как раз в понедельник у Гриффиндора зелья второй парой идут.
Сказать, что Драко был недоволен ранним подъемом — это ничего не сказать! Недовольство клубилось вокруг пацана плотным облаком, но уже не вызывало столь яркой и неадекватной реакции, как раньше. Возможно, я был неправ, и в столь резком завершении развития есть больше полезного, чем я думал?
— Ассаи, чего тебе? — проворчал белобрысый поганец, заразительно зевая.
— Что ты знаешь об Уизли? — в лоб спросил я, отчего Драко подавился зевком и закашлялся.
— Ты о Роне? — с откровенным удивлением спросил пацан, заматываясь в одеяло и нахохлившись, как недовольная сова.
— Я о его семье.
Мелкий Малфой прогреб всклокоченную шевелюру, недоумевающе глядя на меня.
— Это так важно?
— Я не понимаю кое-чего, и меня это беспокоит. Так что да. Это важно.
Мальчишка, тяжко вздохнув, устроился удобнее на своей кровати, покосился на проснувшихся от нашего разговора сквайров, и начал говорить, вываливая на меня все, что он знал или слышал о семейке рыжих Предателей Крови. А я слушал, запоминал и думал... в очередной раз понимая, что я — дурак и не тем местом думал. Потому как информация как-то сама собой складывалась в довольно неприглядную и безрадостную картинку.
Глава 27: Новая цель
— Не понимаю, зачем это тебе надо? — проворчал Драко, провожая неприязненным взглядом Рона, прошедшего мимо нас к Большому Залу.
Рыжий нас не видел: я поддерживал защитный купол, давший нам возможность наблюдать за пацаном не привлекая внимания.
— Он обладает властью надо мной.
От такого ответа Драко закашлялся, подавившись воздухом.
— Рон умудряется подрывать мой самоконтроль одной фразой, неловким жестом или взглядом. Это разновидность власти над разумным. Если он обладает способностью так сильно меня цеплять, пусть и вызывая негативные эмоции... — я замолк, недоговорив фразу.
Сейчас, когда я начал думать нормально, глубина приоткрывшейся Бездны меня ужаснула. Прав был Иерарх, давая мне ускорение пинковой тягой и напоминая, что мы — не самые могущественные существа на окрестной территории. Да, отец выбрал удаленное и тихое место для формирования Домена, но... почему это место настолько тихое и спокойное? Если тут безопасно, почему мы одни здесь живем? И почему именно здесь всплыл Иерарх? Не получится ли так, что мы, сами того не зная, создали себе дом под чьим-то высоким забором, уютно умостившись в тени невидимой нам защитной стены чужого Домена? Или, что хуже, огромного Доминиона.
Время покажет. А пока у меня есть хоть какое-то время, стоит заняться внезапно всплывшим фактором.
— То, что Рональд — человеческий ребенок, ни на что не влияет. Я тоже родился человеком, что не помешало мне стать существом Хаоса. — глухо продолжил размышлять вслух. — Важна только душа и личность. Личность еще формируется, и я пока еще могу на нее повлиять, повернуть ее развитие так, как мне будет угодно.
Хорошая мысль, жаль, что до нее я дошел только сейчас, когда Рон меня уже не то что ненавидит, но близок к этому чувству. Теперь надо думать, как исправлять последствия моей гордыни и близорукости.
Это ж надо было... А ведь мальчишка ко мне тянулся с самого начала... Дружбу предлагал.
Глупо получилось...
Ладно. Хорошо хоть дошел до этой здравой мысли, пока еще не совсем все просрал.
— Что-то случилось? — внезапно спросил Драко.
— В смысле?
— Ты изменился за ночь. — несколько неловко сказал мальчишка, фоня тревогой и настороженностью. — Сразу не заметил, но это видно. Чем больше ты говоришь.
Заметил... Надо быть аккуратнее.
— Я встретился с Иерархом. Существом, превосходящим меня настолько же, насколько я по силе превосхожу того же Рона. — честно ответил я, непроизвольно вздрогнув. — Повезло, что эта встреча прошла для меня... относительно безболезненно и даже с пользой, хотя могло закончиться куда печальнее.
Драко удивленно моргнул.
— Иерарх?
Я кивнул.
— Самые могущественные из нас... А я попал на глаза такому существу... И судя по оговоркам, он будет за мной наблюдать. Хорошо это или нет... Посмотрим. Но его мимолетное воздействие разом завершило мое развитие в Дитя Хаоса и прочистило мозги.
Рон зашел в Большой Зал и исчез из виду.
— Драко. Я хочу, чтобы ты прекратил его задевать.
Мальчишка пожал плечами и кивнул.
— Иметь под боком потенциального прекрасного стратега и просрать его из-за собственной глупости и близорукости... — я поморщился, а мелкий Малфой на это изумленно заморгал. — Да, я о Роне говорю.
Сказал я достаточно. Драко умный, поймет, что надо делать. А если не поймет... поговорим еще раз.
— Иди на завтрак. Я подойду чуть позже.
Подгадав подходящий момент, я выпустил Драко из-под щита, а сам еще какое-то время стоял у стены и думал. Думалось уныло и было неприятно из-за осознания собственной глупости и упущенного шанса.
Проклятье! Вред уже нанесен и вред колоссальный! Как я это буду исправлять?
Зло взрыкнув, я свернул защиту, убрал щит и потопал в Большой Зал на завтрак, хотя есть мне хотелось меньше всего. А то, что я увидел, войдя в просторное помещение, вообще отбило остатки аппетита.
Дамблдор. Старая циничная безжалостная сволочь восседал на своем золотом троне в ослепительно-белой мантии, украшенной золотыми глифами и голубыми звездочками. В голубой остроконечной шляпе, чей кончик возвышался на добрые полметра и глумливо поблескивал "стразиками" ценой с роскошный ужин в дорогом ресторане на центральной аллее единственного города магов, в пригороде которого находился Косой Переулок. И улыбался. Доброжелательно. Умильно. Светом от него фонило как радиацией от взорвавшегося реактора! Даже меня корежило! А рядом с этим светоносным козлом сидел... Квиррелл.
Что он вообще тут делает? Он же едва ноги не протянул этой ночью! Но нет... Выполз на завтрак и теперь сидит бледной чахлой тенью в сиянии могущественной сволочи, косящей под блаженного доброго дедушку. Хорошо он сам по себе светлый. Был бы темным — кончился бы от одного фона. А так может и перенесет этот "завтрак" относительно безболезненно. Но вид у него... Аэлия и Кахьи сотворили чудо и смогли убрать следы некроза с тела бедолаги, зелья Севера и краткосрочный сон позволили немного восстановить силы, но все равно! Хотя, под уродливым фиолетовым тюрбаном не видно лысой головы, а под грамотным макияжем не так заметны темные круги под глазами и запавшие скулы. Балахонистая мантия скрывала худобу и общую истощенность, создавая привычный в принципе вид дерганного профессора.
Поглазев на опекуна и его жертву, втянул голову в плечи и потопал за свой стол под внимательным взглядом голубых глаз директора. Прямого давления на меня пока не было, но посмотрим, что начнется, когда до старого мудака дойдет, что Лорд исчез из тушки бедолаги. Думаю, пара суток у меня есть. За это время надо что-то начать делать с Роном. Сейчас двадцать восьмое октября. До начала зимних каникул осталось ровно шестьдесят три дня: с двадцать девятого декабря и до тринадцатого января в школе останутся только те, кто не едет на Рождество домой. Мне надо сделать так, чтобы Рональд Уизли остался на это время в школе. А для этого для всех я должен стать его другом. Желательно, чтобы и Рончик начал меня считать другом.
Хмуро глянув на рыжего мальчишку, тяжко вздохнул. Тут мне не поможет ни моя сила, ни мои знания, ни военные навыки. Ничего из того, что я успел узнать за свою жизнь мне не смогут помочь в простом вроде бы деле: в приручении одиннадцатилетнего проблемного пацана, которого я до этого сам же от себя оттолкнул. А времени в обрез!
Плохо.
От Гермионы тоже помощи ждать глупо. Она сама не умеет дружить, хоть и очень хочет. Драко... У беловолосого мальчишки с друзьями все еще хуже, чем у Рона. И что самое циничное, оба ребенка не имеют друзей из-за одних и тех же причин: из-за манер, воспитания, происхождения, финансового состояния семьи и занимаемого положения в обществе. Две крайности магического сообщества: Рональд Уизли и Драко Малфой.
Подойдя к столу, поздоровался с сокурсниками и отдельно с мелким Уизли и Гермионой. Рон от такого поворота удивленно захлопал глазами. С приоткрытым ртом, из которого торчал кусок тоста. С вареньем, которое сейчас лениво стекало по подбородку. Еще вчера меня бы от этого зрелища передернуло бы, а сейчас вроде ничего не дрыгается и даже не раздражает.
Как хорошо на мой самоконтроль влияет включившийся мозг...
— Рон, у тебя варенье сейчас на мантию капнет. — спокойно сказал я, протягивая мальчику салфетку.
Тот захлопнул рот, набычился.
— Бери. — я почти всунул ему в руки салфетку и сам потянулся за тостом. — А ложка где? Для варенья.
Рон цапнул салфетку, вытер лицо, размазывая несчастное варенье вокруг рта, снова хватанул воздух ртом. Гермиона вздохнула, глядя на это дело, и подала мне десертную ложку.
— Спасибо, Герми.
Щедро зачерпнув малиновое варенье, покосился на близнецов. Рыжие за мной наблюдали, иногда бросая короткие взгляды на младшего брата. Изменение моего отношения к Рону они заметили, кто б сомневался. И другие заметят. Как правильно сказала Аэлия, мне надо научиться лучше держать лицо, а пока я этого делать не умею, придется как-то оправдывать свое поведение перед окружающими так, чтобы не возникали ненужные сомнения и подозрения.
— Фред, Джордж. У меня вопрос. — произнес я, педантично размазывая варенье по хрустящему поджаристому хлебу.
— Гарри, что ты...
— Хочешь спросить?
Как всегда, перебрасываются фразами. Целенаправленно поддерживают образ и раздражают окружающих такой манерой разговора.
Ничего, сейчас я их взбодрю.
— Хочу узнать, почему ваш брат не может нормально дышать.
Говорил я не громко, но меня услышала половина нашего стола и почти все слизеринцы, привычно греющие уши на наших разговорах. Тишина воцарилась такая, что я прям порадовался. Прав Раш: иногда один неудобный вопрос доставляет проблем больше, чем отряд наемников.
— Почему ты решил, что Рон не может нормально дышать?
От удивления Фред выдал всю фразу залпом.
— Потому что он почти не может дышать носом. — ответил я и откусил тост.
А что, вкусно... Проглотил кусок, добавил:
— Я смотрел. Даже когда он спокойный, все равно много дышит ртом. Значит, ему не хватает воздуха. Почему? А еще он очень сильно храпит. Сначала меня это очень злило... ладно, я от этого бесился.
Рон от этого покраснел и откровенно обиделся.
— У меня дядя храпит тише. Это еще больше раздражало. А вчера я вспомнил, что никогда не храпит только здоровый человек. Значит, с у Рона что-то не так со здоровьем, из-за чего он постоянно задыхается.
Откусив тост, я с удовольствием наблюдал, как вытягиваются рожи рыжих близнецов. Гермиона нахмурилась, внимательно глядя на Рона. А тот от такого внимания и моих слов откровенно растерялся и начал нервничать.
На нервах организм работает активнее, дыхание ускоряется и многократно переломанный нос перестал справляться с прокачкой нужного количества воздуха. Минутка молчания и я получил нужный результат: перепсиховавший Рончик судорожно хватанул воздух как выброшенная на берег рыба.
— Вот видите. — я выразительно посмотрел на мальчишку.
— Он всегда такой. — сказал Джордж.
— Это странно. — я догрыз свой тост, вытер руки о салфетку. — Рон, а пошли к мадам Помфри?
— Зачем? — насторожено спросил пацан.
— Она проверит, кто прав: я или твои братья.
Какая я сволочь...
Я сейчас сознательно вбиваю клин между Роном и близнецами. Это несложно: мальчишка братьев недолюбливает за их "шуточки". Я б вообще пришиб за такие хохмочки! Но Рон самый младший и слабый, защититься от братьев не может. Никогда не мог. А еще задницей чую: я не знаю даже части того, что было в жизни рыжего пацана, из-за чего в принципе добрый и открытый ребенок настолько озлобился и замкнулся.
— Пошли, Рон!
