— Есть картинка? — спросила Ольга.
Увиденное заставило доктора сорваться с места.
— Сутки! — крикнула она, убегая.
Оля мчалась к воротам по жаре ,не чувствуя под собой ног. Она очнулась на центральной аллее, хотела отдышаться, а потом, махнув рукой, побежала дальше.
Ворота перед ней тихо разошлись, и она оказалась за пределами госпиталя, которые не покидала три недели.
Впереди стояла женщина в легком просторном костюме из непрозрачной тончайшей ткани, с накинутым на голову капюшоном, защищавшем лицо от утреннего, но уже палящего солнца. Просторные брюки и длинные рукава закутывали фигуру, делая ее эфемерной. Токая ткань колыхалась на слабом ветерке, вот-вот дунет сильнее и фантом улетучится. Она сняла защитные очки, и Оля узнала лицо с картинки. Это была Эл. Или человек очень на нее похожий. Оля опешила и беспомощно смотрела на эту нереальную фигуру в нехарактерном одеянии, в нехарактерной обстановке. Она сделал шаг назад, потом закрыла обеими руками рот. Больше всего она боялась что-нибудь сказать, она чуть согнулась в пояснице, словно у нее сводило живот, и продолжала зажимать рот.
— Тебе не хорошо? — произнес знакомый голос, и Эл попыталась подойти.
Оля отскочила от нее.
— Знаю. Трудно поверить. Тем не менее, это я. — Эл снова повторила фразу Тиамита и улыбнулась.
Лицо Оли стало сначала еще более изумленным, потом жалостливым, словно она сейчас расплачется. Эл этого и ждала, даже обморока или истерики. Оля в прошлом пострадала из-за нее, простой встречи ожидать не приходилось. Эл терпеливо ждала, когда же ошарашенная Ольга даст ход своим чувствам. На всякий случай Эл ушла из поля охвата системы наблюдения, а за одно в тень деревьев в аллее. Оля поняла, что расстояние увеличивается, решила, что Эл уходит, и рефлекторно пошла за ней. Она приблизилась, остановилась в шаге. Одной рукой она зажимала себе рот, другой пыталась прикоснуться к лицу Эл, но отдергивала руку.
Эл осторожно взяла ее кисти, одну отвела от губ, встретив слабое сопротивление, другую удержала мягким жестом, а потом положила обе себе на щеки, чтобы Ольга, наконец, осмелилась ее коснуться. Руки Ольги были прохладные, сухие, мягкие, как и полагается врачу. Она подержала лицо Эл в руках, потом отпустила. Эл улыбнулась.
— Это ты? — все еще с сомнением спросила Оля.
— Да, — заботливо прошептала Эл. — Здравствуй, Оля.
Руки Ольги опустились на плечи Эл, она внимательно вгляделась в ее лицо.
Что-то было не так. Что-то иное сквозило в знакомых чертах. Оля смотрела и не узнавала. Потом комок подступил к горлу, подбородок и губы задрожали, и сдавленные сомнением чувства вылились в слезы, тихие без всхлипывания, они текли по щекам в то время, как лицо Ольги продолжало сохранять удивленное выражение. Эл обняла ее одной рукой и чмокнула в щеку.
— Все такая же дуреха, — посетовала она.
Ольга положила ей голову на плечо.
— Этого не может быть, — поговорила Ольга каким-то обреченным голосом.
Эл в ответ издала тихий смешок.
— Посвятишь время нештатному пациенту? В картинку с камеры ты поверила, там я смотрелась более правдоподобно, если ты неслась к воротам, словно кросс хотела выиграть.
Эти слова звучали реально и просто, голосом Эл, знакомыми с детства насмешливыми интонациями. Ольга подняла голову и посмотрела еще раз в лицо.
— Слетаем куда-нибудь? Тут жарко, — предложила Эл.
Ольга сразу сообразила куда. Она посмотрела на аллею, где висел катер, который она прежде не заметила.
— Я знаю куда, — согласилась Ольга.
Они дошли до катера, Ольга пошла к креслу пилота.
— Нет, нет, нет. Тебе в пассажирское, не в таком состоянии тебе управлять.
— Я в нормальном состоянии, — возразила Ольга.
— Не могу не согласиться, — шутливый тон Эл опять напомнил о реальности происходящего. — Но управлять буду я.
Они остановились у маленького ресторанчика на берегу озера. Посетителей было мало, но Ольга выбрала угловое отделенное от всего зала место. Играла музыка. Там она опустилась в кресло и замерла, снова принялась изучать лицо Эл. Хорошо, что она не спрашивала, Эл не хотелось разбивать состояние собственной радости и напрягаться, подбирая слова для объяснений. Сложно понять, что чувствует Ольга, но пока она не проявила радости. Эл чувствовала себя вторгшейся в устоявшуюся жизнь другого человека. Ни чувства вины, как с Никой, ни счастья, как с Бишу, с Ольгой она чувствовала себя нарушительницей спокойствия. Эл заметила, как Ольга осматривает ее запястья, когда она положила руки на стол и легкие рукава блузы сползли к локтям. Ольга не видела на руках контрольных браслетов, которые Эл обязательно бы выдали при пропуске на Землю. Ольга начинает вдумываться в детали. Она вопросительно перевела взгляд с рук Эл на ее лицо. Вопрос был понятен, и Эл ответила:
— Их нет.
— Как тебя контролируют?
Вопрос в духе Ольги, неужели еще боится или в ней говорит привычка к осторожности в принципе.
— Никак. Один человек знает, что я на Земле. Полтора человека, если считать Нику, — с иронией добавила Эл. — Ты — два с половиной.
— Кто? — был естественный вопрос.
— Не скажу.
— Ты не доверяешь мне? — смутилась Оля.
— Взаимно. Расслабься. Я появилась, чтобы только извиниться перед тобой. Лично. Я больше тебя не потревожу.
— Что значит, больше не потревожишь?! — возмутилась Ольга, и глаза ее наполнились слезами. — Спорный вопрос — кому из нас стоит извиняться. Это я настроила против тебя ребят. Из-за меня тебя считали зверем.
— Оля, — протянула Эл. — Забудь. Прошлое. Мне следовало вам больше доверять. Мои тайны стали причиной нашей размолвки. Я прошу прощения не за то, что ты пострадала из-за меня, не за то, что мы нелепо расстались, а за то, что я была неоткровенным человеком и плохим другом.
— Ты? Эл, — Ольгино лицо стало маской отрицания. — Без тебя все пошло кувырком. Словно вынули стержень. Война. Боль. Эмоции. Это время без тебя было самым ужасным в моей жизни.
— Игорь так не думал, а у него точное чувство ситуации, — возразила Эл.
Ольга зарделась при упоминании об Игоре.
— Я бы не утверждала так уверенно, всех нас время от времени покидает здравый смысл, — она взяла карточку заказа и сделала вид, что изучает меню.
— Оль, анализировать прошлое — лишнее, у каждого свои воспоминания, — сказала Эл.
Она дала Ольге время для успокоения. Лицо ее постепенно стало спокойным, потом она слабо улыбнулась и подняла палец в потолок.
— Слышишь? Это его музыка. Стоило только вспомнить.
— Вы не общаетесь? — спросила Эл, намереваясь узнать у Ольги подробности про Игоря.
Она прислушалась, инструментальная музыка разливалась по залу. Эл, чтобы вслушаться попросила Ольгу помолчать. Улыбнулась и кивнула.
— Не летает, потому что пишет музыку, — догадалась Эл.
Ольга не подтвердила ее слова, сделал сомнительную гримасу.
— Не могу сказать, что у него хорошо получается. Сразу после войны через него поток хлынул, длилось несколько месяцев и потом сошло на нет. Он сочинял мотивчики всю войну, он постоянно что-то записывал, напевал. Сейчас пишет симфонию, но вяло. Я была у него недавно. У него творческие муки. Он признался, что писать в спокойной атмосфере не может, а летать не хочет. Словно оборвался какой-то канал, благодаря которому он слышал музыку. Он пользуется старыми сочинениями, в основном песни, которые он в рейсах писал, хватило на целый концерт. Его музыка часто звучит в разных местах.
— Давай поедим и к нему. Без приглашения, — с воодушевлением предложила Эл.
— Стоит предупредить, у него будет обморок. Эл он трепетно относиться ко всему, что тебя касается. Он уговаривал Алика тебя не искать. Я узнала, что они тебе навредили, когда наши. Это правда?
— Могла бы сказать, что это глупость, но с некоторой точки зрения так и было, — не стала отрицать Эл.
Ольга смотрела, как есть Эл, сама она едва могла прикоснуться к пище.
— Тебя смущает мой аппетит? — спросила Эл.
— Когда я встречалась с тобой в горах, ты ела мясо. Вспомнилось. Меня шокировало все, что ты делала.
— Опять ты за старое, — намекнула Эл.
— Я впечатлительная.
— Ты всегда была впечатлительная.
Эл не смотрела на нее, но понимала, что трудно Ольге принять ее появление. Она периодически смотрела на ее голые запястья. Ее тревожило отсутствие браслетов.
— А если тебя обнаружат? — спросила она с опасением.
— Как? На мне нет датчиков. Ни одного. Нет их, нет и человека. Ошибка цивилизации.
— Ты не волнуйся, я тебя не рассекречу, — обещала Ольга.
— Если бы я тебе не доверяла, то не появилась бы пред светлы твои очи.
Эта старинная фраза смутила Ольгу больше чем, любая другая укоризненная речь.
— Но я могу. Эл я часто мучалась из-за своего поведения, когда тебя вернули. Этот страх, неизвестность, твоя необычность.
— О-о-ль, — укоризненно протянула Эл. — Я вернулась ради вас, других мотивов — нет. Не поверю, что ты огласишь мое появление. Ты же не хочешь опять потерять меня из виду.
Ольга воспрянула, нашла объяснение своим чувствам.
— Да. Так и есть. Я мучаюсь вопросом, что тревожит мою душу? Ты сидишь напротив, но ты недосягаема, потому что это не надолго. Эл, я боюсь, что больше не встречу тебя. Алик и Дмитрий в прошлом. Ты уйдешь за ними. Опять разлука. Что снами будет?
— С нами? — переспросила Эл. — Ты еще представляешь нас как команду?
Ольга задумалась и покивала.
— Ты увидишь Игоря и сама поймешь, — сказала Ольга.
— Тогда летим?
— Глава 5 Игорь
Их встретил пустой дом. Игорь выбрал уединенное деревянное строение в средней полосе северного полушария. Оля поежилась после жаркого климата тропиков, когда открыла дверь катера. Эл заботливо набросила на нее теплую куртку.
— Ты знала, где он живет, — догадалась Ольга.
Эл только кивнула. Ольге не обязательно знать, что она сама поселилась в горах, где снег лежит большую часть года, всепогодная одежда, которую Ольга приняла за просторный летний костюм создавала микроклимат, а куртку Эл позаимствовала у Бишу на всякий случай. Вот он и наступил.
Ольга знала, как попасть в дом.
— Ты тут частый гость, — заметила Эл.
— Единственный. Он предпочитает одиночество. Я бываю тут иногда. У него три концерта в неделю. Что делать будем, если он не прилетит?
— Найдем, чем себя занять, — улыбнулась Эл и подумала, что инженер военного флота оставит в доме защиту, и скоро будет знать о визите, а возможно и о визитерах.
Дом был маленький и почти пустой. Хозяин не заботился об уюте.
— Если бы не я, он спал бы на полу, — посетовала Ольга. — Все вы аскеты.
Эл улыбнулась, Оля всегда причисляла ее к клике мальчишек в их компании, неприхотливость ее жизни Оля относила к характеру Эл более, как она считала, мужскому. Приятно было ощущать эту старую связь между ними, Оля являла собой представителя прошлого, для Эл уже давнего, а для Ольги прошло только два года. Она навевала на Эл волну воспоминаний, среди которых не было места их разладу. Эл относилась к Ольге с нежностью, как к хрупкому созданию и единственной подруге. Эл вспомнила Милинду и сопоставила их с улыбкой удовольствия. Похожи.
Дом был необитаем. Эл ошиблась, датчиков он не оставил. За окнами серое небо в тучах, весна здесь совсем не ощущалась. Эл постояла у окна, глядя вниз на озеро. Дом расположился на холме, а край воды был у его основания. Отсюда удобно сбегать по склону купаться. Эл вспомнила остров, как трусила купаться из дворца на берег. Как похоже.
За спиной зазвучала музыка. Эл замерла при звуках этого мотива.
— Симфония? — спросила она, не оглядываясь.
— Нет. Эта песня вызывает еще большие муки творчества. Игорь утверждает, что она ему приснилась. Он помнит часть, отрывок.
Эл по себя напела недостающий отрывок, когда музыка оборвалась.
— Застрял на этом месте где-то год назад, ни слов, ни музыки, — сообщила Ольга.
— А текст? — поинтересовалась Эл.
Оля подошла и протянула черновик. Эл прочла:
"И где бы не скиталась я,
И тысяча миров мне не заменят,
.... И голоса друзей".
"И пусть никто не вспомнит обо мне..."
— Я свой свершаю путь веленьем сердца, — проговорила она.
Ольга стояла рядом и видела, что этой строки в черновике не было.
— Эл, ты сочиняешь?
— Включи еще раз, — попросила Эл.
Она бродила по пустой комнате, которая служила Игорю творческой мастерской, здесь не было ничего, кроме музыкального оборудования, все компактное, чтобы не занимать место. Эл села в единственное кресло.
— Видеоряд есть? — спросила Эл.
— Эл. Это святое. Он мне не показывал. Я включила, потому что он сочинял при мне, я слышала отрывки, хотела узнать, как идут дела. Оказывается никак. Или он забросил. Он пооткровенничал со мной, признался, что песня о тебе, о войне.
Эл сама нашла ссылку на видеоряд в записях Игоря, проектор щелкнул и студия стала просмотровым залом, панорама окружила их, и Эл поднялась с места, обходя величественный горный пейзаж.
— Эл. Это место, где ты жила в горах, — напомнила Ольга.
Ольге стало грустно. Игорь долгое время бредил той встречей с Эл, считал, что там было важно каждое мгновение, что вел себя неправильно. Воспоминания приносили боль его поэтической натуре, а у Оли рождалась ревность. Их военный роман больше не вспоминался, отношения остались дружескими, потому что их осталось двое из команды, но о своих чувствах к Ольге Игорь больше не упоминал. Оле нравилось положение друга до того момента, когда между ними не стала эта мелодия и память об Эл. Она намеренно включила музыку, чтобы Эл оценила его муки. Эл отреагировала странно. Она восприняла происходящее как-то по-своему. Оля наблюдала, как Эл смотрит на попытку Игоря связать недописанную музыку, обрывки текста с видеосопровождением. Выходило сухо и невпечатляюще.
— Мне нужно кое-куда слетать, — заговорила Эл. — Встретимся тут завра. Найди Игоря, но про меня не говори. Назначь встречу здесь. У меня будет для него сюрприз.
Эл по-хозяйски собрала черновики текста и музыки, скопировала видеоэскизы Игоря, без его ведома, и они улетели.
Так у Ольги появилось время осмыслить возвращение Эл. Радость не появлялась, только неотступная тревога. Игорь в разговоре с ней смекнул, что она взволнована, но будучи от природы дипломатом вежливо оставил любопытство до личной встречи. Он был ей рад. Ольга попросила еще два свободных дня, ощущая, что большим временем Эл ее не удостоит.
Игорь вернулся ночью. Оля сидела на крыльце дома, и встретила его с обычной своей сдержанностью. Он не спросил с порога, что произошло, вошел за ней в дом, и она потянула его в студию.
— У меня есть новость, — сказала Ольга. — Ты сядь и не волнуйся сильно. И не сердись, пожалуйста.
Он увидел, как она манипулирует с его студийными приборами, хотел попросить ее не трогать их, потому что не позволял никому. Когда зазвучали первые аккорды музыки, он вжался в кресло и нахмурился.
Ольга обернулась, и по ее глазам он прочел просьбу подождать, что скоро он все поймет.
