— Да и пусть себе маневрируют, — ухмыльнулся норт.
— Или манерничают, — скривил губы кор.
— Вернутся — злыми. Из-за прихоти командиров мимо Арены пролетели...
— А то они все на трибунах уместятся...
— Вы ещё не видели... Поместились бы. Но порядок-дисциплина. Поэтому только одна терция. По очереди. Ну и для безопасности тоже. Приходят-то они в полном вооружении. Вдруг гладиаторы решат, что драка со зрителями безопасней, чем бой с тёмными тварями. Или маги учудят, и вылезет что-то совсем уж непотребное.
— Но тогда ведь...
— Да нет, легионеры тогда только остальных прикрыть должны, последними уйти и выход замкнуть. А Арена сама себя зачистит. Прежние!
— И как же на этот раз без них?
— А я знаю? Может, внутренняя стража Дворца встанет. И, — он, словно смутившись, неловко пожал плечами: — простите парни, но вы ж сами говорили, чтоб по одному никто никуда... А мне в гальюн надо.
— Провожу, — поднялся кор, и они направились в сторону туалетов.
— Точно, — через минну поморщился Келдаз. — Смотрите, один следом пошёл.
Да. Один из парочки нортов-наёмников двинулся следом.
— Мамочка! — как от кислого яблока, скривился норт.
— А может, и папенька, — прогудел нагтилин, оглянувшись на другого — на нагтилина, который пристроился неподалёку от их компании, но — с другой стороны.
— Но послушайте, парни, — оглядел принцев их "проводник", — они же здесь — до вас! Раньше нас сюда попали! Как они могут быть подосланными вашими семьями?! Вы же сами, мне Шкрот говорил, только три дня назад этот план придумали, а они здесь — и те, и тот — неделю уже!
— У тебя родители умные?
— Чего?! — взвился бандит.
— У нас — тоже, — улыбнулся на него вект. — И ещё: нас они знают. Кажется, лучше нас самих. А ещё у них у всех есть по королевскому Совету. И по Университету. С тем, на что нам понадобилась неделя, они запросто могли управиться в пару дней. Точнее — в пару суток. Потому что на ночь они тогда наверняка не прерывались. И вот... — он поморщился: — подмога.
— Ага, — вздохнул и норт, — теперь ещё и этих вытаскивай!
— Парни, — прогудел опять вдруг поднявшийся нагтилин, — а вы не находите, что тут проглядывает план даже не на букву "в", а на полновесную `'и краткое"?!
Фред знал, что в алфавите артольцев есть странные буквы, наверное, это одна из них. Но чему они заулыбались? Фразе из знакомого им всем, бородатого какого-нибудь, анекдота?
— Ух, как весело тогда может получиться... — загорелись глаза у норта.
Нет, все норты — психи. У него через двое суток смертельный бой, а ему от бабушкиного анекдота весело... И заразное оно, что ли? Ведь и ему самому с ними... Ведь напросился, он сам сюда напросился! И теперь — в предчувствии послезавтрашнего — у него не кишки сводит, а словно по ним, по всем кишкам — бабочки азартные летают! Они — команда! Они — прорвутся! Они всех на Арене уделают! Да не они — бабочки, а они — воины!
— Исказитель! — покачал головой вект.
Что? О чём это он?
— Катти! Девчонки! Эти думают, что взяли их в плен? Они их во дворец — запустили!
— А как ты согласуешь действие, как приказ простой передашь?
— Нам же передали.
— Если гончие, то во дворце они такой шухер подымут... Их не утаишь. Даже у нас, помните? — через четверть часа к нам уже первый отряд подмоги пришёл.
— Значит, придумают ещё что-то...
— Парни, о чём вы? — не выдержал Фред.
— Извини, не скажем, — прогудел Луф. — Военная тайна.
— В тёмную меня хотите?..
— Слово "приказ" знаешь?
И тут захохотал норт:
— Эко как не повезло вам со Шкротом: вы — двое рядовых на четверых командиров!
Нагтилин негромко заухал тоже, но добавил:
— Не напрягайся, пока всё это у нас — только пустые умствования да рабочие гипотезы. Пойдёт конкретика — узнаешь, предупредим, расскажем.
— Пойдёт "конкретика" — увидите, — выдержал Фред: — что мышь ваша и девчонки ваши по темницам сидят! И никакого сыра вокруг!
Катти брела по коридору. Голубой штрих мерцал, заплаканные глаза слипались — очень хотелось спать.
Ночь впустую! Где среди пяти тысяч комнат, мыкаясь по верстам и верстам коридоров... В её родном королевском дворце около трёх тысяч комнат и двадцать вёрст коридоров, здесь, значит, этих вёрст — под полтинник. Для армейского отряда — два суточных перехода. Где искать камеру с исказителем, как её искать — бегать не перебегать.
План она внимательно просмотрела, но опять же пять тысяч комнат! В какую из них установили новенький артефакт, кто ж его знает...
Что он — новый, она знала из разговоров королев. Раньше таковой прикрывал весь Риммериум. Ну, и прикрывал так себе — как на пустошах, просто не давал установить конкретные координаты выхода... По легендам в древности всё было строже — общий выход работал на площадь Звезды, но... Рыжая императрица... Хотя — вряд ли она, конечно же кто-то из её гениев ручки шаловливые свои приложил, а вернуть, как было, или не сумел, или не удосужился. Или не успел. Потому что врагов у каждого из них — хватало. И никто из них своей смертью в кроватке от старости не умер. С тех пор могло даже в Огненный дворец зашвырнуть. А для посторонних оказаться внутри его — это смерть. Поэтому все телепортационные свитки настраивались по другую сторону стены города. И оттуда — ножками-ножкам.
Но вот с недавних пор, режим был изменён. С очень недавних. Год, полтора, два... Агвелта высказала предположение, что как бы это не их "материнский рейд" сподвиг имперцев на интенсификацию поиска... "— Не наш! — тут же заворчала Клерисса. — Мы пришли без телепорта. Всё сделали и тихо ушли. Это наши генералы догадались отправить в Треуль целую агему. Расхлёбывай теперь за них..."
Внезапно оказалось, что имперские алфизики начали получать заказы на свитки с координатами выхода на Тронный зал Огненного дворца! А потом выяснилось (пьяное хвастовство некоего младшего члена очень не младшей семьи перед такими же пьяными приятелями... Правда, обслуживали их в стёклышко трезвые слуги), выяснилось, что в главных дворцах главных родов начали устанавливаться точечные исказители...
То есть всё это — очень свеженькое, для карты пятого уровня, подобная установка может казаться просто-напросто мебелью, на которую она не реагирует.
То есть надо открывать шестой уровень. А есть ли он вообще — неизвестно! В королевском дворце её к ЦП и близко не подпускали — раз в центральную часть она сунулась, еле назад выгребла — ловушка на ловушке. И добро бы прежних — нет, очень нынешние магические капканы. В Льиз яррулле в главный Дворец ей запретила соваться Клерисса... Ну, не запретила — выразила неудовольствие, когда ей показалось... Хорошо, что в тот раз именно показалось, и Катти с чистой совестью сказала, что это не она! А после выяснилось, что это были её подруги. Но больше она туда не рыпалась. В собственном же её особнячке так и вообще было только три уровня прозрачности!
В общем, пока она здесь туда-сюда дёргалась, то поняла, что рабочего состояния нет. И она только зря переводит время на суету и слёзы.
Хотя слёзы для неё не были отвлекающим фактором.
Когда-то давно маленькие царственные подружки при Арлии ла Век обозвали её плаксой. А та в ответ разразилась целой лекцией, что слёзы — это природный механизм снятия нервных напряжений, что мужчин-долгожителей мало не только потому, что они вечно лезут во все дыры, не любят мыться и, — после крохотной паузы великая целительница добавила: — и ленятся чистить зубы, но и из-за того, что они стесняются плакать и тем самым рвут себе сердце.
Катти знала, что принцессы сразу побежали к маменьке (к тёте Клер). И она подтвердила: да, всё так. Слёзы напряжение снимают, горе смягчают, но расплакаться означает признать, что тебя достали, что тебе причинили горе, а это для королевы часто недопустимо... Да и глаза краснеют, нос распухает — а выглядеть некрасивой для королевы недопустимо ещё более. И ещё... Слёзы расслабляют не только нервы — тело тоже, слёзы снижают резкость движений, скорость реакции, а королеве в ответ на действие, задевающее её настолько, что хочется плакать, самой надо действовать — резко, с опережающей врагов скоростью! Что ж... Королев глубоких долгожительниц она, вот, и не припомнит... — и тут же улыбнулась: — А оно надо вам мыкаться глубокими старухами?
И девочки заулыбались тоже. И потом всё высказали библиотекарше.
"Но я-то не принцесса!" — пожала плечиками она. И после этого стесняться плакать перестала совсем. И выяснила, что сразу после слёз, на волне лёгкой эйфории иногда вдруг всплывают решения причин слёз...
Но не сейчас.
А ведь завтра к обеду, едва ли не с утра кухня будет готовить еду на "прощальный ужин" гладиаторам и, чтобы попасть к мальчишкам с горничными, надо пораньше быть при метрессе Акакирре — так что она вытерла глаза и пошла к себе, спать.
Но и там сразу уснуть не получилось, мысли о послезавтрашнем — да уже завтрашнем! — гладиаторстве парней гнали сон, она ворочалась с боку на бок, сон не шёл. Пришлось взять самую нудную книгу — словарь тот давешний, чуть прибавить света и полистать... Произношение слов варваров прежние давали. Вот, повыговаривать слова на новом языке... Произношение у неё, конечно было — варвары бы обсмеялись, но смеяться давно уже некому. Ну и просто поглядеть на тексты, поискать структурные связи. Помогло. Информации ещё не хватало, а пустая работа — она в сон вгоняет быстро... До завтрака хоть чуточку поспит...
Катти убрала свет, опустила книгу на пол и закрыла глаза.
Но разбудил её не грохот передаточного ящика с едой. Загремели ключи, засовы... Она открыла глаза — свет уже с потолка сочился. Катти поспешно закуталась в простыню, увидела на полу книгу, потянулась к ней, но соскользнула ткань, а здешние так пристально реагируют на самую незначительную обнажёнку, и она одной рукой подняла тяжёлый том, — он так и норовил вырваться! — другой попыталась прикрыть одновременно и пятки, и плечи, но получалось не особенно... Да что ж её теперь и до завтрака плетьми охаживать будут?
Тут они и ворвались: Патокул, но с ним помимо его подручников ещё двое — какой-то важный чин и вьюнош... Тот самый, с обожжённым лицом...
— Ой! — пискнула Катти.
— Вот видите, — не смущаясь на важность, настырно указал на неё рукой её палач. — Вот она! Читает! Библиотекарша потому что.
— Глаза похожи, — сообщил парень. — А ну, дай руку!
В левой у неё был словарь, правой она придерживала конструкцию из простыни, Катти попыталась перехватить узел тоже левой, но том соскользнул... Ну, хоть упал на кровать, а не на пол...
— Левую! — заорал парень.
Как же давно на неё не кричали... Последний раз — лет несколько назад, когда выгоняли — тогда её ещё выгоняли! — из лаборатории, в которой намечалось выполнить призыв тёмной твари высокого уровня.
Она дёрнулась, попробовала опять перехватить узел другой рукой, но узел распался.
— Руку! — опять заорал ученик крысака.
У неё выступили слёзы, и она протянула ему левую руку. Он отдёрнул рукав, вцепился в браслет.
— Эххх... — разочаровано выдохнул он.
— Б-больно, — пискнула Катти, когда парень попытался сдёрнуть его. Потом резко провернул вокруг своей оси, вгляделся...
— Больно! — опять вскрикнула Катти.
— Ну? — брезгливо поинтересовался важный чин.
— Да, — разочарованно выговорил вьюнош. — Замкнутый ажурный браслет.
— Так, библиотекарша! — по-прежнему морщась от необходимости разговаривать с быдлом, почти выплюнул обращение важный чин. — Скажи фразу: "Давай познакомимся!"
Катти растерянно взглянула на Патокула, тот поспешно кивнул.
— Быстро! — заорал важняк.
— Давай познакомимся, — давясь слезами, проговорила Катти.
— Не, не она, — тут же сморщился и младший крысак. — Слишком сильный акцент. Не она.
— Тогда пошли отсюда.
Вышли.
— Аристократы... — проворчал Патокул.
— И мальчишка? — сквозь слёзы выговорила Катти.
— Барончик... Ла Торккил... Ученик ла Криадди... Представляешь, начали мне втолковывать, что ты могла ему где-то во дворце встретиться... Да ещё и без браслета. Вроде ж, умные люди, а такую чушь... Ладно, пошли мы. Больше до обеда тебя никто беспокоить не будет. Читай! А сразу после ужина — помнишь же? — зайдёт наша учительница, она гимнастикой с девушками занимается, ты её своей гимнастике и подучишь. Лады? — улыбнулся он.
— Лады, — попробовала улыбнуться ему и она.
Он, словно не выдержал, и потянулся вытереть ей слезу, но хмыкнул на себя, отдёрнул руку и дал знак своим. Вышли.
У девушек тоже нарисовалась проблема: завтра Арена, и хихикающим девицам загорелось взглянуть на гладиаторов.
При Арене работал тотализатор и заранее посмотреть, на кого ставить, было можно — приговорённых всю неделю до боёв на полчаса-час выводили наверх, якобы, чтобы они осмотрелись, а на самом деле — чтоб посмотрели на них. Лет триста назад некто, особо дотошный при тогдашнем Роггакере пытался смотрины прикрыть, но... Смотрины продолжились, но деньги за них пошли лично распорядителям. И то, что в результате двое из них сами по очереди очутились среди осматриваемых — не помогало. Но главное — упало количество ставок, упали поступления в казну, и ревнитель сугубой чистоты опомнился... Уж больно ему не захотелось и самому вслед за погибшими распорядителями стать объектом ставок.
Так что теперь — покупай билет и полчаса с верхних галерей присматривай себе фаворита. Или наоборот. На то, кого схарчат в первую же минуту, ставки принимались тоже.
Зрение у Агторрии было прекрасным, а что она закричит с верхотуры, разглядев принца Ниэллона и что после сделает, было непредсказуемо. И вообще никаким расчётам не поддавалась реакция на её крики-действия старших её родственников. Особенно в свете приближающегося заговора. Бои с тёмными зверьми на Арене такими опасными не казались. Парни мимо каракраты прошли — и там пробьются тоже. Нет, подпустить к Арене имперскую принцессу было невозможно.
"Сделаю", — пожала плечами дочка Клериссы. И сначала при Веррисе выразила интерес к "божественному бою". Мол, и она бы на смертников взглянула. Верриса естественно возмутилась и прикрикнула: "Глазеть на мужчин?! Принцессы, не разочаровывайте меня!" Как выражается разочарование у главной воспиталки, известно было всем, и на "посмотреть" их больше не звали. И в конце послеобеденного отдыха (вышивание, шёлк, виолончель), после которого девицы намеревались рвануть к Арене, как только госпожа Катианилла вышла за порог комнаты, Сина завела с Никкой разговор о том, что их парни сейчас, должны бы, пробиваться по подземным переходам Ксетронира меж тамошних чудищ. И тогда у них — бой. Хоть и не божественный. Но они воины — чудовища им не преграда! Вот Торрочка разглядывать других мужчин, в то время как Ниэллон в смертельной опасности, и не пошла. Тем более, что обе девчонки начали вспоминать, принялись в красках расписывать последний сплав мальчиков по Тиренге. Как они едва-едва не влетели в сель, но... "Но повезло." — "А в чём повезло?" — Торрочка с Лестрой вцепились клещами и, пока прочие бегали, выпытали все подробности того давнего присшествия... Вплоть до перезревшего земного элементаля... Вплоть до следов телепорта, найденных в недалёких окрестностях.
