Он подозвал пажа:
— Найди эйдежь Анаттолию ла Ариерти, пригласи её сюда. Срочно. Но учтиво. И проводи.
— Слушаюсь, ваша светлость!
— И смотри, чтоб никаких оттяжек — никаких, там, переодеваний, причёсываний, "привидений себя в порядок"!
— Понял, ваша светлость!
Паж выскользнул.
Нет, герцог не пытался подставить... подложить повелителю свою протеже. Роггакеру XXXII она не во вкус. Темноволоса и, самое главное, ей гораздо больше двадцати трёх лет. Но... Что-то назревает, а Толли умна, умеет видеть и... и умеет чувствовать. Её интуиция! Пятнадцать лет тому назад она спасла его.
Тогда она только-только появилась при дворе — купила себе место фрейлины. Не впрямую, конечно, пошлым золотом, а камешками драгоценными, подаренными нужному человеку. Муж её на это согласился. Точнее, согласилась её свекровь, что семье — пора. Что без прямого участия в придворной жизни уже страдает дело — заводики их, шахточки...
А он заметил свежий цветочек и... Ну, да что, там, объяснять?! И был у них, можно сказать, медовый месяц, когда девочке было позволительно покапризничать, и она в ту ночь утащила его из дворца — зябко ей, видите ли, стало! В Огненном Дворце она замерзать, видите ли, начала! И они ночь провели в его дворце, в его спальне. Он тогда подумал: ну, любопытно ей — чего б не побаловать!
А на утро... Мятеж был подавлен стремительно. Но императрица убита, большинство её родственников — тоже, одна из близняшек пропала. А на скорых допросах выяснилось, что и он — герцог Дакр ла Алевтим, тоже был в списке целей.
К прибытию императора заговорщики были казнены, род графов ла Стреков — вырезан. К последнему лично свои ручки белые приложила младшая сестричка Роггакера — рыжая Листеллия, а в расследовании отличился её ставленник, главный по её охране, её любовник герцог ла Короннель.
Прежний начальник охраны Огненного Дворца был казнён уже императором... Он его сжёг огненным столбом. При первой же с ним встрече.
А Листеллия... Ведь, тоже, как и жена его любимая — рыжая-рыжая... Ну, по-другому рыжая, но то ж оттенки. И было ей тогда как раз двадцать три... Кровосмешения в императорской семье уже полтысячелетия не боялись, но в жёны Роггакер её всё-таки не взял. "Муж у тебя уже есть!" И, наверное, даже тогда она мужа своего как-то любила: в живых он остался. Или, может, понимала, что тот довод лишь отговорка. Не тот, так другой придумает. Или, может, был и прямой запрет. Дакр никогда ни с ним, ни с нею этой темы не касался — больно самому жить хотелось.
Вот и присмотрелся к фрейлинке он внимательнее, чем к очередному "цветочку". По-серьёзному. И подтвердилось: на её интуицию можно опираться, как на серьёзный аргумент. А при её уме и наблюдательности из неё получается... если не ценный работник, то важный союзник... А ведь ещё она и женщина... Сладенькая.
Но неужели и теперь её наблюдательность, интеллект и интуиция сработают, и гвардейцы, в самом деле, впустую будут караулить горные склоны, в то время, как мальчишки пролезут как-нибудь, тех не замечая... Но как? Уж больно живописная должна быть компания — степняк норт, светловолосый вект, атлет нагтилин и красавец кор. Как такие могут умудриться остаться незаметными?
Стоп! Нагтилин, кор, вект и норт...
— Под-дож-дите... — внутренне, даже в мыслях заикаясь, почти вслух выговорил герцог. — Но как? Но этого же не может быть! Ну, пацаны!..
— Ваша светлость! — вошла в ложу и склонилась в реверансе важный работник и ценный союзник.
— Оставь нас! — кивнул Дакр пажу и, и взглянув на лукаво улыбающуюся женщину, добавил: — Когда поняла?
— Эх... — разочарованно вздохнула она. — Не вышел сюрприз, — и ответила: — Перед самым концом боя.
— И смолчать хотела?
— Уже шла к тебе. Увидела, что ты остался один, и пошла. Потому что... — она оглянулась на дверь и продолжила: — Кому об этом рассказать — решение не моего уровня.
— Правильно решила, — согласился с ней главный подаватель халатов. — А до меня только что дошло. Вот прямо только что, — он нервно сглотнул. — До начала третьего раунда время у нас есть. Надо обдумать. Не мешай мне. Налей себе чаю — это "Обезьяний царь", заваренный по новой сигнатуре — оценишь. И не мешай мне...
— Спасибо, — не удержалась от привычной, вдолбленной с младенчества вежливости она. А потом не удержалась ещё раз: — Уж больно жутью тянет от тех узоров, — кивнула она на гексаграмму, проявляющуюся на поле Арены под руками дюжины аколитов. — Словно мороз по коже... Зябко — словно холод прямо от собственных костей отслаивается. Ты точно хочешь при всём этом присутствовать?
— Листеллия! — проворчал он. — Да что с тобою? Я же попросил: не мешай!
Но уже через мгновение... Хорошо, что ему только что вспомнился тот, давешний мятеж...
— Лис... А помнишь, как тебе, давно уже, здесь, во Дворце, со мною зябко уже раз было? Помнишь?
Она вспомнила, что они вытворяли той ночью:
— Когда ты меня к себе водил? Помню, конечно, — и улыбнулась: — Приглашаешь?
Вот, уж эти мне женщины!
— Лис! А про то, что ещё было той ночью, уже забыла?!
Нет, у этой ещё до мозгов достучаться иногда получается! Поволока из её глаз рассеялась.
— Что ты хочешь сказать?
— Вспомни те ощущения и сравни с этими! Сосредоточься!
Женщина промолчала. Подошла к столику, подняла чайничек... Работа прежних — вода в нём остаётся горячей почти сутки, налила себе чашечку...
— Ох, какой запах...
Теперь он не мешал ей. Сейчас она ещё и примется болтать. Некоторым, чтобы отвлечься от внешнего, приходиться медитировать, некоторым помогает выплакаться, Толли — вот так. А потом среди словесных кружев, иногда — не договорив слова, она, оборвав себя, предъявит найденное.
Она огляделась, поморщилась:
— И ты хотел, чтоб я вот здесь мучилась? Тут же было не повернуться, наверное. И из какого закуточка я бы на поле смотрела? А это ещё младшего поколения не присутствовало! Торри с подружками новыми осталась... Ох, вот негодяйки! Вот почему они сюда не пошли — им нашу принцессу подальше от Арены удержать надо было! А ла Ферн не знал и воспользоваться случаем хотел, с нею посидеть... Ну, не посидеть — за спиной постоять. Всё-таки отсюда такой вид...
— Стоп! — помертвел Дакр. — Паж!!
Уж что там решил паж, на такой крик — непонятно, но он влетел с обнажённым кинжалом.
— Да??
Огляделся, смутился, принялся засовывать клинок в ножны.
— Виконт Астеллий ла Ферн пытался войти в ложу?
— Да, ваше светлость, — буркнул мальчишка. — Примчался перед самым концом раунда, глаза — по полтиннику. Но в регламенте же точно указано: во время боя допуск — только членам семьи. Тем более что Торр... принцессы Агторрии внутри не было. Он узнал и убежал.
— Свободен! Лис, бросай чай и за мной! Без тебя, боюсь, меня на ваш этаж теперь не пустят! Быстро!
И он почти побежал! А чай?! Настоящий "Обезьяний царь"? Она только глоток отпила... Нет, он с ума сошел?! В коридоре, поняв, что в таком платье ей за ним не угнаться, он кинжалом до колена распорол его! Её новое платье!
Но тут и до неё дошло, что должно случиться, чтобы молочный брат Торри, выпучив до квадратного состояния глаза, кинулся её искать.
И эйдежь Анаттолия ла Ариерти, наставница Палестры по курсу придворной учтивости, нагнулась и разодрала платье почти до бедра.
— О-о! — таки сказал герцог на открывшийся вид.
И этот, полный весёлого вожделения взгляд, мурашки, пробежавшие по её коже прямо под эллезийского покроя бельём, помогли ей вспомнить времена их медового сумасшествия.
— Точно, — сказала она. — Один в один. Тот же, давешний холод. Только тогда он... словно во всём воздухе дворца стыл, а сейчас конкретно — от гексаграммы морозит.
— Ну, так что стоим?
И они помчались.
— Клер, какие ж мы дуры! — вдруг почти выкрикнула Шитона.
— Что?!
— Представь, Катти сейчас находит тот долбанный исказитель, а никакого, похожего на загогулину, рычага нет! И она спрашивает нас: что делать? И что мы ей ответим?
— Семереник! Сюда его! — тотчас же дошло и до Акнаккоры.
— Да он в Лазурном сейчас где-нибудь пузо греет!
— Клер, не тупи, — раздался спокойный голос Агвелты. — У него, что? — нет при себе артефакта дальней связи и свитка телепортации с якорем во дворце?
— Если не взял — убью.
Вообще-то хранилище АДС — секретно. Сколько в нём их — артефактов дальней связи — секретно, возможность увидеть картотеку — секретно. Ведь это ещё и экстренная связь с агентами... Которые и в сопредельных королевствах имелись тоже... Но гори огнём все хаты! Да и Имерний давно уже свой нос сюда посовал и надписи с полок — "Корлэнд", скажем, заставил заменить на иероглифы. А табличку соответствий предписал хранить в другом месте. Клерисса на свою память не жаловалась, но...
" — Не обсуждается! — буркнул вредный старикан.
" — Дорогая... — извиняюще пожал плечами её любимый супруг.
Королевы только переглянулись открывшемуся. Что изготовление АДС-ной пары уже пару лет, как входит в курсовые лабораторные работы восьмого семестра Университета, они знали, но увидеть зримый результат... Сотни! Не меньше...
— Семереник! Здесь я и мои царственные сёстры.
— Да, ваше величество?
Да уж, в этом голосе было и море, и пляж, и дым костра, и запах жарящегося на огне мяса, и вся роскошь мокрого купальника, облепившего грудь его математички... Ну, погоди!
— Семереник, сейчас... — она взглянула на пёстрый овальчик часов прежних. — Сейчас 11-16. В 11-30 ты должен быть у меня в ЦеСе.
— Но ваше величество!..
"У нас мясо подают!" — взвыло в его голосе.
— Ты можешь понадобиться Катти. Жду!
И она оборвала сеанс. АДС рассыпался.
— Думаешь, успеет? — покачала головой Шитона. — С другого края света...
— На минуту опоздает... — И Клер словно сама почувствовала тот пронеживающий зной тропического солнца... — премии лишу!
В 11-29 в приёмной ЦеСа послышалась суета, крики, стуки...
— Пропустите! — крикнула королева.
И ввалились они, в пляжных одеждах, с сыплющимся с босоножек песком, с влажными волосами... У девиц сквозь лёгкие платьица бесстыдно просвечивали мокрые купальники... И только лейтенант охраны был весь в форменном, выглаженном и строгом. Хотя и его волосы сухими не казались, но ниточка пробора выглядела безупречно. Гвардия! Её гвардия!
— Не опоздали? — загомонил Семереник. — Катти ещё о себе знать не подавала? А мяса никто не хочет? Из тамошнего барашка... Во, лейт поспособствовал.
О боги! Они с собой и ведро почти ещё скворчащего шашлыка притащили! Нет, лишение премии этим её выкормышам не грозит.
Два норта приходили в себя после боя с продакстрой. Они выжили. Глядя, как лихо пацаны управились со своей, они несколько расслабились. И как быстро выяснилось — напрасно. У парней было четверо воинов — больше! — у них имелась команда в четыре воина. А их быстро осталось только двое. Да и то...
Смурной нервы потрепать им успел. Он, тоже внимательно просмотрев оба предыдущих боя, придумал собственную стратегию — не отходить от кого-нибудь из них. Но принцы для продакстры были равноценны, вот у них и получалось устроить с нею пятнашки, постоянно переключая её на новую цель, а этот придурок... Сотворил цель предпочтения! Команд не слушал, создать третью точку его не заставить, а воин он сильный, отвязаться долго не получалось... Змея, быстро покончив с двумя, потом ещё за минуту вымотала их вусмерть. Но они-то хоть менялись меж собой, а Смурной просто выдохся, и, наконец, упал. Но тут же выяснилось, что двоих измотавшихся человек для смертельных пятнашек — маловато. В общем, едва-едва... До пятого гонга они дотерпели чудом.
Что сыграло роль чуда — они догадывались и едва оказались в камере, не сговариваясь, подошли к своему принцу и снова опустились на колени:
" — Прими моё сердце, — сказал один.
" — Прими моё сердце, — сказал другой.
"Они не братья? — подумал Келдаз. — Опять в один голос..."
Перед своим боем они вот так же подошли, молча отодвинули поэта, преклонили колени и практически одновременно произнесли:
" — Мой принц, благослови на бой!
" — Мой принц, благослови на бой!
" — Я?! — изумился Келдаз.
Хорошо Аккору! — он уже участвовал в абордажах, и не только как матрос — он уже и командиром бывал! А откуда в Нортирии взять теперь боевую практику?!
" — Ты.
" — Ты.
Но Акки ж благословил двух бандюганчиков, и они вышли из схватки без единой царапины! А чем он хуже?! Он не хуже!
И тут же послышалась сбоку подтверждающее:
" — Ты! — в голосе Ниэллона не было ни малейшего сомнения.
" — Ты ж тоже — наследник, — раздумчиво подтвердил Луфгегл. — Наследник династии. Давай!
" — Ты — их принц! Делай! — словно выделяя, словно выдвигая из длинной вереницы королей Нортирии, из всей династии именно Келдаза, хлопнул по плечу Аккор.
И вся толпа предков, похохатывая, вытолкала его вперёд.
" — Благословляю! — Келдаз ударил по плечу плоской стороной своего меча одного. — Благословляю! — ударил по плечу другого.
И вот они опять стояли перед ним. Живые. Уверенные, что это он спас их. Спасло его слово, которое у королей — дело! Что ж...
" — Твоё сердце со мной! — сказал он одному.
" — Твоё сердце со мной! — сказал другому.
И закончил ритуал:
" — Поднимитесь!
Они встали.
" — Отдыхайте! — отдал команду он своим первым преданным.
И они о теперь отдыхали. Впереди раунд номер три. Последний. И впервые с вызова из королевского дворца Тасла затеплилась надежда. На третий раунд по традиции выходили все уцелевшие. И встать рядом с этими мальчишками... Плечо в плечо со своим принцем. Простившим их, поднявших их, принявших их.
О, они встанут!
В прихожей их зала вдруг занялась какая-то суета, гомон, раздался выкрик:
— Ваше высочество!..
— Вротийская припёрлась, — нервно сглотнул алексинский поэт.
— Сидишь здесь! — тут отдал приказ вектский принц. — Что бы ни случилось, сидишь здесь! Парни, приготовились!
Но за оружие "парни" хвататься не стали.
"Они ещё и маги?!" — переглянулись норты.
— Ваше высочество, у меня прямой приказ императора — никого! Ни единого человека — не взирая ни на звания, ни на титулы! Вам придётся убить меня. Потому что иначе меня казнит палач его императорского величества.
Тишина. Всё-таки эта сестричка не настолько отморожена, чтобы пойти поперёк воли своего братца!
— Эй, поэтик! — пробился сквозь двери женский голосок. — Ты меня слышишь!
И здесь магия. Голос был... Она не кричала, но голос был отчётлив.
— Ты меня слышишь. Так вот тебе от меня наказание: последней твоей мыслью перед смертью будет отчаяние, что не тебе выпадет написать о происшедшем балладу! Не тебе!
И опять тишина. А потом лязгнули засовы и появился давешний сержант:
— Ушла, — сообщил он. И хмыкнул: — "Наказание"! Чтоб меня в детстве так мамочка наказывала!
И смешки вокруг подтвердили, что и остальные с удовольствие поменяли бы хоть пару своих розог на нечто подобное. Гы-ы!.. На невозможность рассказать о них!..
