— А кто?
— Филипп, то ли американец, то ли англичанин. Не знаю, в каком он звании, но грозный на вид Смоляк даже ростом становится ниже, когда видит Филиппа этого.
— А что здесь делает американец?
— Как что? Руководит! У них же миссия здесь, миротворческая. УФОР называется. Когда наши с Зоной не справились, они за помощью к западному миру обратились. НАТО прислало свой контингент. Только они в Зону почти не лезут, периметр как бы стерегут. А на самом деле своих ученых охраняют, да Дары Зоны вертолетами вывозят.
— Кто бы сомневался,— буркнул Макс.
Местность здесь была холмистая, незнакомая.
"Если это ТА САМАЯ Застава,— подумал Макс,— то выглядит она несколько иначе, чем в игре".
Но стоило взобраться на холм, и сердце Клинцова учащенно забилось, когда он увидел и знакомую железнодорожную насыпь, и ТОТ САМЫЙ элеватор, и даже автобусную остановку у дороги. А вот автотранспортного предприятия не было — там, где оно могло находиться, теперь стояли лишь руины. Не было и деревни, в которой обитали первые квестодатели. Вместо нее Клинцов увидел просторный полевой лагерь, состоящий из вагончиков и более капитальных сооружений. Да и людей было немало — как в форме и с погонами, так и без.
Аномалий на Заставе было немного, тем более, на разбитой дороге, которая делила лагерь на две части. Справа, стояли в основном вагончики, но не простые, а укрепленные, похоже, на случай Выброса. Слева расположился ряд строений, способных — по внешнему виду — выдержать артналет. Именно к ним и свернул Егорыч и направился к зданию, рядом с которым выстроился ряд флагштоков. Полотнища были легкоузнаваемые: флаги Украины, США, Евросоюза, НАТО. Еще один Макс видел впервые — желтое поле, на котором синим была изображена Украина с выделенной красным территорией Зоны Отчуждения и четырьмя большими буквами: UFOR. Макс сразу отметил бросавшийся в глаза факт — Крым на флаге был частью Украины.
Ничего удивительного, решил он, фантомные боли...
Егерь подошел к зданию штаба, у входа в которое дежурил военный.
— Нам бы с капитаном Смоляком поговорить,— обратился Егорыч к дежурному.
— Вiн зайнятий!— коротко ответил тот.
— Когда освободится?
— Як тільки, так відразу.
Егорыч не стал спорить, сказал Максу:
— Подождем.
— Может, раз такое дело, сперва с Пархоменко поговорим?— предложил Макс.
— И то дело,— кивнул егерь.— Вон там он, в бункере своем!
Бункером егерь назвал приземистое строение, собранное из массивных железо-бетонных панелей. Похоже, раз речь шла об ученых, это была мобильная лаборатория, которую при необходимости можно было легко демонтировать и перевести на другое место. Таких строений было два: квадратный "бункер" ученых и более вытянутый с красным крестом на входной двери — полевой лазарет.
У лаборатории тоже дежурил охранник, издали похожий на робокопа. Он был почти полностью упакован в броню. Так как таскать на себе столько железа не в состоянии ни один нормальный человек, костюм был укомплектован внушительным экзоскелетом. Боец был вооружен автоматом НК-416, оружие держал на ремне. И еще — бросилась в глаза гравировка на нагрудной пластине — какой-то сложный узор и надпись "Номад".
"Ну, вот и встретились",— подумал Макс.
Перед ним был представитель одной из самых серьезных в Зоне группировок, известных ему еще по игре. "Номад" — так называлась частная военная компания, образованная специально для работы в Зоне Отчуждения после того, как посланные после первого Выброса воинские подразделения были уничтожены неизвестным врагом. Потери были настолько велики, что под напором общественности армию пришлось отвести за периметр, а разведку и зачистку поручить профессионалам-добровольцам. Наспех была создана ЧВК "Номад", в состав которой вошли бывшие военные и представители других силовых ведомств, готовые за определенное вознаграждение рисковать своей жизнью. Они координировали свои действия с армейскими подразделениями, получали от них силовую поддержку, вооружение и снаряжение.
Но то, что намечалось на пару недель, растянулось на годы. Номадам так и не удалось ни зачистить Зону, ни даже добраться до электростанции, откуда, как говорят, и приходили все беды. Со временем изменились не только цели группировки, но и ее мировоззрение. И если вначале в приоритете стояло полное уничтожение порождений Зоны, то теперь все чаще говорили о возможном симбиозе, о том, что Зона несет не только зло, но и определенные блага, и уже хотя бы поэтому достойна изучения. Похоже, это была установка сверху, так как ставшая неким государством в государстве группировка продолжала поддерживать контакты с военными и представителями власти, хотя и заявляла о своей самостоятельности. Пополняя свои ряды, она по-прежнему отдавала предпочтение спецам, но не имела ничего против тех, кто просто разделял их убеждения и мог хотя бы держать в руках оружие. Причем, если вначале представителями ЧВК были почти исключительно украинцы, то теперь группировка мало кому отказывала — особенно выходцам из бывшего СССР.
Обо всем этом, и о многом другом, Максу рассказал Егорыч. И полученная от него информация мало чем отличалась от того, что знал сам Клинцов. Что не столько радовало, сколько наводило на определенные размышления.
Номад оказался не особо разговорчивым, но не стал отказывать Егорычу в просьбе, позвал Пархоменко. Вышел довольно молодой для именитого ученого человек, облаченный в синий лабораторный халат, радушно поздоровался с егерем, улыбнулся Максу. Взяв под руку, Егорыч отвел его в сторону и что-то тихо говорил. В это время Пархоменко искоса и не без интереса поглядывал на Клинцова и кивал. Потом они вернулись, и он сказал:
— Я с удовольствием выслушаю вашу историю. Она меня очень заинтересовала... можете звать меня Эдиком. А вы?
— Максим... Макс.
— Я пока Смоляка постерегу!— привлек его внимание Егорыч и направился к штабу.
Потом Макс рассказал все, что знал, без утайки, справедливо полагая, что от его правдивости зависит его будущее.
— Я знаю, что во все это трудно поверить, но...— закончил он свой рассказ.
— Отчего же?— махнул рукой Эдик.— Эта Зона — самое удивительное место на нашей планете, единственное, где происходят настоящие чудеса. Именно здесь — и только здесь — случаются события, объяснить которые наши яйцеголовые коллеги из внешнего мира не в состоянии. А аномалии? А артефакты? Им тоже трудно найти разумное объяснение! Но ведь они существуют! Так почему бы нам не предположить, что вы попали к нам из какого-то параллельного мира, очень похожего на наш, но отличающегося незначительными деталями? В научной и околонаучной литературе есть немало примеров, похожих на ваш случай.
— Мне от этого не легче,— вздохнул Макс.— До того, как все это случилось, мне не приходилось сталкиваться с чудесами. Я привык к тому, что любому явлению существует логическое научное объяснение. А сейчас... Я понятия не имею, как это произошло? И совсем не понимаю, что мне теперь делать? Как вернуть все назад?
— На ваш первый вопрос я, пожалуй, смогу ответить. Вы упоминали юродивого и некий артефакт... Не могли бы вы мне его подробнее описать?
— Ну... мужик, лет пятидесяти...
— Нет, я имею в виду арт!
Макс прикрыл глаза, вспоминая, как выглядел шар в руках бомжа. Описал его, как смог.
— К сожалению, в моем каталоге нет таких артефактов,— погрустнел Эдик.— Значит, он уникален. Как и его свойства. И, похоже, это он помог вам преодолеть барьер, разделяющий наши миры.
Несмотря на всю фантастичность такого предположения, Пархоменко говорил об этом, как об обыденных вещах.
— И как мне теперь вернуться назад?
— Видите ли,— прикусил нижнюю губу Эдик.— Я больше интересуюсь артефактами, а вот явлениями занимается профессор Сладков. Вам бы с ним поговорить, но он не вылезает с окрестностей Электрона. Впрочем... Я бы на вашем месте поискал выход на месте входа.
— То есть?— не понял Макс.
— Артефакт!— улыбнулся Эдик.
Макс тяжело задышал.
— Вы хотите сказать, что с его помощью я мог бы...
— Не исключено!— закивал Эдик.— Даже наверняка. По крайней мере, я не исключаю такой возможности. А... что с ним стало?
Клинцов вспомнил, как шар упал и раскололся о камень на несколько частей.
— Он...
Договорить Макс не успел: из лаборатории выскочил какой-то взлохмаченный субъект, очень похожий на безумного ученого, и закричал:
— Эдик, быстрее, у нас внештатная ситуация!
— Ох, извините!— Пархоменко бросился к двери, но обернулся и сказал поспешно:— Не уходите никуда, наш разговор еще не закончен!
Массивная дверь закрылась, и перед ней снова принял воинственную позу представитель группировки Номад.
Макс отошел в сторону.
Артефакт... Как же он сразу не догадался?! Наверное, Пархоменко прав: шар был уникальным артефактом, способным перемещать в пространстве и, возможно, времени, своего владельца. По крайней мере, это было единственным и более-менее разумным объяснением случившегося. Да вот беда — разбился шар, нет его больше! Именно за это и получил Женька от мерса, а потом закрутилось, понеслось... Макс попытался вспомнить, не попадались ли ему на глаза обломки шара там, у входа в погреб? Может, выкинул их наемник? Нет, вроде бы ничего такого не было, он бы заметил. То ли исчезли после Выброса, то ли найм их забрал с собой.
И что теперь делать?
Помнится, Пархоменко что-то говорил о профессоре Сладкове... Неужели тот самый? Вот кто знает о Зоне ВСЕ. Правда, не обо всем говорит. И не каждому. Тот еще жук. Но... он, как и сказал Эдик, находится в окрестностях завода Электрон, и до него путь неблизкий и опасный...
А куда подевался Егорыч?
Возле штаба егеря не было. Наверное, внутрь зашел.
Макс направился к штабу. Проходя мимо лазарета, он увидел медсестру, выплеснувшую воду из таза и вернувшуюся в строение.
Женщины в Зоне?! Это что-то новое!
Поинтересовавшись у охранника насчет Егорыча, Клинцов получил неопределенный ответ легким движением головы, но войти в штаб ему не дали.
"Хорошо, подождем".
Макс заприметил карту местности на стенде, подошел и принялся изучать. На ней была изображена Южная Застава и часть приграничных территорий. С востока тянулась гряда, по ту сторону которой находилось Темное Ущелье. На западе Застава граничила с Болотом, образовавшимся на месте заводи. На юге находился КПП и выход на Большую Землю. Его окрестности были ограждены колючей проволокой и заминированы, так что в обход не проберешься. А вот северная часть выглядела более интересно: Макс увидел на карте замеченный по пути к лагерю элеватор и железнодорожный мост, под которым — традиционно — располагался блокпост. Дорога, проходящая через всю Заставу, убегала дальше на север, до самого края карты. По обе стороны от нее стояли постройки какого-то селения.
В общем-то, ничего нового, разве что в деталях.
— Эй, приятель, закурить не будет?
Макс обернулся и увидел средних лет мужика, густо заросшего щетиной. Такие, как этот, кучковались возле вагончиков слева от дороги. И почти все выглядели так же, как этот — потрепанными и уставшими. Вывод напрашивался сам собой — они недавно пришли из Зоны и теперь ожидали разрешения для перехода на Большую Землю. Достаточно контрастно на их фоне выделялась небольшая группа в чистом с иголочки снаряжении. Эти, похоже, напротив, только собирались прогуляться по Зоне и, опять же, ждали разрешения. И по прикиду, и по внешнему виду было заметно — серьезные дядьки, в смысле, при деньгах и власти. Похоже, те самые "туристы", о которых говорил Егорыч, захотелось острых ощущений, вот и приехали в Зону Отчуждения. Этих троих должны были сопровождать около десятка телохранителей. В отличие от начальства и на первый взгляд — парни в теме, возможно, опытные проводники, не раз водившие "туристов" по Зоне.
И еще одна характерная особенность бросалась в глаза: ни у кого, кроме самих военных, при себе не было никакого оружия. Разве что ножи. Похоже, ношение его на территории заставы было запрещено. И только егерю сделали исключение.
— Я не курю,— ответил Макс. Баловался до армии, но бросил после первого же марш-броска.
— Жаль,— наморщил нос незнакомец, обратился к охраннику. Тот нехотя протянул пачку. Незнакомец закурил и снова вернулся к Клинцову, сказал сочувственно:— Потрепала тебя Зона. В первый раз, наверное?
Макс сдержанно кивнул.
— А сам откуда будешь?
— Из Краснодара,— ответил Макс.
— А, Кубанская Конфедерация,— понятливо закивал мужик.— У меня корешок оттуда был. А я из Уральской Республики.
Макс уставился на него вопросительно и с непониманием:
— Чего? Какая Конфедерация? Какая Республика?
То ли на радость, то ли на беду, ответить мужик не успел.
— Михей, ты скоро?— позвали его приятели, и тот ушел.
А Макс, чувствуя, как его начинает поколачивать от нехорошего предчувствия, зашарил взглядом по лагерю. Увидел, то, что искал — одного из "серьезных дядек", который деловито стучал пальцами по экрану мобильника. Клинцов пересек дорогу, приблизился к группе "товарищей", но не добрался до цели — на его пути вырос один из телохранителей.
— Я только спросить!— Макс кивнул на владельца смартфона.
"Дядька" отвлекся от экрана, спросил:
— Вы что-то хотели, молодой человек?
— Могу я воспользоваться вашим смартфоном? На одну минуту! Мне нужно лишь кое-что уточнить.
"Дядька" кивнул и протянул Максу мобильник.
Это был "яблочный" телефон, но неизвестной модели. Впрочем, весь функционал был понятен, поэтому Макс без проблем вошел в интернет и в поисковике задал: "Карта России". Тут же появилось несколько вариантов. Они различались расцветкой территории, но ее границы были одинаковы. Согласно этим картам, вся Россия помещалась в многоугольнике между городами Санкт-Петербург, Псков, Смоленск, Воронеж, Волгоград, Самара, Нижний Новгород, Киров, Архангельск. Вся остальная обширная территория была разделена между независимыми республиками вроде Уральской, Якутской, Дальневосточной или той же Кубанской Конфедерацией.
В это трудно было поверить, поэтому Макс сделал другие запросы, но результат оказался один и тот же: в этом мире от великой России осталась лишь ее европейская часть, да и та не вся.
Клинцов почувствовал, как на голове зашевелились волосы, а ноги стали ватными.
— Вот это я попал...
Глава 4
Белорусско-украинскую границу пересек отряд из девяти человек. Теперь их осталось четверо. Диму и Макса убили еще в деревне. Женька, если его не застрелили, наверняка, погиб во время Выброса. Пашка... То, что случилось с Егоровым, до сих пор было жутко вспоминать. А потом и Кузя, этот простоватый и шебутной "татарин", сбежал. Что с ним теперь?
Их осталось четверо. А боевиков было пятеро, а значит, никаких шансов с ними справиться не было. Впрочем, будь даже один против четверых, ребята и не помышляли о сопротивлении. Сильно их подкосила жестокая правда о том, куда они попали, а последующая череда смертей превратила в стадо безропотных овец. Какое уж тут сопротивление? Да и зачем? Дернешься — пристрелят. А нет, сбежишь, как "татарин" — и что? Куда идти без снаряги? Без оружия, без детектора аномалий, без карты, без жратвы? Далеко ли уйдешь?
