Она почти увидела, как кого-то пришпилили к полотну, но острие, не сумев повредить кладку прежних, скользнуло по ней, вдрызг разрывая ткань.
"Да всё равно, так и так менять бы пришлось, — поморщилась девушка. — Явно ж уступает прочему по качеству. Эх, ту пару маэстро сюда бы! — и она задумалась: — А нельзя?.. Да нет, нельзя — хватятся. А если нет? Если внизу, не оставляя пустого места, заменить на что-нибудь схожее по размеру? Ну, кто из мальчишек каждое утро осматривает всю галерею?! — но тут же девушка вздохнула: — Мальчишки, может, и нет, а вот одна конкретная рыжая, с другой прославленной рыжей каждое утро здороваться — может... Я б здоровалась."
Стены она решила оставить напоследок, для начала только обмела их, сколько достала — обчихалась вся, и косынка на рту не помогала!
Покончив с веником, взялась за тряпки. Протереть и расставить по своим местам мебель, протереть и вернуть на свои места скульптуры... Ну, которые уцелели. Несколько — две, три? — были разбиты чуть ли не в крошево. Ещё у одной откололи голову. И постаментов нашлось меньше, чем имелось скульптур. Для двух, даже из уцелевших, мест не хватало...
Так, Катти начинала понимать, что здесь когда-то произошло: пришла новая власть, которая решила поменять декорум, а кому-то из прежней — данное мероприятие пришлось больно не по вкусу. Результат — вот. Что ж, Катти была с искренним возмущением ревнителя старины согласна: до творений прежних новым поделкам было далеко. Ту, безголовую, кстати, Веккатта бы тоже без головы оставила. Так что, ещё одну, непострадавшую, которая даже на своём постаменте удержалась, Катти заменила на "старенькую" — она почти выжила, лишь кисти теперь не хватало. Все мраморные осколки Катти тщательно собрала и сложила в отдельном уголку. Может, кому получится отобрать нужное и восстановить? Она сразу вспомнила Семереника с его аккуратной экспериментаторшой — вот бы их сюда: она бы собрала, у неё терпения бы хватило, а он скрепил.
Картины... Масляным краскам тёплая вода повредить не должна. А ту зелёную хрень девушка на этот раз разводить не стала: кто знает, что в ней намешано, какой ритуал над нею проведён. Вот что тою воспримется, как грязь, вы предположить можете? А то ещё останется после её воздействия на картину совсем чистенькая холстина!
И теперь аккуратненько — она тоже может! — совсем слегка влажной тряпочкой, чтоб даже не стереть, а лишь смахнуть пыль...
"Особенно осторожно, наверное, надо бы не с теми, которые висят на стенах, а которые к стенкам приставлены, которые на полу валяются..."
И точно! Если новые скульптуры расставить когда-то практически не успели, то с живописью реформаторы почти управились, и висел теперь сплошь новодел, а изначальное... Кому как повезло. Впрочем, ещё больше не повезло, как раз "настенному" творению с женским портретом.
Тут Катти, подняв с пола, перевернула очередной холст и улыбнулась — вот его исходник.
Она угадала: когда мэтр Пратарий писал портрет рыжей императрицы с её мужем, в голове он держал вот эту картину, вот эту пару картин.
Она освободила место у стены и поставила два портрета рядом... Здесь и мужчина был рыжим, но он был... — мужчиной! Не вздорным ничтожеством, а надёжей и опорой. Рядом с рыжим трепетным кустиком своей женщины он казался непоколебимым утёсом, нерушимым бастионом.
Катти вспомнила прижизненные портреты своих пращуров — Иллиоана, Протриона, Аскориона, Исклепия и неистового старца — пророка Алтория. В тех древних картинах не проявлялось прежнего мастерства, — понадобится несколько столетий, чтоб об искусстве прежних хотя бы вспомнили! — но мощь отображаемой сущности перехлёстывало всё.
Здесь тоже. Такие, как этот — создавали империи и открывали миры. И... Катти вдруг поёжилась от незнакомой мысли, от незнакомого чувства: от таких хотелось рожать. И тут же хмыкнула совсем по другому поводу: она представила реакцию Роггакера тогдашнего при принятии заказа — он же наверняка ждал, что его портрет будет чем-то таким же, на этот похожим... Поэтому и не попала портретная пара гения в парадные залы, а повесили её подальше, в покоях, которые отведут потом для мальчишек-девчонок.
"Хм... А вот это — это что? — пригляделась она к оружию мужчины. — Это не их ли знаменитая палица Арриграса? Тогда понятна ещё одна причина здешнего небрежения к данному полотну: по легенде палицу вручил своему сыну, пращуру императоров, лично бог ярости. И подчинялась она лишь его потомкам... В каждом поколении — одному-единственному. Но рыжие-то в его наследниках начали появляться лишь после бешеной императрицы... Тогда кто этот? И ведь не простой воин с подругой — такие доспехи на "простых" не держатся! Да и короны... Точнее, шлемы с коронами — что на нём, что на ней, ни простолюдины надеть не осмелятся, ни художник на них — изобразить.
Впрочем, Лоуррелция с палицей-то же как-то управилась... Как у неё получилось-то? Она же, — вспомнила библиотекарша рыженькую, — может, как раз с эту дубину-то и ростом. Ох, о чём я! Это же картинка из времён до всех императоров... Как бы и ни до богов...".
Ведь в читанных ею книжках на Кьиллиз ни одного упоминания об их богах она не встретила. Прежние в лёгкую обходились без оных. Свои мелкие божки были только у дикарей да варваров. Как бог-обезьяна у чайного племени с горы Хоуккэнн.
Ладно, об этом она подумает как-нибудь потом, а пока... Терпеть унижение высокого мастерства перед напыщенной серостью, она не будет. Тем более, оригиналы неплохо сохранились, а новодел... Пыль въелась в масло красок, сделав их тусклыми и неряшливыми, не говоря уж о том портрете — вдрызг порванном. Уж его-то заменить надо в первую очередь! Хотя нет... Злополучная пара висит прямо по центру, вот ею она и кончит. Пусть рыжая будет последней точкой!
Заодно появился ещё один повод хоть чуть-чуть оттянуть момент, когда всё-таки придётся изрядно намочить тряпку и приняться за "влажную уборку" — оттирать полы от запёкшейся пыли и давным-давно въевшейся в полы крови. Туалетная комнатка была в две сажени длиной, три — в ширину, а полчаса, не меньше, на неё ушло. А здесь? До утра бы управиться.
И Катенька начала менять картины местами — которые были на стенах, на те, что недавно валялись на полу. Всё приходилось делать руками и на руках. И одной! Снимать широкие полотна в громоздких, парадных рамах — тяжёлые они! Хоть дерево за эти столетия высохло до звона, но всё равно... Отвыкла она от всего такого-подобного!
Тележки, которые она когда-то ввела в своей библиотеке, теперь имелись даже в библиотеке нортов! Но в Льиз яррулле она увидела другие, которые были одновременно и маленькими подъёмниками — то есть книги на них — вместе с собою даже! — можно было возносить едва ли не на любую высоту. И они не опрокидывались! Девушка подключила мальчишек. Луф разобрался и с магической, и с механической их компонентами, Нил оформил документацию согласно действующему законодательству, Кел обеспечил рекламу, Акки уже знал, как организовывать производство, а уж как готовой продукцией торговать — его учить и не надо было! Какой-то процент от сделок девчонке до сих пор идёт... Сейчас ни одно крупное хранилище столиц Артола без таких не обходится. И тележки эти уже потихоньку расползаются по более мелким городам и складам.
Пришлось, правда, и ей... Келдаз взамен потребовал, чтобы она помогла обмануть големов охраны. Нет, вытянуть их целиком за пределы Льиз яррулле не вышло, но обнаружилась возможность перетащить их частями. Пока получилось только с прицелами, но это ж первый шаг...
Но здесь-то — Империя... Тайная комната их теневых переходов... Какие уж тут новомодные приспособы! Ручками, все — ручками! Но как же в одиночку неудобно! Да ещё и пыль эта! И воздух какой-то затхлый! Неужели здесь и вентиляция заблокирована?! Или она просто тою же пылью почти напрочь забилась и еле действует?
Когда Катти добралась до центральной пары картин, то была уже мокрой, как мышь.
"Рыжих таких мышей — не бывает", — вспомнила она мальчика-библиотекаря. Его бы сюда! Ох, да они бы и вдвоём запыхались!
С висячими картинами, которые когда-то новые хозяйчики успели переустановить, она больше особо не церемонилась: снимала крепление и, прижимая холсты к стене, позволяла им сползать к полу. Потом вдоль стенки, приподняв один конец рам, оттаскивала в угол и притуливала к остальным.
Фу, наконец-то... Теперь рыжий патриарх... Акку-рат-но... Вверх-вверх.. Легкий щелчок, зажимы зафиксировались — картина встала на место. Ух...
Нет, паузы не будет — последняя! Его трепетная огненная подружка... Левый край вдоль стенки вверх, теперь — правый... Держать!.. Едва ж не соскользнул, зараза! Ещё чуть-чуть... Есть! Щелчок!
"Всё! Эх, сейчас бы чаю... Из "империи Маккабари"... Размечталась. Ну, хоть передохнуть... Ну, хоть пять минуточек..."
Девушка опустилась на кушетку. Их-то она все вытерла сразу. Но расслабиться не получилось — гонг! Эту интонацию она уже слышала — с такой появился фиолетовый штрих, который её притащил сюда! Как главную полотёрку.
Катти даже опустила глаза, но нет, этот гид-проводник-работодатель не проявился. Зато...
" — А-а-а! — разодрав серую занавесочку, заверещала, выскочившая из своего уголка давешняя мыслишка. — Я ж говорила! И где мой торт?! С чаем! И какаву хочу тоже! Хоть откуда!"
Участок стены меж портретами неспешно полз вверх.
Нет, сначала Катти всё-таки домыла полы.
Конечно, скорее всего, допуском в заветную комнатку заведовала портретная пара, на которой, вероятно, были изображены первые хозяева Огненного дворца. Который и назвали-то, скорее всего, в их цвет. Но очередным новым хозяйчикам всякие рыжие оказались нестерпимы, они их и решили поменять. На себя, любимых.
Надо будет узнать, как-нибудь, в процессе восстания красных платков данный дворец бунтовщики захватывали? Сугубыми подробностями далёкой чужой истории она особо не интересовалась. Читала, правда, что бардак тогда творился отменный. Предатели были с каждой стороны — с десяток древних родов прервались в те кровавые восемь лет, их вырезали, подчистую. Включая младенцев. Опять же постарались тогда обе стороны. И опять же, кто первым начал, а кто потом творил "святую месть", уж давно не разобраться...
Вот и потеряли преемственность. Сбить допуск новыми портретами успели, а потом мало того, что сами погибли, так и те, которые их убивали, не выжили наверняка тоже...
То есть никакая это не последняя проверка на разумность. Нет портретов — нет допуска, портреты на месте — добро пожаловать!
Но... Рисковать она не собиралась. Потому что, а вдруг?! И, пока всё не отмыла — со всем усердием, со всей тщательностью! — она старалась и глазом в сторону прохода меж усмехающимися портретами не косить.
Да, когда она в последний раз помыла руки и подошла к проходу стала очевидной и ещё одна задумка мастера-художника: мужчина и женщина словно бы улыбались входящему — ей! Мужчина салютовал своим оружием, а женщина улыбалась, на миг оторвавшись от книги. Они словно бы приветствовали её, входящую: "Привет, рыжая!"
И Катти расплылась в улыбке тоже, у неё даже слёзы выступили, руки сами сдёрнули с головы пропылившуюся уже насквозь косынку:
"Здравствуйте, родные..."
И она обомлела от своей оговорки.
Её первоначальная догадка о смысле фиолетовости штриха, приведшего её сюда, оправдалась — высший уровень конфиденциальности. Её привели к ЦП — центральному посту, кабинету узла управления Огненного дворца. Вся магическая машинерия Дворца управляется отсюда. Веккатта на такие уже в Льиз яррулле нагляделась — и во многих особняках, начиная с её собственного, кончая подобными во дворцах. Ну, в особняках, там простенько — главным образом, чтобы дети случайно не залезли и жаркую пустыню в доме не учинили, а, вот, во дворцах, там уже всё было защищено по-серьёзному. Вход только из теневого коридора, только хозяину и только через кыллизикл.
К первому из них других королев (и Веккатту с ними) вывела Агвелта. Второй — нагтилиния предложила им поискать самим. Нашли. Хитрые королевы потихоньку затихарились, устранились и с любопытством пронаблюдали, как Катти решила очередную логическую задачку прежних. Обомлев от такого их коварства, Катти тогда и решилась: решила ещё одну логическую задачку и с помощью тома Тёмного молота вырвала для себя полный городской кыллизикл.
В нетронутые королевами дворцы или в те, которые они, поделив меж собой, объявляли своей собственностью, девочка благоразумно не совалась, но и других хватало... И многие из них она облазила от подвалов до крыш. Нет, хабар её не интересовал — разве что головоломки детские или книги собирала, а так... Ну и картины — небольшие если, или статуэтки... Но даже в этом она старалась не переусердствовать и свой особнячок в склад антиквариата не превращать: берёшь одно — другое возвращаешь. Главным мотивом для неё было всё-таки любопытство — разобраться, как у них всё сделано, сравнить: как в одном всё устроено, как в другом, чем отличаются, что общего.
Центральный пост — был у всех. И помимо настройки температуры в комнатах, влажности, света, в них было ещё и управление системами безопасности. Например, отключение всех ловушек. Или отключение режима тревожности, когда никого из хозяев нет дома: вдруг к хозяевам должны будут заехать и пожить без них немного их друзья. Или отключение не всех ловушек, а только тех, что внутри стен строения. Или не всех, а только на одном маршруте. Или, наоборот, почти всех, кроме некоторых — вокруг сокровищницы, скажем.
А это значило, что в ЦП должен быть общий подробный план всего здания — от подземелий и подвалов, до антресолей, мансард и чердаков. Со всей его теневой частью.
Правда, и тут прежние подстраховывались и, чтобы отрыть карту, требовалось... ну, в идеале, знать кыллизикл. И провести, согласно инструкции на нём, ритуал открытия. Который — с обязательной несложной проверкой на разумность. Но можно было и по-другому: жертвуя рабами... Жертвуя, жертвуя, жертвуя... И открыть первый уровень. А потом в попытке открыть следующий — сорвать кыллизикл, опять закрыв его. И опять жертвовать, жертвовать, чтобы определить новую последовательность правильных действий.
Катти до сих пор помнила, какими глазами смотрели на неё королевы, когда она в полчаса во дворце тёти Клер в Льиз яррулле вышла на третий уровень прозрачности её карты!
Конечно, последние — людские, постройки на них не отображались... Из обмолвок королев Катти поняла, что первые столетия ни в одной из четырёх столиц про ЦП не знали. Ведь с гридами переговоров нигде не вели, их верхушку уничтожали, как только кого из них находили, и преемственность владений обрушили. И только потом... По аналогии с единичными уцелевшими домами, начали искать... И нашли, очевидно. Впрямую-то ни одна из них в том не призналась. Да и понятно, наверняка у них это считается секретностью уровня короны. И в Эллезии, может, об этом, помимо его и ее величеств, только Имерний Тредис в курсе, и даже Ниэллон ещё ничего не знает...
