— Тёть-Лида… — какой ужас, это я собственным языком такое говорю! Она меня лет на пятнадцать младше! Всё, теперь точно — кирдык, теперь я «малолетка-с-автоматом», на роль «настоящего мужчины» не могущий претендовать по определению! И-иэ-ээх-х, судьбинушка… — А у вас, случайно, нельзя приобрести немного мяса сырого… Килгораммов пять-семь? Мы заплатим, вы не думайте, мы не попрошайки!
— А зачем? Вы что, ребята — не наелись? Или впрок хотите его приготовить? Господи, да приходите в любое время, найду я, чем вас накормить! И с собой в дорогу приготовлю, вы же с нами до послезавтра? — вот же-жжь, ну все и про всё знают! А нет, не про всё:
— Нет, мы не для себя… а-аа, ладно, сейчас увидите. День, дуй за своим питомцем, а я Арту и Ареса так позвать попробую. — может, это и глупо, но раз уж тайна стала не совсем тайной, то стоит ли вообще напрягаться?
День, кряхтя, поднимается и топает к выходу, одарив меня напоследок тоскливым взглядом, в котором читается «За что-о-о?! Попозже хоть на десять минут — нельзя было?!». Ничего, тебе полезно, ты у нас самый молодой, по возрасту, так что нефиг косить от трудов праведных! Повариха недоумённо смотрит на нас, я успокивающе объясняю:
— Он сейчас вернётся, покажет. Дольше объяснять, чем увидеть, да и сколько тут идти… Можно ещё компотика, чашечку?
Пока мы с Веслом получаем дополнительный компот, День возвращается, садится за стол и счастливо лыбится. А-а, понимаю — Рычик научился маскироваться! Пока ещё паршивенько, вон, вижу мутную тень на широкой Денисовой груди — но для неподготовленного зрителя там нет ничего, один камуфляж форменный.
— Ребята, а вы… здоровы? — тёть-Лида, видя бестолковую лыбу Дениса, пребывает в недоумении, впрочем, и я бы посчитал такое поведение неадекватным.
— День, хорош языком чесать. Давай, хвастайся. — командую я, младший сержант с широкой улыбкой кивает и… ну, я-то такое видел сотни раз, а для тёть-Лиды…
— Господи, какое чудо! — это не крик, это тише, взвизг скорее, но сколько в нём эмоций! Почему почти все женщины приходят в неконтролируемый восторг от вида мелкой пушистости? Так, а это уже лишнее! — Можно его погладить?! Или это девочка?! Дайте подержа-ать, ребя-ата-а! — а как голосом играет, надо же! Надо прекращать, День на такое убойное сочетание красоты и умоляющих глазок не рассчитан:
— Нельзя, извините. Это будущий боевой кот, он не поймёт и может напасть, даже я не беру Рычика на руки, только его напарник. — стараюсь «надавить» голосом. Женщина секунду раздумывает — уверен, прикидывает, не пора ли лить слёзы, но решает, что это несколько не в тему — и возмущается:
— Какой ещё боевой кот?! Этот кроха?! Жалко вам дать погладить котика — так и скажите! — о, а вот и предвестники слёз в голосочке, ну чудо просто, а не красавица, всё как по писаному!
— Именно так. Оглянитесь. — небрежно отвечаю я, откидываясь на спинку стула. Капризное выражение исчезает с личика поварихи, будто стёртое каким-нибудь полотенцем; она резко бледнеет и замирает на месте, стараясь даже дышать неглубоко и медленно. Ещё бы — когда перед тобой на расстоянии вытянутой руки оказываются две такие зверюги, дёргаться не хочется как-то само по себе, без лишних уговоров и объяснений. И ведь сидят мои пушистые тихо, спокойно, ну пасти чуть раскрыли, клыки выставили… так ведь не рычат, не угрожают ничем! Просто сидят, можно сказать, дремлют…
— Э-это… его род-дители?! — вот это перемена! Ну зачем же так пугаться?! Никто никого есть не собирается, мирно сидим и окружающих не трогаем… можно в голос разговаривать, к чему этот шёпот?
— Разве что приёмные, но о малыше заботятся. — отвечаю я нарочито спокойным голосом. — И их надо кормить, всех трёх — а то от тушёнки они и так уже злятся, надоела она им, за время поездки. Пока на базе были — выходили за периметр, а там их учить не надо, сами всё умеют. А вот в дороге… Пока мы на земле — подстрелить им что-нибудь не проблема, но вчера мы не успели, а сегодня, как назло, пришлось грузиться в авральном темпе. А котам же не объяснишь, почему у них вдруг такая диета! Нет, ничего не случится, если ещё день-два на тушёнке посидят — но если есть возможность этого не делать… а? Да и мелкому расти полезнее на натуральной пище…
Тёть-Лида, за время моего короткого монолога чуть пришедшая в себя, внезапно получает (судя по выражению лица — здорово её коты из колеи выбили, так-то эта красавица собой владеет отменно!) могучий импульс к принятию нужного решения! Кажется, я, сам того не ожидая, наступил на мозоль материнского инстинкта — как же, «ребёнок голоден!». У неё с этим, возможно, какие-то проблемы, не хотелось бы… да что уже рассуждать, слово сказано. Зато какой эффект!
— Не переживайте, найдём мы вашим зверюгам пожевать! — торжественно объявляет повариха (что-то у меня серьёзные подозрения пробиваются, сквозь гормональное непотребство — для поварихи она слишком… слишком, короче), и тут же исчезает в сторону кухонного блока (да помню я, что на водоплавающих средствах передвижения всё не как у людей, и называется оное помещение «камбузом», мне не жалко…).
Через десять минут два моих котана с трудом удерживались в высокомерно-равнодушных позах — обожрались котики, совсем как я, едва сидят — а Рычик, бедолага, и вовсе расплатался на боку возле миски с мелко порубленым мясом, кажется, птичьим; и только тоскливо гипнотизировал ещё примерно с килограмм свежатинки — не лезло-о-оо! Пузец у котёнка стал похож на проглоченный ненароком воздушный шарик, который подкачали ещё и прямо у него в желудке; собственно, и лежал кошарик на боку именно потому, что на брюхо лечь просто не мог — назад полезет…
32-е число пятого месяца, палуба «Богатыря», позднее утро.
— А вы после дембеля куда собираетесь? Если не секрет, конечно? — вопрос с подковыркой, задан вроде как невзначай, но вот косой взгляд, как укол шпаги из-под бровей, выдаёт явную заинтересованность. День пожимает плечами и мямлит:
— Да как-то не думали… Не думал, это ж будет уже без команды… сам по себе. — последние слова Денис говорит неожиданно расстроенным тоном. Я, хотя прислушиваюсь к их беседе краем уха (да и далековато я от них валяюсь — нормальный человек услышал бы только невнятный шум; ну может ещё определил бы, что шум издают беседующие люди, не больше), различаю это недовольство вполне отчётливо. Несколько секунд стоит тишина, а потом Соня неожиданно предлагает:
— А если хочешь — давай к нам, на «Богатырь»! Я попрошу Мохового, он обязательно возьмёт! И в рейсы ходить… — девочка… да нет, уже почти девушка, на миг замирает, а потом отчаянно заканчивает фразу — вместе будем! — и тут же жарко краснеет и едва сдерживает себя, чтобы не удрать куда-нибудь подальше, в трюм, чтоб никто не видел. День пока что не догнал, судя по его бессмысленной роже, а я едва удерживаюсь от того, чтобы изумлённо присвистнуть — если я всё правильно понял, парню сейчас предложили что-то типа помолвки! Выражение «вместе пойти в рейс» у Ново-Земельных моряков/речников подразумевает то же самое, что и на Старой Земле — вступление в команду одного корабля/судна на рейс или более. А вот «вместе ходить в рейсы» — может означать куда большее, особенно если речь идёт о разнополых парах! Ну как если услышать выражение «снимали одну на двоих конурку» от, скажем, рабочих-монтажников, приехавших на установку радиоретранслятора — и те же слова от вернувшихся с курорта студентки-секретарши и её начальника, пребывающего во вполне дееспособном возрасте и выглядящего пусть не как какой-нибудь Шварц-Рембо, но и до Де Вито ему ещё килограммов сорок набрать бы не помешало… а заодно и ноги по колено отпилить! Уверен, услышав подобное из уст этой самой секретарши, любой в первую очередь подумает, что шеф снял эту самую общую на двоих «конурку» только для того, чтобы надёжная, проверенная и безотказная работница всегда была под… рукой, разумеется — мало ли, какие производственные вопросы понадобиться заполночь решить!
Иными словами, наблюдаю я здесь практически откровеное признание в ярко, как бывает только в сопливом практически возрасте, вспыхнувшем чувстве! А День, незнакомый толком со сленгом местных водоплавающих — да и я не то чтоб очень, но всё же успел малость поднахвататься — даже, кажется, не врубился, что именно ему только что предложили. И ведь Рыжее Недоразумение ему действительно нравится — с того самого момента, как превратилось из непонятного, всунутого в робу палубного матроса почти бесполого подростка; в одетую в аккуратную, лёгкую белую фланелевую «голландку», коротенькие брюки-шорты в тон, «под клёш» чёрные как сажа, белые сандалии на босу ногу, пусть и не на шпильке, но с неким подобием каблучка, и опять же берет — но на этот раз тоже новенький, опять же чёрный и с «крабом» на тулье — девочку/девушку! Кстати, под «голландкой» у девчонки, кажется, сейчас нет ничего — хотя я и не присматривался, да и смотреть там, пока что, откровенно не на что. В любом случае, не для меня это чудо так нарядилось, причесалось и даже, кажется, упросило «тёть-Лиду» помочь с «боевой раскраской»! В последнем не уверен — в смысле, что помогала именно «тёть-Лида», хотя не неведомый же нам Моховой этим занимался? — а вот сама «раскраска» точно в наличии! Да и ведёт себя этот ещё почти ребёнок… м-да, привираю, не такой уж и ребёнок, особенно по местным меркам — здесь даже пятнадцатилетняя невеста не вызывает ни у кого особых возмущений — весьма активно; можно сказать, ведёт осаду неприступного Дениса. День, кажется, не совсем понимает ещё, что его не троллят, а серьёзно «уговаривают», иначе… не знаю, его дело, я свечку не собираюсь держать! В конце концов, у Сони есть семья (причём на борту «Богатыря»!) — они пусть и заморачиваются! А День уже не совсем сопливый — как-нибудь разберётся…
— Ну так что — согласен? — вот это несёт девку! Странно — это День ей так запал или тут что-то ещё? Прям давит деваха, как таран прёт — «…Ты на меня в лифте посмотрел — я тебе нравлюсь? Тогда бегом в ЗАГС, у них как раз сегодня приёмный день, я уже узнавала!..»? Ситуёвина… Так, а Денис, кажется, в непонятках совсем — как бы его выдернуть из этих цепких лапок, пока он не ляпнул чего-нибудь, неудачного? О, идея! Встаю, потягиваюсь, изо всех своих невеликих актёрских талантов изображая, что прикемарил на солнышке, а вот прям только-только проснулся и теперь разминаю затёкшие на твёрдой палубе конечности. Смортю на наручные часы, как-бы что-то прикидываю в уме, сам себе киваю, поворачиваюсь… ой, а я вас-то и не заметил! И, опять же — как-бы на автомате рявкаю:
— Сержант Хромко, двигатель запускал сегодня? Через пару часов выезжаем, машина проверена?
День, после первой фразы выпучивший в мою сторону глаза, просветлел лицом и, состроив виноватую мину, покаянно промямлил:
— Никак нет, тарщ-сержант… Не успел, тарщ-сержант… — потом, как-бы осознав степень вины и преисполнившись готовности немедленно устранить допущеную промашку, куда более бравым тоном дополнил — Разрешить-выполнять, тарщ-сержант?!
— Выполняйте, доложить по выполнении не забудьте… — я ещё и голосом сыграл этакого отца-командира, отечески распекающего нерадивого подчинённого. Расстроенно-раздражённый взгляд от Сони, провожающий Дениса и полоснувший мельком меня, я спокойно проигнорировал — пускай злится, меня её капризы не волнуют.
Через десяток минут двигатель нашего грузовичка зафырчал на холостом ходу, и я, до того вроде как любующийся видом на природу Средней Амазонки, с недовольной физией затопал к машине. И перестал корчить рожу только когда захлопнул за собой дверцу пассажирского сиденья.
— Ну что, младший сержант Хромко — тебя можно поздравлять? — поинтересовался я в ответ на вопросительный кивок Дениса.
— С чем? — недоумённо выпучил глаза тот.
— Ну как же — тебе ж прямое предложение сделали; так сказать, ячейку общества организовать, с местом дислокации на обозначенном плавательеном средстве?! А там, глядишь, и детки пойдут — дело-то хорошее, никто не спорит…
День продолжал хлопать глазами. Я уже без ёрничания поинтересовался:
— Ты что, балбес, не осознал — или не оценил? Я ж вам, кажется, рассказывал про словарь морячков… или не вам? Не рассказывал разве? Ладно, понял, тогда просвещу тебя, бестолочь с парой «соплей» на погонах! Итак, тебе это рыжее чудо предложила, ни много ни мало, «ходить в рейсы». Переводя на нормальный язык — делать это вместе и на постоянной основе, так сказать, общим хозяйством. По факту — предложение руки и сердца, можно сказать, тебя замуж вербуют! Кстати, насчёт самого предложения — сам же и решай, я в твои личные дела соваться не собираюсь…
На рожу Дениса приятно было смотреть! Смесь возмущения, недоверия, гордости/самодовольства, интереса, смущения… чёрт ногу сломит! Наверняка и в эмоциях полный хаос — то-то Рычик, вон, ввинтился в кабину и топчется по коленям сержанта, тыкаясь ему в лицо своим мокрым носом и издавая непонятные даже, думаю, самому котёнку звуки — не рычание, не урчание, даже не мяуканье, всё сразу и на разной тональности…
— Командир… это, ты не ошибся?! — День сидит как на иголках, руки беспорядочно двигаются, даже нога на педали газа выдаёт его состояние — движок порыкивает совершенно хаотично. Я киваю:
— Уверен. Только я уверен и ещё в одном моменте… — задумываюсь, стоит ли именно это озвучивать, но сам себе даю мысленного пинка — День мой боевой друг! Промолчать — значит обмануть! А Соня… она мне, как минимум пока что — никто, её проблемы мне не интересны…
— И что за момент? — День сразу понял недосказанность и пытливо уставился мне в глаза, даже чуть успокоившись.
— Даже не знаю, как объяснить… Понимаешь — она очень… ну, спешит, что-ли? Я не понимаю, с чем это может быть связано — а потому не могу даже представить, чего ей от тебя надо! Вы с ней ещё не… хотя стоп, не моё дело, извини! Может быть и впрямь резко вспыхнувшая любовь — ты у нас парень видный, при звании и вообще весь из себя… а если нет? Если что-то другое? — я со злостью хлопнул себя по колену — Я вот тоже, знаешь ли, попадал в похожую ситуацию… И девки были аппетитные, и вроде всё красиво — а когда выяснялось, из-за чего вокруг меня вьются… интерес оказался вовсе не самих девок, там вообще другие расклады были. А-а-аа, не бери в голову, это я так, к слову! В общем, странная какая-то торопливость… Я не отговариваю, жить тебе, а до дембеля нам меньше месяца… Да и девчонка симпатичная, всё при ней, как оказалось… Ну, короче — ты меня понял?
