— Мне страшно, отец!
— А вот бояться не надо! У тебя будет сильный и красивый муж, который со временем станет правителем огромной империи. Люби его и будь помощницей во всём и получишь в ответ любовь и защиту. Мне сказали, что ты уже неплохо говоришь по-русски. Продолжай учить язык, для тебя это очень важно. Твой жених приедет через пять дней. Ну что ты, глупышка, не нужно плакать! Жаль, что умерла твоя мать, она лучше подготовила бы тебя к браку, чем твоя баронесса. Дочери уходят из дома, это их судьба. А пристроить принцесс сложно, так что тебе ещё повезло. Так и воспринимай свой брак.
— Откуда это? — взволнованно спросил император.
— За эти фотокопии пришлось много заплатить, — ответил Апраксин. — Мы никогда не раскрываем источники. У нашего департамента в Американских штатах не так много агентов, но они есть и неплохо работают.
— Вы проверяли подлинность этого? — спросил Владимир Андреевич, не выпуская из рук фотографии.
— Только косвенно, — ответил Апраксин. — В Военном министерстве в Вашингтоне действительно есть отдел перспективного планирования. Создан приказом министра примерно год назад. Возглавляет его бригадный генерал Александер Брукс. Как видите, расшифровка на подписи именно такая. А больше ничего нашими средствами не проверишь.
— Я думаю, эти фотографии очень заинтересуют японцев, — сказал тоже сидевший в императорском кабинете Вяземский. — На их месте я хорошо подумал бы, стоит ли затевать с нами войну, когда они у американцев следующие на очереди после нас. Нам нужно не воевать, а заключать оборонительный союз. А чтобы они меньше думали... У императора четыре дочери, и старшей принцессе Тэру скоро исполнится восемнадцать, а другой её сестре — принцессе Хисе почти шестнадцать и обе не замужем. Две другие принцессы слишком молоды для брака. А у нас великий князь не может найти жену. Кроме того, зачем воевать с нами, когда у них под носом есть другие земли? Окоротим американцев, и пусть занимают Филиппины. Если не боятся каких-то Нидерландов, могут воевать за Индонезию, а у нас для них и климат неподходящий.
— Вот что, Пётр Николаевич, — сказал император Апраксину, — обратитесь от моего имени в министерство иностранных дел к Александру Николаевичу, чтобы выбрал кого-нибудь потолковее из Восточного отдела. Отправим его к императору Сёва с этими фотографиями и нашими предложениями. Пусть всё тщательно проработают вместе с теми, кого выделит Шуваев. А я немедленно поговорю с сыном. Если получится, избавимся от ненужной войны, сэкономим силы и приобретём союзника.
Разговор императора с сыном состоялся десять минут спустя в комнатах великого князя.
— Мне жениться на японке? — удивился Олег. — Вот уж чего никак не ожидал!
— А что тебе не нравится? — спросил отец. — Говорят, что японские женщины очень изящные. Пойми, это поможет нам избежать войны и огромных жертв. Это очень важно особенно сейчас, когда у нас намечается война с Америкой. Мы даже население Сахалина не сможем защитить и вынуждены его вывозить. Ты представляешь, как трудно оторвать от хозяйства двести тысяч человек и вывезти их на материк?
— У вас есть её фотография?
— Надо спросить у Муравьёва. Олег, это нужно сделать!
— Делайте что хотите! — согласился сын. — Сколько ей лет?
— Канцлер сказал, что семнадцать. По возрасту она прекрасно подходит. Если отдадут...
— А могут не отдать? — оживился Олег.
— Не отдадут эту, найдут другую, — сказал отец. — У императора есть ещё одна подходящая дочь, правда, ей только шестнадцать. Но у отца императора, помимо сына, были четыре дочери, и у всех есть дети, так что ты не останешься без принцессы. Откажутся только в том случае, если не станут менять планы. Но это надо быть без головы, а там народ умный.
— Скажи хоть, куда спрятали Веру!
— У тебя есть ум? — рассердился Владимир Андреевич. — Зачем тебе чужая жена? Она тебе не нужна и ты ей не нужен! Из-за твоей блажи я был вынужден удалить человека, советы которого несколько раз выручали. Запомни, чем скорее ты забудешь эту любовь, тем лучше будет для всех!
Сегодня выдался удивительно тёплый для конца апреля день, поэтому многие вышли во двор, не застегнув пальто, а некоторые вообще в одних свитерах. День был не только тёплым и солнечным, он был для нас особенным. Три дня назад рабочие сколотили деревянную вышку, высотой десять метров, на которой была смонтирована антенна первой в России радиолокационной станции. Сейчас заканчивали подключение кабелей, уходивших в окно лаборатории, в которой на двух стойках была собрана станция. Мы испытали её блоки, а сегодня должны были проверить всю станцию на реальных целях.
— Долго ещё? — спросил меня приехавший на испытания полковник Суворин.
— Спросите у Гладьева, — ответил я. — Думаю, с полчаса. В лаборатории всё уже подключено, да и здесь почти закончили.
— Скоро закончите? — спросила подошедшая к нам жена.
— Как только спустятся с вышки, так и начнём, — сказал я ей. — Застегни пальто! Это обманчивое тепло, не хватало тебе простудиться. Бери пример с Игоря Николаевича.
— Я тоже с удовольствием расстегнул бы шинель, — сказал полковник. — Увы, слишком много начальства.
Начальства действительно хватало. Помимо самого полковника приехали два генерала. Кроме них во дворе стояли офицеры Семёновского полка, солдаты которого теперь охраняли наш объект вместо занимавшихся этим раньше жандармов. Стоявший в отдалении флигель заняли два отделения солдат, а командовавшего ими подпоручика поселили во дворце. Для меня неприятным сюрпризом была встреча с капитаном Бутурлиным, который приезжал с инспекцией охраны. Надеюсь, что готовящемуся к свадьбе цесаревичу было не до его дружка. Он мог сказать о нас брату, а я не горел желанием увидеть здесь страдающего от любви великого князя.
— Всё! — крикнул с вышки Лисицын и вместе с помогавшим ему инженером начал спускаться по лестнице.
— Здесь нам делать нечего, — сказал я полковнику, — а когда эта штука заработает, лучше находиться от неё подальше. Зовите своих и пойдём в лабораторию.
Все и так уже увидели спускавшихся инженеров и направились к левому входу во дворец. Мы дождались Николая и пошли следом за ними. В лабораторию набились человек двадцать, поэтому к пульту управления станцией было не подойти.
— Я уже позвонил, — сказал один из генералов, — Сейчас поднимут цель.
— Одна цель уже есть, — сказал Глазьев, и все взволнованно зашумели. — Смотрите, вот она! Идёт с запада примерно в тридцати километрах от нас.
Я тоже подошёл полюбоваться. На круглом экране электронно-лучевой трубки вращался зелёный луч, высвечивавший медленно движущуюся точку цели. Внезапно в другой части экрана появилась ещё одна отметка.
— Вот он! — сказал второй из генералов, который сидел у пульта вместе с Глазьевым. — Какая здесь дистанция?
— Примерно пятнадцать километров, — ответил Вадим. — На этом экране максимум, что можно увидеть, — это сорок километров. В рабочей станции сделаем больше. Видите, он уходит.
Отметка цели с каждым оборотом луча немного смещалась к краю экрана.
— Посмотрела? — тихо спросил я вставшую на цыпочки жену. — Пошли, больше не будет ничего интересного.
— Лёш, а они теперь уедут? — спросила Вера, когда пришли к себе и я помогал ей снять пальто.
— Только те, кто занимался станцией, — уточнил я. — Её будут доводить до ума и запускать в серию на одном из заводов. Мне тоже жалко расставаться с Николаем. Ничего, будем переписываться, а потом и увидимся. Сюда вместо них пришлют других, а ученики у тебя ещё остались.
— Хоть ни с кем не дружи! — сердито сказала она. — Я сдружилась с Ниной, а теперь придётся отрывать от себя с кровью! Что дадут письма, если мне нужно видеть её каждый день!
— Это жизнь, — сказал я, обняв жену. — Ты будешь знакомиться с очень многими людьми, некоторые из них войдут в твоё сердце. Даже матерям приходится расставаться с детьми, потому что у многих не получается сидеть на месте. Я тоже скучаю по Олегу Гагарину, по Фролову с Гореловым, а теперь буду скучать и по Лисицыну, но никакой трагедии в этом нет. Они живы и где-то есть, а встреча — это только вопрос времени.
— Тебе хорошо так рассуждать, имея за спиной одну жизнь, — буркнула она. — Я не дура и всё прекрасно понимаю, только это понимание ничего не меняет! Они уедут, и приедут другие, чужие для меня люди, с которыми, может не быть никакой дружбы! Слушай, сегодня опять приехал этот граф. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Так и хочется подойти и врезать по морде!
— Бутурлин, что ли? — спросил я. — Мне он сегодня не попадался. Что-то он сюда зачастил. Одна надежда на то, что у него неважные отношения с Олегом, хотя может к нему подкатить только для того, чтобы сделать мне гадость. Я его сильно разозлил при первой встрече, а натура пакостная, поэтому может попытаться отыграться.
Я как в воду смотрел. Бутурлин действительно нашёл способ сообщить о нас великому князю, и тот даже собрался нас навестить, но ему помешали. Из Японии приехал посланный туда с секретной миссией статский советник Евдокимов. Узнав результаты его поездки, император вызвал сына к себе.
— Могу тебя поздравить, — сказал он Олегу. — Ты у нас теперь жених. С принцессой Тэру ничего не получилось: она уже невеста. Тебе предлагают на выбор или дочь императора принцессу Хису, или дочь сестры императора принцессы Фусако и принца Китасиракава Нарухиса. Читаю по бумажке, потому что имена твоих новых родственников сразу трудно запомнить. Вот фотография принцессы Ёсико, которая кажется мне лучшим выбором. Ей уже семнадцать, и она гораздо красивее принцессы Хисы, которой к тому же не помешало бы повзрослеть. Вот фотография.
— Действительно, совсем девочка, — согласился Олег. — А Ёсико красивая, но какая-то необычная.
— Это хорошо, когда в женщине есть что-то необычное, — сказал Владимир Андреевич, — так что тебе повезло. Невесту твоего брата не назовёшь красавицей, хорошо, что у неё стройная фигура.
— Так что у нас с Японией? — спросил Олег. — Если согласились на брак, надо полагать, что получилось и всё остальное?
— Войны между нами не будет, — ответил отец, — поэтому с теплом начнём возвращать на Сахалин тех, кого оттуда вывезли. Японцы согласились не сразу, видимо, проверяли по своим каналам, не подсунули ли им фальшивку. Результаты проверки их напугали, поэтому наши предложения были приняты за несколько дней. Утвердишь от моего имени договор об обороне, когда поедешь туда за невестой. И выехать нужно пораньше. Сближение с Японией может принести большие выгоды. Японцы давно начали бы политику захватов, если бы не Англия и Американские штаты. С Англией после её поражения в последней войне можно не считаться, но остаются американцы. Они не дадут японцам двигаться на юг, поэтому для них остаётся только север, то есть мы. Китай они не тронут по многим причинам. Теперь всё меняется. С одной стороны у японцев появилась угроза войны с Америкой, с другой — Америка сама скоро начнёт войну с европейскими державами. Если американцы потерпят поражение или понесут большие потери, это развяжет японцам руки. Имея нашу поддержку, они могут действовать без оглядки на другие державы.
— И мы будем помогать им вести захватнические войны?
— Меня сейчас не интересует какой-то Сингапур, — сказал император. — Главное, что мы надолго отводим угрозу от наших границ и ослабляем противников. А что будет дальше, сейчас не скажет никто.
Глава 24
"Виллис" миновал ворота и, набирая скорость, поехал по территории базы к видневшимся за лётным полем ангарам. Рядом с ними стояли три одноэтажных домика, возле которых шофёр остановил машину.
— Добро пожаловать на авиабазу "Мюрок"! — сказал сидевший на заднем сидении военный с погонами генерал-майора своему спутнику, одетому в коричневый шерстяной костюм. — А это её командующий бригадный генерал Майкл Брукс. Генерал, оставляю вам представителя нашего президента Николаса Коулмана. Покажите ему всё, что вызовет интерес.
Последние слова были сказаны встретившему их офицеру. Он был невысокого роста, широкоплечий, с ёжиком поседевших волос и некрасивым, волевым лицом.
— Добрый день, сэр! — поздоровался генерал с гостем. — Прошу вас пройти со мной. Это рядом, и нам не понадобится машина.
"Виллис" уехал, а командующий базой вместе с Коулманом направился к ангарам.
— Мне сообщили, что президента интересуют новые виды оружия, — сказал генерал. — На базе почти ничего нет, но мы можем показать образцы.
— Не понял! — удивился гость. — Если нет оружия, зачем меня привезли на эту базу?
— Оружие есть, но его пока мало, — объяснил Брукс. — К весне база должна быть полностью загружена, а до начала военных действий мы успеем перегнать всё через Канаду в Норвегию.
— А на других базах? — разочарованно спросил Коулман. — Неужели и там такая же картина? Ведь президента уверяли...
— Я не могу с точностью утверждать, что так везде, — терпеливо сказал генерал, — но у наших соседей примерно такое же положение. Заводы работают на полную мощность, и техника начала поступать, но нужного количества до весны не получим.
— Показывайте. Куда идём?
— В этот ангар. Подождите, я наберу код.
— А почему нет охраны? — спросил Коулман.
— Сейчас включу свет... — сказал Брукс. — У нас хорошо охраняется база и ведётся наблюдение за лётным полем, а караулы стоят у всех значимых объектов. Ангары пустуют, только в этот свезли необходимое для демонстрации. — Он щёлкнул выключателем, и ангар залил свет двух десятков светильников, расположенных под потолком и на стенах.
— Какой он огромный! — восхитился Коулман, подходя к действительно очень большому самолёту.
Размах его крыльев был метров тридцать, фюзеляж казался немного короче, а кабина находилась на высоте шести метров.
— Летающая крепость! — гордо сказал генерал. — Этот красавец может обрушить на противника восемь тонн бомб с высоты больше шести миль, и новый прицел обеспечит попадание в цель! И летает он на одной заправке с полной боевой нагрузкой около двух тысяч миль! На этом самолёте больше десятка крупнокалиберных пулемётов, так что даже на небольших высотах он отобьётся от двух-трёх истребителей, хотя прикрывать истребителями, конечно, будем.
— Надеюсь, что это не всё? — спросил Коулман.
— Естественно, — усмехнулся Брукс. — Идите сюда.
Они обошли самолёт и увидели лежавшие на подставках бомбы.
— Самолёт — это только средство доставки, — сказал генерал. — А вот это наши сюрпризы. Эта кассетная бомба состоит из пятидесяти небольших бомб. На нужной высоте заряд взрывчатки разрывает тонкий корпус и разбрасывает бомбы по большой площади. Мы используем противопехотные и зажигательные бомбы. Эта ещё не самая большая. А вот эта — наша гордость!
— Сколько же она весит? — поражённо спросил Коулман, дотрагиваясь рукой до огромной бомбы.
— Десять тысяч фунтов! — сказал Брукс. — В ней тысяча бомб, каждая из которых имеет в качестве поражающих элементов триста стальных шариков! Когда с неба обрушится стальной дождь, площадь поражения составит треть квадратной мили! Если учесть, что пехотинцы воюют без брони, одной такой бомбой можно нанести колоссальный урон. Её очень эффективно применять в городах. Убойная сила шаров невелика, но раны очень тяжёлые, а когда их много...
