— Сэр! Что надо делать — я решу сама! Но почему, — и она начала чеканить слова: — почему, вы, здесь?
И Дакр вдруг осознал, что не видит её опущенных под стол ладоней.
— Первое, — невольно скопировал он девушку, — потому что мы поняли, тоже поняли, кто перед нами на Арене, но главное — потому что я узнал о паническом приступе молодого ла Ферна, совпавшем с интуиционным смятением эйдежь Анаттолии. Схожее она испытывала пятнадцать лет назад, во время мятежа, когда пропала ваша сестра.
— Мы идём к отцу, — приняла решение принцесса.
— Торри, ваше высочество! — устало проговорил герцог. — Вам надо...
— Мы идём к отцу! С вами!.. — и ладони Торри выбрались из-под стола. Характерно вывернутых ладоней, облачка каста малого паралича, не узнать было невозможно, — ...или без вас! — договорила она.
— Агторрия!.. — воскликнула наставница по учтивости и замолкла: напротив неё стояла Лестра — с тем же готовым к употреблению кастом.
— Только вдвоём, как видите! — вы можете и не добраться! А мы без вас... Я не знаю, где он сейчас... — и она развеяла каст. — Герцог ла Алевтим! — повысила голос принцесса. — Я требую вашего подчинения!
— Как вы умудряетесь так быстро, так вдруг вырастать... — пробормотал герцог. И продолжил ритуальной фразой: — Моя верность принадлежит вам, моя госпожа! Жду приказа.
— К императору! Проводите нас срочно к моему отцу!
— Надо будет бежать, — покачал головой царедворец, а вы... — и с некоторым сомнением поглядел на платья девушек и обратился к Лестре. — Мы же практически догнали вас? А у вас была фора минут в пять-десять... Нам же теперь — аж до гранатовой гостиной.
Лестра неспешно рассеяла свой каст, а потом... Потом улыбнулась, проказливо метнув взгляд на юбку женщины напротив.
— Вы на что-то намекаете?
Но вот в голосе Агторрии смеха не было:
— Эйдежь! Помогите нам! — и указала на кинжал Телла.
— Торри!.. — кажется, покраснел тот.
— Некогда! — отмахнулась она. — Эйдежь, действуйте!
Что ж... — констатировал едва не заоблизовавшийся, сто лет уже, как, вроде бы, повзрослевший, мужчина, — эллезийской моды бельё было на обеих юных красавицах.
— Да перестаньте пялиться! — возмутилась виконтесса Лестра ла Страда.
И мужчина с юношей отвели глаза.
А потом все побежали.
28. Третий раунд
Когда куранты мягко известили, что до начала третьего раунда божественной битвы осталось только полчаса, девушки переглянулись. Отвлекать подругу не хотелось, подгонять бессысленно, но...
Сина не выдержала:
— Катти, как дела?
Что она работала — было очевидно: руки у неё совершали какие-то манипуляции, карта напротив неё наполнялась всё новыми и новыми подробностями, но... Только полчаса ведь осталось!
— Уже рядом, — ответила девушка. — Наверное. Этот — более простой. Намного легче всё прокатывает.
— Катть, ты не видишь: корона на тебе, кажется, тоже взаимодействует...
— И не только корона, — тут же добавила их художница. — И наручи, и даже поножи чуть цвета меняли...
— Я думала, показалось... — покачала головой Сина.
— Нет, точно.
— Катть, оценить можешь — сколько ещё?
— Минут десять-пятнадцать...
— Катть, а мы здесь нужны тебе?
— Точно!.. Только не думайте, что я вам на Арену путь проложу! Вы мне нужны, чтобы туда наш отряд вывести. Они же через Тронный зал пойдут... Так что, вам туда! — её руки опять запорхали над пультом. — Вот, видите?
В самом центре карты налилась чернотой ломанная звезда. И девочки вспомнили, как это поразило их при том, давнем приёме у императора — во все стороны уходящие, сходящиеся стены...
— Надо же — пустой... А это — вы, — не очень далеко загорелись две голубые точки, — Странно, а где остальные-то? Девочки!..
Девчонки выскочили из ЦП.
— Сволочь! Маг сбежал! И убил остальных! Даже мальчишку!
— Но как же он?!..
— Мальчишка — маг, — поморщилась Катти: не отвлекаться! не терять сосредоточенность! — Наверное, он снял с того паралич... на свою голову. Наставник это его был.
— На своё горло, если точнее, — донеслось бурчание корессы.
— Всё, девочки, всё! Проводник пошёл! Встретите наших.
— Катти, есть! Катти, мы пошли! Удачи!
— Удачи нам всем, — пробурчала и библиотекарша.
Особо принцессы не поторопились — до тронного зала, судя по показанному им плану, было недалеко. В десять-пятнадцать минут, заказанных Катти, они укладывались влёгкую. Бежали "волчью рысью" — излюбленным нортами аллюром человеческого бега, который за последние годы возненавидели все остальные армии Артола! Та же знаменитая леди Артерра — хозяйка Кошачьего эскадрона, ох и намучилась, когда на учениях их определили в пластуны. То есть лишили лошадей... И она тогда вдруг узнала, что у её "кошкарей" темп перемещения и без оных не так уж сильно чтоб падает!
Девушкам бежалось в удовольствие. Да, наконец-то, быть одетыми по-человечески, а не в те многослойные маскарадные одеяния! Да, походные латы тысячелетней давности на теле ими сейчас чувствовались естественней, чем сегодняшние тканевые конструкции соседней страны. А ведь не так давно... Да вон, посмотреть хотя бы на картины с изображениями их родителей в молодости — те ходили в подобном же! Но совместное парней и девушек обучение, совместные спортзалы, совместные казармы... Старшие сначала едва ли не плевались на студенток, их в их новомодном не пускали в театры, в рестораны — даже на некоторые лекции! — но потом... Потом собственные дочки плевавшихся и отказывавших рыдали и отказывались носить им привычное:
" — Старушечье!..
" — Дочь, это я тебе, что ли, старуха?!
И услышать поспешное:
" — Ты — нет.
Но тут же яростное:
" — А это — старушечье!
А потом увидеть "не бабушкиное" на соседке...
Эти прадедовские латы "старушечьими" не казались. Нет, они были — царственными. И дело не только в шлемах-диадемах. Ощущение несусветной ценности вообще любой их детали зашкаливало. А уж когда, в самом конце переодевания подруга воздевала на голову подруги шелом, и последним движением одеваемая щёлкала его застёжкой... И вдруг чувствовала, как весь доспех... где ужимался, где расширялся, где растягивался — доспех подстраивался, доспех принимал их! Они только переглянулись тогда... А теперь...
Эйфория свободы кружила голову. Сина не выдержала, сплела каст холодной молнии, обернулась и швырнула её в доспехи, статуями возвышавшихся у только пройденных дверей. Те рассыпались!
— Ты чего?! — поразилась Никка.
— Не удержалась.
— Ты же в Огненном дворце! Осторожнее с огненными заклинаниями!
— Вот и проверила. Ничто не мешает, наоборот — легче, чем обычно, всё прошло. И теперь... И ещё неймётся!
Подруга в ответ захохотала:
— Мне и самой... Кел, да где же ты?! Так целоваться хочется!
И другая девушка тоже чуть покраснела.
— Тихо! — вдруг резко затормозила коресса.
И тут из-за тех же дверей с рассыпавшимися латами у входа пробился истошный страшный девичий визг.
— Ты?
— Да видишь же, — Сина раскрыла ладони, — нет же...
— М-м... Это, может, их ли разборки начались? Мы не вмешиваемся!
— Стоп! А голос ты не узнаёшь?!..
И Никка тоже тут же вспомнила — так визжала Веталлия, когда она ей заехала горящим вервием прямо в рану. И они вместе ринулись к рассыпавшимся латам.
Дверь была незаперта. Они влетели и замерли.
Самым видным, самым бросающимся в глаза предметом обстановки в той комнате была кровать. Разобранная. Использованная. Подушки, простыни, лёгкое одеяло — выглядело всё очень живописно. И откровенно. Но было не до любований, потому что чуть в стороне от неё, оставляя кровавые разводы, по стенке сползал принц Рогттар. Ран на его теле было более десятка. И все — ясно видны, ведь из одежды на принце оказались только впопыхах натянутые штаны. С десяток парней толпилось рядом. У всех в руках были обнажённые кинжалы, и лезвия всех их были испачканы кровавыми разводами.
С другой стороны широкого ложа визжала прижавшаяся к стенке наследница графского рода ла Страда. Она одета была лишь в широкую рубаху принца. А перед нею с обнажённым кинжальчиком стоял один-единственный светловолосый паренёк. Он не пытался успокоить девушку, не пытался помочь принцу, он стоял и ждал, когда, защищая её, придёт его черёд умереть. Сина даже вспомнила его: Оскальд ла Остреди — тоже же из банды Ритогла!
Сам Ритогл стоял на кровати, сапогами попирая подушки, на которых виднелись остатки разорванного свитка — наверняка тоже что-то парализующее. На принца до конца не подействовало — стоял же! — но отбиться после этого он уже не смог.
"Свора!"
С Ритоглом они друг друга увидели одновременно. Тот швырнул в неё что-то воздушное, но вряд ли на этот раз кулаки — лезвия, скорее всего. Никка хотела отпрыгнуть, Сина удержала её. Комната не палуба, мало место — достанет! Сплести что-то сразу времени тоже не было, но у неё в рукаве был подаренный таинственной "L" свиток защиты от воздуха. Никка потом обследовала его — никаких подстав не нашла — да, воздушная защита, которая лучше всего работает именно от воздушных заклинаний.
И лезвия осыпались по щиту.
— Девоч-ки... — оборвала визг их одноклассница.
— Глядите-ка кто к нам заявилась! Сама! А мы-то за тобою по всему дворцу блукать собирались! И в каком виде! Эй, повернись жопой, а? Парни, стоять! Не дайте им и на этот раз с вами перемешаться! Эй, а у тебя сколько свитков? Один, три, шесть? Это на сколько — на двенадцать секунд? Или на целую минуту? А что дальше-то? А дальше ты — наша!
— Я, — тихо сказала Никка, но Ритогл её расслышал.
— Да не бойся, не обделим! Тебя — тоже!
— Ваши разборки нас не касаются. Мы забираем подругу и уходим.
— Оборзела?! Да ты... Да на той галере, что вы на абордаж взяли и сожгли, мне трёх рабынь везли! Так что, ты мне их сейчас заменишь и отработаешь! За всех троих! За весь этот год! Ты ж даже не знаешь, какая ты — сладенькая!
— Все, кто с ним не подписывается — отойдите. Два шага всторону. Считаю до трёх! Раз! Два! Три!
На счёт "два" на пол окончательно рухнул Рогттар. Больше никто не шевельнулся. Ритогл тоже хотел увидеть, кто до конца не с ним и ждал. Убедился — таких не осталось.
На счёт три, он швырнул вперёд новую плеть воздушных лезвий, которые все увязли в щите Сины.
— Но?!... Это же!.. Нет!.. Не может быть... — успели кто из членов клики выкрикнуть, кто прошептать, кто только осознать: щит начал своё формирование не со свитка — никакого свитка больше не было, а с кистей девушки, почти от ажурного браслета — прямо от абсолютного блокиратора магии.
И тут же плеть водяных лезвий метнула вперёд Сина.
Защитой озаботиться никто из своры не удосужился.
— А-а-а! — опять завизжала Виталлия.
— А-а... — заорали, застонали не умершие сразу.
Сина специально отобрала право удара у подруги: та могла пожалеть. А сама она, вслед за своей маменькой — да и бабушкой с прабабушками тоже! — такого слова не знала. Она его только в Эллезии учить начала! И через мгновение корсарыня отвернулась от кровавого месива тел.
— Ты! — ткнула пальцем она в Оскальда. — Почему ты не с ними?!
— Потому что я с нею, — сглотнул парень и повернулся к девушке.
— Виталлия! Ты ему веришь?
— Я, я, я...
— Ты! Ему! Веришь? — закричала принцесса Синнаэль, и у неё на ладони заклубился ещё какой-то каст.
"Наследственное оно, что ли?" — поёжилась от её тона её подруга.
— Да, — пискнула девушка.
— Это всё... — Сина с видимым усилием рассыпала свой каст и махнула пустой рукой на гору полуживых и мёртвых, — это всё ваше! — на этот раз принцесса не кричала, но её подруге поёжиться захотелось ещё раз. — А мы уходим. Никка! Пошли.
— Да! Но ты... — она опять обернулась к девчонке, и та опять заскулила. — Да успокойся ты! Попробуй принца спасти. Может, ещё сможешь! Ты же магиня! И простыню, — она ткнула на порушенную, залитую кровью крысёныша, постель: — Сбереги свою первую простынь! — отвернулась к подруге: — Пошли.
И они вышли за дверь.
— Ро-о-огги!.. — услышали они вопль сзади.
— Чуть побыстрее теперь придётся! — только поморщилась дочка Клериссы.
— Да, — опять согласилась с подругой принцесса корсаров.
И они опять побежали.
"И чего их туда понесло?!" — мысленно заворчала Веккатта, глядя, как два голубых огонька, отвлекаясь от маршрута, вдруг зашли в комнату, где мерцала целая россыпь серых точек, и бледнела одна сиреневая. Потом их большая часть выцвела и пропала, после чего огоньки на маршрут вернулись.
"Ну, девчонки..."
Всё! Теперь главное! Подруг рядом не было, выставляться было не перед кем, и Катти привычно на чуть-чуточку откладывала и откладывала завершающее действие.
"Ну, почему нельзя чашечку чая сначала выпить?"
"Какавы... а я хочу какавы..." — заелозила давняя знакомая.
"Заткнись!" — привычно обозлилась на неё Катти и раздражённо ударила по ещё одному выступившему нитрониумному ключу.
Нет, всё-таки их стандартная задержка на двенадцать секк нестандартно бесит!
"...стелла, поттум, иллекка, дассетта"
Гонг! Её личный, здешний! И... И раздалась ещё нечто вроде курантов, Катти обернулась — портрет ехидной Рейстры неспешно втягивался в стену, открывая ещё один пульт с очень понятными значками — явно мэтр для своей императрицы, чтоб той не мучиться и особо не задумываться, разрабатывал. И Катти, больше не задумываясь, вдавила тот, рядом с которым на схематичной картинке к чуть вытянутым пухлым губкам был приложен пальчик: "тс-с-с!".
Нет, но и этот туда же!.. Пришлось ещё раз досчитать до двенадцати, прежде чем раздался гонг, и дверь, притворявшаяся частью стены, втянулась в настоящую стену. И открылась ещё одна комната... в которой... Да не нужно ей это всё! Но прозрачный ящик, в котором серый шар — нет, не бесцветно-серый, а как ещё не потухший пепел, как сияющие очи сероглазых красавиц! — серый шар, который со всех сторон охватывался сложной конструкцией, — наличествовал. И искомый рычаг — весьма загогулистый! — из него торчал тоже!
"Есть!" — выдохнула она.
Нажать? Но вспомнила одно из первых посланий Клериссы: "Найдёшь — дай сигнал!"
Игла! Тройной укол! Тут же — ответ с той стороны: "Слышим". Что ж, обрадуем:
"НАШЛА"
И опять немедленный ответ:
"ДЕЙСТвуй"
Ага, а девчонки?.. Вернуться, глянуть... Девчонки ещё не дошли! Она нажмёт, королевы отряд перебросят, и те по каким-нибудь, пятьсот лет как устаревшим, картам попрутся "предположительно на Арену!"
"ДЕВы ИДУТ в ТРОННый зал. ТАМ ЧИСТо. ДОЖДИтесь."
"Да"
Вот теперь... Она нажала на рычаг... Тот, вроде, чуть поддался... Она повисла на нём всем телом — он скрипнул и вдавился. И шар выкатился... И... словно потух. Она не стала трогать его, она опять взялась за иголку:
"ЕСТЬ"
Клерисса не преминула уточнить:
