— Продолжаю. Второе, завтра с утра... Лучше б сегодня, конечно, но уж не хочу ломать Вам бизнес. Да и почти наверняка сегодня ещё обойдется. Так вот, завтра с утра к вам зайдёт мой доктор с помощником и осмотрит Ваших девочек. Всех. Вы ему предъявите всех.
— Но наши доктора вполне компетентны...
— Думаю, что мои — не менее. Третье. С завтрашнего дня вы поднимаете свои расценки вдвое!
— Но... — задохнулась хозяйка заведения. — Мои клиенты... Они не потянут. Они уйдут!
— Уйдут одни, придут другие. Повторяю, вдвое! С завтрашнего утра! И кстати, о расценках и принце Келдазе. Праздник праздником, но за всё надо платить. И Вы стребуете с него оплату за всё! От этой... как Вы её назвали? — Алисандры? Так вот от каждого по отдельности поцелуйчика с Сандрочкой до каждой порванной им наволочки и разбитого ими бокала. За всё!
— Но...
— Но?!
— Это может быть дорого. Очень.
— Её величество королева Нортирии Шитона с улыбкой вспомнила, как четверть века тому назад юный принц Регкарек устроил с нею нечто вроде пятнашек. Только — норты же! — на лошадях. В процессе ночных забав было запалено шестеро трелейских скакунов...
— Но это же...
— Её никто и словом не попенял, но принц, как она потом узнала, расплачивался два года.
— Но... Я не настолько состоятельна... Разовые убытки сразу на два года... Ждать столько... Я не потяну.
— Копию счёта — сюда! Вам оплатят немедленно. А деньги мальчика... Будет выплачивать — будете заносить.
— То есть и он ко мне будет заходить и заходить?
— Он совершеннолетний норт. Кто ему может запретить? Но и вы, вы же в долг не обслуживаете?
"Эти стервы продумали всё. Эх, вот бы... хоть краешком уха послушать..."
Двое суток в стенах "Нежной лилии" было непривычно тихо, пусто, и царило уныние. А потом пришла гвардия.
Гвардии понравилось всё! И девочки, и шампанское, и интерьеры... И они хохотали на куплеты Делии, и топали, и стучали кулаками по столам, стенам и подлокотникам кресел, отбивая ритм на танцах Несты, а напоследок, вообще устроили всеобщее бултыхание в фонтане.
И наполнили кассу.
А через пару дней пришли ещё! Почти все новые! "Старички" же припёрли ковёр: "У Сандрочки в номере холодный пол, и мёрзнут её сладенькие ножки". Ковёр протащили мимо охраны, мимо мадам, наверх в номера. Там ковёр опустили на пол, катнули и...
Мальчишка очумело сел, сумел сфокусировать зрение на Сандре, выставил вперёд ветку чуть помятого алого гладиолуса... И нервно сглотнул:
— Алисандра?..
— Келдазик! — в ответ завизжала та и бросилась к нему.
И понеслось.
На следующее утро... Да какое, там, утро! Уже и полдень пробило. Метресса Ниаракла была очень приветлива. И не скажешь, что он обдурил всю её охрану!
— Надеюсь, ваше высочество, Вам у нас понравилось. Заходите ещё. А сейчас... Расплатимся?
— Да.
Он был готов. Он взял с собой всю сумму, вручённую ему от родителей на совершеннолетие! Ну, чуть, уже потратился, конечно, но почти двести золотых в кошельке!..
— Это что? — спросил он, глядя на длинную полосу бумаги, которую протянула ему хозяйка.
— Счёт. Девочки, шампанское, порушенный номер, порубленная мебель, порванные платья, разбитая посуда... Там перечислено.
Келдаз в несколько приёмов подтянул ленту к концу, к строке "Итого"...
— Скоко-скоко? — обалдел он.
— Четыре тысячи двести сорок два золотых.
"На два года я насобирала, — удовлетворённо про себя усмехнулась метресса. — Схожу, получу деньги, и девочкам выпишу премию. Потому что... Чтоб за одну ночь — удовольствий на четыре тысячи золотых?! Такая реклама! Теперь точно к нам придут другие!"
Поздний вечер, тихая комната, длинный свиток, хохочущий король, улыбающаяся королева...
— "Порубленные кровати из светлого дуба — 4(четыре) штуки" — это что?
— У неё при входе — две статуи в доспехах с двуручными мечами стояли. Келдаз демонстрировал разницу в технике удара фламбергом и эспадоном.
— "Порванное платье из мерцающего шёлка — 1(одна) штука". Там кто-то спустился к пошедшему в разнос мальчишке в мерцающем шёлке?!
— Драный лоскут шёлка прилагался. Хозяйка убеждала мою бухгалтершу, что он — из порванного подола.
— Нет, ну, а это что такое?! — "Истальское шампанское — 447 (четыреста сорок семь) бутылок"?! Коллекционное вино. Что он с ним-то делал? Обливался?
— Купал девочек в ванной. Хозяйка утверждает, что клиент потребовал лучшего. Все её запасы ушли.
— Запасы истальского?! У неё? Интересно у нас, например, полтыщщи штук таких есть?
— Она предъявила моему брату купчую на четыреста пятьдесят единиц. Так что у неё они — были, — и двусмысленно улыбнулась: — Купчая помечена позавчерашним числом.
— Ага, стала бы она пьяному мальчишке потворствовать... Наверняка самую дешёвую шипучку подсунула!
— Рядом с ванной было обнаружено три отбитых горлышка. Очень характерных. Остальное раздроблено в мелкое крошево. Мальчик демонстрировал, что может ходить босыми ступнями по стеклу.
— Да врёт она всё!
— Она говорила не со мной. А мы... Что с того — нам?
Тому, что его вызвали в Приёмную, Имерний Тредис заморачиваться не стал. Да, обычно рабочие встречи король проводил в одном из рабочих кабинетов. (Имерний сам настоял, чтобы их было несколько — и в разных концах дворца. И следил за неупорядоченностью их посещений. Король поначалу улыбался на паранойю советника по безопасности, но пережив первое покушение — перестал.) Конечно, это могло быть признаком неудовольствия, но если близко принимать к сердцу все признаки — и объективных опасностей, и субъективных опасений, то параноиком и станешь.
Имерний заглянул в свой дневник королевских поручений, снял с полок и переложил в портфель несколько папок, привычно взял паузу, ещё раз обдумал форму вызова, окинул взглядом свой кабинет и вышел.
В холле перед Приёмной Имерний мельком огляделся... Кажется, он понял главную причину вызова — члены совета Гильдий... Купцы пришли о чём-то просить, чего-то требовать, о чём-то напоминать, и его величеству Гилберту, второму этого имени, стало не в мочь. И чтобы отсрочить неизбежное... — а заодно и потомить третье сословие! — его и вызвали.
— Срочное дело к его величеству! — провозгласил советник по безопасности.
— Извините, его величество в настоящий момент занят, но как только... — замельтешил секретарь, Верник Тоиней.
Точно! Верник не может быть не в курсе его вызова, но сейчас явно подыгрывал. Что ж... Тогда он очень вовремя. Кроме гильдейцев в холле только охрана. И сейчас бы у Первого Секретаря уже не осталось предлога для дальнейшей задержки. Ишь, как зашебуршились! А вот не хрен!.. На них только у королевы терпения хватает, вот и шли к ней бы... Вот только её величество кроме терпения обладала ещё и въедливым умом, неистребимой женской практичностью и полным отсутствием всякой тактичности, когда дело начинало переходить к делу. И намекнуть на последнюю сплетню, а то и просто ткнуть мордой в, казалось бы, надёжно зарытый фактик — этого Клерисса никогда не упускала!
Раскрылась дверь, вышел взъерошенный Тира'араил, их главный дипломат. Бедняга, ему досталось явно ни за что — только в предчувствии разговора с этой толпой.
— Господа, извините, но дела безопасности не терпят отлагательств. Эйдж Тредис, проходите.
Так-то! Добавить в осанку высокомерия и вперёд! Мимо этих богатеев, которых никогда не вызовут этим древним званием!
Королевская Приёмная — словно целый зал. Да, с одной стороны ясно: иногда приходится принимать многочисленные делегации, такие, вот, что осталась за спиной, с другой — ещё яснее: пока пройдёшь все эти сорок две сажени от двери до наглядно отмеченного сегмента посетителей, уже сам себе надоешь, не то, что возвышающемуся на троне властителю.
— Имерний, не хмурься! Я сам учу сына, что неприятные дела надо делать в первую очередь, но слаб человек, слаб!
— Ваше величество... О мистике или высокой философии это не ко мне. А реальные человеческие слабости — то, с чем я работаю. И такие, как я — тоже.
— Всё, намёк понял, упрёк принял. Но согласись: тем "гражданам" потолпиться ещё чуток у входа не помешает. А теперь к нашим делам. Со дня покушения на моего сына прошёл месяц. Ты к этому сроку обещал результат. Или мне по-прежнему все новости узнавать от жены?
Имерний не стал прятать вздоха. Он уже неоднократно благословлял небеса, что двадцать лет назад, прислушавшись к уговорам жены и воплям своей интуиции, занял жёсткий нейтралитет меж тогдашним наследным принцем и его родителями по отношению к юной герцогине. "В дела королевской семьи я не вмешиваюсь!" — "Эта девчонка — вне моей семьи! И никогда в ней не будет!" — прошипела королева-мать. "Но мальчик в ней будет всегда!" — сумел заставить себя озвучить найденный женою аргумент Советник. Сработало. Он сохранил расположение тогдашнего короля и не потерял — будущей королевы. И после эпидемии серянки, после всех этих смертей его советы продолжали приниматься. В том числе и касательно тех, кто выжил, но не был в нужное время... как минимум нейтральным.
А девчонка... Началось всё с её подружек и подружек её подруг, которые в её университетскую келью таскали последние сплетни про принца, а кончилось... Да не кончилось, совсем не кончилось! Развед-сеть Клериссы по эффективности не уступает его собственной. Правда, выросшая девочка не лезет в высокую политику, а занимается домом и семьёй... Вот только... Если девочка выросла в королеву, а её дом теперь — дворец, то политика сама лезет к ней.
— Переплетённый рисунок чар заклинания вызова тёмных гончих и свиток мгновенной телепортации передал Терсии второй советник посла Империи Тригазл л'Эритт, который покинул Элистан за три дня до покушения. Сам граф ла Оггорет, скорее всего, в готовящееся покушение посвящён не был. Л'Эритт считается креатурой племянника Императора — Боккара Треульского. В настоящее время Боккар выслан в своё поместье... Проследить за созреванием треульского винограда. Видите ли, запасы сухого треульского в дворцовых кладовых вдруг критично снизился.
— То есть и император о покушении не знал тоже и выразил о том неудовольствие.
— Да. То ли самим покушением, то ли тем, что о нём не знал, то ли тем, что оно провалилось.
— Ты понимаешь, что если племянник доживёт до представления вина нового урожая императору, то Клерисса начнёт действовать сама? Она уже обмолвилась, что её "сёстры" хотят виновного — своими руками! И я не стал бы очень надеяться, что в её устах — это фигуральное выражение!
— Полгода?.. Я ожидал более жёстких сроков.
— Идеальным было бы доставить его сюда.
— Идеальное, реальное... Опять мистика и философия. Налёт наших магов на его поместье не обойдётся без жертв. Наших жертв.
— Мы это понимаем.
Тредис поёжился от этого королевского "Мы". Впрочем, он понимал и другое: гибель наследника, гибель заложников... Своя королева сошла бы с ума, соседние — тоже. Только что выстроенный мир — тут бы и рухнул. И воцарился кровавый хаос... На который... Как бы отреагировала на него нависшая над ними Империя?
Оставлять такое без возмездия — чревато. У Императора — трое братьев, две сестры, и, значит, племянников и племянниц разных — демонова прорва. А сколько ещё никем не пересчитанных бастардов? Кто из них следующим, почуяв безнаказанность, возгорится энтуазизмом... — перекорёжил он имперское словцо. -...дабы порадовать Императора?
Да и... Дать Империи по мозгам — мечта всей жизни.
— Отослать неугодного провалившегося — это, может быть не наказанием, — негромко дополнил он, — а подставой. Ловушкой.
— Работайте!
— Сделаем. Но... Засветить его здесь у нас — будет абсолютно недопустимо!
— И не будем. Хватит, если Клерисса потом сходит к ла Оггорету и выразит официальное соболезнование по нечаянной пропаже имперского родственника.
— Из неё плохая актриса.
— Никакая! — осклабился король.
Имрений осклабился следом: "Посмотреть бы..."
— Ну и довольно о подонках. Что про девочку? Жена накопала, что она — родственница бывшего Хранителя.
— Кто она, я не знаю, — удивил короля его главный советник по тайнам. — У Хранителя не имелось подходящей родственницы. Просто не было. Тем более с таким интересным именем.
— Катенька? А в нём-то что не так?
— Своим полным именем девочка подписалась в первой записке к принцессе Синнаэль. Кстати, почерк у девочки... Будет ей некуда податься, я её в писцы возьму. Так вот, она подписалась: "Веккатта". С удвоенными "к" и "т".
— Что за имя такое?
— В перечне наших — в академическом перечне женских имён вектов, ортов, коров и нагтилинов — таковое не значится. А теперь самое интересное: профессор Менитоний вспомнил, что двойное удвоение согласных было принято у...
— Имерний, давай уж и ты — без актёрства!
— Было принято у гридов. И именно "веккаттами" они называли наших предков. То, что наше самоназвание оказалось настолько созвучным — стало для них одним из мощных деморализующих факторов. Потому что так они испокон веков называли прежних. Которые, по их легендам, обещали вернуться.
— Только этого не хватало...
Веккатта поморщилась, закусила губу и иголкой проколола палец. Выдавила капельку крови и уронила её на "тёмный молот". Который давно уже не был — тёмным, который уже весь переливался закатными оттенками.
Сначала ничего не происходило, но потом капля... Капля словно начала усыхать! Катти замерла. И вот молот уже совсем чистый. Она пригладила его и...
— Ой! — вскрикнула она.
Невидимый заусенец въехал в свежую царапинку и болью пронзило — аж, до пяток. И опять кровь капнула на книгу. Рядом с инкрустацией. Но молот притянул и опять всосал её.
5. Матерный рейд
Веккатта всё делала аккуратно: из перевязочного набор достала колбочку с йодом, смочила в ней тонкую иголку (она купила себе "набор для вышивания"), поморщилась и проколола палец. Выдавила каплю, потом ещё одну крови, тонкой кисточкой ("набор для рисования") перенесла её на молот, дождалась, чтобы руда растворилась в металле и вдруг, словно послушавшись кого-то, оттёрла остатки потемневшей густой влаги на пальце о металлическое обрамление тома. Через несколько вдохов и этого красного не стало, на жёсткой окантовке не осталось даже пятнышка, даже как бы не наоборот: его цвета стали словно насыщенней.
"Иллюзия, — не поверила глазам умная девочка, — разве тех крох хватило бы хоть на что-то?"
И потрогала, пригладила молот, стараясь не коснуться того места, где прятался памятный заусенец. Вдруг показалось, что молот дрогнул — поддался. Она, затаив дыхание, ещё раз коснулась рукоятки. Да, непоколебимого сопротивления не ощущалось, она чуть толкнула... Рукояточка поддалась. И молот чуть повернулся вокруг той точки, где у него должен бы быть центр балансировки.
Катти отдёрнула палец, но потом сглотнула и ещё подтолкнула игрушечную рукоятку. Та ещё сдвинулась, очертив дополнительный сектор дуги... И раздался еле слышный щелчок.
