— А почему Весло без котёнка? — уловил главный нюанс Марат.
— А вот не знаю, и никто не знает. Но не хватило, видать, чего-то, каких-то особенностей — и Коля сам по себе остался, без мохнатого… впрочем, на этом вопрос закрываем — что такое секретность, объяснять надо? Просто напоминаю то, что уже говорил — они себе выбирают человека, а не мы себе — зверушку. Иначе ничего не получится, просто не примут друг друга…
Новик вздохнул сожалеюще, потом не удержался и переспросил:
— И что — только вот так, ночей не спать, не отходить и из рук не выпускать?
Я хмыкнул:
— Не факт. Я вот, скажем, ничего подобного не делал, и притом со мной два хороших напарника и друга, знаю и прочих… Тут всё, думается мне, очень индивидуально — но если ты относишься к зверю как к… имуществу, знаешь, как некоторые собак заводят, да и кошек тоже? Типа, обязательно породистое, обязательно с родословной, чтоб перед такими же куроголовыми хвастать; а если выявиться какой недостаток — то можно и усыпить или просто выгнать… вот такие — шансов просто не имеют, такое коты могут, просто в превентивном плане, на ленточки распустить! И правы будут, я считаю. Кот — это в первую очередь верный друг, способный защитить и помочь — но и к себе требующий такого же отношения. Не имущество, ни в коем случае! И только так, вот здесь уже без вариантов…
Новик покивал, а потом, просительно заглянув нам в глаза (День аж поперхнулся), попросил:
— Следопыт, День… если так получится, что мы пересечёмся в то время, когда у ваших… помощников, появятся малыши — попробовать разрешите?
Я решил подшутить и повернулся к Арте, устроившейся на моей, скинутой на землю, куртке:
— Ну что скажешь, моя хорошая? Позволим Олегу знакомиться с котятами?
Артемида неожиданно для меня (про остальных молчу!) встала, потянулась, зевнула лениво, потом скользнула к опешившему Новику и несколько секунд обнюхивала его — сержант даже пошевельнуться боялся, замерев на обрезке брёвнышка как парализованный — только глазами вращал! Потом как-то удовлетворённо муркнула и вернулась на место, просунув свою голову мне под ладонь и требовательно заурчав. Я машинально принялся прочёсывать шкуру за тем ухом, которое зудело (ощущения привычные, так что никаких сомнений), потом кивнул Олегу:
— Как видишь, кошка пока не против… предварительно. А там увидим — мало ли, что может поменяться…
Общее впечатление высказал Марат:
— Не первый раз вижу такое, но каждый раз — ох…еваю как в первый! И кстати — я тоже хочу, попрошу меня не забывать, если что…
В общем, посидели мы неплохо, перезнакомились с «новичками», влившимися в подразделение уже после нашего отъезда, поделились воспоминаниями; неплохие ребята оказались, да иного и не ожидалось — кого попало ни Золин «в ряды» не примет, ни «старики» не оценят… Но начать серьёзный разговор я решился, только когда у костерка не осталось никого из «чужих». Не то чтобы я не доверял лейту и его выбору… хотя — кому я вру? Именно не доверял! Эти люди — его люди, их подбирал и учил он, это «подразделение Золина», а не «партизаны Следопыта»! И доверяться им — не вижу причин. Это понял и принял как сам «золушок», так и бойцы, после ужина технично рассосавшиеся по территории временного лагеря. А вот «своим»… Я рассказал почти всё — и, к моему большому облегчению, получил полное понимание и ожидаемую поддержку как от лейта и оставшихся у костра бойцов, так и, что очень важно, от «главхомяка»! А неожиданно провившейся неприязни «армейской косточки» к «вертухаям» не дало проявиться старое боевое братство, как бы пафосно это не звучало… Ну а мне и вовсе не до того было — кое-кто спать не собиралась и топталась на границе видимости неслышно, но настойчиво. Заметили Снежку все мои и не-мои архаровцы сразу, и потому моё скомканное прощание восприняли кто с лёгкой завистью, кто с сожалением — но и с пониманием! Мол, чеши отсюда — тебя девушка заждалась!
Мелькнувший рядом Весло тихонько буркнул мне «…машина пустая, за грузом присмотрим…», а после я уже мало обращал внимание на окружающее… Как с ума слегка съехал, ну честно! Несколько минут… часов… не заметил — сидели на пороге кемпера, просто сидели рядом, что-то рассказывая друг другу, пока она не прижалась плотнее, замёрзнув… или притворившись, какая разница?! Целовались, обжимали друг друга (знаю, что некрасиво звучит — только иначе это не назвать, я не поэт-лирик), потом как-то оказались внутри; я, кажется, захлопнул люк… или не я — не помню, утром точно закрыто было… Я не пытался настаивать — готов был отступить, она сама настояла… Я пытался быть нежным и осторожным — не понял, получилось или нет, просто не помню… Она так краснела, когда вдруг, с рассветом, кинулась застирывать простыню и собирать разбросанные тряпки — свои и мои! Потом вдруг разревелась, пока успокаивал — познакомился со всеми её страхами и надеждами, от сакраментального «…ты меня теперь порядочной женщиной считать не будешь?..» до «…у тебя таких как я, наверное, в каждом поселении на территории Анклава!..»! Искренне надеюсь, что последнее обвинение я отметал с абсолютно честным лицом — и кристально искренним голосом! Совсем не в каждом, и таких — она одна!
Уже утром, когда по лагерю объявили подъём (а в стенку жилого блока потарабанил кто-то из моих — на всякий случай… заботливые, блин!), мне в башку вдруг стрельнуло — а как она себя будет чувствовать теперь, в своём взводе? И вообще, свинья я — даже цветочка не подарил своей… ага, пожалуй — именно своей девушке! Нехорошо, да и свора подружек может с досады из-за «проигрыша» (в конце концов, им мало что и так светило бы, даже не встреться я с ней здесь — но кому это доказывать?!) оторваться на Снежке… Оценить её владение оружием вчера я тоже успел — как и ожидалось, для неё АК тяжеловат, работать нормально можно только одиночными… Короче, когда моя красавица вышла из кемпера — у «совершенно случайно» шнырявших рядом «подруг» подбородки разве что пальцы не отбили… на ногах! А эта глупышка ещё отнекивалась:
— Не надо! Я люблю ты… тебя! Поклоне… подарки… не треба… я нис… не… курва! — и ещё порция обиженных слёз, как нарочно! Хотя, когда выбралась наружу и оценила взгляды «соратниц», сразу же забыла свои глупости — разве что язык им показывать не стала! Хе-хе, так я и думал! Да и ладно — лишь бы ей на пользу…
Из основного — подарил свой «ковровец», именно ей он куда нужнее сейчас. Такой ствол для слабо— и даже средне-обученного стрелка — манна небесная, в сравнении с «калашматом»! Какой баран придумал комплектовать этим оружием исключительно спецназеров, да и то не всяких?! Спецы должны из кривой палки ворону на полкилометра в глаз бить первым выстрелом — иначе какие они, к чёрту, спецы?! Для таких корифеев уже не имеет принципиального значения, чем вооружаться — допустим, попадёт в голову противника не в двух сантиметрах от обреза головного убора, а в трёх… какая этому трупу разница-то? Но почему-то общестрелковый комплекс предполагается худшим как раз для среднестатистического военнослужащего, хотя именно для этих вот сопляков качество вооружения — я говорю именно о способности попадать в цель, а не только тарахтеть бесперебойно в её, цели, направлении — одна из основных проблем, напрямую влияющих на реальность выживания…
Кроме «дегтяря» — перевесил на разгрузку (ага, тоже из наших запасов) кобуру с её пистолетом, а второй, компакт, подобрал и прицепил под руку на ремень, буквально заставив её перебрать все имеющиеся в моём распоряжении варианты… Чуть позлорадствовал после, в глубине души — выбрала Снежка бывший «каличев» Sig-Sauer P365, хотя без отстрела, только по эргономике… может, позже на что-то заменит. Собственный, ещё из первого конвоя, «глок-34», девочка менять категорически отказалась, да я и не настаивал особо — хорошее оружие, от добра бобра не ищут, хе-хе! Ну и медицины подкинул, сывороток и сухих антидотов, вместе с флешкой, на которую скопировал один из учебных фильмов — Золин, конечно, и так на этом делает упор при теоретической подготовке, но лишним не будет…
Взвод как раз готовился к приёму пищи (кажется, лейт, горячая благодарность ему, чуть притормозил побудку, будет возможность — сочтёмся), и появление у отделенного очага Лесновой «в обновках» вызвало отчётливое шипение подруг и не слишком адекватную реакцию взводных «мачо»! Думаю, на Снежку у некоторых были виды, потому что когда она, получив порцию утреннего варева в котелок, уселась рядом с парочкой более-менее доброжелательных девчонок, вовсю наворачивающих свой завтрак, одного из этих, разочарованных, ошивавшегося у этого же костра, внезапно прорвало:
— Что, Леснова, на завтрак у своего заезжего хмыря не заработала?! Ну хоть на мягком матрасике повалялась, и то хлеб… — расширившиеся в страхе/обиде глаза Снежки, и вопль Марата «Заткнись, муд…ла! Командир, не нааадо!!!» застал меня уже в воздухе — «планка упала», мгновенно и наглухо! Прыжок прямо через костёр оказался для скота абсолютной неожиданностью — а подняться потом, после удара ногами в брюхо, ему не дал я! Кажется, я, падая одновременно с утырком, угодил плечом и рукой в костёр — не почувствовал, вскочил и кинулся к кашляющему на земле телу, только начинающему вставать и заодно собирающему глазки в кучу… Когда несколько пар рук меня окончательно оттащили — рожа козла была хорошо разбита ударом ботинка (надеюсь, зубов он не досчитается!), а ещё я успел раз пять-семь со всего маха приземлиться на тело опять же берцами, и сразу же, чуть подпрыгнув, врезаться в него ещё и коленями… Оттащили меня быстро — пять-семь раз, это всего, а не только берцы, а жаль! Я бы эту мразь заставил костями ср…ть! Скрючившееся на земле тело глухо подвывало — чего-то я ему точно отшиб, но врядли критично, успел скрутиться в бублик, гад… Собственно, забить такого битюга голыми конечностями достаточно сложно — лось здоровый, просто не ожидал атаки сразу после того, как хлебало раззявил — иначе не знаю, что получилось бы… Оно и субтильного «ботана» не так просто забить голыми руками — если вы не профессиональный боксёр или там каратека; те да, те «удар ставят». А в среднем — человек достаточно живучее создание, и если не угадать с ударом в определённые части тела — жить будет даже после очень серьёзного, «группой соответствующих лиц», избиения, не то что один-на-один. Вот будь у меня бита или кастет… Собственно, в уличной драке основные травмы — от заточек да палок-камней, а вовсе не от могучих ударов вражеских кулаков! Ну и если кого ногами оприходуют, это да… как я вот этого!
— Бл…дь, да сколько ж можно! — этот крик души вырвался уже у Золина, тоже подтянувшегося к месту инцидента. — Как вы меня все зае…али! Да я вас… — что именно «нас» лейт, осталось невыясненным — очередной вой, но уже полный ужаса и безрассудной паники, заставил всех вновь кинуться к уроду! Только я остался на месте — благо, с меня почти все слезли после этого… пения! А выть у козлины причина была о-о-очень уважительная — когда один кот всаживает когти в бедро, как минимум на пару сантиметров, а вторая, с яростным оскалом, захватывает лапами голову, не сильно заботясь о сохранении целостности шкуры, и не так завоешь, это больно и страшно! Такой парной атакой мои замечательные зверята крупных антилоп по запчастям разбирают, быстро и качественно — залюбуешься! А местная среднего экстерьера антилопа — это туша с приличную Земную лошадь габаритами и массой, что для котиков этот мерзкий крысёныш… Ха, а ведь курсантам я котов особо не светил, если и заметили — то чисто случайно! Хорошо скулит, да и обгадился, кажется…
— Следопыт, отзови своих зверей! — «золушок», как и положено командиру, сориентировался первым. Но сам к котам не лезет — понимает, что им любой человек с пустыми руками — что спецура, что «за-ВДВ»-шник или единоборец какой — на один клык. А стрелять… тогда и я стрелять буду, мало никому не покажется! Да и не факт, что успеет… Я, стряхнув вцепившиеся (честно говоря — так себе придерживающие, для вида) руки и встав с земли, нарочито медленно, подволакивая ноги, подошёл к говнюку и присел рядом, одновременно успокаивая пушистых:
— Ну что, гон…он штопаный — довыё…ывался?! Слышишь меня, тварь? Ага, вижу, слышишь! Арта, солнышко моё, оставь это, оно вонючее и противное, выплюнь гадость. — кошка, взрыкнув прямо в рожу жертвы (завоняло сильнее!), нехотя собрала когти и отшагнула в сторону — вся она в этом, мохнатая прелесть! Вот точно так же, без лишних телодвижений типа мотыляния хвостом по бокам, угрожающих воплей или шипения — она, если потребуется, лёгким движением лапы вскроет гаду глотку; и только потом, в сторонке, фыркнет недовольно — воняет действительно гадостно. Я вновь обратился к едва соображающей жертве:
— Так вот, гнида… Ты жив только потому, что здесь много свидетелей. Тебе очень, просто невероятно повезло! Я не шучу — ты даже не калека; этим могут немногие, меня или моих близких оскорбившие или угрожавшие, похвастать… Цени это, мразь. И запомни — если я, хотя бы краем уха, услышу, что ты, вы…лядок, как-то неправильно себя повёл — ты этого не переживёшь. Саванна большая и дикая — здесь и не такие исчезают бесследно, поверь… Запомнил, тварюшка? Не слышу!
Тело перехваченным ужасом горлом что-то просипело, невнятное, но совершенно и безоговорочно утвердительное — ожидаемо, конечно. Золин, мрачно выслушавший мою тираду, подошёл к валяющемуся уроду и поинтересовался:
— Ну и что это было?! За что ты его так, Следопыт? И чего теперь мне с тобой делать, а?!
Я пожал плечами:
— Действуй как и положено — поинтересуйся, что этот гон…он ляпнул своим гнилым языком, а потом подержи урода, пока я нож раскалю в костре да его язык нахрен отрежу, и делов-то… Я даже повторять не хочу — да не я один слышал, свидетелей хватает.
Золин повернулся к шагнувшему вперёд Марату. Юсупов кивнул:
— Тарщ-лейнт, знаете… я бы его пристрелил! Коман… э-ээ-мм, Следопыт и так проявил доброту — этот муд…к жив и почти даже здоров. Ему вполне можно статью по двенадцать-дробь-один квалифицировать, влёгкую подпадает, Хорь подтвердит без вопросов!
Лейт стиснул зубы и выдавил:
— Та-ак… Этого зас-сранца отмыть — и ко мне, побес-седуем. — дождавшись, когда пара «анархистов» из новеньких уволокут курсанта к воде, «золушок» продолжил — Следопыт… тоже дашь показания, не помешает. Ну, и все остальные, кто слышал или видел… младший сержант Юсупов — организуйте опрос личного состава, с фиксацией на видеозапись. Выполнять!
