— Ты просила жизнь? — спросил тот же.
— Нет. Я тогда не имела уже возможности. Это воля владыки.
— Вы понимаете, друзья! — воскликнул третий. — Это хороший знак. Это знак.
— Да, жест добрый, — согласился знакомый Эл. — Однако, он превратил ее в слугу.
— Не долго же все длилось, — улыбнулся третий. — Она отпустила Радоборта и вывела из игры последнего претендента. Ход умный.
— Вы заподозрили, что я избавилась от соперника? Мы дружили с Радобортом, мы не считали друг друга даже близкими, пока не повстречались снова, — возразила Эл.
— Он был хорошим королем, — вздохнул кто-то слева от нее.
— Я нашла его дочь, — заявила Эл. — Радоборт просил меня.
— Девушка, которую ты привезла? — уточнил третий.
Эл кивнула в ответ.
— Она внучка владыки, если можно так выразиться, — добавила Эл.
— Кто же виновен в ее недуге?
— Отчасти я, отчасти она сама. — Эл не стала дожидаться расспросов и продолжила. — Мирра, точней Алмейра, не знает кто она, ее выкрали из города ребенком, дар которым она владеет, дар предсказания — следствие слепоты. Он может пропасть, если она прозреет. Если вообще выживет.
— Ты разве не владеешь силой, чтобы спасти ее?
— Я владею силой, но в это русло я ее направить не могу. Я не знаю механизма. Я не врач.
— Ты часть этого мира, — возразил ей сидевший напротив.
— Есть тонкий момент. Я могу убить силой. Мирра тянется ко мне, но моя сила ее убьет.
— Ты знаешь течение энергии. Тебя учил сам владыка.
— Она права. По меркам нашего мира она — пришелец. Напоминаю, братья, что она родилась и была воспитана в каналах других сил. Это был не наш мир, — поддержал Эл ее знакомый.
— И она так ничего и не создала, — добавил кто-то. — Созидание живого существа ей неизвестно. То, чем владеет простая женщина этого мира, недоступно дочери владыки. Если я понял верно ход последних событий, ты отказалась от брака?
— Однако, — удивилась Эл тому, какие тонкости им известны. — Я отказалась стать владычицей.
Зал наполнился шумом. Эл уловила одобрение и некоторое ликование в гуле голосов.
Тишина установилась, ее знакомый с одобрительной улыбкой заметил:
— Если ты намерена покинуть нас, то, быть может, ты отыщешь настоящую владычицу.
— Я думала об этом. Мне осталось последнее условие. Мирра должна продолжить династию, а для этого она должна жить.
Снова зашумели и, не дождавшись тишины, ее сосед справа наклонился и спросил с опаской:
— Речь идет о трех условиях? Я понял верно?
— Да, — согласилась Эл.
— Ты действительно великая. Ты кровью заплатила ему, а он предал тебя. Мне очень жаль.
Эл ощутила сочувствие, чего никак не ждала.
— Мне нужно спасти девушку, — сказала она.
Шум затихал.
— Друзья, спокойно. Владыка не хочет отпускать ее. Мы убедились еще раз в том, что она последняя надежда, но мы не можем возразить силам более высоким, — напомнил знакомый Эл.
— Совет Одиннадцати ее не примет! Она служила ему! Он учил ее! Он проклят. Это предательство, — послышались возражения.
— Он меня создал! — выкрикнула Эл.
Все затихли.
— Да. Хорошее напоминание, — одобрительно кивнул ее знакомый.
— Я не понимаю, зачем меня пригласили, зато знаю, почему я согласилась, — добавила Эл. — Я спешу.
— Мы хотим выработать стратегию, по которой будем существовать дальше Наш мир. Мир измениться, когда ты уйдешь.
— Так от меня указания нужны? Чем могу вам помочь? Права не имею. Я оказалась в оппозиции владыке. По его меркам — я изменила ему. Он знает, знает о каждом из вас. Он внучку свою не пожалел, чтобы меня остановить. Если вы мне поможете, то ни о какой стратегии на будущее речи идти не может. Что бы я не советовала, оно будет направлено против вас. Выжить бы. Он будет преследовать всех, кто мне поможет. Я знаю, что ставлю вас под удар. Просто мне никто теперь не поможет кроме смертных. Вам дано право решать свою судьбу. Вашу, народов, которым вы покровительствуете. Я знаю точно — династия будет на его условиях. Молодой король увидит его, и я перестану для него существовать, как авторитет. Я его нашла, владыка получит еще одного слугу. Он превратит его в своего слугу, если не сразу, то постепенно — это условие существования. Если Мирра выживет, то при ней нельзя будет лгать. Владыка не сможет так просто внушить свою волю. Пока что, он здесь решает, кто будет существовать, а кто нет. Не законы, а он. Мирра из тех немногих, кто удержит равновесие.
— Она права, — сказал ее сосед справа. — Сейчас малая задача важнее более масштабной. Мир измениться, может, станет хуже, но не погибнет.
Многим казалось странным, что они призваны сюда решить за великую исход событий. Дочь владыки находилась во власти узкого круга знающих. Их воля отпустить ее или нет.
— А что если мы попросим тебя остаться? — спросил ее сосед.
— Владыка убьет меня.
Эл ответила как можно тише.
Сосед осторожно коснулся ее кисти.
— Мы не позволим. Но ты должна быть готова, что твои последние действия могут принести боль. Тебе.
Эл кивнула.
— Свобода не дается без боли, — шепнула она.
Он согласился молчаливым кивком.
— Я знаю, как помочь твоей королеве. Давай дождемся окончания встречи.
* * *
До того как они могли поговорить, прошло больше времени, чем могло выдержать терпение Эл. Она должна была рассказать этим знающим мужам о Бродяге и ее выборе, о его способностях. Наконец, они согласились с тем, что она не помогала ему на испытаниях. Так Эл узнала, что Браззавиль стал королем, пусть и не сомневалась, но подтверждение все же пришло. Пришлось так же показать медальон тем, кто не знал о нем.
Эл догадалась, что они действительно давно не встречались. Этот экстренный совет, покрытый тайной, как всем казалось, не укроется от владыки.
Об этом заговорил ее новый знакомый в присутствии уже старого знакомого. Эл так их окрестила про себя, чтобы не узнавать имен.
— Мне очевидно, что они не могут покинуть эти священные коридоры до тех пор, пока молодая королева не вернет себе возможность двигаться. Задача трудная. Могу ли я попросить тебя об услуге? — спросил он у Эл.
— Конечно, — кивнула она.
— Нам нужна вода для напитка. Вода не из этого мира. Нам нужна вода, в которой камни не растворяются.
— Из другого мира, — понимающе кивнула Эл. — Я добуду. Это как дверь открыть.
Она не сдержала улыбку. Она с трудом сдерживалась, чтобы не выказать свою радость, начав подскакивать на месте, как ребенок.
— Можешь не спешить. Твой спутник не сразу доберется до обители. Он был прав, когда говорил, что стар для путешествий.
— Пусть потрудится спасти ее, как потрудился ее украсть, — равнодушно заметила Эл.
— Прежде, чем лечить, нужно вернуть ей общее здоровье. На это нужно время. Мы справимся без тебя.
— Ей нужно вернуть желание жить в принципе, — вздохнула Эл.
— Обязательство перед тобой. Ты надеешься на брак, но будут ли они понимать друг друга так же, как понимали, будучи нищими скитальцами. Власть и достаток — это тоже испытание.
— Перед родителями Алмейры стояла еще более сложная задача. У них чуть проще. Она любит его, а он ее. Хочу проверить свою жестокость. Это испытание моим актерским способностям. А я буду строга. Имею право. Я потребую исполнения всех обещаний.
И она улыбнулась.
— А тебя кто-нибудь испытывал так же? — спросил старый знакомый.
— Еще бы. Сам владыка научил меня точно выбирать, кого я люблю. Так же он научил, кому стоит помогать, а кто не стоит шевеления мысли.
— Поэтому ты не навещаешь четвертый мир.
— Навещала. Разок.
— Закончился визит государственным переворотом, если не ошибаюсь, — заметил новый знакомый и засмеялся.
— Я привыкла, что здесь встретишь того, кто хорошо осведомлен. Я просто расшевелила это самодовольное общество, маленькая месть за традицию охоты во втором мире. Для лечения Алмейры потребуется много времени?
— Для возвращения голоса не более месяца, а для того, чтобы вернуть ей зрение придется идти в Обитель.
— Надеюсь, вы дадите ей сопровождение. У меня есть причины не навещать Обитель.
— Здесь есть сложность. Настоятель болен, поэтому сегодня его не было на совете, — сказал старый знакомый.
Эл стало не по себе от мысли, что сегодня она могла встретить его.
— Не будем загадывать вперед, — сказала она.
— Эл, тебе придется взять обитель под защиту. Может произойти любое событие. Мы дадим несколько десятков воинов. Рядом дверь, и предсказать не возможно, какая сила явиться помешать.
— Что я могу сделать для Алмейры?
— Ты уже называешь ее Алмейрой, а она не помнит этого. Пока она останется Миррой. Добудь воду, а потом мы должемся дня цветения храмового кустарника в городе Алмейре, его цветы целебны. Нам бы лучше подошли старые цветы, но жители города мало знают их силу и почти все выбрасывают.
— Как ты сказал? Старые цветы? Я сейчас вернусь.
Эл соскочила с кресла и исчезла в дверях, как торопливый юнец. Она едва не заблудилась в коридорах, но вернулась со своей потертой дорожной сумой, по дороге что-то выуживая из нее. Она достала узелок тонкой ткани и, положив на колени новому знакомому, развязала его словно там было сокровище.
— Это подойдет? — спросила она. — Я ношу их почти год, не смогла выбросить. Подарок. Мне их отдала прелестная девчушка, которая прислуживает как раз в храме Владычицы.
Лепестки до сих пор приятно пахли. Ее новый знакомый кивнул удивленно и одобрительно.
— Да. Ты носила их год при себе? Какую же силу они вобрали?
— Это не повредит Мирре?
— Думаю, нет. Не хочешь ждать?
— Нет. Не хочу.
— Принеси воду, а мы начнем.
— Глава 9 Обитель
Мирра покачивалась на спине животного, которое смирно шло в поводу у Эл. Мирра была очень печальна и готова расплакаться. Эл везла ее в Обитель, они молчали дорогой, и это обстоятельство угнетало девушку. Она вдыхала незнакомый воздух, ловила запахи и шумы, которые так немного значили для нее прежде, а теперь стали проводниками, связью с миром. Дар ее угас, не возвратились ни возможность слышать недоступные людям мелодии мира, ни способность чувствовать суть людей. Слепота стала тяготить ее. Присутствие Эл не возвращало ей прежнего желания жить.
Эл появилась в последний момент, когда Мирре сообщили, что она совсем здорова. Во время излечения Мирра находилась среди чужих, ее часто оставляли одну. Ей казалось, что ее нужды никого не интересовали, ее не спрашивали о том, что ей приятно или нет. Вокруг царил твердый и суровый порядок, который распространялся и на нее. Ей некому было поведать о своей печали и одиночестве. Преодоление болезни далось ей с большим трудом. Казалось никогда уже не кончиться умывание и лекарства, странная пища и непривычное пение того, кто ее лечил. Боль покинула горло, но застряла в сердце другая боль. Ведь Мирра не хотела жить, а Эл, которая просила ее выжить исчезла куда-то, а Мирра так нуждалась в ее присутствии. Эл, конечно, появилась, но поскольку Мирра отвыкла от нее и не могла уловить ее иначе как на слух и на ощупь, то ей почудилось, что вернулась иная Эл. Она была строгой, немногословной, резкой. Мирра случайно расслышала обрывок разговора и испытала неприятное чувство.
Один из людей окружавших Мирру, видимо воин, в шутку заметил, что Эл не любит воевать. Ничего обидного в его словах не было, но ответ Эл показался Мирру резким.
— Повоюй с мое, тоже не будешь любить.
Прежняя Эл не ответила бы так. Мирра усомнилась, что правильно воспринимала ее раньше.
Как изменился мир для нее!
Нет больше тонких шелестов, мирных напевов, тихих успокаивающих душу звуков. Нет цепочки огней, что увлекала ее в иные измерения пространства. На смену пришли голоса и шорохи, ощущения тела и запахи, которые ничего не говорили ей о тех людях и событиях, которые теперь ее окружали. И пусть они выглядели заботливыми, но были ли они бескорыстны, как прежние милые ей певцы. Мирра затосковала по прошлому, как тоскует тот, кто все потерял. Мир для нее собрался в узенькое пространство на расстоянии вытянутой руки. Она не пыталась больше петь, боялась, что утратила и эту способность, а без своего певучего голоса, она вообще ничего больше не значит.
Теперь она чувствовала, как покачивается животное под ней, как оно пыхтит и пахнет, как ветер дует слева, слышала ровные и тихие шаги — это Эл вела животное за собой. Она все время молчала. Раньше в присутствии Эл она чувствовала покой и защищенность, трели тихих колокольчиков и приятный гул, от которого мир словно расширялся до безграничного. Все исчезло. Только шаги рядом остались от Эл.
Мирра не знала, что за спиной у Эл новый меч, а в руке заряженный самострел, и идет она так осторожно и тихо, чтобы услышать, если окажутся поблизости чужаки. Вокруг обители бродило, к тому времени, немало разного народу, просто — проходной двор. Кто за излечением, кто хотел наняться на службу, а кто из любопытства. Даже торговали, не смотря на запрет. Эл было не до шуток, а ее новые "братья по оружию" шутили, что обитель теперь охраняет дверь от своих и что стоит разок пропустить сюда нескольких жрецов для отлова любопытных. Эл ждала подвоха, опасалась в этой суете пропустить нежданного гостя. Медальон грелся, она постоянно чувствовала внимание владыки на себе. Ожидание выздоровления Мирры далось ей не просто. К Обители Эл не приближалась, рыская по округе в одиночестве, навещая заставы, которые организовал горный народ. От других свое присутствие в этих горах скрывала тщательно, вела себя тихо, как заурядный смертный. Эл кроме неожиданного нападения опасалась, что в обители узнают о ней и тогда встреча неизбежна.
Жеймир должен ждать их в условленном месте, которое ей указали горцы, туда — почти сутки пути. Эл намеревалась остановиться только, если Мирра попросит отдых, поэтому шла осторожно, не быстро, чтобы экономить силы.
Кончился подъем и начался спуск, животное обрадовано потрусило вперед, и Эл никак не могла удержать ровный шаг. Спуск был чуть круче, и Мирра делала усилие, чтобы удержаться и не упасть со спины животного.
— Я больше не могу. Я могу пойти сама, — взмолилась она тихим голоском с хрипотцой.
— Ты не умеешь ходить по горам. Сиди смирно, скоро не будет так круто.
— Я не понимаю, что такое круто, что такое горы, и почему я не могу идти? Я не больна. Я просто слепая. Да?
И тут Мирра соскользнула с животного. Эл едва успела схватить ее за полу одежды. Ткань треснула, образуя дыру. Мирра взвизгнула. Эл рванула ее назад. Удержав равновесие и утихомирив Мирру, она больше не позволяла животному ускориться.
— Если ты не угомонишься, я привяжу тебя. Потерпи немного, скоро будет дорога ровнее. Отдохнем, если пожелаешь. — Эл не обратила внимания на свой тон. Он был требовательным и равнодушным.
— Да, — согласилась Мирра.
Эл было не до чувств девушки. За шорохом шагов она старалась расслышать другие звуки. Она вертела головой, чтобы заметить возможную слежку, и еще должна была глядеть под ноги и выбирать дорогу.
