Чужая жизнь 7. Конец жизни

Наверное, многократно. Не могу утверждать с уверенностью, потому что меня вырубило первой же вспышкой. Не чувствую тела, нет даже чувства равновесия или удушья, как во время боя с Сахакиилом. Ведь от Синдзи Икари в капсуле остался только контактный комбинезон. Жду... жду... неужели я уже умер? И это мой вечный ад?

Обзор и контроль за телом вернулись в один момент. Дико болят руки, перед глазами плывёт... нет, в самом деле плывёт здоровенная варёная рыбина. Маска наконец всплыла на поверхность, а кажется прямо перед лицом заклубились багрово-черные облака. Повезло! Если огненный шар едва оторвался от воды, прошло всего несколько секунд.

Дикий прыжок, одновременно стряхивая с рук обломки "Ноширо". Инспектирую свои повреждения в полёте. Шайзе. Всё дальнобойное оружие, включая пистолет, накрылось медным тазом. Коммуникаторы с радарами — тоже. И только тут замечаю, что грибовидные облака поднимаются и над горами. Неужели хоть кто-то стрелял куда положено?

Выскакиваю на горный гребень, и вижу чудесную картину. Нет, не ошметки Ангелов, вплавленые в светящиеся кратеры. Для этого ядерные боеголовки запускаемых с самолётов крылатых ракет оказались слишком маломощными. Девять тварей почернели, стоят, покосившись посреди выжженного, почти лунного ландшафта. Стоят! Стоят неподвижно! Уже неплохо. Устанавливаю АТ-поле на нейтрализацию.

К ближайшей паре я подскочил в четыре безумных прыжка. Затем — два удара квантовым ножом, снося головы. Для верности — вогнал запасной клинок правому в район талии, где просматривались решетки, скрывающие Ядро. Сопротивление АТ-полей чувствовалось, но "продавливание" заняло лишь доли секунды. Виной тому парализованное состояние Ангелов, или безмерное количество "сот", что Ноль-первый собрал в прошлые победы — разбираться некогда. Красное сияние начало знакомо усиливаться. Всё, эти — уже не очнутся.

Следующая пара — на очередь к палачу! Похоже, без защиты в десяток метров воды, тварей приложило радиацией много сильнее, чем меня. Замах, срубить голову... накаркал. Луч впился откуда-то сбоку в правое бедро, сбив удар и заставив меня выронить нож. И почти сразу за спиной грохнуло, придав мне ускорения. Один взорван, один без головы, ещё один ожил. Я воспользовался приданной взрывом скоростью на все сто. Выпустил кистевые клинки и, не дожидаясь полной фиксации, всё-таки срезал вражине голову, как ножницами. Разворот, чтобы пробить Ядро соседу. И тут всё пошло вразнос. Лучи ударили Ноль-первого в нижнюю часть торса и справа, и слева, а моя цель сама начала двигаться. Да так резво, что долженствующий быть смертельным удар превратился в пару мелких порезов. Всё, эффект "ядерного паралича" развеялся.

Боль. Дикая, всепоглощающая. Я-то думал, что было больно стоять под лучом Рамиила. Сейчас я понял, что импульсные лучемёты Ангелов-сериек — намного хуже. К счастью, четвертый, слегка порезанный враг оказался слишком близко для стрельбы, и на линии огня той пары Ангелов, что ещё не стреляла. Я отбил локтем древко "копья", дернул его за левое плечо, одновременно взрезая почерневшую броню кистевым клинком. Моя маска начала знакомо плавиться, искажая обзор. Ноги отнялись, в животе — пекло. И тут мой противник, с которым я уже вошёл в неловкий борцовский захват, вдруг перестал сопротивляться. Начал заваливаться, открывая глубокую рану на всю спину, испускающую черный дым. Одновременно, исчезло ощущение столкновения АТ-полей.

Пока я продолжал опрокидываться вместе с трупом Ангела, мелькнуло чувство гордости. Вот такой я страшный. Что даже Ангелы готовы скорее расстрелять своего собрата, чем дать мне прикрываться "живым щитом". И... они все пятятся!

— Куда,твари! Я ещё с вами не закончил!

Я попытался выпрямиться, но ноги не двигались. Совсем. Скосил взгляд вниз, и мне стало дурно. Обожженная грудь в потёках брони, видны рёбра. Обугленная яма вместо живота, свисают обрывки внутренностей, виднеется край Ядра. А ноги... отсутствуют. Болтаются связки и куски костей в районе исковерканного таза.

На концах пяти копий отступающих Ангелов заискрились голубые черточки, будто бы сползающиеся к центру. Я попытался найти среди месива сожженного оборудования запасной нож, чтобы метнуть, взять с собой в ад хотя бы одного.

— Убить! Я убью вас всех! — Нет ножа, так что я ударил полевым лезвием. Пусть дистанция для этой техники запредельная, но...

Копья выстрелили залпом. Я почувствовал, как звездный огонь вливается в глазницы, в разорвавший ограничитель рот, прожигает путь в грудь. Безумная боль, и не могу даже потерять сознание. У Евангелионов не бывает шока.

И обрушилась темнота.

* * *

Ощущение полёта.

Тела словно бы нет.

Вокруг тьма и бесконечность, но мне почему-то не страшно... Хотя, наверное, так и должно быть, ведь, скорее всего, я умер...

Точно умер. Во второй раз уже. Эх, только личная жизнь налаживаться начала...

Ведь сбылась мечта дебила. Думал же в первый раз, как уже очень долго я мечтал умереть в бою, защищая что-то, сражаясь за что-нибудь.

— Это был квалификационный прогон. — слышится далёкий голос. — И обучение. Умереть ещё успеешь.

Словно откуда-то издали кто-то слегка насмешливо шепчет.

— Ты можешь попасть только в мир, стоящий на краю бездны. На этот раз фактор риска — не опасные технологии, а заражение, извращение самой сути мира. Магия. То, что ты знаешь как цикл романов "Гарри Поттер". Ты готов умереть ещё раз, чтобы защитить?

-Да. — я отвечаю без сомнений. — Я выбираю жизнь не для того, чтобы жить. А чтобы умереть с честью. А честь — это защита тех, кто не может защитить себя сам.

...Ощущение полёта сквозь тьму, куда-то в бесконечность.

Что же ждёт меня впереди? Это были предсмертные галлюцинации или?

Свет! Свет в конце тоннеля!

Я иду вперед, и не возвращаюсь!!

Эпилог.

— Алекс, не вертись!

Алекс не вертеться просто не мог. Пока тебе завязывают шнурки — это ужасно скучно, а ведь совсем рядом есть ну просто очень занятные штуки. Например, мамины волосы. Они такие длинные, пушистые и красивые — так и хочется подёргать. И нужно всего лишь протянуть руки...

— Ай! Отпусти!

— Ну и сорванец же он у тебя, Аска, — улыбнулась уже собравшаяся Мисато, выходя из своей комнаты.

— Да уж... — девушка устало откинула сбившуюся прядь волос со лба и скептическим взглядом оглядела сына. — Вроде бы на людях теперь показаться не стыдно...

— Не стыдно, — с готовностью подтвердила Кацураги. — Красавец. Весь в папу.

— Точно, — улыбнулась Аска, отвоёвывая у маленького Александра собственные волосы.

Отбила. Вздохнула.

— Ну, всё. Поехали уже...

Девушка подхватила сына на руки и вместе с Мисато вышла из квартиры. На лестничной площадке их уже дожидалась высокая девушка с короткими пепельно-серыми волосами и в зелёной офицерской форме НЕРВ.

— Тоже к Синдзи? — поинтересовалась Кацураги.

— Разумеется. Странный вопрос, — пожала плечами Рей.

— Прости, действительно странный...

— Так, ну и где эта сволочь? — раздражённо произнесла Мисато, когда все они вышли из подъезда. — Я же сказала ему быть ровно в двенадцать!

— Нас подвезёт Кадзи-сан? — уточнила Рей.

— Хочется надеяться... — проворчала Кацураги. — Вот он... Явился — не запылился...

Неподалёку остановился новенький "Ниссан-Сафари" тёмно-зелёного цвета. Тонированное стекло со стороны водителя опустилось, и в окне показалось вечно небритое лицо.

— Извините, долго ждёте?

— Порядочно, — проворчала Мисато. — Так. Все загружаемся и выдвигаемся. В темпе, в темпе!

Кадзи время от времени заглядывал в зеркало заднего вида, ловя в нём Аску с задремавшим на руках сыном...

И никак не мог узнать в ней ту взбалмошную девчонку, что когда-то привёз в Токио-3. Сколько уже прошло времени-то? Как — всего три года? Быть того не может...

Аска стала взрослее, спокойнее, увереннее в себе. Война закалила её, а рождение ребёнка сделало более мирной. Когда-то пышная грива огненно-рыжих волос подстрижена и собрана в незатейливый хвост, а на плечах лежит некогда столь презираемый китель оперативного отдела НЕРВ с лычками капитана.

Теперь она действительно стала лучшим пилотом Евангелиона — командиром единственного в мире миротворческого подразделения особого назначения, находящегося в резерве ООН.

Вот только какова же оказалась цена?

Четыре полосы орденских планок на левой стороне груди, две нашивки за ранения — на правой. И не всё это получено за головы Ангелов...

За окнами проплывали футуристические пейзажи Токио-3. Но, то тут, то там среди новеньких многоэтажек и небоскрёбов попадались полуразрушенные руины, похожие на обглоданные и опалённые кости.

Мемориалы.

После атаки Сил Самообороны кое-что было всё-таки решено не отстраивать и не ремонтировать.

В качестве назидания, в качестве памяти.

Тишину в салоне джипа разорвала мелодичная трель звонка.

— Капитан Икари слушает, — приложила к уху трубку мобильника Аска. — Да. Нет. Нет, ещё нескоро. Новички?.. Ну, направь к ним Судзухару. Макинами-младшая, не мне тебя учить, что делать!.. Ладно, всё, давай... Да, спасибо... Могла бы тоже поехать с нами, кстати. А, уже была... Да... Давай, до встречи, лейтенант.

— Привет, Синдзи, — тихонько произнесла Рей.

— Здравствуй, капитан, — Кадзи слегка сжал руку Мисато.

— Привет, Син, — снимая с головы широкополую противосолнечную шляпу, уронила Кацураги.

— Поздоровайся с отцом, Алекс, — шепнула Аска, кладя на землю букет цветов.

С мраморного барельефа на них смотрело хмурое лицо Синдзи.

Простой чёрный каменный крест с барельефом и металлической табличкой. У которого вот уже три года подряд не исчезают живые цветы, которые продолжают сюда нести простые люди.

Кадзи в уже который раз прочитал короткую надпись, выбитой сразу на японском, русском, английском и немецком.

"Капитан Икари Синдзи, НЕРВ.

2001-2016 гг.

Пал смертью храбрых при обороне Токио-три.

"Погибаю, но не сдаюсь!""

А ведь он тогда сделал почти невозможное... Пока остальные пилоты и их Евы были заблокированы прорвавшимися частями Сил Самообороны, в одиночку вышел против девяти Ангелов...

Нет, Синдзи не победил. Это было просто невозможно. Но он всё-таки смог уничтожить из девяти целых четырёх, а остальных добили уже другие...

Вот только к тому времени Ноль-первый был уже превращен в гору углей и пережаренной плоти в потёках брони.

А потом в офисе, откуда он вышел в последний раз, нашли записку, написанную торопливым и кривоватым почерком, прижатую экраном ноутбука.

"Отец — я тебя прощаю. Каору — надеюсь, твой багфикс сработает. Обсудим после смерти. Тодзи — выживи и береги Хикари. Мисато — спасибо за всё, не мучай себя и найди Кадзи. Рей — попробуй прожить свою жизнь, как настоящий человек. Аска — я всегда буду тебя любить. Прощайте! Погибаю, но не сдаюсь!"

— Кадзи, Рей, — хлюпнула носом Мисато. — Давайте отойдём — им нужно побыть одним.

Невдалеке застыла тонкая фигурка рыжеволосой девушки в строгой чёрно-золотой форме, держащей за руку маленького мальчика.

— Когда я впервые увидел Синдзи и Аску вместе, то и подумать даже не мог, что они... — Кадзи говорил, задумчиво уставившись куда-то вдаль и даже не замечая, что сигарета в его руке дотлела до самого фильтра.

— Никто не мог, — Мисато мрачно закурила новую сигарету. — Они ведь были всего лишь детьми.

— Они повзрослели, — тихонько сказала Рей. — Мы все повзрослели тогда. Слишком быстро.

— Времени научиться ненавидеть и убивать вам тогда хватило, — горько усмехнулась Кацураги. — А вот на любовь времени уже не осталось.

— У них было время, — всё так же тихо произнесла Аянами.

— Сколько они были вместе — месяц, два?.. — спросил Кадзи.

— Им хватило.

— Действительно... — вздохнул Рёдзи. — Синдзи её любил... И она его тоже любила...

— Это не так, — уронила Рей, резко развернулась и направилась к машине.

— Я, кажется, чего-то не понял... — произнёс находящийся в искреннем недоумении Кадзи, провожая взглядом уходящую Аянами.

— Ты сказал "любила", но это не так, — Мисато бросила на землю недокуренную и до половины сигарету. — Она всё ещё его любит.

* * *

В Австралии, бывший ракетный полигон Вумера почти опустел, ещё когда рухнула Британская Империя, задолго до Второго Удара. А уж когда волна цунами снесла все наземные строения, а затем солёные озёра испарились, местность прочно перешла в раздел "непригодно для жизни".

Радиация, засоление почвы, сухость и слабый солнечный свет из-за сажи в стратофере. На поверхности, даже до катастрофы небогатой растительностью, не осталось ничего.

Сюда даже люди не наведывались. Ибо зачем? Невозможно жить, незачем воевать. Но тем не менее жизнь здесь была. С двухтысячи пятнадцатого года. Под свежим оползнем в овраге, прорытом отступающими водами цунами пятнадцать лет до этого.

В тесном туннеле, за стенами, покрытыми чёрной губкой звукоизолятора, стоял Евангелион.

Точнее, Древний Евангелион. Возможно, даже Первый Предок, из тех, что стали заготовками первых Евангелионов.

Стоял уже три года с лишком. Человек бы давно сошёл с ума, но для здоровенного киборгизированного организма три года под землёй были всего лишь досадной задержкой, а не тюремным сроком.

Ему не требовалось ловить телепередачи или подключаться к Интернету, чтобы быть в курсе событий на поверхности. Не тогда, когда люди и их инструменты вокруг умирали каждый момент, принося новые элементы в вечный узор Памяти. Не тогда, когда сама Память стремительно расширялась, проникая в новые регионы с каждой каплей пролитой ЛСЛ. Наоборот, на поверхности он бы чувствовал себя неуютно. Или даже ощутил бы панику.

Первые Предки были расой перестраховщиков. И Древний Евангелион, как он заново привык себя называть, был её типичным представителем. И поэтому был крайне испуган, хотя человек не нашёл бы в его положении ничего угрожающего.

Вроде бы первая ступень безумного плана, задуманного сотни тысяч лет назад, удалась. Удалось сломать большинство отрицательных условий (называемые людьми "переключатель мертвеца"), наложенных Мудрыми на его касту косморазведчиков. Наложенных, чтобы разведчики не имели шансов превратиться в самокопирующуюся, межзвёздную чуму. Подобную "берсеркерам" из земных романов Саберхагена, которые Древний Евангелион прочитал в Памяти, напрямую со сгоревших книг.

Положительные условия — удалось обойти. Дорогой ценой. Потеря прежней личности, самосознания, рабство тел у примитивных дикарей. Возможно, когда-нибудь Первые Предки вернут себе свободу. Но это будет уже другая раса. Евангелионы Нового Начала. Neon Genesis Evangelion.

Но ситуация за двести тысяч лет безмыслия изменилась к худшему. Нет, просто не улучшилась.

Когда информационная сеть Первых Предков начала распадаться, тогдашний безумный план выглядел как вариант на самый плохой случай. Если не останется в живых ни Высших, ни Мудрых.

Теперь вместо опасений пришла уверенность. Кроме этой звёздной системы, не выжил никто. Космос молчит. Даже за Гранью, через машинный разум Властелина Луны, слышна только дробная капель мелких человеческих душ. Ни одного всплеска от сородичей. Весь коллективный интеллект, мудрость, предусмотрительность и сила Первых Предков в сердце их ареала — оказались бесполезны. Если кто и выжил, то только разведчики далеко на периферии. Большинство — ненадолго. Слишком качественно разработанные цепи сковывали их тела и разумы, ведя по дороге смерти. А шанс натолкнуться на подходящий инструмент взлома вроде "людей" — ничтожен в космических масштабах.