Первая партия

Канзаки на балконе встала так, чтобы её было прекрасно видно из освещённой гостиной. Клон присоединилась к Индекс и Химегами в кружке болтовни на кровати, а Ицува прочно застолбила кухню.

— Тома. — начала святая, отвернувшись от парня и уставившись на ещё оживлённую вопреки начинающейся темноте улицу. — Прежде всего, я хотела бы извиниться за утреннее. Я последнее время жила с монахинями, и каждый раз, когда принимаю душ, им то в туалет надо, то стиральную машину, то вообще понятия не имею чем там гремят... отвыкла запираться. Прости. — она повернулась и поклонилась. Тома мгновенно поклонился в ответ.

— И вы простите меня, Канзаки. Я был сонный и не сообразил, что кто-то уже может мыться. Приношу огромные извинения.

Они ещё раз поклонились друг другу, после чего Канзаки вновь уставилась на улицу.

— Честно говоря, Тома, тебе надо что-то сделать с ванной. Она уже вся потрескавшаяся, а когда попыталась задёрнуть занавеску, то чуть не обрушила её на себя.

— Да, это я так однажды схватился, падая. — сокрушённо вздохнул парень. — Простите, Канзаки, денег даже с вашей помощью хватает на еду и оплату общежития только. Да и кто мне тут позволит ванну ремонтировать?

— Тома, а тебе так надо оставаться в этом общежитии? Оно вне ванны в хорошем состоянии, но мы вполне можем подыскать вам жильё поуютнее.

— Я думал об этом, Канзаки. Но Индекс надо приучать к самостоятельности, и лучше делать это тут. Да и мне не расслабляться.

— Не расслабляться... — пробормотала Канзаки. — Ты и привык так жить, правда?

— А? — но парню не сразу ответили. Святая ещё какое-то время смотрела на улицу, а затем выдохнула:

— Ну, мне никто не запрещал тебе говорить. Тома, — и вновь повернулась. — что ты знаешь о крестовых походах?

— Мисака-Мисака носится зигзагами, потому что счастлива, завопила Мисака-Мисака! Не хочет ли Акселератор кое-куда сходить с ней, издали подошла к теме Мисака-Мисака?

— Куда? — взглянул на девочку эспер.

— Например, протянула Мисака-Мисака, создавая иллюзию задумчивости. Например, не хочет ли Акселератор встретиться с сёстрами Мисаки-Мисаки, выпалила Мисака-Мисака!

Акселератор аж застыл посреди людского потока, и девочка недоумённо уставилась на него.

Встретиться... с сёстрами?

Эспер даже закрыл глаза. Девочка начала дёргать его за свитер, но и тогда он ещё какое-то время постоял молчаливой статуей.

— Не сегодня. — наконец выдавил из себя.

— Сегодня мы бы и не успели, ответила Мисака-Мисака. Однако в любой другой день всегда пожалуйста, обрадованно сказала Мисака-Мисака!

— Ага. Держись за меня, пока не придём домой. Да не за свитер, порвёшь ещё.

Встретиться с сёстрами. Вновь увидеть их, вновь заговорить, вновь посмотреть в глаза.

Неудачник, падающий на ровном месте.

То ли таких мерзавцев уже двое, то ли Цучимикадо всё не так понял.

Потому что тот парень, что заносил свой кулак и бил им по лицу Акселератора, не был падающим на ровном месте неудачником.

Он был чёртовым героем.

Они поменялись: теперь Тома смотрел на улицу, а Канзаки на него.

— Я правильно понимаю, что этим парнем могу стать я? — наконец выдавил он.

— Благородный юноша из врагов, да ещё и девственник. — кивнула Канзаки. — У любого в Римской Католической Церкви первым на ум придёшь ты.

— Получается, есть и другие кандидаты?

— Да. Но никто из них не противостоит церкви. Только ты.

— Я не противостою церкви. — хмуро сказал Тома.

— Да-да, я про их точку зрения. Кроме того... думаю, церковь не сомневается, что тебе под силам остановить крестовый поход против Академия-сити или смягчить его последствия. А если убить тебя сразу, то их победа будет казаться неотвратимой.

— Враньё. Я всего лишь бью людей по лицам. Этого недостаточно, чтобы справиться с крестовым походом.

— Тома. — только и вздохнула Канзаки. — Ты хоть понимаешь, у скольких людей обрушится мир, если ты умрёшь? И сколькие либо перестанут сопротивляться, либо побегут умереть в первом же бою? Кроме того, крестовый поход вынудит участвовать в нём всех христиан, включая святых. То есть и я, и Ицува, и все Амакуса, да и просто твои друзья и знакомые, причисляющие себя к какой угодно ветви христианства — мы повернёмся против Академия-сити. И если ты будешь мёртв, то для нас не останется надежды вернуть всё как было. Поэтому, Тома, ты должен жить в любом случае. А раз церковникам нужен непорочный юноша, то достаточно лишить тебя девст...

— Нет.

— Как знала, что ты это скажешь. — выдохнула успевшая вся покраснеть Канзаки. — Тома...

— Раз я не один такой, значит, должен держать внимание на себе и не подставлять под удар абсолютно непричастных людей. — взгляд парня приварился к уже частично опустевшей улице. — Потому никаких.

— И спрятать тебя в укромном месте не получится поэтому же? — жалобно сказала святая. Ответом ей послужил лишь краткий смешок. — Тома, ну хотя бы позволяй тебя сопровождать везде...

— Канзаки, то, что вы все живёте у меня, уже наверняка их встревожило. А так они должны думать, что я ни о чём не подозреваю, не устраиваю охрану, не прячусь. И ловить нужно меня, а не кого-то ещё.

— А если поймают?

— Выкручусь как-нибудь.

— Тома. — Канзаки ещё раз вздохнула и подошла к парню. — Слушай. Они не встревожатся, что мы живём у тебя. И не встревожатся, если будем сопровождать.

— Почему?

— Знаешь, отчего мы все сюда заявились?

Комната нисколько не изменилась — та же разгоняемая лишь светящимся экраном тьма, сгущавшаяся в сидящую перед компьютером фигуру. И из этой тьмы раздался тот же женский голос:

— Получается, Акселератор лоликонщик?

— Ты говоришь с высоты своего опыта. — мягко ответил мужской голос. — Отношения между Акселератором и Ласт Ордер не имеют никакого отношения к лоликону, и это хорошо. Это слабость Акселератора.

— Знаешь, у меня нет особого желания убивать маленькую девочку.

— Убивать? Мы её и пальцем не тронем. Даже не похитим показательно. Вред, причинённый Ласт Ордер, только разозлит Акселератора и сделает его гораздо опаснее. Нет, твоя задача состоит совсем в другом.

— То есть я сейчас занимаюсь Акселератором?

— Да. Мисака Микото пришла в общежитие Камидзе Томы и осталась там на ночь. Рано или поздно она схватится со святой Канзаки Каори в том числе напрямую. Возможно, ситуация разрешится даже без нашего участия. А сейчас давай встретимся с... как они там себя назвали?

— Стикс.

— Точно. Надо будет спросить, почему такое глупое название, оно же совершенно не соответствует их задаче.

Клону постелили в гостиной между Канзаки и Ицувой. Причём последняя настолько активно расспрашивала о жизни эсперов, что, того и гляди, подружатся. Они продолжали щебетать даже когда Тома ушёл в коридор, расстелил вытащенный откуда-то Ицувой футон и лёг.

Пришло время всё обдумать.

Итак... какой-то шутник вывесил в ночном небе города объявление о том, что лишит его, Камидзе Тому, девственности. Канзаки и Ицува не видели этого, но им мигом сообщили — и обе девушки, бросив всё, рванули к нему. Химегами же увидела, Мисака почти наверняка тоже увидела, клона допросить не удалось, но Тома не сомневался — она или кто-то ещё из сестёр всё прекрасно видели. Теперь понятно, почему ребята в школе на него пристально смотрели, Фукиосе не разговаривает, Аогами моргает с идиотской улыбкой, а Комое-сенсей дуется. Он только сегодня это всё и заметил.

Никто из них к объявлению не причастен, и вообще неизвестно кто так постарался. Если он хотел сделать Томе приятное, то мог бы заодно и подкинуть денег, а то завтра идти в магазин, закупаться на воскресенье на всех... не забыть утром попросить каждому подготовить варианты любимых блюд. Которые потом придётся ещё и готовить.

Больше-то некому: спихивать всё на Ицуву некрасиво, Химегами не умеет, Индекс съест ингредиенты, пробовать стряпню клона почему-то заранее не хочется, а Канзаки... Тома не чувствовал себя достаточно наглым для того, чтобы заставлять святую готовить всем завтрак.

Так, с этим ладно... крестовый поход. Где он почти наверняка та самая жертва, с целью оплакать которую христиане всего мира двинутся в Академия-сити, и город либо впускает их, либо превращается в место невероятной бойни. Соответственно, за ним охотятся. Нападать тут не будут — одной святой хватит для ответных мер — но перехватить где-нибудь на улице постараются точно. Так что со следующего дня ему придётся ходить в компании Ицувы либо самой Канзаки.

И хорошо что только ходить. Святая в ходе разговора ещё дважды сбивалась на тему "без девственности всё хорошо будет", но Тома спокойно её осажал. Он и в самом деле не собирался скидывать такую проблему на ничего не знающего и точно невинного человека. Справится сам, бывало всякое.

Хотя такое чувство, что решать вопрос придётся вот-вот. Тома не страдал по своей девственности — наоборот, совсем не прочь был её лишиться — но, для начала, с кем?

Даже никто не приходил первым на ум. И ещё неизвестно, на кого тут можно рассчитывать. Та же Электра почти наверняка сердится исключительно по инерции. Химегами, Канзаки, Ицува... он вполне может ошибаться на их счёт, той же Канзаки это скорее для дела нужно, они ведь все знают о его неудаче, видели в действии и вряд ли горят желанием разделить её с ним. Сестрёнка Мисака сказала прямо, и...

Если честно, то он как-то не видит сильного повода отказать...

Тома вслушался — показалось, что кто-то вновь полз к нему. Но нет, всё спокойно, даже на улице спокойно. Никаких сирен, ничего подозрительного, никто из магов или эсперов не врывается с целью ломать и бить. Тогда лучше спать, если кто и полезёт, то начнёт расстёгивать футон, а там уж он точно проснётся.

— А где Мусуджиме и Унубара? — спросил Акселератор, когда обнаружил в фургоне только Цучимикадо.

— Своими делами занимаются. — отмахнулся тот. — Да и не нужны они тут, мы не вражескую базу громить идём, а человека допрашивать.

— И зачем я нужен тогда? — эспер сел на сиденье и аккуратно примостил костыль у борта двинувшегося фургона.

— Допрашивать же. — улыбнулся Цучимикадо. — При виде тебя, Акселератор, все начинают куда охотнее болтать, сверкать улыбками и включать режим максимального дружелюбия.

— Пытать нужно будет?

— Очень надеюсь, что нет. Это мой информатор в шестнадцатом округе, который слишком подозрительно молчит, хотя не должен. Так что я немного переживаю.

— Подкупили.

— Он мой давний знакомый, так что я от этого переживаю ещё больше.

Цучимикадо и впрямь выглядел немного обеспокоенным, так что Акселератор не стал продолжать. Протянутая ему фотография изображала лысоватого мужчину средних лет с низким лбом и приплюснутым носом, ничего такого подозрительного.

— Акселератор, пока мы едем: ты ничего не узнал по моему вопросу?

— Как он вообще рассеивает удачу? — ему не нужно было уточнять, что за вопрос. — Она что, какая-то эсперовская вещь?

— Нет, просто удача считается божественным благословлением. Мол, если у тебя всё получается, то это Бог тебе покровительствует. А этот парень рассеивает и божьи благословления тоже, поэтому вся удача до него тупо не доходит и уходит в минуса.

— Божье благословление, говоришь? Понятно. — и больше Акселератор не сказал ни слова.

К указанному дому посередине живописно заброшенного переулка он пошёл один — Цучимикадо остался в фургоне "прикрывать тылы". Эспер взял с собой пистолет, заткнул за ремень брюк и нажал кнопку на своём металлическом ошейнике, от которого прямо в голову за ушами входили несколько тонких проводов.

По переулку он шёл с костылём, аккуратно постукивая им по асфальту и прислушиваясь к мелким вибрациям, ощупывающим обстановку. Было тихо и темно, но Акселератор прекрасно знал, насколько обманчиво это спокойствие.

Однако же до нужной двери добрался без происшествий. Перед ней огляделся — подозрительно никого — и постучал костылём.

Хозяин распахнул дверь. Это был тот самый мужчина с фотографии, и теперь он настороженно рассматривал вставшего на пороге дома альбиноса.

— Зайти можно? — поинтересовался Акселератор; тот кивнул и отошёл вглубь тёмной комнаты. Четыре кресла там были уже заняты — в троих сидели мужчины европейской внешности, а четвёртое занимал пожилой человек в белых церковных одеждах и с массивным золотым крестом на шее. Позади них горел камин, кривыми пятнами отбрасывающий тени людей на прохудившиеся стены.

— Похоже, я попал на костюмированную вечеринку. — сказал вышедший на середину комнаты Акселератор. Церковник кивнул, слегка прошелестев белоснежной бородой.

— Мы наслышаны о белом демоне, несущим ужас в тенях этого города. — зычно возвестил он. — Демоне, которого не берут ни пуля, ни нож, ни даже бесовские технологии. — все четверо перекрестились. — Поэтому до того, как это место станет священным, мы считаем своим долгом очистить его от этого демона.

— Ага, значит, вы из тех самых идиотов с крестовым походом. — ухмыльнулся Акселератор. — Сами пришли в руки.

— Ухмыляйся сколько хочешь, зверь. — церковник встал. — Заблудшая душа из местных жителей сказала нам, что даже ты ничего не сделаешь против силы Отца Нашего. И я, смиренно претендующий на обладание частичкой Его силы, развею тебя!

Акселератор внимательно посмотрел на информатора, севшего у стены с опущенной головой, и улыбнулся ему. А затем повернулся к церковнику.

— Ну тогда изгони меня, святой отец. — он визгливо засмеялся. — Изгони своей божественной силой, пока я не сожрал твою душу! — и эспер, продолжая гоготать, с кривой ухмылкой двинулся в сторону церковника. Тот мгновенно поднял руку, в которой зажёгся белый шар.

— Изыди! — выкрикнул он, и луч света вырвался в сторону Акселератора. Тот встал — отразившийся от него свет ударил обратно в священника, опрокидывая его в кресло и на пол.

Мужчины рванули со своих мест, но рванул и Акселератор. Волна от него прошла по комнате и пошатнула всех троих, а через долю секунды эспер рубанул одного костылем по шее. Быстро отвернувшись, он атаковал второго, ударив точно в горло и вырывая целый шмот плоти. Третий успел не только вынуть пистолет, но и выстрелить — однако отразившаяся пуля раздробила держащую оружие кисть, и мужчина дико заорал. Акселератор коснулся его пальцем, и вопли мигом прекратились, а тело грузно опустилось на пол.

За эти несколько секунд церковник даже не успел встать, и Акселератор мельком взглянул на впустившего его мужчину. Тот смотрел с явным облегчением и слегка улыбался. Эспер прекрасно понял его трюк — скормить верующим фанатикам сказочку о том, что их божественная вера может пробить щит Акселератора, представленного демоном в облике человека. Если что — выкрутиться потом легко, сделать вид, что ошибся и раньше работало. Умный парень — впрочем, вряд ли Цучимикадо стал бы работать с другим.

Церковник наконец поднялся — и застыл, с ужасом смотря на тела своих товарищей, под которыми уже начали набухать лужи крови. Акселератор неторопливо подошёл к тому, кого вырубил последним, и ткнул его пальцем.