— Нам нужно серьёзно поговорить, — сказал принц. — От этого разговора будет зависеть, останусь я в рейхе или вместе с семьёй уеду в Америку.
— Вот даже как! — удивился Август. — Хорошо, поговорим, но не здесь, а в моём кабинете.
Путь к кабинету братья проделали молча. Август не стал садиться за свой стол, а сел на один из стульев для посетителей, хлопнув рукой по стоявшему рядом:
— Садись и излагай, что на тебя так повлияло в России!
— Если мы вступим в эту войну, случится беда! — сказал Иоахим. — Мы исходили из того, что Россия слаба и справимся с ней без труда, а потом заставим союзников считаться с собой!
— А она оказалась сильнее нас, — насмешливо сказал Август. — Что же тебе сказали, что так поменял мнение? До этой поездки у тебя не было возражений.
— Мне и сказали, и показали! Я встречался кое с кем из министров, с канцлером и самим императором. Хочу сразу сказать, что абсолютно уверен в том, что мне говорили правду. Я в это поверил бы, даже если бы не видел своими собственными глазами. Такое просто не выдумаешь, это слишком ужасно!
— Может, ты перестанешь заламывать руки и объяснишь, в чём дело? — раздражённо спросил Август.
— Что ты знаешь о Братстве? — спросил Иоахим.
— Заговорщики, — пожал плечами император. — Группа родовитых и влиятельных дворян, подготовивших свержение династии. Сейчас сохраняют влияние на нового императора и заняли ряд министерских постов и место канцлера.
— Они готовили свой заговор тридцать лет! И заговор был не против Романовых, а против иностранного засилья. Как ты думаешь, почему они ждали тридцать лет, хотя контролировали верхушку полиции и могли сто раз убрать императора?
— Иногда нетрудно захватить власть, — сказал Август. — Всегда трудно её удержать.
— Верно, — кивнул Иоахим. — Мне так и объяснили. Общество должно было достаточно сильно пострадать от действий европейских государств, интересы которых защищала прежняя династия. Но это только половина дела. Они прекрасно понимали, что мы будем делать, когда Россия откажется платить по счетам и мы узнаем, что не получим ни пяди русской земли. И все эти тридцать лет они готовили нам сюрприз! Не только Германии, наши союзники получат ничуть не меньше нас!
— И что же мы получим? — спросил Август. — Не ходи вокруг да около, а переходи к сути!
— Они занялись химическим оружием! — выкрикнул брат. — Что скривился? Это не хлор или какая-нибудь другая ерунда! Они объездили всю планету и нарыли всё, что в ней есть ядовитого! Природные токсины получить не удалось, но они получили свои, гораздо более стойкие и ядовитые! Хлор по сравнению с ними не вредней пива! Они воспитали фанатиков и заслали их в наши страны. Не сейчас, а много лет назад. Огромные деньги были истрачены, но теперь во всех крупных городах союза живут их агенты, которых никто не отличит от местных. Каждому из них доставили достаточно отравы, чтобы погибли сотни тысяч жителей!
— Зачем? — спросил побледневший Август. — Если они предъявят ультиматум, их агентов найдут, а что сделают с зачинщиками...
— Во-первых, ты их не найдёшь, если не перетряхнёшь всю столицу! — зло сказал Иоахим. — И где гарантия, что это не заставит их начать? А, во-вторых, они никого не собираются пугать, кроме нас с тобой. Мы им нужны, а французы с англичанами — нет! Как ты думаешь, что случится с государством, если во всех крупных городах погибнут сотни тысяч, а миллионы из них сбегут? Много оно навоюет?
— И чего они от нас хотят?
— Они хотят отдать нам колонии Англии. Что так на меня уставился? Я ведь тебе не всё рассказал. Мне показали испытание нового русского оружия. Ты считаешь, что они слабы? Тебя бы на то поле! Представь себе очень большой луг, на котором построили два десятка домов. Возле них посажены деревья, стоят машины, и орёт всякая живность, нет только людей. В небе появляется звено самолётов, каждый из которых сбрасывает по две бомбы. Не сказал бы, что они очень большие, примерно на сто килограммов. Было видно, как они несутся к земле. До неё не долетела ни одна, все превратились в необыкновенно яркие облака огня, залившие луг! Мы стояли довольно далеко, но меня чуть не свалила ударная волна. Потом мы выждали с полчаса, чтобы немного остыла земля, и поехали туда на машинах. Там не осталось практически ничего, Август! Кирпичное крошево и немного пепла. Нет, вру! Ещё были искорёженные шасси автомашин. Теперь слушай, что нам предлагают. Если мы согласимся на союз, уберут весь яд с территории Германии. Понятно, что это сделают только после всего остального. Доверие нужно заслужить. Русские думают, что наши союзники не полезут первыми, а предоставят это нам, но и сами приведут на нашу границу с Россией достаточные силы. В ночное время русская авиация нанесёт мощные удары новым оружием по местам дислокации войск Англии и Франции, а мы должны дать им целеуказания, а потом добить уцелевших. Одновременно русские обрабатывают ядом города союзников и уничтожается флот Англии. Уничтожить флот Франции — наша задача.
— И как же они его уничтожат?
— Ещё до войны пошлют ко всем базам крупные соединения подводных лодок, потом сами объявят войну и тут же нанесут удар.
— Какая наглость! — с восхищением сказал Август. — Весь флот англичан не уничтожат, но справиться с его остатками будет нетрудно.
— Если мы не пойдём на союз, они пустят в ход не только свои сверхмощные бомбы, но и бомбы с отравой, а их у русских много тысяч. Мне так и сказали, что в темноте нетрудно промахнуться и вывалить их на какой-нибудь город, а то и не на один. И они будут бомбить не только войска союзников, а всех подряд. И ещё одно. Нам они могут частично выплатить долги и компенсацию за имущество.
— А что сказали насчёт колоний?
— Им не нужны колонии, своей земли девать некуда. Возьмут какие-то земли на побережье Африки для военно-морской базы, а остальное предлагают забрать нам. Сказали, что наверняка часть колоний захватят американцы.
— И они не боятся нас так усиливать?
— У меня сложилось впечатление, что они сейчас вообще ничего не боятся. Не знаю, в чём причина такой уверенности в своих силах. Мне сказали, что мы предательством союзников крепко привяжем себя к России. Их устраивает сближение с Германией, причём в долгосрочной перспективе. Я думаю, что второго такого шанса у нас больше не появится. Даже если бы победил союз, нам только бросили бы кость.
— Садись писать отчёт! — приказал Август. — Распишешь всё без эмоций, одни факты. Потом можешь приложить своё мнение с эмоциями. Сам понимаешь, что это не тот случай, когда я могу решить сам. Нужно узнать, чем располагает разведка, выслушать мнение командования нашего рейхсвера и рейхсмарине и кое с кем посоветоваться. А потом направим в Россию того, кто всё решит на месте.
Глава 18
О переносе столицы говорили много, а произошёл он как-то незаметно. Ещё вчера дела решались в Санкт-Петербурге, а сегодня москвичи узнали из газет, что они уже столичные жители. За один день в их город переехали император с женой и Двором и все министерства. Резиденцией Владимир Андреевич, как и ожидали, сделал Большой Кремлёвский дворец. В Кремле же разместили военное и морское министерства и департамент полиции. В сообщении говорилось, что это временная мера, и позже они будут перенесены в построенные для этого здания. Прочитав это, я подумал, что вряд ли такое размещение силовых министерств связано с нехваткой в Москве свободных зданий, скорее, решили собрать их перед войной в одном месте для удобства управления и большей безопасности. В пустующих зданиях Кремля можно было легко разместить чиновников министерств и осталось бы много места.
В нашей жизни почти ничего не изменилось, разве что вопросов ко мне стало меньше, их теперь привозили не каждый день и не торопили с ответами. С музыкой я объявил перерыв. Мы разучили с оркестром восемь песен, и их записали на пластинки, и один раз выступили с большим концертом вместе со своим оркестром. Успех был огромный, и мы получили много предложений выступить в других местах, но я от всего отказался.
— Сделаем паузу, — сказал я расстроенной моим решением жене. — И так вокруг нас шумиха до небес. Это мешает нашей личной жизни и моему участию в проекте. Отдохни от славы, а я пока напишу книгу, и мы с тобой разучим новые песни.
Выбор тем для написания книги был небольшим. Я недостаточно хорошо знал здешнюю жизнь, чтобы написать о ней что-нибудь увлекательное, тем более что писать о нашей жизни было нельзя. О прошлой жизни тоже не напишешь: меня просто не поймут. Немного подумав, я решил обратиться к знакомому мне жанру магии и меча. Не знаю, жили ли здесь Говард и Толкин, но никто из моих знакомых их не знал, а российского фэнтези в это время не существовало в обеих реальностях. Я решил не мудрить и воссоздать одну из своих собственных книг, заменив всяких там Гансов Иванами и Василиями и внеся минимальные правки. Я быстро восстанавливал текст, а рвавшая у меня из рук только что написанные листы жена была в восторге. Хорошо быть первооткрывателем, мне в своё время за эту повесть пришлось выслушать много всякого. Когда я закончил, Вера потребовала продолжения.
— Как так можно? — наступала она на меня. — У тебя ни одна сюжетная линия не доведена до конца! Я должна обо всём догадываться?
— Давай отошлём это книгоиздателям и посмотрим, что они скажут, — примирительно сказал я. — А продолжение можно написать и позже.
Сам я в издательство не ездил, обратился за помощью к Машкову.
— Книга? — удивился Денис Васильевич. — Когда вы успели написать? Я знаком с одним писателем, так он на написание книги тратит целый год.
— Он, наверное, хочет написать шедевр и оставить след в литературе, — засмеялся я, — а я в ней только наслежу. У меня чисто развлекательная книга, что-то вроде сказок для взрослых. Я не разбираюсь в книгоиздании, поэтому решил озадачить вас.
— Сделаю, — сказал он, — но сначала вашу рукопись проверят. Вы не должны обижаться, князь, слишком у нас серьёзное дело.
Проверяли мой опус недолго, и через два дня рукопись передали в издательский дом братьев Гранат.
— Я оставил им ваш телефон, а дальше разбирайтесь сами, — сказал мне Машков, когда приехал с вопросами учёных.
— А кто меня проверял? — полюбопытствовал я.
— Наш Пётр Павлович, — ответил он. — Я взялся читать вашу книгу, но он у меня отобрал. Наверное, читал всю ночь, потому что принёс уже утром.
— Получил первого поклонника в лице графа Шувалова, — сказал я Вере, когда уехал куратор. — Я не Лев Толстой, но мои книги будут расхватывать из-за одной новизны. Критики, конечно, не оставят камня на камне!
— У тебя описан чудесный мир, — сказала она. — Вроде бы сказка, но такая, как будто всё происходило на самом деле. А на критиков наплюй: книги пишутся не для них.
Видимо, и в издательстве мою рукопись читали ночью, потому что позвонили уже на следующее утро. Узнав, что говорит с автором, редактор попросил разрешения приехать.
— Мы, несомненно, возьмём вашу книгу, князь! — заверил он меня. — Прекрасный, оригинальный сюжет, хороший язык, колоритные герои...
— Но при всём этом есть что-то, что вас в ней не устраивает, — добавил я. — Об этом хотели говорить? Может, не вам ко мне, а мне к вам съездить? Разве у вас так принято, чтобы редакторы ездили к начинающим авторам?
— Это смотря какие авторы, — засмеялся он. — Мне будет в удовольствие с вами встретиться и поговорить. Потом ещё похвастаюсь знакомым!
— Ну если так, то не возражаю, — согласился я. — Приезжайте, будем вас ждать.
Редактор оказался невысоким полным мужчиной лет пятидесяти, с круглым, добрым лицом и небольшими, закрученными вверх усами.
— Александр Сергеевич Ухтомцев, — представился он. — Позвольте, княгиня, выразить вам своё восхищение! Я видел вас на концерте, но сидел далеко, а от бинокля мало пользы. Вы просто совершенство, а вашему мужу я завидую!
— Пойдёмте в гостиную, — пригласил я. — Напоим вас чаем, заодно расскажете, что у меня за огрехи.
— У вас не огрехи, — говорил он, сидя за столом. — У вас очень интересный и оригинальный стиль, но в нём всё рассчитано на человека с фантазией. Поверьте, что у большинства её нет. У вас очень мало описаний, в том числе и описаний внешности. Из-за этого герои получаются какими-то... не совсем живыми, что ли. Вы меня извините...
— Не за что вам извиняться, любезный Александр Сергеевич, — ответил я. — Есть за мной такой грех. Не люблю что-то описывать и оставляю внешность на фантазию читателей. Но если у них с этим плохо...
— Я прочитал вашу рукопись и в некоторых местах на полях сделал пометки. Вам нужно самую чуточку их доработать, и ваша книга оживёт. Сейчас это только набор увлекательных и захватывающих действий. Читаешь и поражаешься фантазии автора. Я не мог заснуть, пока не дочитал, но осталась какая-то неудовлетворённость. Так сделаете? Мы могли бы и сами, но ваш авторский стиль...
— Да прав он, — сказал я сердитой жене, когда проводил нашего гостя. — Чтобы писать так, как он хочет, нужно потратить уйму времени на нюансы характеров, особенности разговора и всё остальное. Самое неприятное, что такой труд оценят единицы. Машков говорил, что его приятель тратит на написание книги год, а я писал их за месяц. Есть разница?
— И что теперь? — всё ещё сердито спросила она. — Может, отдадим в другое издательство?
— А теперь я сяду и перепишу отмеченные абзацы заново, — ответил я. — Спешить некуда, и у меня есть ты!
— А при чём я? — не поняла она.
— Ты рвалась в газету писать статьи, и даже приняли в штат, значит, есть дар слова. У нас часто книги писали двое, вот и мы с тобой напишем одну книгу на двоих. У нас женщины любили в своих книгах описания. Мне, например, трудно описывать женские наряды, проще описать голую натуру, а они это делали легко и естественно.
— И я буду в авторах? — уточнила жена. — Тогда согласна! Давай сюда рукопись.
Она взяла тяжёлую папку и ушла править текст, а я подошёл к зазвонившему телефону. Звонил Шувалов.
— Алексей Сергеевич, — звоню вам по поручению канцлера. — Вы с женой приглашены к императору на завтра к двум часам. За полчаса до этого времени за вами приедет машина.
Я не стал говорить жене об этом звонке, чтобы не прерывать творческий процесс, сказал всем, когда семья собралась за ужином.
— И ты молчал! — рассердилась Вера. — У меня нет ни одного платья для такого визита!
— Платьев навалом, — возразил я. — Наденешь вечернее из розового шёлка и всех сразишь!
— Оно летнее, а сейчас только конец апреля!
— Ну и что? — не понял я. — Наверняка во дворце тепло, а ехать минут десять. Заверну тебя в шубу... "Медведь" не продувается, поэтому простуда тебе не грозит. Зато вид лучше, чем в любом тёплом платье. Наденешь рубиновую брошь и серьги, а вместо сапог — туфли. Нужно только погладить платье и сделать высокую причёску.
— Возьмёшь гитару? — спросила сестра. — Вас же наверняка пригласили из-за песен.
С тех пор как Ольга с моей помощью воссоединилась в гимназии со своим Сергеем, наши отношения стали такими, какими они были до размолвки.
