Сокрытые-в-тенях

— Чем жуткая?

— Тем, что выглядела, как мертвая!

Аня пожала плечами:

— Так вы же сами решили отмечать праздник всех святых. Вот они к вам и приходят, на зов.

— Ой, перестань ты прикалываться, Анька! У меня и так мороз по всей коже! Чего бы им здесь искать? Надо думать, не самое лучшее место во вселенной...

— Но вы же сами призвали их!

Вера всмотрелась в ее глаза.

— Подожди-ка! Так ты считаешь, что если мы что-то делаем все вместе, то можем сотворять всякую всячину?

— Я не знаю...

Аня откровенно пошла на попятную. Взгляд ее потух, а сама она привычно съежилась и стала похожа на малолетнюю девчонку.

— Никого там нет! — доложил вернувшийся Толик.

Остальные уже рассаживались на свои места у костра.

— А в зеркало не смотрели? — осторожно уточнила Вера.

— Зачем мы стали бы смотреться в зеркало в темноте? Мы ж не девушки! — Валера гыгыкнул и пожевал зубочистку.

— Потому что в нем кто-то был! В зеркале!

— Так, — толстячок Ваня открыл банку пива, — кажется, Сириусу пора налить!

— Значит, вам всем слабо сходить и посмотреться в зеркало, да? — продолжала дразнить их блондинка, но пиво из рук Винни-Пуха приняла и пригубила.

— Нет, просто я знаю, кто там! — отозвался Костя.

Толик заржал, подхватывая:

— И я! "От улыбки лопнул бегемот"...

— Не оно! — Костя пошевелил пальцами перед лицом и заунывным голосом продолжил: — Это оно, жуткое, но симпатичное! Оно подкрадывается сзади, особенно если ты втихаря от всех точишь у зеркала что-то вкусненькое, кладет тебе руки на плечи и говорит загробным голосом: "Трик о трет!"*

___________________________

* Trick or treat! — "Розыгрыш или угощение" (англ.) — хэллоуинское восклицание людей, требующих сладости в честь праздника; обычай чем-то схож с русскими новогодними колядками

— Не ори ты так, Костик! — простонала вздрогнувшая Вера. — Не на сцене! Если ты такой смелый — иди и посмотри сам. Но не говори потом, что я не предупреждала! Если выйдешь обратно...

— Ладно, схожу.

— Я там свечу оставила. У зеркала. Ты ее зажги и посмотрись.

— Спасибо, я разберусь.

Костя улыбнулся и нырнул в палатку. Верка — актриса никудышная, и розыгрыши у нее не получались никогда. Но на этот раз она, кажется, не переигрывала, а действительно испугалась.

Сначала в палатке что-то зашелестело. Это было неприятно. Костя поежился, включил фонарик и в его свете зажег свечу.

Тени и свет запорхали по внутренности палатки. В углу по-прежнему лежало два свернутых рулоном и для сохранности обмотанных целлофановой пленкой спальных мешка. Возле большого зеркала громоздились выпотрошенные рюкзаки. И всюду, где только возможно, висели на "плечиках" карнавальные костюмы.

Костя медленно втянул воздух и медленно же, с чувством, выдохнул. Пламя свечи задергалось в конвульсиях, готовое вот-вот погаснуть, а изо рта вырвался пар. Холодно. И, пожалуй, в палатке даже холоднее, чем снаружи.

Он мельком взглянул в зеркало, после чего обмер. Вера их не разыгрывала: за спиной у него действительно колыхался дымчатый женский силуэт. Костя дернулся и быстро посмотрел за плечо. Там никого не было, но силуэт в зеркале остался на месте. Мало того: Костя заметил, что его собственный силуэт в отражении начал источать какой-то мягко-рыжий свет. Это выглядело, как солнечная корона при полном затмении — и красиво, и чертовски непривычно.

— Кто здесь? — лишь бы услышать свой голос, спросил он.

— Ты здесь, — ответило нечто прямо у него в ухе.

— А ты кто?

— И я "кто", и ты "кто". Но я всегда останусь "кто", а ты превратишься в "что".

Женский силуэт чуть переместился за его правое плечо.

— Загадки Сфинкса? — заставил себя улыбнуться молодой человек; сказать, что ему было не по себе — это утаить главную часть айсберга под водой. Но Костя собрал остатки самообладания и взял себя в руки.

— Хочешь погадать? — ответно улыбнулся голос.

— Вроде как положено. Так, по крайней мере, сказала Верка.

— Тогда спрашивай.

— А разве не ты будешь спрашивать?

— Если я начну тебя спрашивать, мы не разойдемся до утра, а ты не ответишь ничего. Поэтому не упускай возможности. Спрашивай.

— Ну ладно... — он нервно почесал за ухом и передернулся. На вид сущность казалась безвредной, даром что жуткой, но кто их, этих лярв или как там их называют эзотерики, разберет. — Так всё же кто ты такая?

— На это я уже ответила.

— Я не понял, — пришлось признать Косте.

— Твоя забота. Я сказала достаточно.

Он замолчал. Встревоженность медленно уходила. Ему стало казаться, что это просто сон. Может быть, так справлялась его психика с потусторонним явлением.

— Гадать так гадать! — наконец-то решился Костя. — Еще бы вот только знать, как это делается. А то последнего друида, боюсь, отправили к вам, туда, тысячи полторы лет назад...

— Не болтай.

— Прости, понесло. Ладно, вопрос: что меня ждет в будущем? Этот вопрос задают все время, да?

— Это чересчур пространный вопрос. О каком именно будущем ты хочешь услышать? О дне своей смерти?

— Нет. Это пусть остается тайной.

— Можно подумать! Так о чем? Что произойдет с тобой через минуту? Через час? Завтра?

— Завтра! Да! Пусть завтра!

Существо слегка двинулось (пламя свечи запрыгало) и усталым голосом произнесло на ухо Косте:

— Завтра ты поедешь с девушкой по адресу, который ей нужен, вы найдете дом и расстанетесь с нею.

Костя вздохнул:

— Это я и сам знаю...

— Конечно! А что хотел ты?

— Тогда скажи, кто эта Аня и что с нею произошло?

В ответ послышалось недовольное восклицание. Он поднес свечу поближе к себе. Сущность действительно была раздражена:

— Зачем спрашивать о том меня, если сам можешь узнать из первых рук?

— На тебя не угодишь! Ну, неудобно мне допрашивать ее!

— А меня — удобно! Как я могу ответить на то, чего не знаешь ты сам?!

Костя растерялся:

— Ну а в чем же тогда смысл гадания, при котором я сам знаю ответы на свои вопросы?

— Не скажи! Знать-то ты знаешь, а вот поди достучись до тебя! Иногда и сном тебя донимаешь, и в реальностями совпадениями — не-е-е-ет! Куда там! Непроходимый пень! Пока есть такая возможность — ты пользуйся, спрашивай!

— Хорошо, — он стал прикидывать, как вписаться в поставленные рамки, и не нашел ничего лучшего, чем спросить: — А будет война?

Призрак тяжело вздохнул:

— Нет, ты неисправим...

— Ну, хорошо, хорошо! Что меня ждет в моей профессии? Я имею в виду...

— Понятно, что ты имеешь в виду! Ничего тебя в ней не ждет.

Костя увидел театральные кулисы, себя со стороны, лежащего на задней части сцены в "роли" трупа, и рукоплещущего зрителя, которому кланяются ведущие актеры труппы. А он сможет встать только тогда, когда опустится занавес...

— Так и будешь играть разных хмырей в эпизодах, а театре своем от статиста уйдешь недалеко, и никому раскрытие твоих талантов не понадобится, не обольщайся.

— Блин. Ой, прости! Вырвалось. Нет, но я ведь вполне объективно рассматриваю свои способности. Я, конечно, не Ростислав Плятт...

— Далеко не Ростислав Плятт! — ввернула сущность.

— ...но и не вопиющая бездарность!

— Словом, ни рыба, ни мясо. Это я шучу. Но ты ведь сам понимаешь, что нужно быть или Ростиславом Пляттом, либо чьим-то родственником, чтобы тебе давали нормальные роли в хороших фильмах. Да, и почему ты считаешь, что нельзя сделать шедевр из эпизода?

— Я так не считаю. Но ведь не в сериале же про постреляшки-потрахушки, прости за выражение. У меня там и текста нет...

— Не оправдывай свои слабости, лицедей! Лицо тебе зачем в таких случаях? Ладно, соглашусь. Играешь ты там в полную силу, без халтуры. Хорошо играешь. Но не на тех, не на ту публику этот фильм рассчитан, которая твою игру заметит и оценит. Это фильм для быдла, а быдлу шедевры не нужны. Вот и не рассчитывай на светлое будущее в этой профессии и в этой стране — нет его у тебя. Если хочешь порадовать душу — займись чем-нибудь другим, а это оставь для заработка.

— Но я не смогу без театра! Пусть даже в основном это роли "трупов"...

— Тогда смирись.

— Хорошо, смирюсь. Не боги горшки обжигали, кому-то надо играть и "трупы".

— Молодец! Так держать! Утешься этой отговоркой, она так идет слабохарактерным слюнтяям!

— Да хватит уже душу из меня рвать! — возмутился наконец Костя, забыв, кто перед ним — точнее, кто позади него.

— Так ты сам приперся и начал спрашивать! Тебя никто не приглашал. Не нравится — иди отсюда!

— Хорошо. Ладно. Но ты только подскажи, намекни — кто такая Аня?

— Опять двадцать пять! Я не могу отвечать на вопросы, ответа на которые не знаешь ты сам! — упрямо повторило отражение уже его собственными губами.

Свет вокруг силуэта Кости угас, но к тому времени существо уже совсем растаяло, и по странному совпадению потухло пламя свечи, густо задымившись и затрещав.

— Ну так кто же ты? Это-то я должен знать или как?

— Душ-ш-ш-ш-а-а-а! — выдохнул сквозняк.

Раздвинув полог, в палатку заглядывал настороженный Толик:

— Ты как тут? Живой?

Костя не сразу переключился с мистики на реальность. Его будто вытащили из волшебного сна, который он так хотел бы досмотреть!

— Долго тебя не было! — признали остальные у костра, когда они с Толиком вернулись из палатки.

— Ну что там за полтергейст был? — пробасил Валера, за время отсутствия Кости успевший подсесть поближе к Ане, однако та, игнорируя его намеки, опустила голову на плечо Веры и задремала.

— А вы что-нибудь слышали? — осторожно уточнил Костя.

— Да нет. Наоборот. Как в танке после взрыва, — Толик хлебнул сока прямо из пакета-тетрапака. — Вот я и заглянул проверить, живой ты там или как.

Костя быстро взглянул на Аню.

— Пожалуй, я отведу ее в палатку. Что человека мучить?

Но Аня спала уже так крепко, что ему стало жаль ее будить. Удивившись легкости худенького тельца, Костя поднял девушку на руки, отнес в палатку и уложил там в спальный мешок, а для верности прикрыл сверху шерстяным одеялом.

Аня спала, и лицо ее было светлым.

-5-

Диана встретила их угрюмо.

— Нагулялись?

Аня показала ей пакеты с только что купленными вещами.

— Ну, спасибо, конечно, да что-то вы долго! А ты преобразилась. Я и не думала, что ты такая красавица! Теперь понимаю того твоего джигита...

— Дина...

— Ладно. Молчу. Всё, ушла переодеваться, в комнату не заходить!

— Ты что-то говорила? — Костя выглянул из кухни, где пытался на скорую руку приготовить что-то похожее на омлет.

Перед поездкой по магазинам, еще на Воробьевых горах, они договорились обращаться друг к другу на "ты".

Аня покачала головой и пошла следом за ним.

— Дай-ка лучше я, — сказала девушка, отстраняя его от плиты, — а ты лучше сядь и что-нибудь расскажи.

— Ладно. А что тебе рассказать?

— Про кино, может? Какие-нибудь актерские байки?

Аня привычными, затверженными с самого раннего детства движениями расправлялась с продуктами, и кухня ожила.

— Да ну его, кино это, — помрачнев оттого, что вспомнился ночной разговор, махнул рукой Костя. — Лучше о чем-нибудь другом. Ты рыбалку, например, любишь?

— Никогда не пробовала.

— О, ты что! Такой кайф! Но только для тех, кто может рано вставать! Я с Поволжья, из Астрахани. Отец меня вот с такого возраста приваживал к рыбалке. Иногда ездили на Каспий. Там тюлени водятся.

— Настоящие?

— Да я тебе отвечаю! Один раз батя пошел поплавать, а мы с мамой и сестрой Ленкой остались на берегу. Доплыл он до косы, нам оттуда рукой машет, а Ленка его фотографирует. Тут вдруг глядь — а с ним рядом еще одна башка вынырнула. Мы издалека не поняли, кто это, думали, что ныряльщик. А это тюлень. Кстати, они кусаются. И как погнал этот тюлень батю к берегу! Нам и страшно, и смешно...

Аня засмеялась и включила наполненный чайник. Кухня наполнилась замысловатыми, нездешними ароматами.

— Не искусал его?

— Нет, немного пугнул только и все. У нас дома, в Астрахани, эти фотки есть. Правда, руки у Ленки кривые, но разглядеть тюленя все-таки можно.

— Ай-яй! Мы забыли купить хмели-сунели!

— Да? А что это такое?

— Очень ароматная приправа, у нас без нее ни одно мясное блюдо не обходилось...

— Да ну прекрати ты! У меня и без нее уже слюнки текут, зачем нам еще ароматнее? Это теперь называется "зайти на пять минут, перекусить"?

— Не торопи, Костя, не торопи меня, это все быстро!

Он следил за ее ловкими руками с белевшими на запястьях шрамами и продолжал:

— А потом на море был шторм, и много тюленей разбилось об эстакады...

— Что за эстакады?

— Это череда нефтяных вышек в море. Мы с Ленкой потом хоронили в песке мертвых тюленчиков. Очень жалко было.

— А сюда ты когда приехал?

— После школы, поступать. С детства мечта была, обожал в драмкружке играть, но мне все равно говорили, что в Москве в такие вузы конкурс огромный и я провалюсь. И вот, на удивление взял и не провалился. Сам обалдел.

— А квартиру эту ты снимаешь? — Аня указала ножиком куда-то в потолок.

— Ага. Смотри-ка, снова дождь! — Костя отодвинул некрасивую полосатую занавеску и выглянул во двор. Перед самым окном рос большой каштан. Теперь он терял размашистые пятипалые листья и почерневшие ежики плодов. — А я хотел тебя до Остоженки на твоей "Ямахе" прокатить...

— Так мы же ее еще не зарегистрировали в ГАИ... Ой! Костя! — она присела на полусогнутых и медленно положила нож на стол. — Послушай, а я только сейчас подумала: а как же я буду его регистрировать, когда у меня нет никаких документов?

— Может, что-нибудь придумаем...

— Нет. Давай лучше я подарю его тебе.

— Я не большой любитель. Да и ставить его мне некуда, а из-под подъезда украдут в два счета. Если уж так хочешь его куда-нибудь пристроить, лучше дай объявление в Интернет. Снизь цену немного — и у тебя его с руками оторвут.

Аня кивнула и накрыла на стол. Чай был ароматным, будто на травах.

— Что ты в него насыпала, что он такой вкусный? — полюбопытствовал Костя.

— Секрет! Дина!

Он вскинул на нее изумленные глаза.

— Дина, ты скоро? Тебе тарелку доставать?

— Нет! — откликнулась та из комнаты. — Я перед вами поела. Еще дольше катались бы — я бы и поужинать успела! Слушай, а у тебя неплохой вкус! Красивые шмотки, только немного мне тесноваты!

— Ты... ты чего? — выдавил Костя.

Смеющаяся Аня перевела на него взгляд и тряхнула головой:

— Да... вечно ей все не так!

— Кому?

— Динке! Удивляюсь просто: что за человек такой?

Костя незаметно убрал подальше ножик и украдкой посмотрел на вилку в ее руке. Аня уплетала за двоих и, улыбаясь, рассказывала ему "секретный" рецепт чая. Он делал вид, что слушает, а сам то и дело поглядывал на часы.