— Как ты уверен! — сказал Стюарт брату. — У меня такой уверенности нет. Пожалуй, приму меры, чтобы не сильно пострадал семейный бизнес.
— Ты просто не представляешь, чем мы будем располагать, — пожал плечами Джордж. — Но если хочешь, можешь подстраховаться.
— Значит, договор подписан, — сказал начальник четвёртого отдела Генерального штаба Императорской армии Японии Ёсицугу Татэкава, — и Черноморский флот России будет действовать вместе с флотами новой империи...
— Эта война не ограничится Атлантикой, — заметил бывший посол во Франции Хатиро Арита. — Американские штаты начнут войну здесь. Это перечеркнёт наш спор с Россией.
— Полтора года, — задумался Татэкава, — может, два. А если мы успеем раньше?
— Меня давно не было на родине, — сказал бывший посол. — Как изменилось соотношение сил?
— Как оно могло измениться, если мы строим корабли, а русские этим не занимаются? — усмехнулся Татэкава. — У них чисто оборонительная стратегия. Отведут то, что называют флотом, в свои базы под прикрытие береговых батарей, выпустят подводные лодки, после чего заминируют подходы к базам. Их подводный флот — единственная реальная угроза. Подводные лодки неплохие, но их только два десятка. И на суше у нас двукратное превосходство в танках и авиации. Русские традиционно сильны артиллерией, но она не заменит других родов войск, поэтому они опять будут воевать числом.
— Идите к руководству! — попросил Арита. — Пусть обратятся к императору! Может, для нас это последний шанс! А потом... Кто в этом мире считается со слабыми!
Глава 23
— Поднимем бокалы за уходящий год! — сказал я, подняв свой бокал с шампанским. — Не знаю, как для вас, а для меня он был счастливым!
— Мы никогда не работали так интересно и плодотворно, — согласился Глазьев. — И условия идеальные: всё дают по первому требованию, так что я с вами полностью согласен!
Больше никто ничего говорить не стал, и мы, выпив шампанское, откупорили ещё две бутылки. До нового года остались считанные минуты, и все, кто остался на праздник во дворце, за исключением слуг, собрались в нашей большой гостиной, где стояла красивая, украшенная игрушками ёлка. Больше половины учёных и инженеров уехали в Москву, но это и хорошо, потому что и так за столом сидели двенадцать мужчин и три женщины.
— Осталось две минуты. Всем налили? Тогда давайте скажу я! — начала тост Вера. — Я тоже довольна уходящим годом. Довольна тем, что мы сюда приехали, довольна знакомством и дружбой с вами, довольна своими занятиями, которые не оставляют времени для скуки! А от нового года я жду только одного — ребёнка! Каждому из вас есть что себе пожелать, вот давайте и выпьем за то, чтобы исполнились наши желания!
Тост дружно поддержали, и, когда часы показали ровно двенадцать, комната наполнилась звоном бокалов.
— За вашего будущего ребёнка мы выпили, — сказал Лисицын, — но если он появится, что будет с вашими учениками? Что это за тренер с грудничком?
— Ничего, вами займётся муж, — под смех собравшихся ответила Вера. — Для меня ребёнок важнее!
Она уже два месяца учила кун-фу всех желающих. Началось с Нины, перед которой жена похвасталась своей борьбой, а потом затащила её на нашу тренировку. Молодая женщина была в восторге при виде того, как меня гоняет жена, и попросила научить. Николай отнёсся к этому баловству снисходительно и даже пришёл посмотреть, чем занимается его жена. Вере надоели снисходительные ухмылки мужа подруги, поэтому она затянула его на ковёр и вознамерилась повозить по нему носом. С этим ничего не получилось, потому что Лисицын был для неё слишком силён и довольно проворен. Получив несколько чувствительных ударов, он перестал ухмыляться и стал защищаться в полную силу. Часть ударов всё-таки пропускал, а зацепить Веру за молотящие его конечности не получалось.
— Брек! — развёл я их после пяти минут спарринга. — Тебе не достать Веру, а она не оставит на тебе живого места. Будем считать, что у вас боевая ничья.
Полученные синяки преисполнили Николая уважением к моей жене и к новой борьбе. Прошло несколько дней, и он начал приходить на тренировки вместе с Ниной. Об этом узнали, и со временем у жены появились ещё шесть учеников из инженеров помоложе. Вера была очень довольна и взялась их учить, засучив рукава. Был доволен и я, потому что у неё полностью исчезла хандра, и теперь мне меньше доставалось на тренировках.
— Почему у нас пустые бокалы? — спросил Головин, который единственный из учёных остался во дворце. — Давайте их наполним и выпьем за то, чтобы в новом году не было войны!
— Хороший тост, и выпить можно, — сказал я, — только война, наверное, будет.
— Почему вы так думаете, Алексей Сергеевич? — спросил он.
— Мне по старой памяти кое о чём говорят, — ответил я. — Крохи, но уже можно сделать кое-какие выводы. Недавно узнал, что мы осенью начали вывозить население с Сахалина. Многих вывезти не успели и будут этим заниматься весной. Их там около двухсот тысяч, и очень нелегко вывезти и как-то устроить столько людей. Вряд ли этим будут заниматься без крайней необходимости.
— Японцы? — спросил Николай. — Или будем драться с американцами?
— Я думаю, что японцы, — ответил я. — Американцы возьмутся за нас только после разборок с немцами. Воевать с ними придётся, но такая война начнётся в Атлантике.
— Плохо, если так, — сказал Головин. — Вы закончите со станцией только к лету, и на изготовление таких станций нужно время, а остальные вообще работают на перспективу, поэтому мы ничем не успеем помочь.
— Может, хоть в праздник поговорим не о политике? — сказала жена инженера Маркова Галина. — У меня от этих разговоров и в будни уши вянут. Испортите себе праздничное настроение, а заодно и нам. Давайте лучше танцевать! А те, кому не хватит партнёрш, могут отойти подальше и обмывать кости японцам.
Предложение поддержали, и, пока я включал радиолу и ставил пластинку, к жене выстроилась очередь желающих танцевать. Я этим заниматься не рвался, поэтому ушёл в кабинет вместе с Головиным.
— Мы уже много чего выполнили, — сказал он, занимая свободное кресло. — Пусть в единичных экземплярах, но отработать технологии не так уж сложно.
— Приготовьтесь к тому, что, пока не добьётесь нужной чистоты материалов и контроля над процессами, будет много брака, — предупредил я, — так что не ждите лёгкой жизни.
— Таких лабораторий десятки, — пожал он плечами. — А сколько их ещё на заводах! Правительство не жалеет денег, но не хватает специалистов, тем более что берут с разбором. Да и нужного опыта поначалу ни у кого нет, мы только сейчас начали работать в полную силу.
— А как вы отнеслись к смене династии? — спросил я. — Я не состоял в Братстве, хоть и был вынужден пользоваться их помощью. Дальше меня ваши слова не уйдут, просто мне интересно. Вы ведь дворянин?
— Дворянин, — подтвердил Головин, — но это имело большое значение для моего отца. Мне дворянство иногда помогает, но не затрагивает ни одну из струн в душе. Нет у меня какого-то трепета к императорской власти, но она не вызывает и протеста. Я стараюсь судить по делам. Прежняя династия работала на своих заграничных родственников, из-за чего мы чуть не лишились родины. Но ведь не они одни виноваты. У дворянства, особенно высшего, очень много прав и возможностей, но их никто не использовал. Исправно служили толкавшим нас в пропасть Романовым, а сейчас так же исправно служат Оболенским.
— Нужно большое мужество для того, чтобы пойти против власти, — сказал я. — Она себя защищает, поэтому такие походы не кончатся добром. И хорошо, если пострадаешь сам, а не потянешь за собой всю семью. От одиночных протестов толку мало, а попробуй организоваться! Выдаст кто-нибудь из друзей, и будет ещё хуже, чем от простого проявления недовольства. Поэтому большинство сидит и ждёт, пока найдётся умный и смелый, который всё за них сделает. На наше счастье, такие нашлись.
— Вы же выступили! — возразил он. — Я помню, какой шум был после вашей статьи. И польза была!
— Моё выступление привело к тому, что всю семью хотели убить. Отца дважды ранили, и нам пришлось скрываться. И пользу это принесло только из-за выступления братства, иначе толку от моей фронды... Честно вам скажу, что сейчас я так не сделал бы. Постарался бы что-то написать, но не от себя и так, чтобы на нас не вышли. Так что это была не столько отвага, сколько глупость и неправильная оценка последствий.
— Вы что здесь уединились? — спросила заглянувшая в кабинет жена. — Пойдём, все хотят, чтобы мы спели. Как ты думаешь, что лучше подойдёт для Нового года?
Эдуард Альберт Кристиан Георг Андрей Патрик Давид прожил без четырёх месяцев полвека и почти восемь лет стоял во главе Соединенного Королевства. А сегодня его отчитали, как мальчишку. Что-то нарушилось в этом мире, если вчерашние партнёры и союзники сочли возможным бросить в трудный час, а потом выкручивают руки, требуя себе помогать. Королевская власть сильно истрепалась, но пока не стала чисто декоративной. И Соединенное Королевство даже после потери Индии было самым большим государством планеты! Неудачи последних лет привели к ослаблению военной мощи, но приняты все меры, чтобы вернуть себе былое величие. Он знал, кто окопался в государстве, разросшимся из бывшей английской колонии. С ними давно поддерживали связи и согласовывали планы, но раньше подобное сотрудничество было партнёрством, теперь же его просто поставили перед фактом.
— Что скажете? — спросил он сидевшего рядом премьер-министра.
— Немного вызывающее поведение, — ответил сэр Уинстон, имея в виду поведение посла Американских штатов, — и его требования идут вразрез с той тактикой, которой нам выгодно придерживаться. У меня сложилось впечатление, что наши американские друзья нашли что-то такое, что даёт им право плевать на свои обязательства в отношении кого бы то ни было. Наша разведка доносит об усиленных военных приготовлениях, но во всей их деятельности нет ничего необычного, просто количественное увеличение армии и флота. Основной упор сделан на линейные корабли, десантные средства и авиацию. Это и понятно, если учесть, что у них на носу война с нашими соседями.
— Это заявление очень смахивает на ультиматум, — сказал король.
— Если вы, ваше величество, хотите знать моё мнение, то я проигнорировал бы их требования. Править миром без нас у них не выйдет, поэтому пусть сколько угодно высказывают неудовольствие. Их война нам выгодна, но пусть воюют самостоятельно. Из-за того, что они нас бросили в прошлой войне, мы понесли большие потери. О какой помощи можно теперь говорить? Нам нужен год, чтобы восстанавливать флот.
— А аэродромы? — спросил король.
— Мы рискуем, — ответил премьер-министр. — Наши соседи наращивают военно-воздушные силы, и мне очень не хотелось бы, чтобы они бросили их бомбить наши аэродромы. Если бомбили бы только американцев, я не беспокоился бы, но достанется и нам. Помогающий врагу сам становится врагом. Влезем в их войну, понесём потери и ничего не получим взамен. Боюсь, что нас не поймут.
— Значит, ничего не делать?
— Нужно форсировать выпуск всех видов вооружений! — сказал сэр Уинстон. — Англичанам придётся немного затянуть пояса. Сейчас все активно вооружаются, и нам нельзя отставать. Я думаю, что скоро Европа заполыхает огнём, и нужно не просто прикрыться, чтобы не обожгло пламенем, а иметь силы воспользоваться ситуацией. Нарушены правила игры, которых придерживались столетиями, и осталось только одно право сильного! Наверняка этим летом ещё не начнут.
— Почему? — спросил король. — Из-за нас?
— Это же американцы. Осенью у них выборы, поэтому начнут на следующий год поздней весной или летом. Если мы откажем с аэродромами, они будут с кем-нибудь договариваться, а потом готовить всё необходимое. Значит, у нас в запасе год и два-три месяца. Это время нужно использовать.
— Значит, у нас тридцать девять больших кораблей, включая три авианосца, — подвёл итог кайзер. — Что по подводным лодкам?
— Шестьдесят семь наших и тридцать пять французских, — ответил адмирал Гюнтер Льютенс. — К лету будут в строю ещё шесть. У американцев общее число вымпелов в два раза больше, но линейных кораблей и тяжёлых крейсеров больше только на треть. У них в составе флота много десантных кораблей и пять авианосцев.
— А авиация? — спросил кайзер.
— Они вели переговоры с англичанами, — ответил адмирал. — Результаты для нас благоприятные. Им отказали в помощи флотом и аэродромами. Сейчас переговоры об аэродромах ведутся с правительством Норвегии. Мы пытаемся помешать, но боюсь, что ничего не получится. Если у нас и будет преимущество в самолётах, то небольшое. Без русского флота мы сможем отбиться только в портах.
— Русские помогут флотом, — сказал кайзер. — Соглашение об этом уже есть. Более того, они поделятся своими бомбами. Ладно, идите, адмирал, я вами доволен.
Когда Льютенс вышел, в кабинет заглянул секретарь.
— Ваше величество, по вашему приказу прибыла воспитательница принцессы Александры!
— Пусть войдёт, — приказал кайзер. — Предупредите принцессу, чтобы была в своих комнатах. Я скоро к ней зайду.
Секретарь удалился, и через минуту в кабинет вошла пожилая некрасивая женщина, которая, не доходя до стола, сделала реверанс.
— Садитесь, баронесса, — сказал кайзер. — Через несколько дней должен приехать цесаревич, поэтому я хочу знать, всё ли сделано из того, что вам поручили.
— Принцесса уже может изъясняться на русском языке, — ответила женщина, — но пока не очень чисто и не на все темы. Я не смогла сделать большего за такое малое время. Занятия будем продолжать до приезда жениха. Вашу дочь знакомили с православием и обновили её знание истории Российской империи.
— А остальное? — спросил Август.
— Сделано в соответствии с вашими пожеланиями.
— Хорошо, — сказал он. — Я вами доволен.
Покинув кабинет, кайзер поднялся на третий этаж и прошёл по длинному коридору Городского дворца до апартаментов старшей дочери принцессы Александры. Предупреждённая девушка ждала отца в своей гостиной. Он быстро подошёл к ней и обнял.
— Ты как?
— Не хочется никуда уезжать, отец! — прижалась к нему дочь. — Бросать тебя, сестру и братьев и переходить в чужую веру...
— Глупости, — сказал Август. — Вера та же самая! Тебя не турку отдают, а христианину. Давай сядем и поговорим. В прежней династии несколько поколений русских императоров выбирали себе в жёны немецких принцесс. Фактически в них почти не осталось русской крови. Их близостью к нам попытались воспользоваться. Больше пятидесяти лет европейские державы, в том числе и мы, готовили раздел России. Манили её земли и несметные богатства, а сами русские были не нужны. По нашим планам большинство из них должно было со временем исчезнуть. Мы просчитались. Среди них нашлись влиятельные и решительные люди. Выбрав момент, они уничтожили одну династию и возвели на трон другую. Нынешний император был их единомышленником. Нас взяли за горло, и вместо войны с Россией, которая привела бы к поражению, пришлось воевать с Францией. А теперь ты станешь женой наследника. К твоему мужу будут присматриваться, а больше будут присматриваться к тебе. Они уже обожглись на таких браках и пошли на ещё один только потому, что сближение наших империй жизненно важно и для нас, и для них. Скоро начнётся война с американцами, в которой мы, возможно, будем сражаться плечом к плечу. И ничего не закончилось с англичанами. Наступила эпоха перемен, когда рушатся и создаются империи. В такое время даже сильным страшно жить в одиночку, и они ищут, с кем заключить союзы. Россия для нас жизненно важна, поэтому ты примешь православие и станешь женой цесаревича Андрея. Думай в первую очередь не о нас, а о своём новом народе. Мы позаботимся о себе сами, а тебе надо стать там своей, только тогда сможешь помочь родине. Если тебя не полюбят, такая помощь может вызвать лишь подозрения, неприязнь, а то и ненависть.