— Я веду себя слишком вольно и раскрепощенно? Угадали, Шепард. Есть такое дело. — сказал Валтрас. — Просто когда работаешь с растениями, привыкаешь чувствовать оттенки. Цветов, настроения, состояния, погоды. Я также служил в турианской армии, но потом принял решение... у нас такое возможно... и перешел на гражданскую службу. Устроился помощником садовника, несколько лет изучал и осваивал премудрости своей новой профессии. А потом, когда садовник вернулся к себе домой, на родную планету, меня оформили уже как полноправного садовника. И вот уже несколько лет я здесь. Работы немного, но её нужно делать хорошо. Тогда будет меньше хлопот с доделками и переделками. — усмехнулся турианец. — Я знаю о вас, капитан. Разрешите вас угостить... В "Темной Звезде" у меня есть небольшой кредит, который я регулярно пополняю. Да, это ночной клуб, но днем он работает как обычное кафе и ассортимент блюд в дневное время там самый обычный. Только с шести часов там начинают подавать фирменные блюда. Это на двадцать восьмом уровне, капитан.
— Согласен. — Шепард последовал за широко шагавшим турианцем к лестнице. Вскоре они уже сидели за столиком в уголке. Официантка приняла заказ на турианские и человеческие блюда, отошла к окну выдачи. Турианец сидел, помешивая пластиковой лопаткой напиток, выдаваемый каждому клиенту бесплатно, но с учетом его расы. Мысли садовника явно были далеко от обстановки ночного клуба.
Наконец официантка спустя несколько минут принесла заказанные блюда. Шепард ограничился закуской и напитком, а турианец ел, по всей вероятности не очень ощущая вкус пищи.
— Извините, капитан. — Валтрас отставил в сторону недоеденное второе блюдо. — Это какое-то наваждение.
— Расскажите мне, Валтрас. Если смогу — помогу.
— Верю. Единственное место на Цитадели, где можно купить живых существ — сувенирная лавка. Работает там азари Делейя Санасси. Продажей как таковой она не занимается, она кто-то вроде управляющей, в её обязанности входит обмен и возврат товара, а также ответы на вопросы особо въедливых покупателей. Несколько раз я там был. Говорил с ней. Она занимается живыми существами, я — растениями. Вроде как близкие по сути своей занятия. И там и там — жизнь. А несколько недель назад... Как заклинило. Не поверите — стал захаживать сюда не только утром или днем, но даже и вечером, когда кафе превращается в ночной клуб. Здесь подают выпивку, причем очень дорогую и убойную по части скорости и глубины опьянения. Но мне, зная о моей должности, наливают только самое легкое — я сам так захотел и меня правильно поняли. Так вот уже несколько недель я люблю бывать здесь. Когда у меня нет необходимости выполнять что-то относящееся к моей работе. Стою у стойки, тяну через соломинку напиток. Пытаюсь тянуть... А перед глазами — она. Санасси. — нараспев произнес турианец. — Скажете смешно?
— Не вижу ничего смешного, Валтрас. Вы влюблены. И это — прекрасно. У вас...
— Только не говорите мне о том, что у меня появился смысл жизни. Он у меня всегда был. А ... когда я увидел её... как она глядит на похожие цветы... — Валтрас опустил голову.
— Вы не можете позволить себе отправиться к той запруде и сорвать эти цветы, Валтрас? — мягко и спокойно заметил Шепард. Турианец только молча кивнул. — Их там много, но вы все равно считаете, что это будет жестоко?
— Да, Шепард. — глухо сказал Валтрас. — Не знаю, что-то мешает. Сказать боюсь.
— Знаете, Валтрас. Вы не одиноки.
— Правда? — садовник недоверчиво посмотрел на Шепарда. — У вас тоже такое... было.
— Было, Валтрас. — подтвердил капитан. — Позвольте обойтись без деталей. Но ситуация близкая к вашей. И, если не ошибаюсь, дело в продолжительности жизни. Её и вашей.
— Да. — кивком турианец подтвердил правоту предположения Шепарда. — Именно. Я не хочу, чтобы она страдала, когда я... уйду.
— А почему вы считаете, Валтрас, что она будет страдать? Она будет помнить вас, даже находясь рядом с другим или с другой. Вы будете рядом с ней долгие годы. Эмоции и чувства, которые вы испытаете, общаясь, будут только вашими. Общими. Это будет её и ваша жизнь, её и ваша история, Валтрас.
— Жнецы... — произнес Валтрас.
— Тоже знаете.
— Да. — турианец опустил голову. Знаю. И боюсь, что она погибнет... Я еще могу уйти в армию, сражаться с оружием в руках. Она же... вряд ли... Она настолько далека от всего этого железа...
— Тем не менее, Валтрас. Она тоже живое существо. И азари тоже в большинстве своем начинают...
— Она не была танцовщицей. Я узнавал. Пусть и дорого мне это обошлось. В двухмесячную зарплату. Но вы правы. Она была наемницей, не долго. Так что с оружием она обращаться умеет. Я не этого боюсь...
— Дети...
— Я знаю, что азари может породить только азари, Шепард. — турианец залпом осушил бокал. — И спокойно отношусь к этому, готов к этому. Но как подумаю, что мои дети могут осиротеть...
— Валтрас...
— Понимаю, но враг... С таким даже турианцы еще никогда не сталкивались. Тут все риски... просто зашкаливают. Я боюсь за нее и за детей.
— Это нормально, Валтрас. — мягко заметил капитан. — Нормально и доказывает, что это — не страсть, не влюбленность, а любовь. Ваша любовь к ней.
— Но я ей о любви не говорил. И она о ней не знает. Я уже несколько недель не хожу к ней в лавку. Она, наверное забыла обо мне.
— Не забыла, Валтрас. Вы всегда можете напомнить ей о себе. Так, как сможете сделать только вы. Потому что это чувство ваше к ней — личное. Оно — только ваше. И сколько бы времени ни было до вторжения — у вас будет время. Будет любовь. Будет общение. Будет ваша совместная жизнь. И будет вам то, что вы будете вспоминать, каким бы коротким период перед вторжением ни был...
— Вы...
— Я — сирота, Валтрас. Я не знал родителей, вырос в детдоме. Это — часть моей жизни, часть моей официальной и реальной биографии. И я знаю, насколько ценно то, чем вы сейчас живете, Валтрас. Это, может быть, ценнее всего, с чем сталкивается в своей жизни разумный органик. Смысл жизни может быть и в самой жизни, Валтрас, в том, чтобы сделать эту жизнь ярче, глубже, полнее. Не только для себя самого. Для другого, родного и любимого существа.
— Но если она...
— Она вам не отказала, Валтрас. Значит...
— Значит отказ — впереди.
— Вы боитесь, Валтрас.
— Да, боюсь, Шепард. Боюсь, что предстану перед ней глупцом... — стакан в лапе Валтраса опасно завибрировал и турианец поставил его на столик. — Она живет тысячу лет... Столько мне не прожить...
— Она проживет эту тысячу лет, зная, что в её жизни были вы. Сколько бы у вас обоих времени совместного ни было, Валтрас, это будет ваше с ней время. Ваше и только ваше. И она расскажет своим детям о вас, о том, что вы принесли в её жизнь... Цветного, глубокого, ценного. Того, что внести в её жизнь смогли только вы. — Шепард встал. — Идемте, Валтрас. Проблему надо решать.
— Куда идем-то? — теперь уже Валтрас не успевал за стремительно шагавшим Шепардом.
— На стоянку мобилей. Летим к запруде. — сказал Шепард. — Залезайте, устраивайтесь. — он вставил в щель для карт оплаты свою обычную, не спектровскую карточку и взялся за управление. — Показывайте курс.
— Эм. — Турианец огляделся. — Туда. — он указал лапой куда-то в левую часть водохранилища. — Если бы я не знал, что вы Спектр...
— Я действительно Спектр, Валтрас. А на карту не обращайте внимания. Не люблю ставить на уши компьютеры системы оплаты услуг Цитадели. У Спектров есть такая привычка — не светить своими возможностями без необходимости.
— Доставать тоже...
— Валтрас, мы просто подлетим, срежем букетик и вы сами отвезете его своей возлюбленной. — сказал Шепард. — Эти цветы?
— Да. Подержите меня?
— Ваш букет — вам и выбирать, Валтрас. — усмехнулся Шепард, пока турианец ложился ничком на пол салона и вытягивал руки к воде, раскрывая лезвие инструментрона. — Держу, не беспокойтесь. Даже ремнем закрепил. Удержу.
— Уф. Спасибо. — турианец встал на колени, перебирая стебли. — Надо бы обертку...
— Валтрас... Эти цветы — свежайшие. Какая обертка? Цветы в букетах дарят в таких случаях без оберток. Пока летим к сувенирной лавке — они немного подсохнут, но это — не беда. Главное — вручите цветы. А остальное — сердце подскажет. Что сказать и как что сделать.
— Уверены? — Валтрас подобрал букет, взялся за стебли и разместился на заднем диване.
— У людей есть слово выше — "убежден".
— Убежден. Звучит-то как. Спасибо, запомню. — Турианец с беспокойством наблюдал, как машина приближается к району, где располагался сувенирный магазин. — А... подальше остановить...
— Легко. — Шепард остановил мобиль в нескольких сантиметрах над тротуаром. — Идите, Валтрас. Вы отсюда не видны, а вот лавка — как на ладони. Я вас подстрахую, подожду здесь. Впрочем... — Шепард достал кредитный чип, вручил его турианцу. — будет хорошо, если вы пригласите её отобедать в "Темной Звезде". А машину я оставлю здесь. Пароль — ваше имя.
— Шепард...
— Только вот о долженствовании — не надо. Ей решать, Валтрас. И, думаю, решит она правильно. Идите.
— Вы...
— Я буду рядом, Валтрас. Рядом, но не вместе с вами. Идите. Цветы сохнут. Все будет хорошо.
Делейя Санасси как раз закончила отвечать на вопросы одного постоянного покупателя — большого любителя рыбок-скальдов. Обрадованный саларианец ушел, раскланявшись с Делейей и наговорив ей кучу любезностей своей обычной скороговоркой. Делейя отвлеклась, занося информацию о клиенте в базу, а когда подняла глаза, перед ней предстал букет тех самых цветов, которые ей так нравились. Подняв взгляд еще выше, она увидела турианца. Он смущенно улыбался.
— Спасибо. Прекрасные цветы. — Делейя взяла букет, коснувшись лапы турианца. — О, простите. — она почувствовала, как стремительно синеет, что всегда выдавало в ней крайнюю степень удовлетворенности.
— Мне приятно, что вам понравилось, Делейя.
— А как ваше имя? — спросила азари, все еще не решаясь отпустить руку неожиданного посетителя, державшую букет.
— Валтрас. — назвался турианец.
— Валтрас. — чуть нараспев произнесла азари. — Какое музыкальное имя.
— Правда? Вам нравится? — удивился турианец.
— Очень, Валтрас. И имя мне ваше нравится. И вы. Не смущайтесь, я знаю, вы уже не раз заходили в лавку. У меня как раз смена заканчивается. Через пять минут я буду свободна. — она поставила цветы в вазу, налила туда воды с подкормкой. Валтрас завороженно смотрел на её быстрые и точные движения. — Ну вот. Теперь они не завянут очень долго. Спасибо, Валтрас. Эти цветы мне всегда очень нравились... — Азари скользнула в подсобку, переоделась и спустя несколько минут, подхватив вазу с цветами и укладку с личными вещами, вышла из-за прилавка, прощально раскланявшись со сменщицей. — Вот и все, я готова, Валтрас. Куда пойдем?
— Я... абонировал мобиль. Мы можем пообедать в "Темной Звезде".
— О, там как раз сейчас нормальное меню. А вечером там начинают подавать весьма специфические блюда. — Делейя шагнула к выходу. Валтрас очнулся и полусогнул лапу. Уцепившись за нее, Делейя почувствовала себя более уверенно.
Валтрас сам не помнил, как оказался за сенсорным пультом мобиля. Набрав свое имя, он дождался разрешающего полет сигнала и вывел машину на курс к "Темной Звезде". Спустя несколько минут он уже заказывал официантке полный обед.
— Валтрас... Вы волшебник... Я всегда хотела поесть именно эти блюда. Откуда вы знаете о моих пристрастиях?
— Пусть это будет моей тайной, Делейя.
— Хорошо. — сказала азари, мягко сканируя лицо своего собеседника и... кавалера. Что-то ей подсказывало, что эта встреча — всерьез и надолго.
Шепард удовлетворенно кивнул, видя, как спустя полчаса турианец и азари рука об руку выскользнули из ночного клуба и направились в Президиум. Валтрас повел свою больше чем знакомую туда, где располагались сады и луга. Наверное, он покажет ей и вишневые деревья, и вечно цветущую сакуру — настоящую жемчужину Цитадели.
Операция "Цитадель". Поддельные удостоверения.
"Похоже, что у Валтраса и его новой знакомой будет теперь все хорошо. — подумал Шепард, наблюдая за турианцем и азари. — Надо-бы посмотреть расписание. — он раскрыл инструментрон, вызвал нужный файл. — О, новые сообщения. Меня ждут в офисе СБЦ. Сержант Харон хочет проконсультироваться по проблеме, связанной с двумя задержанными азари. — капитан вызвал наемный мобиль и, устроившись за управлением, набрал код места назначения. — Надо будет заняться проблемами защиты станции от нелегальных мигрантов. Хотя... надо еще посмотреть, что тут следует считать нелегальной миграцией".
Отпустив машину, сразу улетевшую по новому вызову, Шепард вошел в помещение поста СБЦ, поздоровался с лейтенантом Армандо Бейли и присел в кресло напротив его рабочего стола. Лейтенант как раз заканчивал введение в базу данных о двух задержанных азари.
— Вы вовремя, капитан. Время задержания подходит к концу. Еще несколько часов — и пришлось бы передавать дело судье.
— Полагаю, что мы решим эту проблему без привлечения судебных органов, Армандо. — сказал Шепард, просматривая на своем ридере данные, собранные полисменами. — Допросная свободна?
— Да. — Бейли взглянул на информационное табло. — Свободна. Прикажете привести туда обеих?
— Ну, насколько я понял к подруге вопросов с идентификацией у таможни не возникло? — уточнил Шепард. — Во всяком случае — пока?
— Да. Не возникло. Но вы же знаете — нет беспроблемных людей, есть те, на кого не обратили должного внимания окружающие. — Бейли подозвал девушку-сержанта и распорядился привести в допросную азари Калару Томи. Та козырнула и ушла выполнять приказ. Помедлив немного, Шепард подхватил со стола ридер и направился в допросную.
— Человек. — сказала азари, увидев, кто вошел в помещение для допросов. — Я так и знала, что в СБЦ не найдется ни одной азари.
— Калара Томи? — спросил Шепард, оглядывая небольшое помещение и и, обходя кресло, в котором уже сидела задержанная, направился к столу.
— В моем деле, которое вы, человек, держите в руках, приведены все необходимые идентификационные данные. К чему эти вопросы?
— Закон требует. — сказал Шепард, садясь за стол и отодвигая ридер. — Ладно, Калара. Расскажите мне с самого начала что произошло.
— А что рассказывать то? Хотели с подругой вернуться в пространство Азари. Купили билеты, а на таможне нам сказали, что есть какие-то проблемы. Толком не пояснили. Вообще, стоило появиться в Большом Космосе вашей расе, как все пошло наперекосяк. Вы даже на Цитадели стали устанавливать свои порядки. Дополнительные требования, ограничения, документы. Вот мы взяли билеты абсолютно спокойно и свободно, как это делали десятки раз. А добрались до таможенной линии — и узнаём, что меня или мою подругу... Даже точно не сказали, кого именно из нас или нас обеих сразу... не хотят выпускать, поскольку вроде как мы чем-то опасны в связи, смешно даже подумать, а не то что сказать — участившимися нападениями гетов. Какие могут быть взаимосвязи между мной, моей подругой и этими синтетиками? Нас под конвоем отвели сюда, посадили в разные камеры, продержали несколько часов, обыскали. Хорошо, хоть турианцам обыск доверили. Вы же люди всех нас за своих женщин принимаете. И ведете себя соответственно. Слишком, как это у вас говорится... развязно. Видимо, понимаете, что мы — не женщины, но отказаться от своих стереотипов не можете. Вот теперь я здесь, а моя подруга так и мается в одиночке.
