— Фрэнк?
— Может еще годовалого Невилла назовете. Тоже неплохая кандидатура. Вообще забудьте о Лонгбоотомах!
— Тогда я не знаю.
— А если начать думать головой, Сириус? Я намекну. Вы, Лонгботтом, Уизли, Снейп бесконечно уважаете этого человека, а я его ненавижу и планирую рано или поздно отправить на тот свет.
— Альбус Дамблдор?
— Именно. Теперь расписываю вам ситуацию. По какой-то непонятной мне причине Дамблдору понадобилась отцовская мантия-невидимка. Мой отец, который, в отличие от мамы, бесконечно доверял мудрому директору, без вопросов отдал ему этот артефакт. Поттеров убили. Дамблдор под шумок отравил меня к Дурслям, а спустя какое-то время магический мир обо мне забыл, а люди, которые волновались обо мне, не как о победителе Волдеморта, а как о сыне Поттеров, были заняты решением своих собственных проблем. Всем было не до меня. Потом я исчезаю. Сами знаете куда и как. Сначала Дамблдор этого не замечает, когда же до него доходит, что он потерял Мальчика-Который-Выжил, уже поздно что-то делать. Он решает воспитать нового героя, каким-то образом догадываясь о том, что Волдеморт вернется. И выбор падает на тихого застенчивого Невилла, который тоже подходит под то самое пророчество. И в качестве способа поощрения ночных прогулок в поисках приключений, Дамблдор отдает маленькому Лонгботтому мантию-невидимку моего отца, предварительно наврав, что эта вещь когда-то принадлежа Фрэнку. Правдоподобно звучит?
— Не очень, — буркнул Ремус, который, похоже так и не мог смириться с тем, что человек, которого он с самого детства воспринимал, как героя, оказался на самом деле лживым манипулятором.
— Да нет, правдоподобно. А ты уверен, что...
— Почти наверняка. Я спрашивал у Гермионы Грейнджер, откуда у её друга эта мантия. Она рассказала, что её передал Невиллу сам директор в качестве подарка на Рождество, поскольку эта мантия когда-то принадлежала Фрэнку Лонгботтому.
— А может, она действительно когда-то принадлежала Фрэнку, и он действительно передал эту мантию на хранение директору.
— Вот именно по этой причине я и хочу написать письмо миссис Лонгботтом, которая, несомненно, должна быть в курсе того, был ли у её сына такой ценный артефакт. К тому же странно то, что директор в одно и то же время взял мантии-невидимки и у моего отца, и у Фрэнка Лонгботтома. Зачем директору сразу две мантии-невидимки?
— Ладно, предположим, она ответит, что у Фрэнка не было какой мантии. Предположим также, что мантия Невилла на самом деле та, которая когда-то принадлежала Джеймсу. Что ты будешь делать? Пойдешь и украдешь у мальчика вещь, которая для него является памятью об отце?
— Фи, украсть... Сириус, за кого ты меня принимаешь? Я что похож на мелкого воришку? Я не намерен втихую тырить по праву принадлежащую мне вещь. Я сделаю все громко, красиво и напоказ, чтобы и Невилл, и его друзья-гриффиндорцы поняли, кто на самом деле Альбус Дамблдор.
— А парня тебе не жалко?
— Я не самый жалостливый человек, Ремус. Это, во-первых. А во-вторых, намного больше мне будет жалко этого парня, если в один прекрасный день он умрет, поверив в тот бред, каким его щедро кормит наш многоуважаемый директор. Вы напишите письмо?
— Да, — кивнули мужчины.
— Лучше это сделаю я, — произнес Люпин, вставая с дивана и подходя к столу, на котором в беспорядке лежали пергаменты, перья, книги и непроверенные домашние работы. — Ну и свинарник у тебя тут, Сириус. Гарри, мне не очень нравится эта идея. Я понимаю, ты хочешь вернуть вещь, которая по праву принадлежит тебе, но подумай о том, что при этом ты причинишь боль другому человеку, который не сделал тебе ничего плохого.
— Я думал об этом, Ремус. И если было бы возможно осуществить мой план, не впутывая сюда Лонгботтома, которому и без того достаточно досталось, я бы так и поступил. Но ты сам понимаешь, — Гарри развел руками.
— А ты уверен, что тебе настолько нужна эта мантия-невидимка что...
— Ремус, если это мантия Джеймса, то она должна быть у Гарри, а не у кого бы то ни было. И если то, что предполагает Гарри, окажется правдой, то я не буду просто наблюдать со стороны за тем, как мой крестник доказывает свою правоту. Я очень серьезно поговорю с Альбусом. Я уже давно хотел с ним побеседовать, еще с тех пор, как он вешал мне на уши лапшу о том, что Гарри — сквиб и счастлив со своей доброй и любящей семьей.
— Все с вами ясно. Но я мне все равно жалко этого мальчика Невилла. Вот письмо.
— A la guerre comme a la guerre, — произнес Гарри, забирая у оборотня протянутый лист пергамента.— На войне как на войне, Рем. Все отлично. Отправите это миссис Лонгботтом?
— Да, конечно.
— Хорошо. Тогда я пойду, пока Дэн не решил, что я показал Снейпу что-то не то и теперь ищу, куда бы спрятать труп зельевара.
— Не очень смешная шутка, Гарри.
— Какая есть, Ремус. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Глава 29. Мантия-невидимка
Я вернулась)))
Пятница. Очередной холодный зимний вечер. За окнами завывает ветер, облепляет снежными хлопьями стены старого замка. Большинство студентов уже разошлись по своим гостиным, кто-то задержался в Большом Зале пообщаться с товарищами с других факультетов, несколько особо ретивых рейвенкловцев, наверняка, еще сидят в библиотеке, обложившись учебниками. Опустевшие коридоры освещены тусклыми огнями. Почти полная тишина, нарушаемая лишь звуками ветра, шорохами от чадящих факелов на стенах и еле слышным шепотом двух юношей в мантиях с зеленой каймой. Один идет чуть позади, время от времени озираясь по сторонам, будто опасаясь преследования. Его лицо, едва заметное в темноте коридоров, излишне бледное, напряженное. Наверное, нервничает. Впереди него шагает второй парень. Более веселый, чуть более расслабленный. О чем-то тихо шепчет следующему за ним товарищу, улыбается хитрой улыбкой. Слизеринцы. Выглядят подозрительно. Особенно эти слизеринцы, для своей прогулки выбравшие один из самых малопосещаемых коридоров замка в правом крыле третьего этажа, куда последние несколько лет вообще мало кто заходит. Рабочих кабинетов здесь нет, коридор не соединяется ни с одним нужным помещением, даже ближайшая уборная расположена в противоположном направлении. Определенно что-то задумали. Значит, нужно за ними проследить, особенно учитывая то, что один из этих двух парней таинственный Гарри Поттер, а второй — его странный неизвестно откуда взявшийся друг.
— Все нормально?
— Да. Я иду за тобой, тень моя следует за мной, — Поттер усмехнулся своей непонятной шутке, снова оглянулся через плечо, вглядываясь в пустую темноту. — Долго еще?
— Нет. Уже пришли, — парень остановился напротив одной из запертых дверей. Когда-то давно, может лет сто назад, это крыло было учебным, и по этим пустым коридорам ходили многочисленные студенты, опаздывающие на свои занятия.
— Это здесь? Твое невероятно тайное место? — с насмешкой в голосе произнес Поттер, глядя, как шатен колдует над замком запертой двери. — Заброшенный кабинет?
— Да-да, заброшенный кабинет. Успокойся. И прояви толику уважения к моему временному тайнику. В этом проклятом замке нельзя найти ни одного по-настоящему укромного уголка, везде кто-нибудь шныряет, что-либо вынюхивает, — тихим, почти неслышным шепотом ответил шатен, не прекращая странных движений волшебной палочкой.
— Тебе не кажется, что у тебя развилась паранойя?
— Нет.
— Нет, не кажется? Или нет, не развилась? — усмехнулся брюнет. — Хватит уже ковыряться в замке, мне надоело ждать, Дэн! Сколько ты заклятий наложил на несчастную дверь?
— Столько, сколько посчитал нужным. Я же говорю, в этом долбанном Хогвартсе никогда нельзя чувствовать себя абсолютно уверенным в своей безопасности. Картины, следящие за людьми, сотня призраков, лезущих туда, куда захотят, полтергейст. И это еще не считая не в меру любопытных школьников, преподавателей и завхоза-зоофила.
— О да... — протянул Гарри, широко улыбаясь. Дэн, наконец, закончил с замком и широко распахнул дверь.
— Заходи.
— Слава Мерлину, не прошло и года, — хмыкнул Поттер, следуя за что-то шепчущим шатеном. Остановился на пороге, оглянулся, будто догадываясь о слежке, а затем все же зашел в комнату, даже не потрудившись прикрыть за собой дверь.
— Идем!
— А вдруг заметят?
— Мы под мантией, как они могут нас заметить? Идем, он в любой момент может закрыть дверь.
— А может, не стоит, Рон?
— Почему?
— Это Поттер!
— Ну да. Мы ведь специально следили за ним, забыл? Специально шли сюда от самого Большого Зала именно по той причине, что это Поттер. Ты что, струсил?
— Нет... да. Рон, ты, правда, хочешь остаться с ним наедине в запертой комнате, вдалеке от кого-нибудь, кто мог бы прийти нам на помощь? Это Поттер!
— Не трусь, Нев. Он всего лишь такой же студент, как мы с тобой. Просто ему пару раз повезло и он возомнил о себе невесть чего. Пошли!— прошипел Рон, подталкивая своего товарища к "тайнику" Дэна, пока никто из слизеринцев не додумался закрыть за собой дверь.
— Может все же не стоит, вдруг заметят? — спросил Невилл, стараясь говорить и ступать как можно тише.
— Молчи и не заметят. Они вот уже третий день шушукаются о чем-то, неужели тебе не интересно, что они там прячут?
— Но вдруг...
— Пошли, Невилл! А то они сейчас закроют дверь, — и после недолгой заминки двое гриффиндорцев, скрытых мантией-невидимкой, двинулись вперед. Несколько шагов и они оказались в том же тускло освещенном помещении, что и слизеринцы, которых они выслеживали. А спустя еще одно мгновение дверь, так кстати, оставленная открытой, волшебным образом захлопнулась сама собой. Ловушка закрылась.
— Иду, иду, — пробурчал Сириус, направляясь к двери, в которую кто-то настойчиво барабанил уже не меньше минуты. — И кого только принесло в такое время? Я сказал, иду!
— Здравствуй, Сириус.
— Гарри?
— Да, а что, не похож? — парень улыбнулся своей привычной кривой усмешкой. — Не пригласишь нас войти?
— О, да, конечно, проходите, — Сириус отступил в сторону, пропуская в комнату своего крестника и его молчаливого друга, которого мужчина даже не заметил. — Что-то случилось?
— Нет, в принципе, ничего особенного. Но нам, вернее мне, не помешала бы твоя и, возможно, Ремуса помощь. Он у себя?
— Э..., да, да он у себя. Что за помощь? Что-то случилось? Что-то...
— Нет, я же говорю, ничего особенного. Но все же я буду очень признателен, если ты его позовешь.
— Да-да, сейчас. Вы присаживайтесь, — Сириус указал рукой на заваленный свитками пергамента диван и поспешил к камину.
— У тебя тут погром, как у Дэна в комнате, — усмехнулся Гарри, сдвигая в сторону макулатуру из непроверенных домашних заданий.
— Я, между прочим, все еще тут, если ты вдруг не заметил.
— Да ладно, можно подумать, ты не согласен со мной. К тебе в спальню иногда даже зайти страшно, везде разбросано всевозможное барахло.
— Это не барахло! Это мои записи, ингредиенты, книги...
— Одежда, обувь, предметы личной гигиены.
— Вы о чем? — Сириус, устроился в кресле и настороженно уставился на спорящих подростков.
— Да так, о своем. Ремус придет?
— Я уже здесь, — раздался голос со стороны двери. Оборотень вошел в комнату, бледный и настороженный, присел на краешек второго кресла, не меньше захламленного всевозможными бумажками, нежели диван, и выжидающе посмотрел на Гарри. — Что случилось? Что-то серьезное? Кто-то...
— Нет. Все нормально, все живы,— закатил глаза тот.
— Обрати внимания, ничего хорошего от тебя никто не ждет, — пробормотал Дэн.
— И это вполне нормально. Сириус, Ремус, успокойтесь, я никого сегодня не убил, не покалечил и не проклял.
— Нет? — усмехнулся шатен.
— Ну, это же было совсем не серьезно. И вообще, не перебивай! Так вот, можете слегка расслабиться, ничего страшного не произошло, все живы и здоровы.
— Тогда какого рода помощь тебе нужна?
— Можно подумать, что убей он кого-нибудь из обитателей замка, в ваших силах было бы ему чем-то помочь, — снова вмешался шатен, за что получил два хмурых взгляда и один дружеский пинок от Гарри.
— Ничего страшного от вас не требуется, просто нужна помощь с дознанием.
— С чем?
— Мантия-невидимка. Опишите мне её.
— Гарри, ты знаешь, как вообще выглядят мантии-невидимки? — улыбнулся Сириус, явно расслабившийся после того, как вопрос Гарри был озвучен.
— Да, естественно. Они невидимые. Но ведь должна же у нашей конкретной мантии быть какая-то отличительная черта, что-то примечательное.
— Зачем тебе это, Гарри?
— Затем, Ремус, что мне нужно быть уверенным в том, что я охочусь именно за своей собственностью. Итак, я вас слушаю.
— Гарри, бросил бы ты это. Я понимаю, ты хочешь доказать всем, включая самого директора, что он старый мерзавец и подлец, но ведь на самом деле тебе эта мантия не нужна. Ты рискуешь ради сомнительного удовольствия и при этом непременно причинишь боль ни в чем не повинным людям. Разве Невилл виноват в том, что его в свое время обманули, выдав твою мантию, за мантию отца бедного парнишки. Разве виновата в чем-то Августа Лонгботтом, что мы бередим её память о больном сыне и покойном муже своими расспросами. Гарри, ты зря тратишь время. Оставь эту затею, я тебя очень прошу.
— О, Мерлин, Ремус, — Гарри тяжело вздохнул и посмотрел в грустные просящие глаза оборотня. — Предположим, ты меня растрогал. Я почти готов расплакаться от жалости к другим обманутым людям и от осознания собственной порочности. Ты доволен?
— Гарри, я серьезно.
— А я — нет. Тем более, что ты слегка опоздал с этой напутственной речью, мантия уже у меня. И именно поэтому мне нужно, чтобы вы сконцентрировались и вспомнили, были ли у отцовской мантии отличительные черты
— То есть ты хочешь сказать, ты забрал мантию у Невилла?
— Нет.
— Нет, то есть не забрал?
-Нет, то есть я не хочу этого сказать. Я прямо говорю, она уже у меня. Может, хотя бы попытаетесь подумать?
— Но Гарри, как?
— Как подумать? Я вас умоляю. Не заставляйте меня думать, что Снейп прав и все без исключения гриффиндорцы не способны к мыслительной деятельности.
— Я имел в виду то, как ты заполучил мантию. И не смей слушать бред Сопливиуса!
— Это принципиально важно для ответа на мой вопрос, Сириус?
— Ты что украл её? Забрался к нему в спальню и...
— Нет, Ремус. Нет. Во-первых, я предпочитаю залезать в женские спальни, а не мужские. Во-вторых, я не мелкий воришка вроде Флетчера, который тихонько прикарманивает чужое добро и радуется. Я сделал все честно, ничего смешного не вижу, Дэн. Честно и открыто. Лонгботтом знает, что теперь его мантия у меня. Более того, у него даже есть свидетель того, как я отобрал сей артефакт. И нет, это не Дэна я имею в виду, Ремус.
— Хотя я тоже там был.
— Я говорю о Уизли.
— Роне?
— О нем самом. Теперь можете начать думать на счет моего вопроса?
— Гарри, как ты мог?
— Извини?
— Как ты мог так поступить с Невиллом, ведь он твой однокурсник. А ты его... ты его ограбил.
