Гонг! Но это был не тот гонг! Не прошлый — привычный гонг согласия. Этот — словно тот, с которым открылся фиолетовый штрих — гонг узнавания, принятия, признания...
И... И стилус налился только что виденной чернотой. Оттягивая окончательное, Катти взглянула на молот — да. Оттенок точно такой же. Конечно, тут лучше бы Никке посмотреть, чтоб убедиться, но...
"Веккатта!" — прикрикнула на себя Катти, вынула чёрный стилус...
"Голубой, синий, фиолетовый — чёрный... Это...", — закопошилась недавно объевшаяся тортами, обпившаяся чаями, и обкапавшаяся слюной по мечтам о какао мыслишка.
— Заткнись! — заорала Катти.
Она обернулась к стене и... И ноги её не удержали — она просто осела на пол.
Карта опять высветилась. Но была она теперь многоцветной. И налился чёрным значок того места, где она сейчас расселась, а недалеко... тоже в донжоне, в четверти окружности от неё — всего-то! — загорелся фиолетовым точно такой же значок!
Неужели её узнали, признали и приняли? —
Хозяйкой.
— Какавы! — заорала переполненная своей гениальностью, вечно-голодная мысля.
Купол над Ареной был ныне прозрачен, и вся она была залита ярящимся солнечным светом. Переполненный людьми амфитеатр беспрерывным мельтешением фигур, несмолкаемым гулом бесчисленных голосов являл облик огромного кипящего котла, где только обширная императорская ложа оставалась островком благочинности, спокойствия, безмятежности...
— У нас всё готово? — спросила старшая сестра младшую.
"Это ты отчёта с меня требуешь?! Ну, недолго тебе осталось быть "старшей"!"
— Да, успокойся.
Они обе, как замужние, считались вышедшими из царственной семьи, но Император не лишил их своей милостью — допуск в Ложу они сохранили... Разве что, места их теперь были не в центре... Впрочем, некоторого удобства такое расположение иногда добавляло. Вот, как теперь, например, можно спокойно обменятся репликами.
— И к третьему раунду тоже?
— Да, последний ингредиент добыть ночью сумели.
— Значит, боги с нами, — с облегчением вздохнула старшая.
— Да, — усмехнулась младшая...
"Боги!" — добавила она мысленно сарказма.
— А первый раунд?
— Ты про этого провинциального стихоплёта?
— Да, про остроумца этого...
"Получай, младшенькая! Ты мне ткнула намёком на балладу ту треклятую, я тебе напомню про его шутку о рыжей кошке."
Алексанский бард с дамами как-то прогуливался по Риммериуму, зашёл разговор о рыжих. И он сравнил рыжесть Агторрии с пламенем, а потом ехидно улыбнулся:
" — Но рыжие, они тоже, разными бывают. Вон та, — он махнул рукой в сторону облезшей бродячей кошки, — тоже, вроде, рыжая.
Почему все — все! она тоже! — при рассказе об этом разом вспоминают о герцогине Вротийской, совершенно непонятно!
" — Мистика какая-то... — хмыкнул тогда младший сын герцога из Каалекса.
Вот и получай — мистику!
— ... Представляешь, он вчера за Авреллу с Ситтохой вступился! Они добились-таки своего счастья: их по трое под Ареной насиловали, а он их "спас"!
— Ну, и поделом им. А его самого не спасёт ничего.
— В первой же схватке?
— В первой! В битве троек ему в команду дадут чистенького мальчика-векта и мальчика-нагтилина. Лучшего ученика кузнеца какого-то, наверно. Вот и пусть все они против своры своей чистотой и поблистают...
— Слушай, а кто это — вон, у храмовниц?
— А, ещё одна шлюха эллезийская. Ла Пугкретт юбилей справил. Отец в гробу ещё раз перевернулся должно быть.
Тут зазвенели горны, на арену вышел герольд и провозгласил:
— Битвы троек!
— Парни, что мог, я устроил, — проворчал сержант: — вы идёте втроём — ты, ты и ты, — ткнул он пальцем по очереди в барда, в векта и нагтилина. — Против вас будет свора. Небольшой совет: не пытайтесь "победить" — перебить их всех, за пять минут всё равно не успеете. Просто продержитесь это время с минимальным уроном! Пять минут!
— Свора кого?
— Сейчас... Мне называли... скрип... скриплр...
— Скриплеры? — помог ему Луфгегл.
— Да! — с облегчением выдохнул сержант. — Кто такие, не знаю — не видел ни разу.
— Луф?
— Арахноиды. Хотя некоторые со мною не согласились бы...
— Пауки, что ли?
— Да, но у пауков — восемь лап, а у этих — девять.
— Лапой больше, лапой меньше...
— Ты не понимаешь: пауки — наши, у них осевая симметрия тела, а у этих... И таких, чтоб больше, чем по колено, среди наших нет. Эти с богами пришли. Я с ними в Ксетронире боялся столкнуться. Оттуда, наверное, споры и притащили. И не боятся же...
— Чего? — поёжился сержант.
— Не уберегутся — в своём дворце заразу эту учинят. У нас два замка лавой пришлось залить, с тех пор работа над этими тварями под угрозой смертной казни... Хотя из их паутины рубашка — арбалетный болт в почти в упор держит, не намокает, и, если ты в ней — клещ на тебя никакой не упадёт...
— Стоп! — остановил его Нил. — Об этом на досуге! Уязвимость?
— Молот тоже бери. Не очень тяжёлый. Удар меча их панцирь держит, а от молота — лопается. И воды с собою, сколько можно. Их паутина — плюются они ею, если так можно выразиться — быстро застывает, но водой поначалу хорошо смывается. Застынет — во втором бою тяжело придётся. У каждого паука будет... Ну, за пять минут — одна порция. Но одна будет точно — жёлтое пятно на панцире такое, вот из него...
— Парни ещё одно... — сержант вздохнул: — Это уже для меня. Если сможете, не выставляйте на Арене из себя сразу героев сказаний. Меня тогда Вротийская может неправильно понять, а её во врагах держать, как-то совсем не хочется... Никаких денег оно того не стоит.
— Подожди, — возмутился норт, — про героев — это только же их касается?! — теперь он ткнул пальцем в векта с нагтилином.
Сержант только головой покачал:
— Перед трибунами покрасоваться хочешь?
— И что?!
— Неужели у вас получится? — покачал головой он. — Давай. Тебе можно. Третьим к вам Смурной попросился. Не против?
— Но тогда наших, — Ниэлон улыбнулся пришедшей в голову игре слов: — наших, которые ваши — к вашим, которые наши!
И он по очереди указал на двух своих гильдейцев, а потом — на всё так же недалеко от них устроившихся, появившихся здесь ранее них двух нортов и нагтилина.
— Сделаю.
— Вот это будет представление! — воскликнул норт.
А кор вдруг предвкушающе улыбнулся:
— Чтоб не "герои", говоришь... А на Арене — ведь где угодно же, можно находиться?
— Ну да... Начинать — в центре. Это обязательно. Пока не встанете — не начнут, а упираться, если кто особо будет — сначала просто плети, а если не подействует — скуют и всё равно в центре оставят. Скованным только. А потом... Выбраться с Арены никак не получится — защита же зеркалит и туда, и сюда, а так... Пять минут — пятый гонг, и звери в любом случае отзываются.
— Лин, Фулг, берёте копья... Даже нет, дротики!
— Но... — ничего не понял Луф, — я ж уже сказал...
— Ты гений, — поморщился Нил.
— Да, не придётся тебе перед Агторрией покрасоваться! — опять усмехнулся кор.
— Не будет её на трибуне, не будет! — махнул рукой вект. — Но хоть бы потом рассказали...
— Парни! — возопил Кел, — Во, картинка-то выйдет! Эта Вротийская с досады уссытся!
— Юноша, — с некоторой надеждой поморщился сержант: "Неужели и вправду что-то придумали?"
— Ну, уписается!
Девушки Палестры сидели отдельной группкой. На трибуну каждая из них пришла со своей семьёй, но почти что сразу от неё отбилась и быстренько-быстренько перебежала к издали заметному вымпелу со знаменитой эмблемой. Семьи не возражали: быть членом Палестры — особая честь, предмет зависти многих и многих, и подчеркнуть, указать, намекнуть лишний раз на данный факт никогда не излишне.
Принцесс — ни чужеземных, ни своей не было. Эллезийки покивали на формально не отменённый, косвенно высказанный запрет Веррисы, а на деле... Да эти неженки наверняка испугались крови, которая прольётся на Арене! В их странах даже публичные казни — исключительное событие! А тут... Тридцать три осуждённых! Давно столько не было...
И эти, богомолицы, по храмам отправились! Или всё-таки надеются, что их по пути попытаются отбить? Так принцы сегодня, в лучшем случае, ещё только на отметку в полпути под горой выйдут.
Умненькая Лестра больше молчала и, что одна из этих "неженок" — дочь королевы корсаров — в ходе самого кровавого абордажа за последнее десятилетие самолично зарезала несколько человек, а потом следила, как сдавшуюся команду на её глазах потопили, остальным напоминать не стала.
Что-то тут не то... Если девчонки уверены, что долго здесь не задержатся, то, как не воспользоваться случаем и посмотреть на такую достопримечательность? Вон, даже её царственная подружка и то еле удержалась...
Лестра улыбнулась: чуть ли не последней капелькой, перетянувшей чашу весов в пользу храма, была серия набросков корской художницы, вспоминавшей барельеф храма Анатары в своём Элистане. Которые та тут же порвала в мелкие кусочки — не приведи боги! — Верриса увидит.
— Битвы троек! — провозгласил герольд, прервав её размышления.
На Арену вышла первая тройка. Женская часть публики заохала, завздыхала, усиленно замахала веерами, вцепилась в поручни... Ещё бы, серебряный голос Каалекса! Ещё прошедшей весной он здесь, на Арене, давал концерт, так народу тогда было едва ли не столько же!
Кошка драная!
Наверняка и это она подстроила! — с ним рядом были не мужчины, а двое таких же мальчишек. Без никаких — даже кожаных! — лат и с копьецами!
Говорят, они во Дворец полезли, чтобы во дворцовой библиотеке для своего нагтилина книжку с описанием какого-то обряда отыскать! Па-ца-нят-ки!
Нет, посмотреть на этих мальчиков глаза радовались: белокурый вект, и сам нагтилин — здоровенный, переполненный мышцами... Сразу видно: кузнец в каком-нибудь десятом-двадцатом поколении. Вот только разве ж это воин?! Он и шёл по Арене как-то в развалку и, остановившись в центре, недоумевающе огляделся...
— Эй, нагт! Проснись! Тебя щас жрать начнут! — захохотал какой-то записной шутник, и трибуны колыхнулись.
Но он... Нагтилин вдруг прикипел взглядом к одному из шести гигантов-големов прежних. Здесь они стояли не только по углам, но на серединах длинных сторон Арены. И ему до ближайшего сейчас было футов шестьдесят-восемьдесят...
— Нагт, они не действуют! — заорал тот же голос. — Тебе не помогут! И тебя таки съедят!
Но нагтилин лишь отмахнулся и начал что-то втолковывать своим партнёрам. Алексанец выглядел совершенно ошарашенным, а вект пожал плечами: "Попробуем!" — поняли все.
— В центр! У вас десять секунд! В центр! — загремел усиленный магическим рупором глас герольда.
До выписанного в центре круга было тоже недалеко. Парни вскинулись, убыстрились и успели.
Встали.
— Внимание! Десятисекундная готовность!
Гонг.
— Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Есть!!
Гонг!
Парни завертели головами. Лестра знала, что, согласно обычаю, гладиаторов о том, кого на них бросят, предупреждают до выхода на арену. Но не откуда тех выпустят. Публику оставляют в полном неведении, а им — хоть что-то.
Возле одного из центральных големов рухнула вниз плита, закрывающая загон. И невидимая задняя плита выдавила его обитателей наружу. И многоногий клубок распался...
— Пауки! — раздалось несколько женских визгов.
— Скриплеры! Девять! — провозгласил герольд.
И тут же рухнула точно такая же плита напротив:
— Скриплеры! Ещё девять! Отчёт времени — старт!
Гонг.
Скриплеры?! Панцирь непрошибаем стрелой и практически неуязвим для меча, меч приходится использовать как палицу, но ему тогда не хватает веса! Если рубить, то — головку, но у тварей — рефлекторное реагирование, они моментально прячут её в броне панциря. Только у мастеров меча хватает скорости отсечь её. Да и всё равно: у этих-то — лишь копья... Неужели нагтилин ничего не знал про "проклятие подземелий"?! И нужна вода! — ух-х, — Лестра перевела дыхание: — Ну хоть это-то: у каждого на поясе висело по две объёмные фляжки... Однако, восемнадцать... По шесть на человека?! На пацана? Безнадежно...
Но пацаны... Дождались гонга начала, дождались окончания ввода противника и бросились бежать к торцу Арены.
Скриплеры сразу отстали, ведь даже нагтилин нёсся, как... как здоровенький такой валун с горного склона! Ну, а что Истрелл у себя в княжестве был каким-то чемпионом по увёрткам, он хвастался — нашёл чем! А вект... Вект бежал первым!
— Эй, куда?! Там же стенка! — заорал давешний шутник.
Стаи скриплеров вытянулись в два неровных, нацеленных на уходящую добычу овала, уже вот-вот и готовых слиться в один отряд на середине поля.
Но парни резко изменили направление бега. И теперь мчались к...
— Да не работают они! Големы вас не защитят!
Мальчишки бежали к правому голему. Нагтилин чуть замедлился... Или уже выдохся? Вект до голема добежал первым. Повернулся к нему спиной. К нему вплотную подскочил алексанец и... встал перед ним на карачки. Тут подоспел и нагтилин, наступил на Истрелла...
— А-а-а!.. — с натуги заорал алексанец.
Другая нога здоровяка воткнулась в сцепленные ладони векта
— А-а-а! — заорал теперь вект, выжимая его кверху
А нагтилин, ухватившись за волосы векта перебрался ему на плечи.
— А-а-а! — выдохнула Арена.
Он теперь руками доставал до пояса голема и вцепился в него.
— Давай! — заорал теперь нагтилин.
И алексанец вставил свою ступню в ладони векта. Этого-то вект выдержал без видимых усилий. Мало того — он поднял ими стройного поэта выше своей головы. А тот цепляясь за одежду нагта, забрался на пояс металлического слуги прежних. Встал. Утвердился.
— Лови!
Вект кинул ему одно копьецо — тот поймал! Другое...
— Вект!! — не выдержали и на разные голоса заверещали трибуны: скриплеры были уж совсем рядом... И этот вект...
Мальчишка!
Вект подчёркнуто неспешно подошёл к огромной металлической фигуре, — развернулся к тому же! — обращаясь к трибунам, вскинул руку, и только после этого подпрыгнул, схватился за ногу всё ещё висящего нагтилина и по нему, как по лесенке, как по канату, будто он — акробат и сто раз проделывал подобное, забрался к Истреллу. И тут же нагтилин... Кажется, это называется "выход силой", но какую ж силищу надо иметь, чтоб вытянуть вверх такую массу?! И уж там вект всё-таки помог ему встать на ноги.
А спустя ещё несколько мгновений туда, где только что висел здоровяк, плесканулись желтоватые струйки... Но не удержавшись на металле прежних, капли тут же скатились на землю, свернулись в шарики, затвердели. Ещё несколько минут и их только кувалдой разбить можно будет.
Твари тоже попытались построить нечто вроде пирамиды, но парни копьями раз за разом обрушивали их шаткую конструкцию.
— А! А! А! — раз за разом восторгались трибуны.
А когда ударил пятый гонг, откуда-то с трибунных верхотур донеслось пронзительное издевательское:
